Они никогда не признались бы в этом, но, пожалуй, оба относились друг к другу с большой долей симпатии, хотя были очень разными. Воин считал Мага легкомысленным, пустоголовым мальчишкой и при любой возможности говорил об этом во всеуслышание, но про себя соглашался, что этот мальчишка не так пуст и ветрен, как кажется. Маг не имел привычки скрывать, что считает Воина недоразвитым тупицей, не способным ни к чему, кроме как махать мечом, но в глубине души сознавал, что колодец предназначения не выбирает во Власти кого попало.
Сейчас, как и после каждой удачной пакости, Маг испытывал по отношению к Геласу что-то вроде вины. Глядя на его широкое, заросшее курчавой рыжей бородкой лицо, на мускулистые, покрытые рыжим пушком ноги, над которыми хлопотала Жрица, он вспоминал самца в саду Эдема и невольно думал, что и в Воине заметна та же прочность, основательность плотного вещества, в которой нет нужды в тонких мирах. Вот уж действительно по образу и подобию… нет, стыдно поддразнивать такое простодушие. Раскаяние шевельнулось у него внутри.
– Где ты, собственно, мотался всю ночь? – вдруг спросил у него Воин.
– Я же тебя не спрашиваю, где ты мотаешься по ночам. – На лице Мага проступило выражение полнейшей невинности, даже Воину показавшееся чрезвычайно подозрительным.
Жрица подняла голову и настороженно взглянула на Мага. Все здесь слишком давно знали друг друга, чтобы кого-то можно было обмануть притворной невинностью.
– Я и не сказал «по ночам», – поправил его Воин, не обращая внимания на скрытую в его словах колкость. – Просто мне стало интересно, где может находиться кто-то из Властей в ночь семнадцати лун, если не в Вильнаррате.
– Что ты сказал, Гелас? – вздрогнул Маг. – В какую ночь?
– В ночь семнадцати лун. Могу повторить и еще раз, если ты опять не расслышал – в ночь семнадцати лун.
– Вот как… – растерянно пробормотал про себя Маг. – Я и забыл…
– А что ты вообще помнишь? – тут же поинтересовался Воин.
– Просто я долго пробыл в промежуточных мирах. – Маг уже овладел собой. – Ты же знаешь, что время там идет иначе.
– Не понимаю, что тебе так долго делать в промежуточных мирах? Место Властей здесь, в тонких мирах.
– Наверное, поэтому кое-кто… – Он осекся. Ему почему-то вдруг очень не захотелось, чтобы об его проделке узнали слишком быстро. Лучше бы вообще не узнали, но это, к сожалению, было невозможно.
– Ты, конечно, что-то натворил. – Воин, как всегда, высказал догадку с непоколебимой уверенностью.
– Да нет, ничего, – как всегда, стал отрицать Маг. – Подумаешь, посмотрел скачки кентавров, – мотнул он головой, почти бессознательно наводя своих слушателей на меньший проступок, чтобы скрыть больший. – Можно сказать, ничего.
На словах «можно сказать» взгляд Жрицы стал еще тревожнее. Уж если даже сам Маг сомневался в том, что он натворил…
– Что ты наделал? – быстро спросила она.
– И ты туда же, Хриза, – с досадой взглянул на нее он. – Ничего вы от меня не услышите. Сейчас я устал и хочу домой. Половину этой драки я провел один, между прочим.
– Мы были в Вильнаррате, – напомнила Жрица. – Ты тоже должен был быть там.
– В следующий раз обязательно буду, – пообещал Маг.
– Ты и раньше опаздывал, но чтобы совсем не явиться… – нахмурилась она. – Такого никогда еще не было. Император, кажется, очень сердит.
– Это его нормальное состояние, – отмахнулся Маг. – Я, пожалуй, удалюсь.
Он начал сосредоточиваться на переходе, но был остановлен окликом. К нему подходил сам Император.
– Да? – откликнулся Маг.
– Ты знаешь, какая ночь была сегодня? – Тон Императора не предвещал ничего хорошего.
– Мне сейчас сказали.
– Ты знаешь, где ты должен был находиться в эту ночь? – Второй вопрос прозвучал еще более грозно.
– Я обязательно явился бы, но я просто не знал…
– Не знал? Какая безответственность! Разве тебе не известно, к чему может привести твое малейшее действие в эту ночь?
– Мало ли что мне известно… Я, в конце концов, не просился во Власти! – вспылил Маг. – Это колодец в каждом пробуждении выдает мне то лук, то свирель, то целый гардероб. – Он успел смягчить тон последних слов, чтобы талисманы не обиделись. – Можно подумать, что мне это очень нужно, а мне вообще нет дела ни до какой власти!
– Власть дается по могуществу, – одернул его Император. – А такое могущество, как твое, должно сопровождаться ответственностью. Но ты совершенно неисправим.
– Какой я есть, такой я и есть, – пожал плечами Маг. – Я не представляю, как быть другим. Как и каждый из вас.
– Не каждый из нас способен забыть про ночь семнадцати лун.
– Просто я был в промежуточных мирах. Там время другое.
– Что ты там делал? – требовательно спросил Император.
Остальные Власти подошли к ним и остановились вокруг.
– Если вам очень интересно, посмотрите в хрониках Акаши, – уперся Маг. – Я устал. Кошмар только что выкусил мне полноги. Думайте обо мне что угодно, но я отправляюсь домой.
Ему наконец удалось сосредоточиться на переходе, и он исчез. Остальные переглянулись и опустили глаза под грозным взором Императора, словно тоже были замешаны в проступке.
– Все-таки он явился сюда раньше всех, – вступилась за Мага Судья. – Неизвестно, куда прорвались бы кошмары, если бы не он.
– Не защищай его, Юстина, это вопиющий проступок, – остановил ее Император. – Где твое хваленое чувство справедливости?
– В промежуточных мирах действительно время другое, – заметила Императрица. – Он же не нарочно, а просто по забывчивости.
Взгляд Императора стал еще угрюмее. Эти женщины всегда вступались за Мага – их вводил в заблуждение его мальчишеский облик. В последний раз он воплотился юношей, но у них это, видимо, уже вошло в привычку.
Жрица промолчала.
Все стояли и ждали последнего слова Императора. Постепенно его взгляд прояснился, густые брови расправились. Маг был прав – его не переделаешь, но от него всегда было больше беспокойства, чем вреда. Стоило ли разводить шум из-за его рассеянности? Ведь само по себе отсутствие Мага ничего не значило, если он не совершил ничего такого, что могло бы повлиять на судьбы миров. Может быть, еще ничего не случилось.
* * *
Маг жил в одной из самых живописных долин тонких миров. Зал под сводом полукруглого, прозрачного изнутри купола на берегу зеркального горного озера обычно пустовал, потому что Маг предпочитал вызывать вещи по мере надобности и убирать их, когда потребность в них отпадала. Но сейчас посреди зала стояло просторное квадратное ложе с облачно-мягкими подушками, с полупрозрачными покрывалами. Маг по небрежности не убрал его в небытие, отправляясь в последнюю прогулку.
Это было хорошо. Маг слишком устал, чтобы вызывать сейчас что-нибудь заново. Он растянулся на ложе посреди скомканных покрывал, закинул руки за голову и закрыл глаза. Теперь можно было расслабиться и отдохнуть, побыть немного ни о чем не думая. Однако мысли не желали покидать его. То, что прошлая ночь оказалась ночью семнадцати лун, было для него неприятной неожиданностью. Маг и без того опасался, что его шутка, казавшаяся поначалу совершенно невинной, повлечет за собой длительные, непредсказуемые последствия, но теперь его опасения понемногу перерастали в уверенность. Теперь ему было очевидно, что вызванная к проявлению божественная искра потребует неотрывного внимания по меньшей мере до конца этого дня Единого.
Плохо это было или все-таки хорошо? В конце концов, творцам давно не подворачивалось по-настоящему сложных задач. Издавна считалось, что божественной искрой под силу распоряжаться только Единому, но раз уж так вышло, почему бы не заняться ей самим? Маг не собирался уклоняться от ответственности за глупую шутку, он был согласен присмотреть за зверюшками рыжего, если его заставят расхлебывать ее последствия. Но какими они окажутся, он пока не мог представить, как ни пытался.
В его ушах раздался сигнал вызова. Маг узнал Геласа и нехотя откликнулся. Воин вызывал его очень редко, только для выяснения его проделок.
– Поговорить нужно, – послышалась мысль Геласа.
– Заходи, – разрешил Маг, понимая, что бессмысленно откладывать этот разговор.
Приоткрыв один глаз, он стал наблюдать, как гептаграмма портала засветилась белым и в столбе золотого света появился Воин. На этот раз возмущение на лице Геласа почти исчезло под озабоченностью.
«Знает, что не я один виноват, – злорадно подумал Маг, – запустил зверюшек в сад без ведома Императора. Они вполне могли сами наесться этих яблок».
– В чем дело? – спросил он вслух.
– Мог бы сначала предложить сесть, – хмуро изрек Гелас.
– Я думал, ты ненадолго. – Маг скосил глаз на пол и вызвал туда роскошное кресло. Он любил роскошь, поэтому такие вещи удавались ему легче простых.
– Хм-м, шикарно… – протянул Гелас, не отличавшийся слишком большой фантазией. – Встречаешь, как дорогого гостя.
– Ну, если тебе больше нравится… – Маг страдальчески поморщился и заменил кресло на простую табуретку. – Прошу садиться, – кивнул он на нее.
– Верни кресло, – потребовал Гелас.
– Как хочешь. – Маг пожал плечами и вернул кресло.
Воин уселся туда и сделал не слишком удачную попытку грозно уставиться на Мага – упражнения с креслом отчасти развеяли его агрессивное настроение.
– Так в чем дело? – повторил Маг, когда тот устроился в кресле.
– Ты еще спрашиваешь, – фыркнул Воин. – А я, между прочим, прекрасно вижу, что ты не удивился моему приходу.
– Я бесконечно удивлен, – заявил Маг, с непритворной усталостью закрывая глаза. – Просто я очень умело скрываю удивление, как и подобает воспитанным сущностям. И вообще я так устал, что у меня нет сил удивляться. Да и почему я должен удивляться твоему приходу?
– Не выкручивайся, – осадил его Гелас. – Когда я к тебе приходил не из-за твоих пакостей? Я здесь потому, что ты испортил мой опыт.
– Какой опыт? – приоткрыл глаз Маг.
– Ты сам прекрасно все знаешь.
– А что я знаю? – с невинным видом поинтересовался Маг.
– Ладно, расскажу, – досадливо поморщился Гелас. – Я тебя насквозь изучил – ты не сознаешься, пока тебя не припрешь к стенке. Я создал новый вид животных из плотного вещества – самца и самку…
– Если они у тебя подохли, – перебил его Маг, – то я тут ни при чем. Плотное вещество очень нестабильно – они, наверное, распались сами.
– Замолчи ты. – Вместо того чтобы рассердиться, Гелас горестно вздохнул, и Маг изумленно замолчал. – Конечно, я позаботился о том, чтобы они не распались, – поместил их в Эдем. Это единственное место, где существа из плотной материи могут сохраняться бесконечно долго. Мне хотелось посмотреть, какие у них появятся дети.
– Но зачем тебе это? – Маг вдруг почувствовал, что задал неловкий вопрос, и не стал настаивать на ответе.
– Сразу же после побоища на границе Зоны я отправился взглянуть на них, – продолжил Воин, словно тот не задавал ему никакого вопроса, – и увидел, что они… как бы это сказать… несколько изменились.
– И насколько же? – затаив дыхание, спросил Маг.
– Достаточно, чтобы я понял, отчего это случилось. Они съели плод с древа познания добра и зла.
– Ну, допустим, съели, – согласился Маг. – Но при чем тут я?
– Сейчас я тебе расскажу, при чем. Мне точно известно, что это ты заставил их съесть его.
– Неправда, не заставлял. Твои звери сами решили съесть его.
– Они никогда не додумались бы съесть его сами. Я категорически запретил им это.
– Значит, ты наделил их зачатками разума. – Маг высказал как догадку уже известный ему факт. – Если бы это были обычные звери, незачем было бы запрещать, а можно было бы просто ввести это в инстинкты, точно так же, как остальным животным Эдема. А ты, рыжий, мог бы сообразить, что таких зверюшек опасно помещать в Эдем. Мало ли что у них в рассудке сработает…
– Не рыжий, а златокудрый, – привычно поправил Гелас.
– Какая разница, – хмыкнул Маг. – Ну, и как на них подействовало познание добра и зла? – с любопытством спросил он.
– Первое, чему они научились, – это врать. Точь в точь как ты, – иронически сообщил ему Воин. – Сначала они дружно отрицали, что ели эти плоды, пока я не нашел огрызок и не показал им. Тогда они признались, что их подучила какая-то зеленая змея с рожками. Я обыскал весь Эдем, но ничего не нашел – ни змеи, ни рожек.
Тогда я был вынужден полезть в хронику Акаши и выяснил там, что это никакая не змея, а твоя веревка, которая прикинулась змеей. Она сказала им, что они станут как боги, если съедят это яблоко; ну, они и польстились…
– Она перепутала, – поправил Маг, поняв, что дальше отпираться бесполезно. – Не как боги, а боги. Правильнее было сказать, что они станут богами.
Хвостовой конец веревки возмущенно хлестнул его по ляжке.
– Я правильно им сказала, – прошипела Талеста. – Это они все перепутали, безмозглые головы.
– Не сердись, веревочка, – что с них взять, – примирительно шепнул ей Маг. Затем он, оставив притворство, обратился к Воину: – Знаешь, Гелас, чем я больше размышляю, тем меньше представляю, что делать с этой божественной искрой. Я как раз лежу, думаю над этим и ничего не могу придумать. Может, у тебя есть какие-то соображения?
– Ну, если уж у тебя их нет… – Гелас развел руками, невольно признавая интеллектуальное превосходство своего собеседника. – Это я хотел спросить у тебя, что теперь делать, – вдруг это еще можно как-нибудь исправить.
– В конце концов, не я один виноват, – начал оправдываться Маг. – Ты тоже должен был подумать прежде, чем тайком от остальных помещать таких зверей в Эдем. Я же ничего не засовывал им в рот насильно, а если их можно было уговорить, значит, они могли когда-нибудь и сами захотеть попробовать эти яблоки.
Гелас вздохнул. В словах Мага содержалась значительная доля правды – он сам провинился ничуть не меньше Мага, без разрешения поселив свои творения в Эдеме. Ему не хотелось рассказывать другим об опытах, которые он начал из-за Нереи, и он решил действовать тайком, надеясь, что этого никто не заметит. Опыты казались совершенно безобидными, кто же знал, что этот пакостник сунет в них свой нос…
– Я думал, это безобидная шутка, – продолжал Маг, признаваясь в такой же недальновидности. – Я думал, все кончится тем, что животных отправят в плотные миры, где они быстро перейдут в небытие, а ты сделаешь новых. Я не понял сразу, что божественная искра не может перейти в небытие – у меня же нет никакого опыта обращения с ней. И, кроме того, я совсем забыл, что сегодня была ночь семнадцати лун…
– И что теперь делать с этой искрой? – расстроенно спросил Гелас. – Нельзя ли их просто прикончить?
– Ни в коем случае. Если искра освободится, она может вселиться в любое вновь созданное существо любого из миров. Хотя бы в кошмар Гекаты. Ты представляешь, чем это может обернуться?
Они оба тяжело вздохнули. Им еще предстояло держать ответ перед Императором.
– Я пошлю вызов Императору? – предложил Воин.
– Зачем?!
– По-моему, лучше сразу рассказать ему, что случилось.
В привычки Мага не входило сознаваться в своих проступках. Он всегда дожидался, когда проделка раскроется, и отрицал ее до последнего, пока ему не предъявляли доказательства. Но, глядя на огорченного Геласа, которому почти не случалось бывать виноватым и держать ответ за свои провинности, он уступил:
– Ладно, посылай.
Глава 3
Император назначил им встречу в Вильнаррате. Переход из портала в портал практически не занимал времени, поэтому мгновение спустя Маг и Воин уже оказались там и заняли свои места за столом. Вслед за ними появился Император и уселся в кресло во главе стола, пряча тревогу за привычно суровым выражением лица – такие вызовы случались очень редко и всегда были связаны с чрезвычайными событиями. Он сразу заподозрил, что сегодняшний был связан с отсутствием Мага на сборе Властей, и по первым же словам Воина понял, что не ошибся.
– Значит, твои подопытные животные по его указке съели плод с древа божественного самосознания? – подытожил он сбивчивый рассказ Воина.
Воин удрученно кивнул. Император перевел обвиняющий взгляд на Мага.
– Зачем ты ввязался в это? – строго спросил он. – Разве ты не знаешь, что опыты с божественной искрой запрещены?
Маг неопределенно повел плечами:
– А зачем он запустил туда зверей? Разве он не знал, что любые опыты в Эдеме запрещены без разрешения общего сбора Властей? Я просто хотел показать, чем это может кончиться.
– Поздравляю, у тебя получилось, – сказал Император без намека на усмешку.
– Сначала я не вполне понял, как поведет себя эта божественная искра, поэтому подумал, что большой опасности здесь нет, – стал оправдываться Маг. – Конечно, мне известно о запрете, но животные были не из промежуточного, а из плотного вещества, и я решил, что это будет легко исправить.
– Все-таки ты еще мальчишка, – поморщился Император. – Если бы ты взял на себя труд хоть немного задуматься над этим, ты бы и сам понял, к чему это может привести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44