Отказами датчики в отсеках 9 и 11 – темные пятна выпадений появились в поле внутреннего зрения.
Еще двадцать секунд.
Расхождение створок лацпорта в отсеке 17. Вакуум заглянул в щелку – можно тут поселиться?..
Десять секунд.
Короткое замыкание в рубке; вспышка расплавила изоляцию, вскипевшую и горелой пеной оборвавшую контакт искрящих проводов.
Ноль.
МАНЕВР ЗАВЕРШЕН. ВЫХОД НА РАСЧЕТНУЮ ТРАЕКТОРИЮ.
Внимание феномена стремилось разделиться на части – вот проникающий по вездесущим нитям враг, сеющий помехи и прерывающий протянутые связи, вот враг телесный и подвижный, перебравшийся снаружи внутрь, ближе к извергающимся в ничто потокам огненной еды, вот враг старый, давний, лукаво сменивший уязвимую телесность на прозрачность и непрерывно тянущийся к расколотому им ядру – уходи! уходи! дай мне собрать ядро вместе! – вот еще двое, сперва метавшиеся с кольцами еды, а теперь крадущиеся к краю оболочки, почти достигшей преграды.
Откройте преграду. Я ворвусь, я вольюсь в ваши прозрачные сущности, я наполню их собой, своей страстью. Мы станем одно – одно Я.
СОБЕРИ КУБИКИ, УНЕСИТЕ МЕРТВОГО, МЫ БУДЕМ ДРУЖИТЬ! СТРАВИТЬ ГАЗ, ПОСАДКА! ДАЛАН, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! МИЛАЯ, ПРЕКРАСНАЯ! ДАЛАН, ЧТО ЗА ГРЯЗЬ?! ВЫНЕСИ И ВЫКИНЬ!
В ответ – ранящие, рвущие оболочку удары.
– Стрелять все время! – Далан вскрикнула басом, как при отрыве от пола разом шести канистр. Она не боялась, но что-то терзало ее. Видения, вот что! Эш в фартанговом костюме не получала мысленных приказов феномена, что лишают воли, а Далан доставалось полной мерой. Заглушая в себе насильно возникающие чувства, она стреляла из двух огнетушителей с упреждением всего сорок метров, и разрывы гранат отдавались на скрытых скафандрами телах резкими толчками взрывных волн. Пыль, поглощающая пламя, густо клубилась в стволе, не давая видеть, как отступает, огрызаясь оскалами огня, черная туча.
Гранатометы отброшены в обе стороны.
– Еще!! Быстро!!
Эш, тянувшая за ней импровизированную волокушу, скинула лямку с плеча, подала новую пару стволов. Снова грохот.
Они двигались, оттесняя черное наваждение к корме, в сплошном мареве пыли и вспышек молний. Эш то и дело чувствовала звонкие шлепки осколков – легкие корпуса гранат разлетались на куски, и те рикошетировали, отражаясь от стен.
– Сколько осталось?!
– Двенадцать магазинов! – тянуть по полу лист становилось легче; теперь огнетушители не высились на нем штабелем. Эш думала, что надорвется на канистрах, – оказалось, впереди ждало кое-что похлеще.
– Капитан, где мы?!
– Пройдено 225 метров. Вы в четвертом сегменте ствола. 014 совсем рядом. Поднажмите!
– Мало выстрелов. А нам еще отступать с грузом.
– Учитель, ответьте! Нужна помощь.
– Я помогаю. Стараюсь. Не сдавайтесь.
– Скажите, я выживу, взяв его рукой?
– Надеюсь да. Я буду рядом. В плохом случае вас двое. Вторая завершит.
«Утешил, спасибо», – Эш, вытянув гибкую шею, прижалась лбом к холодному забралу. Многослойное стекло с прокладкой белого фартанга казалось крепче стены. Они толкали стену, и она сдвигалась, но в каждый момент могла встать неподвижно, и хоть ты разбейся об нее.
– Возвращаться поздно. Надо дойти. Для отчаяния нет времени. Стремитесь. Он один. Мы команда.
Эш вспомнила другие слова Кэна – « он мыслит себя един ственным, остальные ничто», «ни жалости ни сострадания». О нет! Он очень даже понимает – но только для себя, ради себя. Эгоист храный! Легко тебе было людей морить; они не знали, что их убивает, а ты лежал тихонько в ящике и напускал фэл. С нами так не получится! На Нортию, в ад – там твое место!
– Далан, не стой! Иди вперед! Скажешь, когда сил не будет. Я возьмусь.
Дверь. Отсек 14. Ящик – алое живое солнце, испускающее нестерпимое сияние. Шум страшный, почти рев бьющейся плазмы. Далан пошла на него, разминая пальцы; каждый шаг давался с невероятным усилием. Голоса в голове вопили, терзая мозг, но счетчик шагов – последний рубеж, где укрепилась воля – отмерял стук ступней: десять, одиннадцать. Она погрузилась в свет огня.
– Трос! Мне трос!
– Что?!
– Трос!! Обвязать!!
Эш не ожидала от себя, что сможет порвать лямку волокуши. Теперь можно взять огнетушителей не больше, чем захватят руки.
Касаясь ящика, Далан почувствовала в нем частые удары. Слияние частей ядра. И жар. Накалялась ткань перчаток, обжигая руки.
Узел затянут. Хват за обвязку. Второй рукой – за скобу модуля 80-2. Поднять. Нести. Далан шла между двух огней – невыносимо белого и жгуче-алого, и оба разгорались до наивысшей степени, за которой – взрыв, сожжение, уничтожение. Любой шаг – последний. Мозг опустел; в гуле борьбы пламени с пламенем раздавались удары шагов – и ни единой мысли. Окаменевшая в крайней решимости воля вела мирку, посылая вперед без раздумий, одним стремлением – дойти до челнока.
БРОСЬ! – визжал один голос, истязая укусами, крючьями раздирая тело изнутри.
НЕСИ, – звал другой, безмерно усталый, но непреклонный.
«Я уроню. Больше не могу. Руки сгорят. Так тяжело! тяжело!»
Алая аура, окутавшая ящик, росла и ширилась. Карминовый цвет власти разливался, растворяя в себе людей, улицы, города, целые миры. Власть. Агрессия. Наслаждение покорностью плоти, послушностью рычагов и сенсоров, повиновением потоков энергии.
СОЕДИНИСЬ С ВЛАСТЬЮ. ПОДЧИНИСЬ ЕЙ.
НЕТ, – твердо настаивал усталый голос. – ТЫ ЛИЧНОСТЬ. СОХРАНИ СЕБЯ. ПРОТИВЬСЯ ВЛАСТИ. КТО ПОКОРИЛСЯ – ИСЧЕЗ. ВЛАСТЬ ПОЖИРАЕТ СОЗНАНИЕ. НЕ ПРИКАЗ, А ВЫБОР. НЕ ЧУЖАЯ ВОЛЯ, А СВОЯ.
Иди сквозь темный дождь. Иди по мутным лужам.
– Мы у переходника, – шепнула Эш, боясь сказать громко и этим поколебать стремление Далан.
Она двигалась в неистовстве призрачного и вместе с тем угрожаюше реального огня, кипящего в середине тучи черной ярости; лишь по рисунку пола и поворотам можно было угадать свое местоположение.
– Далан опускает их в шлюз. Вместе. Я иду за ней.
Чернота с проблесками алых трещин вилась и бесилась в рубке. Форт что есть сил держал оборону БЭМа, не впуская бешено врывающиеся в него щупальца феномена – грязно-белые, ржавые, сизые, трясущиеся и грозящие остриями.
– Перешли в коридор палубы. В каюту. Оставляем их здесь.
Неожиданно атаки феномена прекратились; его наспех составленные инвазивные программы – воплощения последнего, неистового натиска – пропали по всем полям зрения. Тишина была так неестественна, что Форт в первый миг опешил.
– Мы на «Сервитере». Шлюз челнока закрыт.
– Как Далан?
– Стоит на ногах. Молчит. Перчатки обгорели.
– Далан!
– Да. Слышу. Мне трудно.
– Подключись к челноку с доступа носимого объекта, он справа в переходнике. И параллельно на меня. Я выхожу к точке разделения. Сделай расчет его снижения и входа в атмосферу. У тебя шесть… пять минут сорок секунд.
Пальцы пылали непрерывной болью. Далан встряхнулась и тычком согнутого пальца оживила пульт в стене. БЕСПИЛОТНЫЙ РЕЖИМ. ВВЕДИТЕ ПАРАМЕТРЫ ЗАДАЧИ.
– Дайте цифры.
– Вот, – развернулись таблицы красных чисел, настоящая рябь значков и окон переменных опций. Стараясь позабыть о боли, Далан забегала пальцами по сенсорной панели. Вести два корабля сразу – для одного пилота слишком сложно. Надо помогать. Тем более если ты считаешь быстрее эйджи и даже многих своих соотечественников.
– Доложи о готовности.
– Скоро. Я успеваю рассчитать.
Эш заметила движение, оглянулась – и замерла.
Над люком переходника неясно проступил образ человека. Немолодой эйджи стоял прямо, словно забыв про свой возраст и непосильный груз усталости; он глядел на Эш со слабой и доброй улыбкой. Он был в странной длинной темно-зеленой одежде… такую она видела во сне на мертвой женщине.
Он поднял руку, отдавая Эш косменский салют.
– Благодарю. Вы преодолели. Вы победили.
– Выполнила! – крикнула Далан, и Эш невольно повернулась к ней; когда она взглянула вновь на люк, там никого не было.
– Отбрасываю челнок.
На прощание Форт наподдал летающий гроб сфокусированным импульсом гравитора – как пинка отвесил: «Гуд бай!»
НОСИМЫЙ ОБЪЕКТ ОТСТЫКОВАН.
– Начинаю маневр ухода от планеты. Полюбуйтесь, как он падает! – голос Форта звучал свободно, это были слова человека, мастерски завершившего работу и гордящегося ею.
На фоне облаков, похожих на жирные молочные пенки, почти забытые в эпоху искусственных молокопродуктов, удаляющийся челнок выглядел острым осколком стали. Приближение оптикой сделало видимыми скошенные стабилизаторы воздушного полета, каплевидные обтекатели антенн, оранжевые круги маркировки заправочных гнезд и бортовой номер. Из конических дыр кормовых дюз клинками вырывалось голубое пламя.
– Учитель мне явился, – вырвалось у Эш. – Я увидела…
– Аааа, – изможденно сгорбилась Далан, – я много видела и слышала, пока несла. Почти запуталась, что вижу. Как я донесла?.. Не понимаю.
– Что такое – Зеленая церковь? – вопрос родился сам собой, невинно и просто, словно не был грехом в устах шнги. Нельзя вникать в чужие веры, которые суть лжеучения; это дозволено лишь с благословения, в научных целях.
– Зеленый Мир, – ответил Форт, не вдаваясь в пояснения. – Секта родом со Старой Земли.
Эш кивнула, дав себе слово разузнать побольше. Это праведная вера, если дает такую мощь духа.
– Учитель был силен и храбр. Таких в мире мало, – Далан держала мучительно саднящие ладони на весу, стараясь не шевелить пальцами.
– Да, он заслуживал места получше, чем Нортия. Но он сам сделал выбор, – вместе с ответом Форта по низу экрана побежала строка: «ПРОГНОЗ ДЛЯ ОБЪЕКТА – ЧЕЛНОЧНЫЙ КОРАБЛЬ OG-28105 BARRIER. ПРИ НЕИЗМЕННОЙ ТРАЕКТОРИИ/СКОРОСТИ – РАЗРУШЕНИЕ…» – далее вариатор БЭМа погнал численные выражения пути челнока и выводы – когда кораблик распадется.
Не успела Далан мысленно проверить расчет вариатора – неплохой способ забыть о боли, – как на месте челнока возникло рельефное белое облачко, на миг багрово осветившееся изнутри вспышкой.
– Стоп-стоп-стоп… – вариатор поперхнулся новой командой и зачастил: «ВОЗМОЖНЫЕ ПРИЧИНЫ РАЗРУШЕНИЯ ОТМЕЧЕННОГО ОБЪЕКТА – ВЫБРАНО: ВНУТРЕННИЙ ВЗРЫВ НЕЯСНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ. НЕДОСТАТОЧНО ДАННЫХ ДЛЯ АНАЛИЗА».
– Раньше времени! – удивилась Далан. – Гораздо раньше!
– Что это могло быть?.. – Эш глупо глядела на обломки, разлетавшиеся из облака.
– Это?.. Хм! Наверное, то, что мы не нашли, – еще один будильник от господина Сато. А он, оказывается, большой гуманист – как позаботился о нас! – избавившись от смертельной головоломки, Форт стал разговорчивей. – То бы мы подыхали без еды, воды и воздуха на незаряженной посудине, как ягодки в консерве, у нас бы лопались глаза и языки вываливались, а тут – бабах! – и ни тебе агонии, ни долгих судорог. И мы бы еще с полгода выпадали на Нортию в виде метеоритов. Тонко сделано – расстыковка, «Сервитер» идет к дьяволу, а мы – к богу; все шито-крыто.
– Невозможно, – не поверила Далан. – Зачем ему так поступать?
– Может, спросим при встрече. Все, коллеги! Задача решена. Мы летим домой.
ВОЗВРАЩАЕМСЯ!!

БЛОК 14

Третьи сутки на «Скайленде» не было новых случаев фэл; с утра 14-го января умерло лишь двое больных, и медики уверенно надеялись, что мор на этом прекратится. Режим «чрезвычайки» позволял им не взывать к гражданским чувствам и не приглашать с поклоном на инъекцию иммуноглобулина, а охватывать вверенный контингент профилактикой в приказном порядке, невзирая на капризы и отговорки по религиозным убеждениям. Сато, как глава отдела безопасности, дал вкатить себе дозу одним из первых, чтобы показать пример подчиненным, – и теперь жестоко маялся с рукой, распухшей и горячей в плече.
Сато решил носить руку на перевязи – пусть все видят, как он страдает. Непрестанно думая об этом, он добился того, что рука перестала шевелиться. Набору документов с голоса и правке мышью это не мешало.
Обедал он, как всегда, скромно. Рыбные шарики с семью приправами, соус гоголо, веточки масиги в пикантном маринаде, чашечка вина и – для полноты картины – курительная свечка «полуденный сон».
– Дори, смени мне компресс. Он почти не щиплет.
Дорифор в дни эпидемии приобрел скверную привычку входить к комиссару с лицом, на котором было написано: «Дальше будет хуже».
– Дори, ты мог бы выглядеть более оптимистично? Любое удовольствие портится от твоего вида.
– У меня новости.
– У тебя всегда какие-нибудь новости. Скинь их Диадумену, а меня не нервируй.
– «Сервитер»…
Поплевав на пальцы, Сато загасил курильницу, морщась и шипя.
– Ну, что там?!
– Они развернули свою дырявую лохань и летят сюда. На «Сервитере». В 14.52 вышли из скачка в радиусе подлета к станции.
Сато заморгал; Дорифор почти услышал шорох его ресниц.
– На «Сервитере»?!. А кто им разрешил?
– Сообщают, что лихтер в аварийном состоянии. Просят принять их на причал. Директор станционного ОТКУ на связи с ними.
Рука забылась; Сато сбросил перевязь и мухой выпорхнул из кабинета. Проклятия теснились в голове, складываясь в замысловатую формулировку. Он застал взъерошенного, опасно звенящего голосом директора в весьма щекотливый момент переговоров.
– У вас на борту плазмоиды; я не могу вас причалить.
– Плазмоидов нет, – отвечал невозмутимый артон.
– Куда же они делись?
– Рассосались.
– Как это?!
– Согласно инструкции. Мы ловили их сачком и зачитывали им инструкцию; они этого не выдержали.
– Капитан Кермак! Мы говорим об аварийной ситуации!! Отвечайте как принято!
– Пожалуйста. Плазмоиды все до единого разрядились на элементы конструкции. Корабль безопасен для станции.
– Дайте мне, – Сато схватил микрофон. – Кермак, с вами говорит комиссар Сато!
– Очень приятно.
– Вы должны были сбросить на Нортию груз согласно завещанию.
– Какое это имеет значение для службы безопасности? – удивление в голосе артона казалось неподдельным.
– Вы сделали это или нет?!
– Я не отвечу, пока не получу от вас исчерпывающих разъяснений, – голос стал мягок, но в его замшевых ножнах пряталась сталь.
– А я не позволю вам причалить, пока не услышу ответ.
– Почему же? Не означает ли это, что груз по завещанию – опасней, чем корабль с плазмоидами?
Сато чуть не вывалил в эфир заготовленную порцию проклятий. Возврат ящика с камнями – снова фэл… или что там еще может устроить конкреция Торна-Зиновича-Рейзера?..
– Итак, вы отказываетесь ответить? Значит, приблизиться к станции вы не имеете права.
– Через шесть часов я буду у причала.
– Нельзя! Я за-пре-ща-ю!!
– Кораблю угрожает авария. Поломки на борту начались меньше чем через час после отлета; БЭМ неисправен – и вы первый констатировали это. Согласно пункту 4-7 параграфа 93 Правил космических сообщений экипаж имеет полное право покинуть судно.
– Установите лихтер в стационарной точке относительно станции и эвакуируйтесь на челноке, – встрял директор ОТКУ.
«О нет!» – мысленно возопил Сато, представив, как челнок взрывается на виду средств оптической телеметрии и осколки летят в станцию, – но Кермак его успокоил:
– Невозможно. У нас нет челнока.
– Как это? – спросил директор.
– Потерян. Подробнее я доложу по прибытии. Но если вы не можете ни принять нас, ни снять с «Сервитера» своим катером, я начинаю радировать SOS на международной частоте… и сообщу спасателям все, что случилось с кораблем.
Не оказать помощи аварийному судну, вынудить его посылать SOS почти у причала, в шести часах лета от станции, – это для главы ОТКУ хуже, чем просто позор. Это отставка, причем со скандалом. Директор затравленно взглянул на Сато, который что-то взвешивал в уме, покусывая нижнюю губу.
– Кермак, – минуту назад кричавший, Сато стал почти вкрадчив, – все проблемы решаемы на нашем уровне. Не спешите с сигналом бедствия. От вас требуется мало – уточнить судьбу груза из отсека 14.
– Что представляет собой груз? – артон давил, и сложно было противостоять его нажиму.
– Фрагменты камня, – Сато стал противен самому себе – он уступал давлению. Уже не проклятия, а месть вызревала в его сознании.
– Точнее, пожалуйста. Что за камень, откуда, его свойства.
– Камень с Арконды. Свойства – особые. Вернее, неопределенные.
– Опасные, вы хотели сказать?
– Возможно. Поэтому сближение корабля со станцией нежелательно. Взамен я надеюсь услышать от вас сведения о наличии в отсеках… неучтенных грузов биологического происхождения. Под запись, внятно и отчетливо. Вы сможете перебраться на станцию на катере. Ну-с?..
– Благодарю за любезность. Мое слово такое: на корабле «Сервитер Бонд» трупов нет. Груз из 014 отправлен в челноке на Нортию.
– Дайте им причал, – сказал Сато директору, выключая связь.
– Комиссар, – скулы директора зажглись румянцем гнева, – вы мне размахивали своей картой допуска, чтобы я подписал лихтер в рейс. Вы уверяли, что ваши парни провели предполетный контроль и что Ллойд установил пригодность судна к рейсу. А там сразу все начало рушиться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18