Наполнив бокалы ровно наполовину, один он подал Чино, а другой поднял сам.— За выходные, полные сюрпризов, — провозгласил он, пристально глядя ей в глаза.— С удовольствием присоединяюсь, — проворковала Чино.Милош сделал глоток. Какая гадость... Но он и виду не подал, только задумчиво посмотрел на свой бокал.Потратить две с половиной штуки на такое дерьмо!Он сделал еще один глоток. Уже не так противно, но все равно с души воротит.Милош взглянул на Чино, которая, казалось, вот-вот выплюнет вино в бокал.— Bay! Как будто пепел в рот попал!— Не глупи, — оборвал ее Милош. — У него изысканный вкус.На самом деле она была близка к истине. Вино и вправду отдавало золой.— Какая дрянь! — фыркнула Чино, отставляя бокал как можно дальше. — Как резиновая подметка.— Попробуй еще, — сказал Милош, с трудом делая третий глоток. Как же можно это пить? — Превосходное вино.— Будто тряпку жуешь. Где мой «Дампьер»? Хочу «Дампьер»!— Ну хорошо.Он нажал кнопку на кофейном столике. Через мгновение в комнате появился Ким в накрахмаленной белой рубашке и черном жилете. Войдя, он слегка поклонился:— Да, сэр?— Даме не понравился «Петрю».Последовал еще один поклон.— Какая жалость.— Ваша святая вода слегка протухла, — заявила Чино.Милош решил поставить ее на место.— Попробуй ты, Ким, и скажи даме мнение специалиста.— Большая честь для меня, сэр, — улыбнулся Ким.Он извлек из жилетного кармана большую серебряную ложку и налил в нее пол-унции «Петрю». Понюхал, осторожно втянул в себя, словно это был горячий суп, и стал перекатывать во рту. Каков подлец, с восхищением подумал Драгович.Наконец Ким проглотил вино, после чего закатил глаза и крепко их зажмурил. Спустя мгновение он их открыл с видом человека, узрившего Бога.— О, сэр, как это прекрасно! Волшебное вино! — Казалось, он сейчас заплачет. — Божественный нектар! Нет слов, чтобы описать его достоинства!— Вот видишь, — повернулся Милош к Чино. — Я же говорил тебе, что это классное вино.— Кислятина, — стояла на своем она.— Возможно, мисс не привыкла к элитным винам. Чтобы оценить старое бордо, требуется некоторый опыт, как у мистера Драговича например.Ты заслужил премию, Ким, подумал Милош. Но на Чино слова корейца не произвели ни малейшего впечатления.— Я вполне могу оценить «Дампьер» 1990 года. Когда мне дадут такую возможность?— Прямо сейчас, мисс, — уверил ее Ким, кланяясь и пятясь к выходу. — Я принесу его вам через минуту.Разъяренный Драгович вскочил со стаканом в руках, еле сдерживаясь, чтобы не врезать ей по физиономии. Ей нравится, чтобы с ней обращались грубо? Сегодня ночью она свое получит.Он сделал вид, что рассматривает одну из картин, которыми декораторы увешали все стены. Какая-то мешанина из тусклых красок. Что, черт возьми, это может означать? Но зато дорогая.Он снова пригубил вина. Неужели Монне и ему подобным нравится эта дрянь? Или они просто делают вид?— Ты должна попробовать еще разок, — сказал Милош. — Все-таки две с половиной штуки за бутылку...— Две с половиной тысячи долларов! — воскликнула она. — За вино, отдающее мокрыми опилками? Не может быть!— Может, — отрезал Милош. — И оно того стоит.Даже если ее воротит от этого вина, про цену она обязательно всем сообщит.— Кто это? — вдруг спросила она. — Как на тебя похож.Обернувшись, Милош увидел, что она стоит у книжных полок, держа в руках рамку с фотографией — единственное, чем украсил комнату сам Драгович.— Ничего удивительного. Это мой покойный старший брат.— Покойный?— Да. Он умер несколько лет назад.— Ой, извини. — В голосе ее прозвучало искреннее сочувствие. — Вы дружили?— Да, мы были неразлучны.При мысли о Петре Милош невольно загрустил. Они так лихо торговали оружием в Боснии, а в Косове случилась осечка. Петр не захотел поставлять оружие албанцам. Только сербам, и никому другому. Как же они ссорились тогда, только братья умеют так враждовать. Петр кричал, что он скорее умрет, чем будет вооружать албанцев, чтобы они убивали его соотечественников.Как благородно.Милош до сих пор не мог понять этой идиотской позы. Они всегда продавали оружие обеим сторонам. Армия освобождения Косова имела неограниченный кредит от арабов и могла покупать все, что заблагорассудится. И платили они гораздо больше сербов. Как можно было упускать такую возможность?Но Петр вбил себе в голову, что он прежде всего серб, а потом уже бизнесмен. Ладно. Милош решил вести дела самостоятельно. И тогда Петр переступил черту. Мало того что он не хотел иметь никаких дел с албанцами, так он еще принялся вставлять Милошу палки в колеса...Милош до сих пор сожалел, что убил брата. Единственным утешением было то, что Петр так и не узнал, кто его убийца, и умер без мучений. Автоматная очередь буквально снесла ему голову.Милошу приходилось убивать и раньше, и потом. С Корво он прокололся, и сидеть бы ему за решеткой, если бы он не убрал одного из свидетелей, чтобы заткнуть рот остальным. Как звали того парня, которого он велел прикончить? Кажется, Арти. Фамилии он уже не помнил.Так уж повелось. Убийство решало все проблемы и расставляло все по своим местам. В этих делах Милош предпочитал обходиться своими силами. Не потому, что питал вражду к своим жертвам, нет, он не вкладывал в убийства ничего личного, просто хотел, чтобы его боялись.Но с Петром все обстояло иначе. Здесь было дело семейное, настолько личное, что он не мог передоверить его никому другому. Он долго горевал и до сих пор с тоской вспоминал старшего брата.Ах. Петр, думал Милош, глядя на фото, которое Чино держала в руках. Как жаль, что нельзя заглянуть в будущее. Знай он тогда о «локи» и миллионах, которые принесет препарат, ни за что не связался бы с албанцами. Брат остался бы жив, и они вместе наслаждались бы богатством.У Милоша сдавило горло. Подняв бокал, он произнес:— За моего любимого брата.Втайне сожалея, что это не водка, Милош проглотил оставшееся вино, стараясь не обращать внимания на комок в горле. 16 Надя открыла глаза и приподнялась на кровати. Вокруг темнота. А где ее одежда? И где находится она сама?Взглянув в окно, она увидела Манхэттенский мост. Все ясно. Она у Дага в постели — и причем одна.Господи, который час? Судя по красным цифрам на электронных часах, уже довольно поздно.А где Даг? Она окликнула его по имени.— А, спящая красавица проснулась, — отозвался он откуда-то издалека.— Ты где?— В кабинете. Иди сюда. Я тебе кое-что покажу.Надя потянулась, выгнув спину под простыней. Вчера они пришли сюда, чтобы вместе проникнуть в компьютерную сеть ГЭМ, но по дороге в кабинет завернули в спальню. Она улыбнулась. В постели Даг не выглядел рассеянным. Все его внимание сосредоточилось на ней.Потом, лежа в его объятиях, она задремала. Раньше такого не случалось. Почти никогда. Но в последнее время она так не высыпалась.Выскользнув из-под простыни, она оделась и отправилась на кухню, где обнаружила в холодильнике кока-колу. Вообще-то она предпочитала диетическую пепси, но сейчас сойдет и это. Прихватив бутылку с собой, она пошла в кабинет.Даг сидел в трусах у монитора и жевал кукурузные хлопья. Она невольно залюбовалась широким разворотом его плеч.— Вкусно? — спросила она, наклонившись над ним и вглядываясь в цифры, мелькавшие на экране.Не отрывая глаз от монитора, он протянул ей коробку. Надя с удивлением заметила на этикетке знакомое с детства косоглазое существо с пропеллером на голове.— Это «хрустики»? — Она вспомнила старый рекламный ролик «Хрустик против Трясучки». — Я думала, их давно уже не делают.— Я тоже так думал, но оказалось, что где-то в захолустье их еще выпускают. Удалось заказать через Интернет.Она положила в рот несколько хрустящих пятачков и чуть не поперхнулась.— Какие сладкие! Раньше они такими не казались.— Это же сплошной сахар. Но у меня есть кое-что получше, — показал он на свое запястье. — Видишь, что может получить их покупатель.— Часы от Хрустика?— И даже более того! — сообщил Даг, протягивая ей золотое колечко с фигуркой того же странного персонажа. — Сгодится, пока я не куплю тебе то самое бриллиантовое?Надя рассмеялась:— Ну, ты совсем чокнулся.— Не чокнулся, а хрустнулся. Надя кивнула в сторону экрана:— Как идут дела?— Пытаюсь найти хоть какие-нибудь данные о финансовом положении ГЭМ. Не ту липу, которую они толкают в годовых отчетах, а реальные цифры.— Господи! Тебя же накроют.— Не волнуйся. Я вышел на них обходным путем через Чикаго.— Через Чикаго? Почему?— Старый хакерский трюк.— Прошу тебя, Даг, — взмолилась Надя, стараясь отогнать дурное предчувствие. — Остановись. Добром это не кончится.Он вздохнул:— Наверное, ты права. Но пойми, Надж, меня это все время грызет. Они выплачивают мне комиссионные за продажи, которых нет. Прибыль, которую они якобы пускают на исследования, настолько велика, что на нее можно построить десятиэтажный научный центр, доверху набитый оборудованием и сотрудниками. Однако, как нам известно, исследовательский центр ГЭМ занимает всего один этаж и народу там раз-два и обчелся. Значит, деньги идут куда-то еще. Если не на науку, то тогда на что? Или кому?— Если ты угодишь за решетку, это не будет иметь значения.— Я буду осторожен.— Почему бы не отнестись к этому как к необъяснимой загадке?Даг улыбнулся:— Знаешь, на уроках богословия в начальной школе я прямо-таки забрасывал монахинь вопросами о Боге, небесах и преисподней. И очень часто они отвечали мне, что «это чудо». И все, вопрос закрыт. Таких объяснений мне всегда было недостаточно — и тогда и сейчас.Надя вспомнила, как она училась в католической школе. Таких, как Даг, там тоже было полно. В каждом классе обязательно находился ученик, на которого не действовали увещевания типа «надо просто верить» и сентенции из Нагорной проповеди. Они все время задавали вопросы, сомневались и пытались дойти до сути. Весь класс с готовностью проглатывал очередные куски Божественных откровений и двигался дальше. Но только не эти ребята. Им требовалось объяснение. Они хотели знать наверняка. — О'кей, тогда попробуем другой вариант: нас это не касается.— Очень даже касается, раз наше благополучие зависит от ГЭМ.Наше благополучие здесь ни при чем, подумала Надя. Даже если Даг выиграет в лотерею миллион долларов, он все равно не успокоится и будет долбить компьютерную сеть ГЭМ до упора. Просто у него зуд в одном месте.Она наклонилась и поцеловала его в губы.— Вызови такси. Мне надо ехать.— А как же хакерская практика?— В другой раз. Я должна быть с утра в клинике, как штык.Даг взял мобильник и заказал такси. Он жил в самом неудобном районе Бруклина — под Манхэттенским мостом такси можно было ждать часами.Отключив телефон, он усадил Надю к себе на колени.— Если бы ты жила здесь, то была бы уже дома, — пробормотал он, уткнувшись носом ей в шею.Надя надула щеки и со свистом выпустила воздух.— Ты опять за старое?— Но ты же все равно будешь жить здесь, когда мы поженимся, — возразил он. — Почему бы не сдвинуть срок на несколько месяцев вперед?— На год. Хочешь поговорить об этом с моей мамой?— Нет уж, уволь, — засмеялся он.Надя переехала к матери, когда училась в ординатуре. Тогда это казалось хорошей идеей. Она целыми днями пропадала в больнице, а мамина квартира находилась от нее всего в нескольких кварталах. Какой смысл снимать отдельное жилье и платить за него чужому человеку?Сейчас Надя об этом сожалела, но не потому, что им плохо жилось вместе.Наоборот, они прекрасно ладили. Маме было уже за шестьдесят, а Надин отец умер пять лет назад. Она приехала в США из Польши еще до войны, но гражданства так и не получила — слишком крепко была привязана к своей оставленной родине. Стены ее квартиры были увешаны портретами Иоанна Павла II, а сильный акцент всю жизнь выдавал в ней иностранку.Если не считать религии (мама ходила в церковь ежедневно, Надя же давно перестала бывать даже на воскресной мессе), то во всем остальном они легко находили общий язык. Ну разве что мама была недовольна, что ее дочка занимается какими-то там исследованиями вместо того, чтобы стать «настоящим доктором», но это были мелочи.Отделиться от мамы не представляло никакой проблемы — та была вполне самостоятельна и могла жить одна. Но переехать к Дагу — это совсем другое дело. Мама будет переживать, что ее дочь живет в грехе, и непрестанно молиться Богу, чтобы спасти ее душу.Зачем мучить старую женщину? Они с Дагом скоро поженятся. А до этого можно придерживаться уже сложившейся практики, что совсем не сложно. Они и так часто видятся, и раздельное проживание никак не отражается на их интимных отношениях.— Да нет, я ничего тебе не навязываю, — тихо сказал Даг.— Знаю, — вздохнула Надя, нехотя слезая с его колен. — Пора идти.— Позвони мне, когда приедешь.Даг всегда просил ее позвонить, чтобы он знал, что она добралась благополучно.— Как же я позвоню, когда у тебя работает модем?Он взял со стола сотовый телефон и нажал на кнопку.— Он будет включен все время.Послав Наде воздушный поцелуй, Даг возобновил атаку на клавиатуру.Спускаясь вниз к такси, она пожалела, что они живут врозь. Ее снова охватили дурные предчувствия. 17 Одетый в дешевое тряпье Джек сидел на куске картона в крытом переходе напротив дома доктора Монне на Восемьдесят седьмой улице. Голова его была низко опушена, но не из опасения быть узнанным — просто его теперешний вид как-то не вязался с Карнеги-Хилл, где обитал сам мэр. Час был поздний, и в этом районе дорогих магазинов, роскошных офисов и элитных жилых домов движение почти замерло.Видимо, дела у фармацевтов идут неплохо, подумал Джек, глядя на фасад дома, где жил доктор Монне. Восемь этажей, высокие потолки, башни пентхаусов на крыше. Три вида кирпича и огромные балконы. В таком доме даже самая скромная квартирка тянет на семизначную цифру.Ввиду недоступности Драговича, который, вероятно, уже укатил в свой Хемптон. Джек решил понаблюдать за Монне. Он не стал спорить с Надей, но отнюдь не разделял ее уверенности, что доктор — лишь невинная жертва пройдохи серба. Такие типы, как Драгович, конечно, мастера выкручивать руки, но иногда эти руки протягивают им добровольно. Интересно, что может связывать этих столь разных людей?Но где же наш добрый доктор? Прежде чем прийти сюда, Джек позвонил ему домой, а потом пару раз перезванивал из автомата на углу. И всякий раз натыкался на автоответчик.Это вовсе не означало, что доктора нет дома. Возможно, у него стоит определитель номера, и он не берет трубку, когда звонит «неизвестный абонент». Поэтому Джек решил расположиться напротив и следить за входом: возможно, Монне все же появится — выйдет на улицу или вернется домой.Джек пришел сюда в девять, а сейчас была уже полночь. Нет смысла торчать здесь дольше. Если Монне дома, вряд ли он куда-нибудь пойдет в такое время. Если же его нет, то что можно узнать, наблюдая, как он входит в дом? Пора сматывать удочки.Раздосадованный потерей времени, которое он мог провести с Джиа, Джек поднялся и, сложив картонку, зашагал в западном направлении. На Восемьдесят шестой улице он свернул в Центральный парк и пошел по большому газону, сжимая в руке пистолет, на тот случай, если какому-нибудь придурку придет в голову напасть на бродягу. Однако обошлось без приключений.Дома он разделся, принял душ и включил видеомагнитофон, чтобы посмотреть что-нибудь из своей коллекции фильмов о докторе Моро. Кассеты были расставлены в хронологическом порядке, значит, лучшие фильмы стояли первыми. По мнению Джека, «Остров потерянных душ» с Лоутоном, Лагоши и Эрьеном был самой удачной экранизацией знаменитой книги. Несмотря на свой ужасный венгерский акцент. Бела оставался лучшим исполнителем роли человека-волка, Толкователя Закона. Не проливать кровь! Таков Закон! Разве мы не люди? В ответ раздавался гортанный вопль, вырывавшийся из множества глоток, непривычных к человеческой речи... Разве мы не люди? Но усталость взяла свое, и Джек заснул, когда Чарльз Лоутон, тряся жидкой бородкой, сокрушался, что «упрямая звериная плоть так и лезет наружу».Во сне Джек увидел Сола Витуоло, ставшего Толкователем Закона и беспрестанно повторявшего: «Разве мы не люди?.. Разве мы не люди?» Пятница 1 Господи Исусе!Формула изменилась.Присев на край кровати, Надя рассматривала распечатку. Руки у нее тряслись.Структура молекулы выглядела по-другому. Она действительно изменилась. Надя не могла сказать, что именно с ней произошло, но некоторые боковые цепи, которые она видела вчера, сегодня уже отсутствовали. И она никак не могла вспомнить, как они выглядели.Она собиралась проверить отпечатки вчера вечером, но, вернувшись домой, даже не вспомнила об этом. Возможно, не придала всему этому большого значения, подозревая, что доктор Монне просто дурачит ее.В мире, где она жила, распечатки не менялись сами собой.До сегодняшнего дня.Нет, нет, нет. Даже не думай. Это невозможно.Одну минуточку. Она ведь ввела в память компьютера формулу и сделала распечатку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38