Оба репортера рассказали ей, что Джерри Беккер обращался в их газеты, а также в «Ньюс», но те не проявили никакого интереса. Они решили, что он псих и что дневниковые записи, по его словам принадлежавшие Хэнли, поддельные.
Этот хорек Беккер украл записи из водопроводного люка! Это единственное объяснение. Но как он умудрился найти их там? – недоумевала Кэрол. Впрочем, теперь это уже не играло роли. В конце концов, надеялась она, Джим обвинит Беккера в краже со взломом, но сейчас ее интересовало только душевное состояние Джима. Сегодня утром он был на грани срыва, а худшее еще ждало его впереди.
Кэрол бродила по дому, проклиная себя. Она совершила несколько страшных ошибок. По существу, в этом ужасном происшествии прежде всего виновата она. Если бы она не была такой чертовски нерешительной, все обошлось бы. Она должна была просто выбросить записи, как она первоначально намеревалась. Или, что еще лучше, вынести их на задний двор, облить бензином и поджечь. Тогда они не попали бы в руки ни Джима, ни Джерри Беккера.
Если бы...
Она услышала громкий стук в дверь и поспешила к ней, моля Бога, чтобы это был Джим, хотя знала, что это не он.
В дверях стояла мать Джима, осунувшаяся и бледная. В руке она держала сложенную газету.
– Где Джимми? – спросила Эмма Стивенс.
– Его здесь нет. Он...
– Ты видела это? – спросила она хриплым голосом. Губы ее дрожали, когда она показала на газету. – Энн Гутри дала ее мне. Как смеют они говорить такие вещи? Как смеют безнаказанно печатать такую ложь? Это бессовестно! Где он?
– Там, в особняке.
– О! Этот проклятый особняк! Хоть бы он не получал от того человека никакого наследства – ни особняка, ни всего остального. Я знала, что ничего хорошего из этого не будет! Вся эта история вызывает у меня тошноту прямо в желудке!
Кэрол подумала: а где еще может возникать тошнота? И в этот момент снова раздался стук в дверь. Она поразилась, увидев через стекло двери Билла Райана.
– Кэрол! – воскликнул он, когда она его впустила. – Я прочитал эту статью о Джиме. Я пытался дозвониться, но не мог. Поэтому пришел сам. Чем я могу помочь?
В безотчетном порыве Кэрол обняла его.
– Боже, как я рада тебя видеть!
Почувствовав, как Билл весь напрягся, она отпрянула от него. Лицо его залила алая краска смущения. Она, по-видимому, привела его в замешательство.
– Кто этот священник? – услышала она, как за ее спиной спросила Эмма.
– Привет, миссис Стивенс! – произнес Билл сиплым голосом. Обезоруживающе улыбаясь, он обошел Кэрол и протянул руку. – Вы помните меня? Я Билл Райан. Мы с Джимом дружили, когда учились в средней школе.
– Ах, да-да! Тот мальчик, который собирался стать священником. Как вы поживаете?
– Я очень встревожен всеми этими выдумками о Джиме, которые напечатаны в газете. Прямо какой-то научно-фантастический роман.
– Да, я знаю, – сказала Эмма. – Это ужасно, не правда ли? Почему они так набросились на Джима? Может быть, потому, что он получил в наследство большой капитал, как вы думаете?
Кэрол почувствовала, что Билл смотрит на нее.
– Это научная фантастика, ведь так, Кэрол? – сказал он. – Ведь так? - повторил он.
Кэрол не знала, что сказать, слова не шли с губ. Она должна рассказать все Биллу и Эмме. Она знала, что Джиму нужна будет их поддержка. Но они не смогут помочь ему, если не будут знать правды. Она отвела взгляд.
– Боже мой! – прошептал Билл. – Это правда?
Не в силах лгать, Кэрол кивнула.
Эмма, зажав рот рукой, оборвала испуганный возглас.
– Как это может быть? Он был нормальным мальчиком, совсем таким, как все другие дети.
– Разумеется, – ответила Кэрол. – Потому что так и есть: он был нормальным мальчиком! И сейчас он нормальный мужчина. Просто у него те же гены, что у Хэнли. Вот и все. Он вроде настоящего близнеца Хэнли. Но он все видит в самом мрачном свете. Сейчас он там, в особняке, раздумывает, а может быть, и пьет виски. Он считает себя отклонением от нормы, чем-то вроде опухоли.
Лицо Билла приняло мрачное выражение.
– Ты не думаешь, что он совершит какую-нибудь глупость?
Кэрол поняла, что под словом «глупость» Билл имеет в виду самоубийство. Эта мысль ужаснула ее. Она не думала о такой возможности.
Не осмелилась подумать и сейчас.
– Нет, он никогда этого не сделает. Но все случившееся задело его очень глубоко.
– Почему бы нам не отправиться туда? – спросил Билл. – Я поведу машину.
6
Грейс сидела на заднем сиденье «форда-торино» Мартина, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства, пока машина мчалась на восток по скоростному шоссе Лонг-Айленда.
Джим Стивенс, муж ее племянницы, – Антихрист? Было слишком абсурдно даже допускать такую мысль. Несмотря на его атеистические и антирелигиозные высказывания, Грейс чувствовала, что в глубине души он был порядочным человеком. Пусть он не посещал церковь и даже не верил в Бога, но он всегда хорошо относился к Кэрол. Как может он быть Антихристом?
И все же...
Ведь когда в последний раз он был в ее квартире, она испытала панический страх! А позднее, в тот же вечер, на репетиции хора она спела: «Сатана здесь», вместо того чтобы петь «Аве Мария»!
Может, не такая уж это выдумка?
Может быть, в тот день Сатана уже начал овладевать лишенным души телом Джима, и она каким-то образом это почувствовала?
Но как могла она почувствовать это, если Кэрол явно подобного чувства не разделяла? Возможно, потому, что она, Грейс, как не переставая твердит ей Мартин, призвана Господом бороться с Антихристом! Может быть, ее участие в деяниях Избранных необходимо для ее спасения?
Она молилась о том, чтобы оно принесло ей прощение за прежние ужасные грехи. Это единственная причина, по которой она согласилась сопровождать Избранных в Монро.
Ей хотелось, чтобы брат Роберт поехал вместе с ними. Ей нужна была его сила духа, его поддержка. Но брат Роберт остался в Манхэттене. Он счел неподобающим члену такого ордена созерцателей, как тот, к которому он принадлежал, выступать публично. Поэтому во главе поехавших он поставил Мартина. Грейс уважала его решение, но все же его присутствия ей не хватало.
– Мне кажется, что-то здесь кроется, – произнес сидевший рядом с ней мистер Вейер, постукивая экземпляром «Лайт» по колену.
Каким-то образом он сумел вместе с Грейс и еще двумя Избранными устроиться в машине Мартина. Они возглавляли нечто вроде каравана машин, направлявшегося в Монро. У одного из Избранных был фургон-"фольксваген", и те Избранные, у которых были какие-то художественные способности, сидя сзади, по пути занялись изготовлением плакатов и призывов.
– Вы думаете, это правда? – спросила Грейс.
– Конечно, правда! – откликнулся Мартин со своего места за рулем. – Нас ведет Святой Дух, он указывает нам путь.
– Думаю, что часть, касающаяся клона, правда, – ответил ей мистер Вейер, будто не замечая Мартина. – Что же касается Сатаны-Антихриста... – Он пожал плечами. – Я говорил вам, что думаю об этом. Но создание клона... Я никогда ни о чем подобном не слышал и даже подумать не мог, что это возможно. Такой человек может распахнуть врата. Но почему сейчас? Чем исключительно наше время, что выбор пал на него?
– Не знаю, – ответила Грейс.
Мистер Вейер обернулся к ней вполоборота, его голубые глаза внимательно смотрели на нее.
– Вы говорите, что знакомы с этим человеком?
Грейс кивнула.
– Почти десять лет знакома.
– Когда он родился?
Грейс не могла понять, какое это имеет значение, но попыталась вспомнить. Она знала, что день рождения Джима приходился на январь. Кэрол всегда жаловалась, что он наступает так скоро после Рождества, когда у нее истощились уже все идеи относительно подарков, а он был ровесником Кэрол, что дает возможность сосчитать...
– В январе 1942 года. По-моему, шестого января.
– Крещение! – Машину немного повело в сторону, когда Мартин прокричал: – Малое Рождество!
– А это важно? – спросила Грейс.
– Не знаю, – ответил Мартин более мягким и задумчивым тоном. – Важно, но я не знаю почему.
– Шестого января, – повторил мистер Вейер, нахмурившись. – Это означает, что был зачат или что его стали вынашивать где-то в конце апреля или... в начале... мая 1941 года.
Он умолк, глаза его на мгновение расширились, а затем снова сузились.
– А что, эта дата имеет значение? – спросила Грейс.
– Кто-то... что-то... тогда умерло. Или я так бы подумал.
Его лицо приняло мрачное, жестокое выражение.
– Что же случилось?
Он резко тряхнул головой:
– Ничего. – А затем добавил: – Все.
Грейс увидела в окно знак поворота на Глен-Коув. Чувство страха нарастало в ней. До Монро оставалось отсюда на север меньше десяти миль.
7
В холле Джим увлек Кэрол в сторону, ко входу в библиотеку.
– Зачем ты привезла их сюда?
Он сердился на нее за то, что она привезла Билла и особенно ма в особняк. Он знал, что она сделала это с добрыми намерениями, но ему не хотелось сегодня никого видеть. Он сомневался, что такое желание у него вообще когда-нибудь появится.
– Просто чтобы показать тебе, что мы тебя любим, – объяснила она, проведя пальцем по его подбородку, отчего его пробрал холод. – Чтобы сказать, что все это не имеет значения.
Джим должен был признать, что от их слов ему стало теплее, но он все еще чувствовал... какой-то стыд. Он знал, что не сделал ничего плохого. Неужели, когда тебя публично объявляют клоном лауреата Нобелевской премии, это постыднее, чем когда всем становится известно, что у тебя сифилис или что-то еще в этом роде? Тем не менее он не мог отрицать, что чувствует себя смущенным и даже униженным раскрывшейся истиной.
А кроме того, немного не в себе. Его преследовали навязчивые идеи. Не было ли рукопожатие Билла менее сердечным, чем в прошлый раз? Не отошла ли ма от него после того, как обняла при встрече, чересчур быстро? Или же он просто-напросто выискивает, к чему придраться? Не думает ли он, что все будут обращаться с ним иначе из-за того, что он сам сейчас видит себя в другом свете?
Он посмотрел, как Кэрол вошла в кухню приготовить кофе, затем глубоко вздохнул и направился в библиотеку. Он не может все время прятаться. Возможно, несколько порций «Джека Дэниелса», которые он успел выпить, помогут ему справиться. Входя, он заметил, что Билл и ма сразу перестали разговаривать.
Ма... Но ведь у него не было настоящей ма, ведь так?
Не смотрела ли она на него как-то странно? Его так и подмывало сказать ей, что у него не вырастет вторая голова, но тогда его попытка разыграть сцену «жизнь течет как ни в чем не бывало» и изобразить из себя хладнокровного, уравновешенного скептика с треском провалится.
– Так какие, – спросил он как можно небрежнее, – новости?
8
– Вы не пойдете с нами? – спросил Мартин, заглянув в открытое боковое окно машины.
Грейс отрицательно покачала головой:
– Нет... я не могу. Она моя племянница.
– Может быть, и так, – заметил Мартин, – но это война Господня. Вы должны раньше или позже встать в наши ряды.
Власть, которой брат Роберт облек его, очевидно, вскружила Мартину голову.
– Я с Богом, – ответила Грейс, – но я не могу пикетировать дом моей племянницы. Я просто не могу...
Грейс зажмурила глаза, чтобы не видеть Избранных с плакатами, направлявшихся к маленькому белому коттеджу, который был домом ее брата Генри до того, как он и Эллен погибли. Слишком много ленчей, обедов и чаепитий с Эллен, плюс полдюжины лет, проведенных в этом доме, когда ее дорогая Кэрол осиротела и ходила в колледж Стоуни-Брук, – воспоминания обо всем этом не позволяли Грейс вышагивать перед почти родным ей домиком и называть мужа Кэрол Антихристом, даже если он им и был.
Но, глядя на этот так хорошо знакомый маленький коттедж, сидя здесь, при свете дня, она сомневалась, как подобное может быть правдой.
– Где же газетчики? – спросил Мартин, осматривая улицу. – Я позвонил во все пять местных телевизионных станций, редакции крупных газет и местного листка... как он называется?
– "Экспресс", – ответила Грейс.
– Правильно. Можно было рассчитывать, что хоть кто-нибудь пошлет сюда бригаду для освещения происходящего.
– Но ведь сегодня воскресенье, – заметил мистер Вейер. – Вы, наверное, сильно опередили их. Вы действовали очень быстро.
– Да, быстро, – с удовлетворением подтвердил Мартин. – Но мы не можем ждать целую вечность. И возможно, будет лучше, если мы выстроимся в шеренгу и уже будем ходить перед домом, когда они прибудут. Ну, так как, Грейс, идете?
– Я не могу. Пожалуйста, больше меня не просите.
– А вы? – спросил Мартин, открывая дверцу со стороны мистера Вейера. – Вам пора отработать положенное.
Мистер Вейер улыбнулся.
– Не смешите меня.
Мартин пришел в ярость.
– Эй, вы! Послушайте! Или вы выходите из машины и участвуете в пикете, или отправляйтесь пешком обратно в город. Мне здесь мертвый груз не нужен!
Грейс не успела ужаснуться грубости Мартина. Мистер Вейер неуловимым движением выбросил вперед свою большую руку и, схватив Мартина за галстук, втянул его голову и плечи в машину.
– Я не позволю разговаривать со мной таким тоном, – тихо сказал он.
Грейс не могла видеть его глаз, но Мартин мог. Она заметила, как он побелел от страха.
– Ладно, ладно, – произнес он быстро. – Поступайте как знаете.
Грейс и мистер Вейер молча смотрели, как Мартин поспешно шел к коттеджу. Избранные выстроились в ряд перед домом. Грейс увидела, что Мартин прошел мимо них и направился к входной двери. Он несколько раз постучал, но ответа не последовало, тогда он нажал на ручку. Дверь распахнулась, Грейс чуть не закричала, когда Мартин, а следом за ним и толпа Избранных вошли в дом. Они не должны были туда входить! В старый дом Генри!
Прошло, вероятно, около пятнадцати минут, прежде чем Мартин снова появился и поспешил к машине. Лицо его раскраснелось, глаза лихорадочно блестели, когда он усаживался на место водителя.
– Дома никого нет, но я думаю, что нашел нужные нам доказательства.
– Доказательства? – переспросил мистер Вейер.
– Да, книги о сатанизме, оккультные книги. Он, по-видимому, изучал их.
Мистер Вейер иронически улыбнулся.
– Если он, как вы утверждаете, Антихрист, сам дьявол или его отродье, он уж наверняка знает о сатанизме все, что только можно.
Мартин растерялся только на мгновение.
– Ну и что? Как бы то ни было... это доказательства связи между Джеймсом Стивенсом и дьяволом.
– Где книги? – спросил мистер Вейер.
– Я велел им уничтожить их. – Он повернулся к Грейс. – А вы знаете дорогу к особняку, который он унаследовал?
– Конечно, – ответила она. – Он стоит на набережной. Всем в городе известен особняк Хэнли. А в чем дело?
– А в том, что, если его нет здесь, он, вероятно, спрятался там.
– А может быть, он уехал из города, – с надеждой в голосе произнесла Грейс.
– Не-ет, – протянул Мартин медленно. – Он здесь. Я чую зло в воздухе. А вы?
В глубине души Грейс зрело неясное ощущение, что в Монро было что-то не так, что в нем растет какая-то раковая опухоль. Но ей очень не хотелось признаваться в этом.
Наконец она сказала:
– Да, пожалуй.
Мартин включил двигатель.
– Куда ехать?
– Туда, вниз и налево до набережной, – сказала Грейс, показывая направление.
Когда Мартин включил зажигание, Грейс выглянула через заднее окно машины. Остальные машины с Избранными следовали за ними. Грейс задохнулась от ужаса. Дым валил из одного из окон коттеджа.
– Дом! – закричала она. – Он горит!
Мартин посмотрел в зеркало заднего обзора.
– Идиоты! Я велел им сжечь книги снаружи!
– Остановитесь, мы должны потушить огонь!
– Для этого у нас сейчас нет времени. Мы направляемся схватить дьявола в его логове!
9
Кэрол услышала вой сирены добровольной пожарной охраны центра. Еще с тех пор, когда она была маленькой девочкой, этот звук всегда пугал ее. Он означал, что где-нибудь в эту минуту пламя пожирает чей-то дом, может быть, грозит кому-то гибелью. Она выглянула из окна гостиной на юго-восток, где стоял их собственный маленький домик, и испугалась, увидев столб дыма в той стороне. Походило на то, что он поднимается где-то рядом с их домом. Она с болью и страхом подумала, что, может быть, горит дом кого-то, кого она знает, кто нуждается в ее помощи.
А потом она увидела машины, подъезжавшие к главным воротам особняка. Ее первой мыслью было: репортеры! Но когда она разглядела плакаты и призывы пикетчиков, то поняла – это что-то другое.
– Боже мой! – воскликнула она. – Кто эти люди?
Билл подошел и тоже выглянул в окно.
– Похоже, они здесь с акцией протеста. Но против чего эти люди протестуют?
Кэрол напрягла зрение, чтобы прочитать слова на плакатах, но могла разобрать лишь крупные буквы.
– Что-то о Боге и Сатане.
– Великолепно! – сказал Билл. – Только этого Джиму сейчас не хватало.
Кэрол оглянулась на библиотеку, где Джим сидел с Эммой. Присутствие людей, которых он любил и которым верил, казалось, взбодрило его. С тех пор как они приехали, он начал постепенно оттаивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Этот хорек Беккер украл записи из водопроводного люка! Это единственное объяснение. Но как он умудрился найти их там? – недоумевала Кэрол. Впрочем, теперь это уже не играло роли. В конце концов, надеялась она, Джим обвинит Беккера в краже со взломом, но сейчас ее интересовало только душевное состояние Джима. Сегодня утром он был на грани срыва, а худшее еще ждало его впереди.
Кэрол бродила по дому, проклиная себя. Она совершила несколько страшных ошибок. По существу, в этом ужасном происшествии прежде всего виновата она. Если бы она не была такой чертовски нерешительной, все обошлось бы. Она должна была просто выбросить записи, как она первоначально намеревалась. Или, что еще лучше, вынести их на задний двор, облить бензином и поджечь. Тогда они не попали бы в руки ни Джима, ни Джерри Беккера.
Если бы...
Она услышала громкий стук в дверь и поспешила к ней, моля Бога, чтобы это был Джим, хотя знала, что это не он.
В дверях стояла мать Джима, осунувшаяся и бледная. В руке она держала сложенную газету.
– Где Джимми? – спросила Эмма Стивенс.
– Его здесь нет. Он...
– Ты видела это? – спросила она хриплым голосом. Губы ее дрожали, когда она показала на газету. – Энн Гутри дала ее мне. Как смеют они говорить такие вещи? Как смеют безнаказанно печатать такую ложь? Это бессовестно! Где он?
– Там, в особняке.
– О! Этот проклятый особняк! Хоть бы он не получал от того человека никакого наследства – ни особняка, ни всего остального. Я знала, что ничего хорошего из этого не будет! Вся эта история вызывает у меня тошноту прямо в желудке!
Кэрол подумала: а где еще может возникать тошнота? И в этот момент снова раздался стук в дверь. Она поразилась, увидев через стекло двери Билла Райана.
– Кэрол! – воскликнул он, когда она его впустила. – Я прочитал эту статью о Джиме. Я пытался дозвониться, но не мог. Поэтому пришел сам. Чем я могу помочь?
В безотчетном порыве Кэрол обняла его.
– Боже, как я рада тебя видеть!
Почувствовав, как Билл весь напрягся, она отпрянула от него. Лицо его залила алая краска смущения. Она, по-видимому, привела его в замешательство.
– Кто этот священник? – услышала она, как за ее спиной спросила Эмма.
– Привет, миссис Стивенс! – произнес Билл сиплым голосом. Обезоруживающе улыбаясь, он обошел Кэрол и протянул руку. – Вы помните меня? Я Билл Райан. Мы с Джимом дружили, когда учились в средней школе.
– Ах, да-да! Тот мальчик, который собирался стать священником. Как вы поживаете?
– Я очень встревожен всеми этими выдумками о Джиме, которые напечатаны в газете. Прямо какой-то научно-фантастический роман.
– Да, я знаю, – сказала Эмма. – Это ужасно, не правда ли? Почему они так набросились на Джима? Может быть, потому, что он получил в наследство большой капитал, как вы думаете?
Кэрол почувствовала, что Билл смотрит на нее.
– Это научная фантастика, ведь так, Кэрол? – сказал он. – Ведь так? - повторил он.
Кэрол не знала, что сказать, слова не шли с губ. Она должна рассказать все Биллу и Эмме. Она знала, что Джиму нужна будет их поддержка. Но они не смогут помочь ему, если не будут знать правды. Она отвела взгляд.
– Боже мой! – прошептал Билл. – Это правда?
Не в силах лгать, Кэрол кивнула.
Эмма, зажав рот рукой, оборвала испуганный возглас.
– Как это может быть? Он был нормальным мальчиком, совсем таким, как все другие дети.
– Разумеется, – ответила Кэрол. – Потому что так и есть: он был нормальным мальчиком! И сейчас он нормальный мужчина. Просто у него те же гены, что у Хэнли. Вот и все. Он вроде настоящего близнеца Хэнли. Но он все видит в самом мрачном свете. Сейчас он там, в особняке, раздумывает, а может быть, и пьет виски. Он считает себя отклонением от нормы, чем-то вроде опухоли.
Лицо Билла приняло мрачное выражение.
– Ты не думаешь, что он совершит какую-нибудь глупость?
Кэрол поняла, что под словом «глупость» Билл имеет в виду самоубийство. Эта мысль ужаснула ее. Она не думала о такой возможности.
Не осмелилась подумать и сейчас.
– Нет, он никогда этого не сделает. Но все случившееся задело его очень глубоко.
– Почему бы нам не отправиться туда? – спросил Билл. – Я поведу машину.
6
Грейс сидела на заднем сиденье «форда-торино» Мартина, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства, пока машина мчалась на восток по скоростному шоссе Лонг-Айленда.
Джим Стивенс, муж ее племянницы, – Антихрист? Было слишком абсурдно даже допускать такую мысль. Несмотря на его атеистические и антирелигиозные высказывания, Грейс чувствовала, что в глубине души он был порядочным человеком. Пусть он не посещал церковь и даже не верил в Бога, но он всегда хорошо относился к Кэрол. Как может он быть Антихристом?
И все же...
Ведь когда в последний раз он был в ее квартире, она испытала панический страх! А позднее, в тот же вечер, на репетиции хора она спела: «Сатана здесь», вместо того чтобы петь «Аве Мария»!
Может, не такая уж это выдумка?
Может быть, в тот день Сатана уже начал овладевать лишенным души телом Джима, и она каким-то образом это почувствовала?
Но как могла она почувствовать это, если Кэрол явно подобного чувства не разделяла? Возможно, потому, что она, Грейс, как не переставая твердит ей Мартин, призвана Господом бороться с Антихристом! Может быть, ее участие в деяниях Избранных необходимо для ее спасения?
Она молилась о том, чтобы оно принесло ей прощение за прежние ужасные грехи. Это единственная причина, по которой она согласилась сопровождать Избранных в Монро.
Ей хотелось, чтобы брат Роберт поехал вместе с ними. Ей нужна была его сила духа, его поддержка. Но брат Роберт остался в Манхэттене. Он счел неподобающим члену такого ордена созерцателей, как тот, к которому он принадлежал, выступать публично. Поэтому во главе поехавших он поставил Мартина. Грейс уважала его решение, но все же его присутствия ей не хватало.
– Мне кажется, что-то здесь кроется, – произнес сидевший рядом с ней мистер Вейер, постукивая экземпляром «Лайт» по колену.
Каким-то образом он сумел вместе с Грейс и еще двумя Избранными устроиться в машине Мартина. Они возглавляли нечто вроде каравана машин, направлявшегося в Монро. У одного из Избранных был фургон-"фольксваген", и те Избранные, у которых были какие-то художественные способности, сидя сзади, по пути занялись изготовлением плакатов и призывов.
– Вы думаете, это правда? – спросила Грейс.
– Конечно, правда! – откликнулся Мартин со своего места за рулем. – Нас ведет Святой Дух, он указывает нам путь.
– Думаю, что часть, касающаяся клона, правда, – ответил ей мистер Вейер, будто не замечая Мартина. – Что же касается Сатаны-Антихриста... – Он пожал плечами. – Я говорил вам, что думаю об этом. Но создание клона... Я никогда ни о чем подобном не слышал и даже подумать не мог, что это возможно. Такой человек может распахнуть врата. Но почему сейчас? Чем исключительно наше время, что выбор пал на него?
– Не знаю, – ответила Грейс.
Мистер Вейер обернулся к ней вполоборота, его голубые глаза внимательно смотрели на нее.
– Вы говорите, что знакомы с этим человеком?
Грейс кивнула.
– Почти десять лет знакома.
– Когда он родился?
Грейс не могла понять, какое это имеет значение, но попыталась вспомнить. Она знала, что день рождения Джима приходился на январь. Кэрол всегда жаловалась, что он наступает так скоро после Рождества, когда у нее истощились уже все идеи относительно подарков, а он был ровесником Кэрол, что дает возможность сосчитать...
– В январе 1942 года. По-моему, шестого января.
– Крещение! – Машину немного повело в сторону, когда Мартин прокричал: – Малое Рождество!
– А это важно? – спросила Грейс.
– Не знаю, – ответил Мартин более мягким и задумчивым тоном. – Важно, но я не знаю почему.
– Шестого января, – повторил мистер Вейер, нахмурившись. – Это означает, что был зачат или что его стали вынашивать где-то в конце апреля или... в начале... мая 1941 года.
Он умолк, глаза его на мгновение расширились, а затем снова сузились.
– А что, эта дата имеет значение? – спросила Грейс.
– Кто-то... что-то... тогда умерло. Или я так бы подумал.
Его лицо приняло мрачное, жестокое выражение.
– Что же случилось?
Он резко тряхнул головой:
– Ничего. – А затем добавил: – Все.
Грейс увидела в окно знак поворота на Глен-Коув. Чувство страха нарастало в ней. До Монро оставалось отсюда на север меньше десяти миль.
7
В холле Джим увлек Кэрол в сторону, ко входу в библиотеку.
– Зачем ты привезла их сюда?
Он сердился на нее за то, что она привезла Билла и особенно ма в особняк. Он знал, что она сделала это с добрыми намерениями, но ему не хотелось сегодня никого видеть. Он сомневался, что такое желание у него вообще когда-нибудь появится.
– Просто чтобы показать тебе, что мы тебя любим, – объяснила она, проведя пальцем по его подбородку, отчего его пробрал холод. – Чтобы сказать, что все это не имеет значения.
Джим должен был признать, что от их слов ему стало теплее, но он все еще чувствовал... какой-то стыд. Он знал, что не сделал ничего плохого. Неужели, когда тебя публично объявляют клоном лауреата Нобелевской премии, это постыднее, чем когда всем становится известно, что у тебя сифилис или что-то еще в этом роде? Тем не менее он не мог отрицать, что чувствует себя смущенным и даже униженным раскрывшейся истиной.
А кроме того, немного не в себе. Его преследовали навязчивые идеи. Не было ли рукопожатие Билла менее сердечным, чем в прошлый раз? Не отошла ли ма от него после того, как обняла при встрече, чересчур быстро? Или же он просто-напросто выискивает, к чему придраться? Не думает ли он, что все будут обращаться с ним иначе из-за того, что он сам сейчас видит себя в другом свете?
Он посмотрел, как Кэрол вошла в кухню приготовить кофе, затем глубоко вздохнул и направился в библиотеку. Он не может все время прятаться. Возможно, несколько порций «Джека Дэниелса», которые он успел выпить, помогут ему справиться. Входя, он заметил, что Билл и ма сразу перестали разговаривать.
Ма... Но ведь у него не было настоящей ма, ведь так?
Не смотрела ли она на него как-то странно? Его так и подмывало сказать ей, что у него не вырастет вторая голова, но тогда его попытка разыграть сцену «жизнь течет как ни в чем не бывало» и изобразить из себя хладнокровного, уравновешенного скептика с треском провалится.
– Так какие, – спросил он как можно небрежнее, – новости?
8
– Вы не пойдете с нами? – спросил Мартин, заглянув в открытое боковое окно машины.
Грейс отрицательно покачала головой:
– Нет... я не могу. Она моя племянница.
– Может быть, и так, – заметил Мартин, – но это война Господня. Вы должны раньше или позже встать в наши ряды.
Власть, которой брат Роберт облек его, очевидно, вскружила Мартину голову.
– Я с Богом, – ответила Грейс, – но я не могу пикетировать дом моей племянницы. Я просто не могу...
Грейс зажмурила глаза, чтобы не видеть Избранных с плакатами, направлявшихся к маленькому белому коттеджу, который был домом ее брата Генри до того, как он и Эллен погибли. Слишком много ленчей, обедов и чаепитий с Эллен, плюс полдюжины лет, проведенных в этом доме, когда ее дорогая Кэрол осиротела и ходила в колледж Стоуни-Брук, – воспоминания обо всем этом не позволяли Грейс вышагивать перед почти родным ей домиком и называть мужа Кэрол Антихристом, даже если он им и был.
Но, глядя на этот так хорошо знакомый маленький коттедж, сидя здесь, при свете дня, она сомневалась, как подобное может быть правдой.
– Где же газетчики? – спросил Мартин, осматривая улицу. – Я позвонил во все пять местных телевизионных станций, редакции крупных газет и местного листка... как он называется?
– "Экспресс", – ответила Грейс.
– Правильно. Можно было рассчитывать, что хоть кто-нибудь пошлет сюда бригаду для освещения происходящего.
– Но ведь сегодня воскресенье, – заметил мистер Вейер. – Вы, наверное, сильно опередили их. Вы действовали очень быстро.
– Да, быстро, – с удовлетворением подтвердил Мартин. – Но мы не можем ждать целую вечность. И возможно, будет лучше, если мы выстроимся в шеренгу и уже будем ходить перед домом, когда они прибудут. Ну, так как, Грейс, идете?
– Я не могу. Пожалуйста, больше меня не просите.
– А вы? – спросил Мартин, открывая дверцу со стороны мистера Вейера. – Вам пора отработать положенное.
Мистер Вейер улыбнулся.
– Не смешите меня.
Мартин пришел в ярость.
– Эй, вы! Послушайте! Или вы выходите из машины и участвуете в пикете, или отправляйтесь пешком обратно в город. Мне здесь мертвый груз не нужен!
Грейс не успела ужаснуться грубости Мартина. Мистер Вейер неуловимым движением выбросил вперед свою большую руку и, схватив Мартина за галстук, втянул его голову и плечи в машину.
– Я не позволю разговаривать со мной таким тоном, – тихо сказал он.
Грейс не могла видеть его глаз, но Мартин мог. Она заметила, как он побелел от страха.
– Ладно, ладно, – произнес он быстро. – Поступайте как знаете.
Грейс и мистер Вейер молча смотрели, как Мартин поспешно шел к коттеджу. Избранные выстроились в ряд перед домом. Грейс увидела, что Мартин прошел мимо них и направился к входной двери. Он несколько раз постучал, но ответа не последовало, тогда он нажал на ручку. Дверь распахнулась, Грейс чуть не закричала, когда Мартин, а следом за ним и толпа Избранных вошли в дом. Они не должны были туда входить! В старый дом Генри!
Прошло, вероятно, около пятнадцати минут, прежде чем Мартин снова появился и поспешил к машине. Лицо его раскраснелось, глаза лихорадочно блестели, когда он усаживался на место водителя.
– Дома никого нет, но я думаю, что нашел нужные нам доказательства.
– Доказательства? – переспросил мистер Вейер.
– Да, книги о сатанизме, оккультные книги. Он, по-видимому, изучал их.
Мистер Вейер иронически улыбнулся.
– Если он, как вы утверждаете, Антихрист, сам дьявол или его отродье, он уж наверняка знает о сатанизме все, что только можно.
Мартин растерялся только на мгновение.
– Ну и что? Как бы то ни было... это доказательства связи между Джеймсом Стивенсом и дьяволом.
– Где книги? – спросил мистер Вейер.
– Я велел им уничтожить их. – Он повернулся к Грейс. – А вы знаете дорогу к особняку, который он унаследовал?
– Конечно, – ответила она. – Он стоит на набережной. Всем в городе известен особняк Хэнли. А в чем дело?
– А в том, что, если его нет здесь, он, вероятно, спрятался там.
– А может быть, он уехал из города, – с надеждой в голосе произнесла Грейс.
– Не-ет, – протянул Мартин медленно. – Он здесь. Я чую зло в воздухе. А вы?
В глубине души Грейс зрело неясное ощущение, что в Монро было что-то не так, что в нем растет какая-то раковая опухоль. Но ей очень не хотелось признаваться в этом.
Наконец она сказала:
– Да, пожалуй.
Мартин включил двигатель.
– Куда ехать?
– Туда, вниз и налево до набережной, – сказала Грейс, показывая направление.
Когда Мартин включил зажигание, Грейс выглянула через заднее окно машины. Остальные машины с Избранными следовали за ними. Грейс задохнулась от ужаса. Дым валил из одного из окон коттеджа.
– Дом! – закричала она. – Он горит!
Мартин посмотрел в зеркало заднего обзора.
– Идиоты! Я велел им сжечь книги снаружи!
– Остановитесь, мы должны потушить огонь!
– Для этого у нас сейчас нет времени. Мы направляемся схватить дьявола в его логове!
9
Кэрол услышала вой сирены добровольной пожарной охраны центра. Еще с тех пор, когда она была маленькой девочкой, этот звук всегда пугал ее. Он означал, что где-нибудь в эту минуту пламя пожирает чей-то дом, может быть, грозит кому-то гибелью. Она выглянула из окна гостиной на юго-восток, где стоял их собственный маленький домик, и испугалась, увидев столб дыма в той стороне. Походило на то, что он поднимается где-то рядом с их домом. Она с болью и страхом подумала, что, может быть, горит дом кого-то, кого она знает, кто нуждается в ее помощи.
А потом она увидела машины, подъезжавшие к главным воротам особняка. Ее первой мыслью было: репортеры! Но когда она разглядела плакаты и призывы пикетчиков, то поняла – это что-то другое.
– Боже мой! – воскликнула она. – Кто эти люди?
Билл подошел и тоже выглянул в окно.
– Похоже, они здесь с акцией протеста. Но против чего эти люди протестуют?
Кэрол напрягла зрение, чтобы прочитать слова на плакатах, но могла разобрать лишь крупные буквы.
– Что-то о Боге и Сатане.
– Великолепно! – сказал Билл. – Только этого Джиму сейчас не хватало.
Кэрол оглянулась на библиотеку, где Джим сидел с Эммой. Присутствие людей, которых он любил и которым верил, казалось, взбодрило его. С тех пор как они приехали, он начал постепенно оттаивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37