Все было, как положено: хорошо приготовлено, аккуратно сервировано, словом, придраться не к чему. Но контраст был столь велик, что Карина не могла сдержать улыбки и подумала, многие ли гувернантки возмущались тем, что находились, как изволила выразиться леди Линч, в подвешенном состоянии, нигде не находя себе прибежища.
Пригубив чаю, голода она не чувствовала, Карина решила воспользоваться случаем и вымыть голову. Она зажгла разложенный камин, чтобы потом, когда волосы будут вымыты и вытерты, окончательно просушить их, прежде чем отправиться спать.
Если ей и приходилось самой мыть голову, то очень редко. Сейчас она жалела о том, что дома, еще до начала своих приключений, не попросила нянюшку сделать это. Управиться одной с такими волосами – задача весьма непростая, хотя именно это ей предстояло научиться делать. Паровозный дым, станционная грязь и придорожная пыль сделали свое дело, Карина чувствовала, что откладывать мытье волос больше нельзя.
'Бог знает о чем ее могут попросить завтра. Это может быть и приглашение в оперу, и предложение искупаться в озере, в этом доме возможно все!
Усталость сняло как рукой, и Карина немного развеселилась.
На лестничной площадке в шкафчике с разной утварью она нашла большой медный бидон, такой же, как тот, в котором утром и вечером в детскую приносили горячую воду. Теперь надо было пойти вниз и попросить наполнить этот бидон водой.
Карина сбежала по лестнице на первый этаж и в нерешительности остановилась: если повернуть направо, то можно попасть на главную лестницу, ведущую в зал, если же пойти налево – окажешься около покоев леди Линч. И тут ей вспомнился еще один коридор, который сворачивал налево прямо перед комнатой старой дамы.
Девушка заспешила по нему вперед и очутилась в незнакомых ей пустынных коридорах, которые, казалось, вели сразу во всех направлениях.
"Если я пойду прямо, – размышляла Карина, – то обязательно доберусь до той лестницы, по которой поднималась в тот раз, когда вошла в дом через кухню".
Однако замок был так огромен и так запутан, что, поблуждав некоторое время, она оказалась в уже знакомом ей тюдоровском крыле. Именно здесь она видела привидение, а встретившийся ей тогда лорд Линч поинтересовался, что она делает, и проводил в комнату миссис Барнстейпл.
– Если я вернусь туда, куда он довел меня, мне кажется, я смогу вспомнить дорогу, – вслух сказала себе девушка. Однако едва она повернула к лестнице, которую теперь отчетливо вспомнила, как в противоположном конце коридора появилась миссис Барнстейпл и торопливо подошла к ней.
– Что это вы тут делаете, мисс Уорнер? – взволнованно, как показалось Карине, спросила она.
– Простите, но боюсь, я заблудилась. Я только хотела попросить горячей воды для мытья головы.
– В этом направлении горячей воды вы не найдете, – отрезала миссис Барнстейпл и, взяв недоумевающую девушку за руку, увела от лестницы.
– Однажды я уже плутала тут, но лорд Линч нашел меня и проводил в вашу комнату.
– Нашел вас здесь? – изумленно спросила миссис Барнстейпл. – И что же его светлость сказал?
– Он тоже был удивлен, встретив меня здесь. Разве с этим крылом замка что-то не в порядке?
– Не то, чтобы не в порядке, – после минутной заминки ответила экономка. – Но ходить сюда все-таки не следует: здесь водятся привидения.
– Привидения?! – вскричала Карина. Она хотела было сказать, что видела одно, но удержалась.
– Да, привидения, – повторила миссис Барнстейпл. – Мы не хотим тревожить горничных. Сами знаете, каковы сейчас слуги. Ни на минуту не задержатся в доме, если что-нибудь их напугает. И хоть я говорю, что бояться нечего, у меня есть несколько молоденьких горничных, с которыми мне вовсе не хотелось бы расставаться.
– А как выглядят эти привидения? – поинтересовалась Карина.
– Ну, я не знаю. Люди говорят разное. Но ясно одно: привидения здесь, без всякого сомнения, есть. Вот почему его светлость распорядился не пользоваться этой частью дома. Тюдоровское – вот как называется это крыло.
– Как странно, – сказала Карина.
В самом деле, разве не странным и таинственным образом бесследно исчез в стене тот камердинер. И тем не менее, она готова была поклясться, что он вовсе не был привидением. Его походка, манера нести поднос, даже пятно на рукаве рубашки красноречиво говорили о том, что это человек из плоти и крови, а не освобожденное от телесной оболочки эфемерное создание.
– А вы сами когда-нибудь видели привидение, миссис Барнстейпл?
– Сказать по правде, нет, – почти сердито ответила экономка. – И не одобряю подобного вздора. Я так и сказала его светлости, раз идет так много разговоров, лучше закрыть это крыло и никого не пускать туда. А уборку я буду делать сама.
– Но кто-то же видел приведения? – спросила Карина и сразу же поняла, что экономке не хотелось отвечать на этот вопрос. Последовала длинная пауза, прежде чем она ответила:
– Есть вещи, мисс Уорнер, о которых лучше не говорить.
Это был совершенно очевидный упрек, но Карина не почувствовала досады. Напротив, когда они оказались в знакомой части замка у лестницы, ведущей в детскую, она горячо поблагодарила миссис Барнстейпл:
– Спасибо, что выручили меня. Я вышла только поискать горячей воды, но так и не нашла ее.
– Ах ты! – раздраженно воскликнула миссис Барнстейпл в досаде на саму себя. – Я немедленно пришлю горничную. Спокойной ночи, мисс Уорнер.
И она удалилась, прежде чем Карина успела поблагодарить ее.
Вернувшись в детскую, девушка задумалась над тем, что за странная тайна скрыта в замке. С чего это миссис Барнстейпл так встревожилась, увидев ее на лестнице? Почему она так неохотно говорила о привидениях, если в замке их не было? И почему, если никто, кроме самой миссис Барнстейпл, в это крыло не ходил, там вдруг оказался лорд Линч, причем такой же удивленный и раздраженный, как экономка?
Бьюсь об заклад, что они что-то скрывают, – не могла успокоиться Карина, но, подумав, что с минуты на минуту могут принести горячую воду, занялась приготовлением полотенец и тазика.
Была почти полночь, когда она закончила мыть голову и нагнулась к камину, который маняще светился раскаленными угольками. Она просушила свои длинные, доходящие до пояса белокурые волосы прядь за прядью, вытирая их полотенцем и держа над теплым камином. Потом, наклонив голову, высушила теплым воздухом голову.
"Никогда не ложись спать с мокрыми волосами. Это опасно." – Вот что с детских лет поучала ее нянюшка.
Как раздражали Карину длинные волосы, которые нужно было бесконечно расчесывать щеткой, пока они не начинали блестеть, и часами сушить после еженедельного мытья. Но сейчас волосы были чистыми, пахли свежестью, и с чувством облегчения Карина отбросила длинные пряди за спину.
Возможно, на следующей неделе кто-нибудь из горничных сможет помочь ей. Интересно, будет ли она здесь через неделю. За это время может случиться всякое. Вдруг старая леди Линч настоит на своем и отправит Дипу на Яву? Или произойдет что-нибудь более страшное и зловещее несчастный случай, например.
Нет, нет! – отогнала Карина страшную мысль. Она не должна думать о таких вещах. Ничего подобного не может случиться. Никогда!
Со стола в классной комнате она взяла лампу и отнесла ее в свою спальню, потом зажгла еще одну, оставленную лакеем около дверей, и после этого отправилась проведать Дипу.
Температура больше не беспокоила его, и мальчик мирно спал. Карина немного прикрыла окно, опасаясь, что приехавший с жаркого Востока ребенок не привык к английскому обычаю спать в холодной спальне под легким одеялом.
Она уже собиралась снять халат, как вдруг вспомнила совет миссис Барнстейпл запирать на ночь дверь. Последовав этому совету, Карина повернула ключ в замке. Крепкий замок, тяжелая дубовая дверь, просто удивительно, какое приятное ощущение безопасности вселяло все это.
Девушка потушила свет, сладко зевнула и скользнула между прохладными, пахнущими лавандой простынями.
Должно быть, она сразу же уснула, потому что, очнувшись, как от толчка, не могла понять, что происходит. Лежа с открытыми глазами, она смущенно заметила, что, ложась спать и чувствуя крайнюю усталость, потушила только лампу у своей кровати. Другая же, та, которую принес лакей, продолжала гореть.
Лампа стояла на комоде с внутренней стороны двери. Пламя слабо колыхалось, и в свете его были различимы только очертания стоявшей рядом мебели.
Бросив взгляд через всю комнату, Карина неожиданно заметила, что дверная ручка очень медленно, очень тихо стала поворачиваться вправо. Не отрываясь, девушка во все глаза смотрела на это движение. Сердце ее отчаянно забилось от страха: она догадалась, что именно разбудило ее. Это было щелканье замка. Затаив дыхание, Карина лежала, не в силах двигаться.
Ручка снова повернулась, и на этот раз кто-то нажал на дверь. В крепости замка можно было не сомневаться, его делал кузнец, знавший свое дело. И тот, кто рвался войти, отпустил ручку, потому что язычок с щелканьем вернулся на место.
На мгновение в комнате повисла тишина, а потом Карине показалось, что она слышит чье-то тяжелое дыхание по другую сторону двери.
Раздался стук в дверь, едва различимый настойчивый стук в дверь, словно некто желал, чтобы, его впустили, но не хотел, чтобы об этом стало известно окружающим.
С минуту Карина чувствовала настоящий страх, но вдруг он прошел, и она больше не боялась. Она в безопасности, в полной безопасности за замком, сломать который было под силу разве что Геркулесу!
Девушка повернулась на другой бок и с головой закуталась простыней. Пусть себе стучит! Пусть ждет под дверью хоть до утра! Это послужит ему хорошим уроком.
Карине казалось непостижимым, как это сэр Перси хотя бы на мгновение мог вообразить, что она позволит ему войти. Впрочем, ничего удивительного тут не было: несмотря на всю омерзительность этого человека, нашлось бы немало женщин, которые прельстились бы его посулами.
Дом в Сент-Джонской роще, экипаж, по крайней мере, несколько лет роскошной жизни, со слугами, модными и дорогими нарядами, с театрами и ресторанами, где подобные женщины могли появляться до тех пор, пока их сопровождали покровители.
Карина едва не рассмеялась. Сэр Перси в роли покровителя, что может быть абсурднее?
"Ненавижу, ненавижу, – подумала она и заключила: – Впрочем, бояться его теперь вряд ли стоит".
Подобная мысль показалась слишком смелой даже ей самой, а поскольку душа ее оказалась более отважной, чем тело, Карина уже больше не лежала, а сидела в кровати, прислушиваясь.
Стук прекратился, и за дверью, по-видимому, больше никого не было. Лампа прогорела, и девушка осталась одна в кромешной темноте.
И тут ее охватил ужас, ужас не только перед сэром Перси, но перед любым другим мужчиной, перед всеми мужчинами вообще. Ей чудилось, будто она убегает, а они преследуют, настигают и силой захватывают ее, спасения ждать неоткуда. Теперь она понимала, что испытывает лисица, за которой гонится свора собак. Она ощущала себя оленем, мчащимся по вересковой пустоши и знающим, что смерть близка.
Карина подняла голову. Кругом не было ничего, кроме тишины и темноты. Девушка бросилась на подушки и зарыла в них голову.
– Оставьте меня, – шептала она, – пожалуйста, оставьте меня в покое.
Ей казалось, что она так и проведет всю ночь, не сомкнув глаз. Тем не менее, когда в восемь утра раздался стук в дверь, она спала таким тяжелым, глубоким сном, что, очнувшись от него и встав с постели, с трудом подошла к двери, чтобы отпереть замок.
– Доброе утро, мисс, – бодро приветствовала ее вошедшая горничная. – Ночью шел небольшой дождь, но сейчас выглянуло солнце.
Должно быть, дождь начался после того, как ночной визитер ушел, – подумала Карина и удивилась, как это она смогла уснуть, пусть даже и знала, что в комнату никто не войдет.
– Благодарю вас, – удалось ей с улыбкой сказать горничной, когда та поставила чашку утреннего чая на прикроватный столик.
Едва девушка ушла, Карина вскочила с кровати, завернулась в халат и пошла в соседнюю комнату.
Дипа сидел на кровати, скрестив ноги и обложившись солдатиками, кубиками, книжками – короче, всем, что смог найти на полке с игрушками.
– Дипа встать, но не будить миссис! – торжествующе проговорил мальчик.
Из той легкости, с которой он произнес эту фразу, Карина заключила: ребенку достаточно хорошо внушили, что он может заниматься чем угодно, но ни в коем случае никого не будить. Перед ней неожиданно возник образ больной женщины, которая проехала с ребенком через полмира в поисках его отца.
Чи-Юн была больна. Ей приходилось либо работать, либо идти на содержание к мужчине, поэтому для нее крайне важна была возможность хорошо выспаться. Этот урок Дипа усвоил твердо, как никакой другой.
– Ты очень хороший мальчик, – похвалила его Карина. – А теперь поскорее оденемся. Твой завтрак скоро принесут.
Дипа позволил умыть и одеть себя. Приказав ему отнести игрушки из спальни, она вернулась в свою комнату.
Горничная принесла горячей воды. Умываясь, Карина обдумывала, чем они с Дипой займутся днем.
Было бы неплохо отправиться на пикник. Это, по крайней мере, избавит ее от встреч с сэром Перси, а завтра, если верить его словам, он, бог даст, вернется в Лондон. Интересно, смирился ли он с неожиданной неудачей, прекратит ли преследовать ее? Впрочем, интуиция подсказывала Карине, подобный человек вряд ли способен признать свое поражение. Если он хотел чего-то и не мог получить, его желание от этого только усиливалось. В этом-то и заключалась истинная опасность того, как она обходилась с сэром Перси.
– А разве есть какой-нибудь выбор? – спросила Карина свое отражение в зеркале, даже не подозревая, как оно прелестно.
Когда она вернулась в детскую, завтрак был уже на столе, и лакей, принесший его, устанавливал большой кувшин молока рядом с кружкой мальчика.
Завтрак был типично английский: две большие миски овсянки, яичница с ветчиной, мед в сотах и кусочки желтого, как лютики весной, сливочного масла.
Дипа смотрел на все это с отвращением. Накануне Карина уже имела печальный опыт его кормежки, пытаясь заставить его съесть то, что любой английский мальчик проглотил бы с жадностью.
– Нельзя ли нам попросить немного фруктов? – спросила Карина у лакея.
Несколько удивленный, лакей ответил:
– Думаю, да, мисс. Чего изволите: виноград или персики?
Карина выбрала виноград, полагая, что это вполне привычная для Дипы пища, и принялась уговаривать его хотя бы попробовать овсянку или яичницу.
– Что же ты ел, когда жил с мамой в Париже? – в отчаянье спросила она мальчика, когда он, подержав во рту ложку каши, в конце концов, выплюнул ее.
– Всякая противная еда, – ответил он, и Карине стало ясно: ребенок не в состоянии столько времени спустя вспомнить, что именно он ел когда-то.
– Ну, ладно, выпей молока, – только и оставалось предложить ей.
И молоко ему тоже не понравилось.
В это время лакей принес виноград и несколько апельсинов. Дипа с аппетитом набросился на фрукты, и Карина поняла, что он ел их и прежде.
Конечно, неплохо было бы спросить старую леди Линч, чем их потчевали во время их визита в королевство Сингора. Но Карина отказалась даже от мысли завести разговор о Дипе: слишком хорошо ей были известны чувства бабки к внуку.
Карина только закончила завтракать, а Дипа еще доедал апельсин, когда в дверях снова появился лакей.
– Его светлость кланяется вам, мисс, и спрашивает, не желаете ли вы и принц совершить вместе с ним прогулку верхом?
Глаза Карины заблестели.
– Верхом?… – начала она, но вспомнила о Дипе. – Боюсь, Его Высочество никогда не ездил верхом.
– Его светлость подумал об этом. Он предлагает посадить мальчика на свою лошадь перед седлом. Его светлость сказал, что, когда он был ребенком, так всегда делал его отец.
– Это было бы замечательно, – заколебавшись, сказала Карина и, действуя под влиянием порыва, решилась: – Передайте его светлости, что мы с радостью принимаем его приглашение. Когда он будет готов?
– Если уж на то пошло, он уже ждет вас. Его светлость как раз проходил по залу, когда встретил меня и направил к вам, узнать, не составите ли вы ему компанию.
– Передайте его светлости, мы будем готовы через десять минут… и скажите ему, что я всю жизнь езжу верхом, поэтому нет нужды специально выбирать для меня лошадь.
Девушка запнулась: ей показалось, что ее слова звучат недостаточно почтительно.
– Нет, нет!.. – воскликнула она, но было поздно: лакей уже ушел.
Как ребенок в предвкушении удовольствия, Карина бросилась в свою комнату и распахнула шкаф. В нем висели и ее собственные платья, и прелестные наряды, оставшиеся от матушки. Когда дверца открылась, они затрепетали, как живые, словно хотели, чтобы скорее закончилось их заточение в темном шкафу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Пригубив чаю, голода она не чувствовала, Карина решила воспользоваться случаем и вымыть голову. Она зажгла разложенный камин, чтобы потом, когда волосы будут вымыты и вытерты, окончательно просушить их, прежде чем отправиться спать.
Если ей и приходилось самой мыть голову, то очень редко. Сейчас она жалела о том, что дома, еще до начала своих приключений, не попросила нянюшку сделать это. Управиться одной с такими волосами – задача весьма непростая, хотя именно это ей предстояло научиться делать. Паровозный дым, станционная грязь и придорожная пыль сделали свое дело, Карина чувствовала, что откладывать мытье волос больше нельзя.
'Бог знает о чем ее могут попросить завтра. Это может быть и приглашение в оперу, и предложение искупаться в озере, в этом доме возможно все!
Усталость сняло как рукой, и Карина немного развеселилась.
На лестничной площадке в шкафчике с разной утварью она нашла большой медный бидон, такой же, как тот, в котором утром и вечером в детскую приносили горячую воду. Теперь надо было пойти вниз и попросить наполнить этот бидон водой.
Карина сбежала по лестнице на первый этаж и в нерешительности остановилась: если повернуть направо, то можно попасть на главную лестницу, ведущую в зал, если же пойти налево – окажешься около покоев леди Линч. И тут ей вспомнился еще один коридор, который сворачивал налево прямо перед комнатой старой дамы.
Девушка заспешила по нему вперед и очутилась в незнакомых ей пустынных коридорах, которые, казалось, вели сразу во всех направлениях.
"Если я пойду прямо, – размышляла Карина, – то обязательно доберусь до той лестницы, по которой поднималась в тот раз, когда вошла в дом через кухню".
Однако замок был так огромен и так запутан, что, поблуждав некоторое время, она оказалась в уже знакомом ей тюдоровском крыле. Именно здесь она видела привидение, а встретившийся ей тогда лорд Линч поинтересовался, что она делает, и проводил в комнату миссис Барнстейпл.
– Если я вернусь туда, куда он довел меня, мне кажется, я смогу вспомнить дорогу, – вслух сказала себе девушка. Однако едва она повернула к лестнице, которую теперь отчетливо вспомнила, как в противоположном конце коридора появилась миссис Барнстейпл и торопливо подошла к ней.
– Что это вы тут делаете, мисс Уорнер? – взволнованно, как показалось Карине, спросила она.
– Простите, но боюсь, я заблудилась. Я только хотела попросить горячей воды для мытья головы.
– В этом направлении горячей воды вы не найдете, – отрезала миссис Барнстейпл и, взяв недоумевающую девушку за руку, увела от лестницы.
– Однажды я уже плутала тут, но лорд Линч нашел меня и проводил в вашу комнату.
– Нашел вас здесь? – изумленно спросила миссис Барнстейпл. – И что же его светлость сказал?
– Он тоже был удивлен, встретив меня здесь. Разве с этим крылом замка что-то не в порядке?
– Не то, чтобы не в порядке, – после минутной заминки ответила экономка. – Но ходить сюда все-таки не следует: здесь водятся привидения.
– Привидения?! – вскричала Карина. Она хотела было сказать, что видела одно, но удержалась.
– Да, привидения, – повторила миссис Барнстейпл. – Мы не хотим тревожить горничных. Сами знаете, каковы сейчас слуги. Ни на минуту не задержатся в доме, если что-нибудь их напугает. И хоть я говорю, что бояться нечего, у меня есть несколько молоденьких горничных, с которыми мне вовсе не хотелось бы расставаться.
– А как выглядят эти привидения? – поинтересовалась Карина.
– Ну, я не знаю. Люди говорят разное. Но ясно одно: привидения здесь, без всякого сомнения, есть. Вот почему его светлость распорядился не пользоваться этой частью дома. Тюдоровское – вот как называется это крыло.
– Как странно, – сказала Карина.
В самом деле, разве не странным и таинственным образом бесследно исчез в стене тот камердинер. И тем не менее, она готова была поклясться, что он вовсе не был привидением. Его походка, манера нести поднос, даже пятно на рукаве рубашки красноречиво говорили о том, что это человек из плоти и крови, а не освобожденное от телесной оболочки эфемерное создание.
– А вы сами когда-нибудь видели привидение, миссис Барнстейпл?
– Сказать по правде, нет, – почти сердито ответила экономка. – И не одобряю подобного вздора. Я так и сказала его светлости, раз идет так много разговоров, лучше закрыть это крыло и никого не пускать туда. А уборку я буду делать сама.
– Но кто-то же видел приведения? – спросила Карина и сразу же поняла, что экономке не хотелось отвечать на этот вопрос. Последовала длинная пауза, прежде чем она ответила:
– Есть вещи, мисс Уорнер, о которых лучше не говорить.
Это был совершенно очевидный упрек, но Карина не почувствовала досады. Напротив, когда они оказались в знакомой части замка у лестницы, ведущей в детскую, она горячо поблагодарила миссис Барнстейпл:
– Спасибо, что выручили меня. Я вышла только поискать горячей воды, но так и не нашла ее.
– Ах ты! – раздраженно воскликнула миссис Барнстейпл в досаде на саму себя. – Я немедленно пришлю горничную. Спокойной ночи, мисс Уорнер.
И она удалилась, прежде чем Карина успела поблагодарить ее.
Вернувшись в детскую, девушка задумалась над тем, что за странная тайна скрыта в замке. С чего это миссис Барнстейпл так встревожилась, увидев ее на лестнице? Почему она так неохотно говорила о привидениях, если в замке их не было? И почему, если никто, кроме самой миссис Барнстейпл, в это крыло не ходил, там вдруг оказался лорд Линч, причем такой же удивленный и раздраженный, как экономка?
Бьюсь об заклад, что они что-то скрывают, – не могла успокоиться Карина, но, подумав, что с минуты на минуту могут принести горячую воду, занялась приготовлением полотенец и тазика.
Была почти полночь, когда она закончила мыть голову и нагнулась к камину, который маняще светился раскаленными угольками. Она просушила свои длинные, доходящие до пояса белокурые волосы прядь за прядью, вытирая их полотенцем и держа над теплым камином. Потом, наклонив голову, высушила теплым воздухом голову.
"Никогда не ложись спать с мокрыми волосами. Это опасно." – Вот что с детских лет поучала ее нянюшка.
Как раздражали Карину длинные волосы, которые нужно было бесконечно расчесывать щеткой, пока они не начинали блестеть, и часами сушить после еженедельного мытья. Но сейчас волосы были чистыми, пахли свежестью, и с чувством облегчения Карина отбросила длинные пряди за спину.
Возможно, на следующей неделе кто-нибудь из горничных сможет помочь ей. Интересно, будет ли она здесь через неделю. За это время может случиться всякое. Вдруг старая леди Линч настоит на своем и отправит Дипу на Яву? Или произойдет что-нибудь более страшное и зловещее несчастный случай, например.
Нет, нет! – отогнала Карина страшную мысль. Она не должна думать о таких вещах. Ничего подобного не может случиться. Никогда!
Со стола в классной комнате она взяла лампу и отнесла ее в свою спальню, потом зажгла еще одну, оставленную лакеем около дверей, и после этого отправилась проведать Дипу.
Температура больше не беспокоила его, и мальчик мирно спал. Карина немного прикрыла окно, опасаясь, что приехавший с жаркого Востока ребенок не привык к английскому обычаю спать в холодной спальне под легким одеялом.
Она уже собиралась снять халат, как вдруг вспомнила совет миссис Барнстейпл запирать на ночь дверь. Последовав этому совету, Карина повернула ключ в замке. Крепкий замок, тяжелая дубовая дверь, просто удивительно, какое приятное ощущение безопасности вселяло все это.
Девушка потушила свет, сладко зевнула и скользнула между прохладными, пахнущими лавандой простынями.
Должно быть, она сразу же уснула, потому что, очнувшись, как от толчка, не могла понять, что происходит. Лежа с открытыми глазами, она смущенно заметила, что, ложась спать и чувствуя крайнюю усталость, потушила только лампу у своей кровати. Другая же, та, которую принес лакей, продолжала гореть.
Лампа стояла на комоде с внутренней стороны двери. Пламя слабо колыхалось, и в свете его были различимы только очертания стоявшей рядом мебели.
Бросив взгляд через всю комнату, Карина неожиданно заметила, что дверная ручка очень медленно, очень тихо стала поворачиваться вправо. Не отрываясь, девушка во все глаза смотрела на это движение. Сердце ее отчаянно забилось от страха: она догадалась, что именно разбудило ее. Это было щелканье замка. Затаив дыхание, Карина лежала, не в силах двигаться.
Ручка снова повернулась, и на этот раз кто-то нажал на дверь. В крепости замка можно было не сомневаться, его делал кузнец, знавший свое дело. И тот, кто рвался войти, отпустил ручку, потому что язычок с щелканьем вернулся на место.
На мгновение в комнате повисла тишина, а потом Карине показалось, что она слышит чье-то тяжелое дыхание по другую сторону двери.
Раздался стук в дверь, едва различимый настойчивый стук в дверь, словно некто желал, чтобы, его впустили, но не хотел, чтобы об этом стало известно окружающим.
С минуту Карина чувствовала настоящий страх, но вдруг он прошел, и она больше не боялась. Она в безопасности, в полной безопасности за замком, сломать который было под силу разве что Геркулесу!
Девушка повернулась на другой бок и с головой закуталась простыней. Пусть себе стучит! Пусть ждет под дверью хоть до утра! Это послужит ему хорошим уроком.
Карине казалось непостижимым, как это сэр Перси хотя бы на мгновение мог вообразить, что она позволит ему войти. Впрочем, ничего удивительного тут не было: несмотря на всю омерзительность этого человека, нашлось бы немало женщин, которые прельстились бы его посулами.
Дом в Сент-Джонской роще, экипаж, по крайней мере, несколько лет роскошной жизни, со слугами, модными и дорогими нарядами, с театрами и ресторанами, где подобные женщины могли появляться до тех пор, пока их сопровождали покровители.
Карина едва не рассмеялась. Сэр Перси в роли покровителя, что может быть абсурднее?
"Ненавижу, ненавижу, – подумала она и заключила: – Впрочем, бояться его теперь вряд ли стоит".
Подобная мысль показалась слишком смелой даже ей самой, а поскольку душа ее оказалась более отважной, чем тело, Карина уже больше не лежала, а сидела в кровати, прислушиваясь.
Стук прекратился, и за дверью, по-видимому, больше никого не было. Лампа прогорела, и девушка осталась одна в кромешной темноте.
И тут ее охватил ужас, ужас не только перед сэром Перси, но перед любым другим мужчиной, перед всеми мужчинами вообще. Ей чудилось, будто она убегает, а они преследуют, настигают и силой захватывают ее, спасения ждать неоткуда. Теперь она понимала, что испытывает лисица, за которой гонится свора собак. Она ощущала себя оленем, мчащимся по вересковой пустоши и знающим, что смерть близка.
Карина подняла голову. Кругом не было ничего, кроме тишины и темноты. Девушка бросилась на подушки и зарыла в них голову.
– Оставьте меня, – шептала она, – пожалуйста, оставьте меня в покое.
Ей казалось, что она так и проведет всю ночь, не сомкнув глаз. Тем не менее, когда в восемь утра раздался стук в дверь, она спала таким тяжелым, глубоким сном, что, очнувшись от него и встав с постели, с трудом подошла к двери, чтобы отпереть замок.
– Доброе утро, мисс, – бодро приветствовала ее вошедшая горничная. – Ночью шел небольшой дождь, но сейчас выглянуло солнце.
Должно быть, дождь начался после того, как ночной визитер ушел, – подумала Карина и удивилась, как это она смогла уснуть, пусть даже и знала, что в комнату никто не войдет.
– Благодарю вас, – удалось ей с улыбкой сказать горничной, когда та поставила чашку утреннего чая на прикроватный столик.
Едва девушка ушла, Карина вскочила с кровати, завернулась в халат и пошла в соседнюю комнату.
Дипа сидел на кровати, скрестив ноги и обложившись солдатиками, кубиками, книжками – короче, всем, что смог найти на полке с игрушками.
– Дипа встать, но не будить миссис! – торжествующе проговорил мальчик.
Из той легкости, с которой он произнес эту фразу, Карина заключила: ребенку достаточно хорошо внушили, что он может заниматься чем угодно, но ни в коем случае никого не будить. Перед ней неожиданно возник образ больной женщины, которая проехала с ребенком через полмира в поисках его отца.
Чи-Юн была больна. Ей приходилось либо работать, либо идти на содержание к мужчине, поэтому для нее крайне важна была возможность хорошо выспаться. Этот урок Дипа усвоил твердо, как никакой другой.
– Ты очень хороший мальчик, – похвалила его Карина. – А теперь поскорее оденемся. Твой завтрак скоро принесут.
Дипа позволил умыть и одеть себя. Приказав ему отнести игрушки из спальни, она вернулась в свою комнату.
Горничная принесла горячей воды. Умываясь, Карина обдумывала, чем они с Дипой займутся днем.
Было бы неплохо отправиться на пикник. Это, по крайней мере, избавит ее от встреч с сэром Перси, а завтра, если верить его словам, он, бог даст, вернется в Лондон. Интересно, смирился ли он с неожиданной неудачей, прекратит ли преследовать ее? Впрочем, интуиция подсказывала Карине, подобный человек вряд ли способен признать свое поражение. Если он хотел чего-то и не мог получить, его желание от этого только усиливалось. В этом-то и заключалась истинная опасность того, как она обходилась с сэром Перси.
– А разве есть какой-нибудь выбор? – спросила Карина свое отражение в зеркале, даже не подозревая, как оно прелестно.
Когда она вернулась в детскую, завтрак был уже на столе, и лакей, принесший его, устанавливал большой кувшин молока рядом с кружкой мальчика.
Завтрак был типично английский: две большие миски овсянки, яичница с ветчиной, мед в сотах и кусочки желтого, как лютики весной, сливочного масла.
Дипа смотрел на все это с отвращением. Накануне Карина уже имела печальный опыт его кормежки, пытаясь заставить его съесть то, что любой английский мальчик проглотил бы с жадностью.
– Нельзя ли нам попросить немного фруктов? – спросила Карина у лакея.
Несколько удивленный, лакей ответил:
– Думаю, да, мисс. Чего изволите: виноград или персики?
Карина выбрала виноград, полагая, что это вполне привычная для Дипы пища, и принялась уговаривать его хотя бы попробовать овсянку или яичницу.
– Что же ты ел, когда жил с мамой в Париже? – в отчаянье спросила она мальчика, когда он, подержав во рту ложку каши, в конце концов, выплюнул ее.
– Всякая противная еда, – ответил он, и Карине стало ясно: ребенок не в состоянии столько времени спустя вспомнить, что именно он ел когда-то.
– Ну, ладно, выпей молока, – только и оставалось предложить ей.
И молоко ему тоже не понравилось.
В это время лакей принес виноград и несколько апельсинов. Дипа с аппетитом набросился на фрукты, и Карина поняла, что он ел их и прежде.
Конечно, неплохо было бы спросить старую леди Линч, чем их потчевали во время их визита в королевство Сингора. Но Карина отказалась даже от мысли завести разговор о Дипе: слишком хорошо ей были известны чувства бабки к внуку.
Карина только закончила завтракать, а Дипа еще доедал апельсин, когда в дверях снова появился лакей.
– Его светлость кланяется вам, мисс, и спрашивает, не желаете ли вы и принц совершить вместе с ним прогулку верхом?
Глаза Карины заблестели.
– Верхом?… – начала она, но вспомнила о Дипе. – Боюсь, Его Высочество никогда не ездил верхом.
– Его светлость подумал об этом. Он предлагает посадить мальчика на свою лошадь перед седлом. Его светлость сказал, что, когда он был ребенком, так всегда делал его отец.
– Это было бы замечательно, – заколебавшись, сказала Карина и, действуя под влиянием порыва, решилась: – Передайте его светлости, что мы с радостью принимаем его приглашение. Когда он будет готов?
– Если уж на то пошло, он уже ждет вас. Его светлость как раз проходил по залу, когда встретил меня и направил к вам, узнать, не составите ли вы ему компанию.
– Передайте его светлости, мы будем готовы через десять минут… и скажите ему, что я всю жизнь езжу верхом, поэтому нет нужды специально выбирать для меня лошадь.
Девушка запнулась: ей показалось, что ее слова звучат недостаточно почтительно.
– Нет, нет!.. – воскликнула она, но было поздно: лакей уже ушел.
Как ребенок в предвкушении удовольствия, Карина бросилась в свою комнату и распахнула шкаф. В нем висели и ее собственные платья, и прелестные наряды, оставшиеся от матушки. Когда дверца открылась, они затрепетали, как живые, словно хотели, чтобы скорее закончилось их заточение в темном шкафу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22