– Хорошо. Я рада, что кому-то война принесла пользу, – горько заметила леди Лэмберн.
– Вдобавок, князя Хедвига – ты помнишь его, дорогая, – не было в стране. Фон Хелм сказал мне, что он путешествовал по Востоку, когда разразилась война. Только после Ватерлоо он смог вернуться в свою страну, которой во время его отсутствия управляла его мать.
– Но она англичанка, – удивилась леди Лэмберн. – Как же Наполеон допустил, чтобы англичанка правила страной, которую он завоевал?
– Очевидно, княгиня очаровала его. Рассказы о слабости Наполеона к хорошеньким женщинам отнюдь не преувеличены. Он позволил княгине остаться, поместив, естественно, во главе государства своего ставленника, который также был очарован нашей дорогой княгиней. Это позволило ей и ее стране получить целый ряд концессий, чего были лишены менее удачливые княжества.
– Я рада, что все сложилось так хорошо для них, – сказала леди Лэмберн. – Элейн всегда была настоящим другом. Но скажи, какое все это имеет отношение к нам?
– Самое прямое, – ответил сэр Гораций, – потому что фон Хелм прибыл в Англию с поручением найти меня и узнать, согласится ли моя дочь – наша дочь – принять предложение руки его высочества князя Мелденштейнского Хедвига.
За этими словами сэра Горация на мгновение воцарилась абсолютная тишина, а затем слабым голосом, едва слышно Камилла спросила:
– Ты имеешь в виду, папа, что он хочет жениться на мне?
– Это именно то, чего он желает, – ответил сэр Гораций, – и едва ли мне нужно говорить, что означало это предложение в момент моего самого глубокого отчаяния. Мелденштейн всегда был моим вторым домом. Совсем молодым человеком впервые я приехал туда третьим секретарем в Британской дипломатической миссии – это был мой первый дипломатический пост. Князь и его прекрасная супруга были воплощением доброты. Меня посылали в Рим, в Париж, а затем снова в Мелденштейн, но уже в качестве посланника. Это было самое счастливое время в моей жизни.
– Но я никогда не встречалась с князем, – попыталась протестовать Камилла.
– Он приезжает в Англию? – спросила леди Лэмберн.
Сэр Гораций почувствовал себя неуютно.
– Вы должны понять, мои дорогие, – ответил он, – что в данный момент его высочество никак не может покинуть свою страну, проведя всю войну за ее пределами. Ему очень многое необходимо сделать, он должен встречаться со своими подданными. Их преданность ему и, я уверен, обожание нисколько не уменьшились. В то же время, как объяснил фон Хелм, князь не может отправиться в новое путешествие так скоро после своего возвращения. Именно поэтому фон Хелм приехал сам. Премьер-министр! Вы должны понять, это действительно большая честь, что человек такого положения приехал лично, чтобы выполнить просьбу своего монарха и сделать предложение от его имени.
Камилла поднялась со скамеечки, подошла к камину и встала около него, глядя на незажженный очаг.
– Ты принял предложение, папа? – тихо спросила она.
И снова сэр Гораций почувствовал себя не в своей тарелке.
– Естественно, я не ухватился за предложение, предварительно не обсудив его, – ответил он. – Но у премьер-министра все было заранее подготовлено. Он посвятил меня во все подробности брачного контракта. Рассказать вам, каковы они?
Камилла ничего не ответила, поэтому сэр Гораций продолжал, глядя на жену:
– Его высочество готов назначить своей невесте сто тысяч фунтов в день бракосочетания. Поскольку он понимает, что подготовка приданого для невесты потребует специальных серьезных расходов, премьер-министр был уполномочен вручить мне немедленно десять тысяч фунтов.
– Десять тысяч фунтов, – слабым голосом повторила леди Лэмберн. – О Гораций, какая огромная сумма!
– Именно такой щедрости и можно было ожидать от Мелденштейна, – восторженно проговорил сэр Гораций, но его глаза следили за дочерью, которая стояла к нему спиной и, будто в поисках опоры, ухватилась за мраморную каминную доску.
Какое-то мгновение в комнате стояла тишина. Затем сэр Гораций произнес уже другим тоном:
– Ты довольна, Камилла?
– Он никогда не видел меня, – ответила она, – как же он может хотеть жениться на мне?
– Там, где речь идет о членах королевской семьи, такие вещи всегда устраиваются подобным образом, – ответил сэр Гораций.
– Наверное… два человека, которых это касается, встречаются… прежде чем… все будет решено?
– Не всегда, – ответил сэр Гораций. – Как тебе известно, принц-регент не встречался с принцессой Каролиной Брауншвейгской, пока она не пересекла Ла-Манш.
– И это, конечно, был очень неудачный брак, – быстро отозвалась Камилла.
– Конечно, здесь не может быть никакого сравнения, – проговорил сэр Гораций, который понял свою ошибку – Мать князя Хедвига, англичанка по происхождению и твоя крестная мать, долгие годы была нашим хорошим другом. Все, что я слышал о его высочестве, говорит о том, что это очаровательный молодой человек.
– Сколько ему лет? – поинтересовалась Камилла.
– Тридцать восемь или тридцать девять, – ответил сэр Гораций неуверенно, будто каждое слово давалось ему с трудом.
– Почему же он не женился раньше? – спросила Камилла.
– Я уже объяснял это. – В голосе сэра Горация прозвучала нотка раздражения. – Он был на Востоке. И едва ли можно было ожидать, что он женится там. Теперь он возвратился, и его женитьба встретит всеобщее одобрение в Мелденштейне.
– Поэтому требуется найти невесту, – тихо проговорила Камилла. – Любая бы подошла, зачем же выбирать меня?
– Камилла, мне не нравится твой тон, – резко возразил сэр Гораций. – Нам была оказана величайшая честь. Одна и та же семья правит в Мелденштейне почти тысячу лет, и по традиции, сложившейся на протяжении трех поколений, правящий князь берет в жены английскую девушку. Это способствует установлению очень тесных связей между нашими странами. В действительности, нет ни одного государства, кроме Мелденштейна, где я пожелал бы тебе царствовать.
Камилла повернулась к отцу. По ее щекам разливалась бледность, а огромные потемневшие и испуганные глаза казались слишком большими для ее маленького лица.
– Я не хочу нигде царствовать, – страстно заговорила она. – Я не подхожу для такой жизни, и тебе, папа, это хорошо известно. Что знаю я о придворной жизни? Вы с мамой не такие. Ты, папа, всегда занимал важные дипломатические посты, вращался в обществе королей и королев, принцев и их семей. А я другая. С тех пор как стала взрослой, я все время тихо живу здесь. Единственный раз я ненадолго съездила в Лондон и чувствовала себя там потерянной и ничтожной. Я не смогу войти в королевскую семью, я буду там не на месте, и вы станете стесняться моего невежества.
Сэр Гораций встал со своего места.
– Камилла, ты не должна так говорить. – Он подошел к дочери и обнял ее за плечи. – Дорогая моя, ты очень красива. Где бы ты ни оказалась, мужчины будут отдавать дань твоей красоте, примут тебя как, без сомнения, самую прекрасную представительницу своего пола. Ты будешь счастлива в Мелденштейне, я уверен в этом. Его двор не подчиняется такому строгому протоколу, как двор Габсбургов в Вене или королевский двор в Испании, где достаточно просто вздохнуть, чтобы нарушить этикет. Люди в Мелденштейне простые и счастливые, начиная от князя и кончая самым незнатным из его подданных.
– Но откуда ты знаешь, что я буду счастлива с человеком, которого я никогда не видела, который старше меня на двадцать лет, которому я могу не понравиться, точно так же, как он мне, когда он, наконец, снизойдет до знакомства со мной? – спросила Камилла.
Сэр Гораций пристально посмотрел на дочь. Затем он убрал руки с ее плеч, и его лицо посуровело.
– Очень хорошо, – холодно произнес он. – Я вижу, что ошибся. Я думал, что тебя обрадуют перемены в нашей жизни. Я надеялся, ты почувствуешь, что быть правящей княгиней в таком месте, как Мелденштейн, – в одном из прекраснейших в мире небольших государств, – лучше, чем медленно умирать от голода в этом разваливающемся доме. Я был неправ.
Сэр Гораций прошелся по комнате взад и вперед и снова повернулся к Камилле.
– Я также вообразил, – продолжил он свой монолог, – ты обрадуешься, что твоя мать сможет поехать на воды и облегчить свои страдания, которые она так мужественно переносила все это время. Я думал, тебе будет приятно, что наш старый дом отремонтируют, а усадьбу к приезду Джервеза приведут в порядок. Но, оказывается, я ошибся.
Сэр Гораций сделал паузу, и в его голосе зазвучал сарказм.
– Тебя волнует, что ты не знакома с человеком, который готов вести себя так великодушно по отношению к тебе и твоей семье. Я напишу ему и сообщу, что моя дочь не считает его подходящим претендентом на ее руку, потому что он не готов пренебречь своими обязанностями по отношению к своей стране в этот важнейший момент ее истории и мчаться через Ла-Манш, чтобы броситься к ногам привередливой молодой девицы, которая, несмотря на свои высоко превозносимые прелести, еще не получила ни одного приличного предложения о замужестве.
Сэр Горации не повысил голоса, но его лицо было бледно, а дыхание прерывалось, как будто он бежал. С величайшим трудом сохраняя самообладание, он добавил более спокойным, но ледяным тоном:
– Может, Камилла, ты сделаешь мне одолжение и позовешь лакея, жалованье которому я теперь не смогу заплатить, и попросишь его принести мне перо и бумагу, чтобы незамедлительно отослать его высочеству князю Хедвигу Мелденштейнскому письмо с выражением твоих чувств.
Сэр Гораций кончил говорить, но казалось, что его голос, словно свист кнута, отзывался эхом в тишине комнаты. Леди Лэмберн всхлипнула и поднесла руки к лицу. Мгновение Камилла стояла в нерешительности, а потом произнесла бесцветным голосом:
– Все в порядке, папа, конечно, я выйду замуж за князя. У меня нет выбора, не правда ли?
– Право выбора, конечно, за тобой, дорогая, – сказал сэр Гораций, взял бокал с коньяком и залпом выпил его, как будто чувствовал необходимость подкрепиться.
– Ты совершенно прав, папа, – продолжала Камилла, – это великая честь, и я должна быть чрезвычайно благодарна. По крайней мере, дом будет отремонтирован, потолки починены, и мы сможем спать без угрозы промокнуть.
– Вот это разумная девочка! – сказал сэр Гораций, и краски вернулись на его лицо. – Я знал, что ты будешь благоразумна. А сейчас мы должны действовать очень быстро, потому что премьер-министр уже вернулся в Мелденштейн. Его светлость договаривается, чтобы его собственные представители прибыли сюда в следующем месяце и сопровождали тебя и, конечно, твою маму и меня на свадьбу.
– В следующем месяце! – как эхо, повторила Камилла. – Но это невозможно, я не смогу подготовиться так быстро.
– Свадьба будет отпразднована в июне, – пояснил сэр Гораций. – Это самый прекрасный месяц в Мелденштейне, и все королевские свадьбы там всегда происходят во вторую неделю июня. Это традиционно считается временем больших удач.
– Значит, премьер-министр уже уехал с твоим согласием на брак? – спросила Камилла. – И ты ни секунды не сомневался и был уверен, что я не смогу отказаться? Да, папа?
Какой-то момент казалось, что сэр Гораций ответит резкостью. Но пройденная им школа дипломатии заставила его действовать уговорами.
– Мое любимое дитя, я очень хорошо знаю, что ты чувствуешь, но какой еще ответ я мог дать? Тебе известно, зачем я поехал в Лондон. Неужели ты не понимаешь, в каком отчаянии я был из-за того положения, в котором мы оказались? У меня не было ни гроша, Камилла, ты можешь понять, что это значит? Не иметь денег в банке, продать все, что только можно?
Сэр Гораций взял руку своей жены.
– Посмотри на руки своей матери, – приказал он. – На них нет ни единого украшения. Посмотри на сейф, где почти не осталось серебра, на пустые стены, где раньше висели картины, на гостиную, из которой вывезена вся мебель, на конюшни, лишившиеся лучших лошадей.
Он сделал драматический жест руками, как хорошо обученный актер.
– Ты думаешь, – продолжал он, – я не испытывал стыда, месяц за месяцем не платя жалованья даже Агнесс и Уитону, увольняя работников с фермы, садовников и лесничих? И старому Гроувзу, прослужившему у нас сорок лет, я не смог назначить пенсион!
Он вновь положил свои руки Камилле на плечи и мягко сказал:
– Я никогда не был миллионером, Камилла, но прежде я жил, как подобает джентльмену. Я унижен пустотой своих карманов, зная, что мало людей понимает, как мучительна бедность. Даже ты, моя дорогая дочь, не догадываешься об этом. Поэтому, когда появился шанс исправить все несправедливости, нанесенные нечаянно и бедственно переживаемые теми, за кого я несу ответственность, я не мог поверить, что ты заставишь меня пожалеть об этом.
Нежность отцовского голоса и убедительность его слов вызвали у Камиллы слезы.
– Мне очень жаль, папа, – прошептала она, – прости меня. Просто на мгновение я испугалась того, что ждет меня впереди. Я выйду замуж за кого угодно, даже за самого дьявола, лишь бы ты был счастлив, а мама здорова. И кроме того, я люблю наш дом и хочу, чтобы его отремонтировали и привели в порядок к возвращению Джервеза с его службы во флоте. Я была неправа и вела себя очень эгоистично. Прости меня, папа.
Камилла подняла к отцу лицо, по которому текли слезы, и теперь, как раньше леди Лэмберн, он заметил, какой истаявшей и хрупкой выглядела его дочь. Он заключил ее в свои объятия.
– Моя дорогая, моя маленькая девочка, – произнес он, и голос его дрогнул. – Ты знаешь, что больше всего на свете я желаю тебе счастья, и поверь мне, это замужество сделает тебя счастливой, я клянусь в этом.
– Я счастлива, папа, счастлива, – сказала Камилла, как будто повторяя эти слова, она могла убедить себя в чем-то. – Это просто неожиданность и шок от того, что тебе пришлось сказать. Но теперь все в порядке, и, прошу тебя, прежде чем мы займемся чем-то другим, заплати, пожалуйста, Агнесс и Уитону и дай им гораздо больше, чем они ожидают.
Сэр Гораций прижал Камиллу к себе.
– Я сделаю это сейчас же, – сказал он, – и велю Агнесс приготовить к обеду седло барашка. Я клянусь, мы почувствуем себя гораздо лучше, если чего-нибудь поедим.
Он поцеловал мокрую щеку Камиллы, еще раз крепко обнял ее и вышел из комнаты. Мгновение Камилла смотрела ему вслед, потом, не говоря ни слова, опустилась на колени у кресла матери и положила свою белокурую головку ей на грудь.
– Прости, мама, я, должно быть, огорчила тебя.
– Нет, дорогая, – откликнулась леди Лэмберн, – я очень хорошо знаю, что именно ты сейчас чувствуешь. Все мы хотим встретить героя наших грез и влюбиться в него.
Она положила руку на мягкие волосы дочери.
– Ты еще никому не отдала своего сердца? Нет, дорогая? – Голос леди Лэмберн выдал ее беспокойство.
Камилла на секунду запнулась:
– Нет… нет, конечно, нет, мама.
Глава 2
Тонкие свечи в канделябрах уже догорали, когда по мраморной лестнице не спеша поднимался щегольски одетый джентльмен со скучающим и циничным выражением лица. Шум толпы гостей, заполнивших комнаты для приемов, навел его на мысль о клетке с попугаями в зоопарке.
Он остался равнодушным и к блеску драгоценностей женщин в платьях из прозрачного газа и шитого золотом муслина, и к усыпанным бриллиантами орденам мужчин, напомнивших ему стайку павлинов, распускающих перья в качестве прелюдии к брачным играм.
Несколько человек пытались заговорить с ним, но джентльмен проходил мимо с коротким кивком головы, пока наконец не нашел хозяйку дома, стоявшую в окружении мужчин. Каждая фраза, которую она произносила веселым живым голосом, вызывала у них взрыв смеха или льстивые восклицания.
Леди Джерси владела в совершенстве всеми женскими хитростями, с помощью которых можно вызывать у противоположного пола восхищение, соблазнять, приводить в восторг и порабощать. Крошечная, похожая на маленькую птичку с ярким оперением, леди Джерси многие годы удерживала внимание и привязанность принца-регента одной только настойчивостью, с которой она преследовала его.
Для принца-регента было совершенно новым и волнующим ощущением оказаться в роли не соблазнителя, но соблазненного. Когда же, в конце концов, их любовная интрига завершилась, леди Джерси, по-прежнему выглядевшая моложе своей дочери, но гораздо более опытная и бесконечно более хитрая, снова была окружена множеством поклонников, готовых поддаться ее чарам.
И хотя ее место рядом с принцем-регентом заняла леди Хертфорд, леди Джерси оставалась, несомненно, самым могущественным лицом при дворе, и пренебречь ею или обидеть означало навлечь на себя гнев и возмущение высшего света.
Именно поэтому, изменив выражение лица на более приятное, только что приехавший джентльмен с поклоном выступил вперед и поцеловал протянутую ему руку.
– Хьюго Чеверли! – воскликнула леди Джерси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23