Полковник попросил его показать нам несколько шрамов, которые он получил в драке двенадцать месяцев назад, и тот обнажил руку, показав три ножевые раны. О, Серина, это меня взволновало как никогда.– Не могу понять, почему тебе нравится смотреть на такие ужасные вещи, – содрогнулась девушка.– Дело в том, что я родилась на несколько веков позже, чем следовало, – ответила Изабель, – я хочу, чтобы меня завоевали. Меня раздражают современные мужчины, щегольски одетые, с белыми изнеженными руками.– Не могут же все они быть изнеженными, – ответила Серина. – Юдора говорила мне вчера, что слуга лорда Вулкана рассказывал ей, как его светлость поставил пятьсот гиней на то, что он переборет Тома Джексона с мельницы, и он выиграл.– Том Джексон, этот задира! – воскликнула Изабель, глаза ее загорелись. – И Джастин победил его!– Слуга сказал, это была жестокая драка, – рассказывала Серина, – они встретились в деревне в семи милях к северу от Лондона. Немногим удалось это увидеть.– О, как бы я хотела быть там! – Но я не удивляюсь, что Джастин победил. Он такой сильный, Серина. Мне кажется, если бы ему нравилось быть жестоким, он бы стал таким.Девушка вздрогнула.– Давай не будем говорить о лорде Вулкане. Расскажи мне еще что-нибудь о твоем контрабандисте.Изабель весело щебетала, и Серина поняла, что та была не настолько занята, чтобы не заметить красавца адъютанта.– Одно из красивейших созданий, какие мне только приходилось встречать. Николас чуть не впал в уныние, когда на обратном пути я стала говорить о нем.– Бедный Николас!– Да, бедный Николас, – повторила Изабель издевательским тоном, – обещаю тебе одно – никогда, никогда я не выйду замуж за человека, к имени которого люди прибавляют слово «бедный». Это неизбежно означает, что они его жалеют. Вообще никого не нужно жалеть. Человека следует уважать, обожать, почитать или даже ненавидеть, но никогда-никогда не жалеть.– Я больше никогда не скажу «бедный Николас», – обещала Серина.– Но я все равно не полюблю его, хотя, конечно, он намного лучше этого скотины Хэри Ротхэма. Он держал себя так высокомерно, что, уверяю тебя, я его презираю так же, как и ты.– Жаль, что ты не столкнула его в море, – сказала Серина.– Какая досада, что это не пришло мне в голову, – засмеялась Изабель, – он мне до смерти надоел, и я рада, что он обиделся, когда узнал, что ты с нами не едешь. «Я думал, прелестная Серина поедет с нами», – сказал он мне. «Она спрашивала меня, милорд, – ответила я, – кто собирается туда пойти, и когда она узнала, решила остаться дома». Он был чернее тучи, так как догадался, что ты отказалась из-за него.– Как бы мне хотелось, чтобы он уехал, – вздохнула Серина.– Боюсь, что он пока не собирается это делать, – ответила Изабель.Каминные часы пробили обеденный час.– Я должна переодеться к обеду, – добавила она, – у меня сегодня вечером будет новый наряд. Вчера его привезли почтовым дилижансом, и предупреждаю, он затмит все остальные, даже твой, Серина.– Я в этом не сомневаюсь, ты всегда всех затмеваешь.– Ты мне льстишь, Серина. Как бы мне хотелось иметь такие светлые волосы, как у тебя, и твою нетронутую красоту. Я слышала, как вчера один пожилой джентльмен спросил; «Кто этот ангел?» – и, к моему негодованию, он, конечно, имел в виду тебя.– А кто льстит сейчас? – поинтересовалась Серина. – И чтобы ответить тебе тем же, я сегодня тоже надену новое платье. Оно из белого бархата, и уверяю, ты найдешь, что это самая красивая из всех тканей, которые тебе приходилось видеть.– Если Джастин будет на тебя смотреть дольше, чем на меня, я выцарапаю тебе глаза, предупреждаю.Изабель расхохоталась и вышла, весело напевая. Серина подумала, что, скорее всего, маркиз не проявит особого интереса ни к одной из них, а затем, вспомнив те странные слова, которые он произнес днем, она снова почувствовала себя беззащитной и смущенной. Почему он сказал: «Мне заставить вас полюбить меня, Серина?» Когда он произносил эти слова, солнце освещало его лицо, что заставило ее подумать, что маркиз ею заинтересовался. Она вспомнила взгляд его серых глаз и сильно сжатые губы. Как он красив! Девушка всегда знала, что однажды, когда она влюбится, это, несомненно, будет красивый человек, которым она будет восхищаться. Лорд Вулкан был достаточно красив, но она его не любила и никогда не полюбит. Она подумала о Стэверли, пустынном и далеком, но сегодня эта мысль не вызывала у нее злости, как раньше. Почему он сказал ей эти странные слова? Чему нужно было удивляться? Поведение маркиза вызывало недоумение. Серина подошла к двери и позвала Юдору, та пришла сразу же.– Опоздаете, мисс Серина, если сейчас же не начнете одеваться. Я думала, ее светлость никогда не перестанет говорить.– Она хотела рассказать мне о контрабандисте, которого видели в Дувре.– Незачем ездить в Дувр и смотреть на контрабандистов, о которых я и так все время слышу.Но когда девушка поинтересовалась, что она имела в виду, Юдора ничего не ответила.Как обычно, к обеду собралось много гостей. На этот раз Серине не было скучно. Рядом с ней сидели лорд Джиллинхэм и морской офицер. Ей нравился Джилли, как называла его Изабель, и когда он делал комплименты, расхваливая ее наряд, она была рада, понимая, что восхищение в его глазах неподдельное. Он тоже говорил мало, и больше о контрабандисте, которого они видели днем.– Страшный парень, – воскликнул он, – не удивлюсь, что его боялись даже сборщики налогов.– Им действительно стоит гордиться, – отметил морской офицер, сидящий по другую сторону от Серины, – но он только один из многих. Банды вдоль побережья такие многочисленные, что всех их невозможно выловить.– Но драгуны ведь действительно помогают, не так ли? – спросил лорд Джиллинхэм.Моряк передернул плечами.– Их только горстка по сравнению с тем, что действительно нужно, но главная беда в том, что для усиления флота ввели налоговые корабли. К тому же власти в Лондоне не знают, против кого они настроены. Закон, который не разрешает строить большие лодки, на руку только французам. Мне говорили, что их судостроители работают днем и ночью над лодками в тридцать шесть весел, которые развивают скорость до семи-девяти миль в час. Ну какие шансы у наших ребят против них?– Конечно, никаких, – сказал лорд Джиллинхэм. – Но необходимо что-то сделать. Говорят, что каждую неделю контрабандисты переправляют на Континент больше двенадцати тысяч гиней, и львиная доля попадает в карман Бони. Мы все знаем, что его испанские гарнизоны ничего не возьмут, кроме золота.– Но в чем же решение? – спросила Серина.– Если бы мы знали это! – вздохнул офицер. – Я бы сам поотрывал головы этим контрабандистам, но на следующей неделе меня отправляют на Средиземное море.– Ну, там хорошая охота, и вы можете под любым предлогом потопить французский корабль. – Лорд Джиллинхэм поднял бокал, и моряк кивнул в знак согласия.В Длинной галерее начались танцы, и Серина в обществе лорда Джиллинхэма и морского офицера почувствовала, что время летит удивительно быстро. Было уже поздно, когда к ней подошла Изабель попросить платок.– Я потеряла свой, – сказала она, – а может быть, кто-то взял его, чтобы держать ближе к сердцу.Серина дала ей платок из батиста с кружевом, затем решила принести для себя другой. Она поднялась по лестнице в свою комнату и, посмотрев на часы, с удивлением обнаружила, что уже больше трех часов ночи.«Мне нужно лечь спать, – подумала она, – но я обещала следующий танец и еще один после него, не хочется разочаровывать моих партнеров».Огонь в камине ярко горел, и, чувствуя, что в комнате немного душно, она раздвинула шторы и открыла окно. Луна спряталась за облака, но звезды сияли ярко, и было не так уж темно. Серина услышала чьи-то голоса со стороны моря. С любопытством девушка посмотрела вниз. Она не могла разглядеть, но ей показалось, что прямо под окном стояла лодка. А когда через некоторое время она вновь выглянула в окно, лодки уже не было, и девушка подумала, что ошиблась. Она решила вернуться в большой зал и, когда спустилась по лестнице, к своему удивлению, увидела, что через парадную дверь вошли несколько человек. Даже для Мэндрейка прибытие гостей в такой час было поздним, но затем девушка увидела, что это не роскошно одетые гости, которые, обычно здесь бывают, а драгунские офицеры, солдаты, охранявшие побережье, и сборщики налогов. В игорную комнату поспешил лакей. Серина лениво последовала за ним. Она увидела, как лакей разговаривал с лордом Вулканом. Лорд Вулкан что-то сказал гостям, затем медленно прошел через комнату, обходя игорные столы, и столкнулся лицом к лицу с Сериной, которая шла ему навстречу. Маркиз остановился, пропуская девушку мимо, и когда та застенчиво улыбнулась ему, он вдруг невероятно быстро повернулся к ней и потянул кружево платка так, что она выронила его из рук. Так же быстро он поднял платок и вернул ей.– По-моему, это ваш платок, – вежливо сказал он и добавил тихим голосом, чтобы только она могла его слышать: – Предупредите мою мать, что здесь морская охрана. Пройдите к ней через ту дверь за облицовкой. Глава 8 Хэриет Вулкан поставила на карту горсть золотых монет и проиграла. Неудача постигла ее и во второй раз. Маркиза заметила торжествующий взгляд лорда Ротхэма.– Черт бы тебя побрал, Хэрри, – воскликнула она, – не сомневаюсь, что сейчас он тебе и помогает.Лорд Ротхэм с самодовольным видом взглянул на горку золота, выросшую у него под рукой. Левой рукой он стал аккуратно складывать гинеи в столбики.– Бедная Хэриет, – посочувствовал он, – тебе определенно не везет сегодня.– Повезет! Повезет! – сердито сказала маркиза.– Ты снова делаешь ставку?– Конечно, думаешь, у меня заячья душа?– Вовсе нет, Хэриет, – мягко ответил лорд Ротхэм. – Я бы сказал, ты просто немного необуздана. Первое правило игрока – никогда не идти против своих карт.– Чепуха, говорю тебе, мне еще повезет.– Ну, если ты так хочешь, – улыбнулся лорд Ротхэм, – продолжаем. Сколько ставим, Хэриет, пятьдесят или только двадцать пять гиней?– Пятьдесят! Пятьдесят! – лихорадочно проговорила она.Вдруг она заметила, что кто-то стоит рядом. Это был негритенок, и ей показалось, что он принес ее любимый бренди. Но мальчик почти украдкой положил на стол маленький предмет. Сердце Хэриет сильно забилось. На мгновение все поплыло у нее перед глазами. Почти машинально рука потянулась к вещице. Затем она услышала голос Хэрри:– Прости, Хэриет.В его голосе не было сочувствия. Она швырнула ему оставшиеся деньги:– Здесь не хватает около тридцати гиней. Через несколько минут они у тебя будут.– Не торопись, Хэриет. Ради Бога, не беспокойся, я доверяю тебе!Насмехался он над ней или просто держался вежливо? Она не могла знать точно. Маркиза поднялась из-за стола, накрывая рукой маленький предмет, принесенный мальчиком. Это был пузырек с нюхательной солью. Всего лишь пузырек с нюхательной солью, но это означало нечто такое, что заставляло кровь стынуть в жилах.Маркиза направилась к двери. Казалось, она не торопилась, и даже остановилась перекинуться словечком с кем-то из гостей. Старый граф, немного навеселе, взял ее за руку:– Хочу выпить за тебя, Хэриет, – произнес он заплетающимся языком, – самую красивую женщину в Англии.– Спасибо, Барт, – ответила она, машинально кокетливо улыбаясь и освобождаясь от его руки так, что тот почти и не заметил, как она отошла от него.Путь через комнату оказался бесконечным. Люди смеялись, оживленно разговаривали, болтали; повсюду раздавался звон монет и неторопливые выкрики, называющие цифры.Наконец, вошла в Большой зал и стремительно направилась к главной лестнице. Она вошла в спальню. Марта с волнением ждала ее.– Они здесь, миледи.– Так я и знала. – Маркиза бросила пузырек на кровать. – Сегодня или никогда, – пробормотала она, – все же глупо с моей стороны, мне следовало их ждать. Море спокойно.– Вы взволнованы, миледи.– Взволнована? – голос маркизы дрожал. – Где их деньги, Марта?Горничная прошла в другой конец комнаты и открыла нижний ящик комода, в котором лежал холщовый мешочек. Марта взяла его и, мысленно взвесив, с удивлением воскликнула:– Странно, но какой он легкий.– Знаю, – оборвала ее маркиза.– Вы имеете в виду, миледи, – с ужасом произнесла Марта, – что вы взяли немного золота?– Да, да, конечно, взяла. Неужели не понятно, дуреха? Не думала, что они придут сегодня. Я взяла несколько гиней, рассчитывая, что у меня еще будет время вернуть их.– А что они скажут, миледи?– Им придется только подождать. Ну, давай же, и не стой как истукан.Хэриет взяла мешочек и свою любимую трость из слоновой кости.– Мне пройти с вами, миледи? – спросила Марта.– Нет, конечно, нет. Постой у двери. Если кто-нибудь спросит меня, я сразу же вернусь к гостям.– Хорошо, миледи.Маркиза осмотрелась, как бы в ожидании помощи, которая могла возникнуть откуда-то из мрачной пустоты комнаты.– Черт, – пробормотала она, – ну я и дура, – затем повернулась и быстро прошла по коридору.Шарф из газовой ткани, накинутый на плечи, развевался за ее спиной подобно крыльям.Она направилась к концу коридора, пока не дошла до лестницы в старой части здания, и остановилась уже только внизу, чтобы взять со стола восковую свечу и зажечь ее от свечи на стене. Она нащупала рукой скрытую пружину на противоположной стене, и панель открылась.Воздух в коридоре, напоминающем тоннель, был сырой и холодный. Хэриет быстро шла вперед, останавливаясь и зажигая свечи.Она подошла к узкой лестнице, ведущей вниз. Воздух становился холоднее, пахло водорослями, издалека раздавался шум волн. Она осторожно спускалась по ступенькам, опираясь на трость.Затем маркиза прошла еще по одному коридору, прорубленному в скале, с грязным и сырым земляным полом. Она шла, продолжая зажигать на своем пути свечи, прикрепленные к стенам железными скобами. Свернув за угол, она увидела перед собой свет и очутилась в пещере, где несколько человек переносили тюки и бочки из одного темного коридора и складывали их в другом, расположенном к западу, противоположном тому, по которому шла маркиза.На миг Хэриет остановилась, наблюдая за тем, что происходит. Мужчины, проносившие тюки, посматривали в ее сторону, но никто из них не произносил ни слова. Они передвигались быстро и четко, не мешая друг другу.Маркиза стала вглядываться в глубь коридора, из которого они появлялись. Холодный ветер, дующий с моря, теребил ее юбку и локоны, аккуратно уложенные вокруг головы. В пещеру большими шагами вошел мужчина. Властное выражение лица не сочеталось с его внешним видом. На нем была разорванная тельняшка, залатанные кожаные сапоги и грязный платок на шее.– Добрый вечер, ваша светлость.Он говорил вежливо, со странным подобострастием.– Добрый вечер, Пэдлетт. Все в порядке?– Прекрасно переплыли – за два часа пятьдесят минут. Эта новая лодка стоит каждого пенни, которые ваша светлость за нее заплатили.– Рада слышать. А как груз?– Вот список, ваша светлость, все, как Фрогги мне передал. Я пересмотрел его, все правильно, можно вычеркнуть только бутылку бренди.– Почему?Вопрос звучал категорично.– Один из экипажа, миледи. Человек, которого мы взяли в прошлом месяце. С ним много хлопот. Он стащил бутылку в мое отсутствие.– Ты знаешь, Пэдлетт, я не терплю воришек.– Простите, миледи, но, если бы мы не взяли его, нам бы не хватило гребца. Ваша светлость знает, что нынче трудно найти хорошего человека.– Глупости, до сих пор у нас не было подобных проблем.– Может быть, миледи, но другие предлагают им за работу больше.– Я всегда щедро плачу, – заметила маркиза.– Но я ведь не говорю, что вы несправедливы, – возразил Пэдлетт. – Просто люди хотят работать на себя. Они получают деньги, это правда, но вы им больше ничего не разрешаете.– Они могут тратить деньги, сойдя на берег во Франции, но я с самого начала установила правило, Пэдлетт, чтобы вы не давали бутылки со спиртным или ткани тем, кто живет в местных деревнях, так как они могут навести подозрения не только на себя, но и на меня. Мы часто говорили на эту тему.– Да, знаю, ваша светлость, – ответил Пэдлетт, но это его, очевидно, не убедило.– Что бы ни было, я ожидала встретиться с вами не раньше, чем через два дня, – сказала маркиза.– И я не думал, что мы прибудем раньше четверга или пятницы, но груз уже нас ждал, и потом, повезло с погодой.– Да, небо ясное.– Откровенно говоря, ваша светлость, все из-за Мэтью – вы, наверное, помните его, он с нами с самого начала – его жена должна скоро родить, и он хотел попасть домой как можно быстрее.Маркиза недовольно сжала губы.– Черт возьми, Пэдлетт, ты думаешь, меня волнуют роды всякой мелюзги, которая на меня работает? Какая мне разница, кого родит его жена, пусть даже двойню или тройню? Все, что тебе следует делать, это не рисковать, и тем более, в такую ночь.– Ну, ну, ваша светлость, – успокаивал ее Пэдлетт. – Пока что нам ничто не помешало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29