— Не могу об этом спорить, потому что сама не знаю, что я думаю… Сегодня на свадебной церемонии Филипа… Но нет, это невозможно выразить словами… — Она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, затем добавила как будто себе одной: — Возможно… религия и есть ответ на все… Как бы там ни было, можно принять это… в качестве объяснения.На одну минуту она стала простой и естественной, но уже в следующую — словно пожалела, что опустила свою маску и открыла перед Лидией, пусть даже на короткую секунду, хаос своих мыслей и чувств — она вновь прибегла к холодной суровости.— До свидания, мамочка. Не волнуйся за меня, я буду в полном порядке. Мне придется много и тяжело трудиться, но однажды, возможно, мне будет легко забыть несчастье, которое меня заставили пережить.— До свидания, родная. — Лидия хотела ее обнять, но Кристин подарила ей легкий поцелуй в щеку и отвернулась. — Береги себя, — взмолилась Лидия, — хорошо?— А какое это имеет значение? — ответила Кристин, пожав плечами.— А деньги? — в отчаянии воскликнула Лидия. — У тебя достаточно денег, дорогая?— В избытке, благодарю, — ответила Кристин. — Кое-что осталось от того, что тетя Иоанна дала мне на дорогу домой. Но если тебя это так волнует, я уже решила продать свои драгоценности. У меня их немного, только броши и браслеты, которые ты дарила мне, когда я была еще ребенком. К счастью, я могу их считать твоими подарками, а не отца, потому что уж он, конечно, не принимал участия в их выборе.Кристин взялась за дверную ручку, Лидия пыталась сказать что-то еще, но ее душили слезы. Она только и сумела пробормотать:— Храни тебя Господь, родная.— До свидания, мамочка. — Кристин взмахнула рукой в прощальном жесте и ушла.Лидия плакала, как ей показалось, очень долго, а затем пришла Роза, принесла ей чай — средство от всех болезней, по мнению служанки.— Ну сколько можно расстраиваться? — сказала Роза, поставив чашку рядом с Лидией и вынув для нее чистый носовой платок из ящика комода.Лидия не пыталась скрыть слезы.— Кристин очень молода, — сказала она, — так ужасно молода и уже так несчастна. А что я могла сделать? Абсолютно ничего.— Мисс Кристин, может быть, и мало лет, но по уму ей гораздо больше, — мудро сказала Роза. — Она приняла тяжелый удар, но выкарабкается сама. Сейчас вы ничем не можете ей помочь, разве что приготовиться к ее встрече, когда она захочет вернуться.Лидия не стала спрашивать, как Роза узнала о том, что случилось. Роза всегда обо всем узнавала. Если что-нибудь происходило в доме или с кем-нибудь из домочадцев, это тотчас становилось известно Розе.Поправляя покрывало, она добавила:— И хоть мисс Кристин и родилась последней, но мистер Филип моложе ее во многом, а кроме того, тот, кто дальше всех идет, тот больше всех страдает, не забывайте об этом.Когда Роза вышла из комнаты, Лидия задумалась над ее словами. Неужели перед Кристин лежал большой путь? Да, наверное, Роза права. Кристин была личностью. Девочка очень во многом, по ее собственному же признанию, напоминала Ивана. Лидия подумала, что они с Филипом относятся к тихим людям, хранителям очага, которым довольно узкого семейного круга и которым нужна лишь любовь, доброта и покой. Они предоставили Ивану и Кристин поиски восторгов, желание достичь большего, чем возможно, стремление к тому, что всегда остается недосягаемым.Но, несмотря на все это, Кристин оставалась ее ребенком, и этот ребенок, которого она вынянчила, заставил Лидию тосковать всю ночь. На следующее утро, когда Иван зашел к ней после завтрака, она была бледной, с усталым взглядом. Он уезжал в Лондон и хотел попрощаться. Торопливо произнес несколько слов с непривычным смущением, словно стыдился себя и тех откровений, которые она услышала от него накануне. Ему было так несвойственно беспокоиться о прошлом, пусть даже самом важном и иссушающем душу, что Лидия поняла: на этот раз он был вытряхнут из собственного эгоизма, и взрыв Кристин оставил свой след, который теперь нелегко будет стереть.А сейчас ей предстояло ждать новостей об Элизабет. «Беда никогда не приходит одна», — подумала она. Проблем было много, но эта многочисленность отдаляла их на нужное расстояние, не позволяя принять огромные размеры.Раздался резкий телефонный звонок. Лидия моментально сняла трубку. Но оказалось, что кто-то хотел поговорить с Иваном, и она быстро объяснила звонившему, где можно найти мужа.Лидия волновалась об Элизабет, но твердила себе, что, возможно, если нет новостей, то это уже хорошо. Если бы сестре было совсем плохо, старшая медсестра обязательно дозвонилась бы к ней.Лидия направила кресло к большой серебряной чаше в гостиной, чтобы поправить букет, когда горничная открыла дверь.— К вам джентльмен, мэм. Он спрашивал мисс Кристин, а когда я сказала, что она уехала, попросил разрешения увидеться с вами.— Кто он?— Подполковник авиации Хампден, мэм.— Пригласите.Лидия отъехала на свое любимое место, чуть слева от камина. Она смотрела на дверь и увидела, как вошел Харри Хампден. Ей с первого взгляда понравилось его серьезное лицо с правильными чертами. Он шел к ней, тяжело опираясь на трость.— Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились принять меня, миссис Станфилд.— Присядьте, пожалуйста. Простите, что не могу приветствовать вас стоя.Она перехватила его удивленный взгляд на кресло.— Вы болеете? — вежливо поинтересовался визитер.— Лучше, скажем, я лишена передвижения, — ответила Лидия с улыбкой.Он смутился:— Простите. Я не знал. Кристин мне не рассказывала. Ей показалось, что подполковник изменился в лице при упоминании имени дочери. Гость опустился на предложенный стул.— Рядом с вами сигаретница, — произнесла Лидия.— Я не стану курить, благодарю вас. И не отниму у вас много времени. Я пришел узнать только одно, и вы, наверное, догадались, что именно… Где мне найти Кристин?— Вы в самом деле хотите видеть ее? Харри вопросительно взглянул на Лидию:— Она рассказала вам, что случилось?— Да, рассказала. Должно быть, это был большой удар для вас обоих.Она заметила, как Харри внезапно сжал кулаки, словно вспомнил, какое потрясение испытал, и отреагировал на свою злобу и отвращение. Затем он пришел в себя.— Можно мне говорить об этом? — спросил он. — Я пойму вас, если скажете нет.— Я бы хотела, чтобы вы говорили совершенно открыто, — ответила Лидия. — Видите ли, подполковник, я глубоко переживаю из-за дочери. То, что случилось с ней вчера в вашем доме, то, что она узнала там, заставило ее уехать, покинуть родной очаг.— Навсегда? — воскликнул Харри.— Боюсь, что да, — ответила Лидия. — По крайней мере, таково ее теперешнее намерение. Придет ли со временем к ней чувство прощения и большего понимания — неизвестно. А пока я не в силах что-либо сделать для нее, кроме как молиться о ее здоровье и благополучии.Харри взволнованным жестом откинул волосы со лба.— Послушайте, миссис Станфилд, боюсь, многое произошло по моей вине. Вчера я наговорил то, чего не имел в виду… Слова как-то сами вырвались, потому что я был удивлен и поражен тем, что Кристин как-то может быть связана с человеком, сломавшим жизнь моей сестры… Думаю, вы поймете, когда я скажу, что, услышав от Кристин имя ее отца, я забыл обо всем, кроме собственной ненависти к этому человеку… Я забыл, что люблю Кристин… забыл, что она любит меня. Я пришел в ярость. Мне следовало лучше владеть собой… Теперь я это понимаю. Только когда Кристин ушла из моего дома, я понял, что натворил… Я прошел ад, пытаясь узнать, где она живет. Наконец сэр Фрейзер Уилтон принял меня сегодня утром и после долгих увещеваний дал мне адрес Кристин.Харри говорил взволнованно и горячо, с убедительной искренностью. Первое впечатление Лидии, что перед ней порядочный и надежный человек, усилилось, пока он говорил. Теперь она знала, что он нравится ей. Это был честный и прямой человек, которому можно довериться — она нисколько не сомневалась.— Я хочу о чем-то вас спросить, — сказала она. — Вы простите меня, если это вам покажется дерзостью?— Ну разумеется.— Вы все еще хотите жениться на моей дочери? Харри прямо взглянул в глаза Лидии и ни секунды не колеблясь ответил:— Она единственная, на ком я когда-либо еще захочу жениться.— Вы полагаете, зная теперь все, что для вас двоих возможно счастье?— Я убежден в этом, — ответил Харри. — Не стану утверждать, что хочу видеть отца Кристин, что мне легко будет с ним говорить или поддерживать дружеские отношения. Я полюбил Кристин, не зная, кто ее родители. И почему теперь, когда я знаю правду, это должно как-то повлиять на мою любовь?— Я согласна с вами, — сказала Лидия. — Хотя нам будет трудно убедить Кристин.— Почему вы так считаете?Лидия помолчала немного, чтобы собраться с мыслями, затем произнесла:— Кристин пережила огромный удар. Она глубоко страдает. Я не могу отделаться от чувства, что вам будет очень трудно убедить ее простить вас. Сейчас ей это сделать не легче, чем простить отца.— Надеюсь, между нами нет никаких параллелей? — быстро спросил Харри.— Разве вы оба не предали ее? Харри выглядел пристыженным.— Теперь я понимаю, — продолжила Лидия, — что долгое время Кристин терзалась и, возможно, испытывала естественное любопытство из-за поведения отца. Это очень типично, что девочки — да и мальчики тоже, коли на то пошло, — когда они совсем еще в юном возрасте, переживают огромное потрясение, узнав о каком-то отступлении от норм в том, что касается секса. Нет никого чище, чем самые молодые. Мне следовало предвидеть это и либо объяснить все в доходчивой форме Кристин, либо держать ее в полном неведении. Теперь слишком поздно, все это повлияло на характер дочери, на всю ее жизнь. Нам придется смириться с этим фактом, и вы должны понять, что когда удар был нанесен, когда девочка испытала эмоциональное потрясение из-за поведения отца, она не смогла обратиться за утешением к человеку, которого любила, а должна была страдать из-за него тоже, ведь он унизил ее гордость и чувство порядочности.— Я понимаю, — сказал Харри. — Господи, как я мог оказаться таким дураком! Но я тоже испытал большое потрясение. Кристин никогда не говорила о своем отце. Если я и думал о нем, то представлял обычного деревенского сквайра, спокойно живущего в уединении своего поместья.— Я очень хорошо вас понимаю, — сказала Лидия. — И хочу, чтобы вы поняли: даже если вы найдете Кристин, все будет отнюдь не просто.— Я буду ждать, — сказал Хампден. — Верю, она любит меня, а это самое главное.Лицо Лидии осветилось изумительной улыбкой.— Если вы действительно верите в это, тогда обещаю вам, что все будет хорошо. В одном я убеждена в этой жизни, одно для меня является неоспоримой истиной: любовь — единственное, что имеет значение. Продолжайте любить Кристин, и, если ваша любовь будет велика, однажды вы вместе обретете счастье.— Благодарю вас, — тихо произнес Харри. — А теперь, миссис Станфилд, скажите мне, где искать Кристин?— Она уехала в Эдинбург, — ответила Лидия. — Полагаю, сэр Фрейзер Уилтон хотел, чтобы мы с вами встретились, и, наверное, это было мудро с его стороны. Он единственный, кто знал, что Кристин не окажется сегодня утром дома. Он сам хлопотал, чтобы она уехала стажером в госпиталь святой Марии.— Медсестра в госпитале! — воскликнул Харри. — Отчего-то я не могу представить себе Кристин в этой роли.— Думаю, это пойдет ей на пользу, — сказала Лидия. — Вы должны помнить, что ей уже довелось иметь дело с больными людьми, пусть даже не часто. Кристин предстоит еще многое узнать о людях, больных или здоровых. Опыт будет полезен, и, возможно, она обретет среди болезней и страданий собственный покой.— Я немедленно отправлюсь к ней в Эдинбург, — объявил Харри.— Да, я тоже думаю, что вам следует так поступить. Повидайте ее и скажите, что любите, но не стоит ничего требовать в ответ. Дайте ей время обрести почву под ногами, оправиться немного от шока, который она пережила.Харри с тоской посмотрел на Лидию:— Вы думаете, она еще не скоро захочет выйти за меня?— Кто может сказать? — ответила Лидия. — И не пытайтесь принуждать ее, пусть она придет к вам по доброй воле. Молодые тяжело воспринимают многие вещи. Только приблизившись к старости, мы становимся философами.— И что тогда? — спросил Харри. Лидия улыбнулась:— Болит по-прежнему, но мы пытаемся убедить себя, что не больно.Харри медленно поднялся:— Вы были очень добры ко мне, миссис Станфилд. Позвольте задать вам один вопрос.— Да, конечно. Какой?— Вы будете возражать, если я женюсь на Кристин?— Я буду очень рада, — ответила Лидия. — Хочу быть до конца откровенной с вами, Харри — мне можно вас так называть? Я знаю, Кристин вас так называет. Я потеряла Кристин, она никогда не переменится к отцу, и я вынуждена отказаться либо от него, либо от дочери. Он навсегда останется для меня самым главным в жизни, поэтому вам нет необходимости спрашивать, каков будет мой выбор. Когда-нибудь, возможно, когда мы станем старыми и мудрыми и поймем, как мало значат в общем итоге все эти трагедии и сердечные раны, вероятно, мы и будем вместе. Но до тех пор Кристин останется в одиночестве — девушкой без прошлого. Когда-то я сделала такой же выбор, но совершенно по другой причине. Это нелегко — и если вы будете там, чтобы заботиться о Кристин, беречь ее и любить, я буду вам очень благодарна.— Спасибо. — Харри протянул руку, и когда Лидия подала свою, крепко пожал ее. — Спасибо, — повторил он.Она поняла, что он пытается выразить благодарность, для которой не может найти слов. Гость пошел, хромая, к двери. Когда он дошел, Лидия остановила его.— Харри, — взволнованно позвала она. — Когда вы повидаетесь с Кристин, поговорите с ней и выслушаете ее ответ, то не сочтете за предательство написать мне?— Конечно, напишу, — ответил Харри.Он вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Лидия взглянула на часы на каминной полке. Она еще раз сняла трубку, назвала номер Эйвон-Хауса, и через несколько минут ее соединили со старшей медсестрой.— Это вы, миссис Станфилд? Я все утро пытаюсь дозвониться до вас.— Я тоже. Как моя сестра?— Мне очень жаль, но леди Эйвон провела беспокойную ночь. Появляются нарывы. Мне кажется, если вы сможете, миссис Станфилд, вам следует приехать не откладывая.— Вы хотите сказать, что ее положение критическое?— Врач будет здесь с минуты на минуту, — ответила старшая медсестра. — Мне бы хотелось, чтобы вы, миссис Станфилд, выслушали его заключение. А еще мне бы хотелось, чтобы вы были здесь… на всякий случай.Лидия сразу поняла, что пытается сказать старшая медсестра. Она была не из тех женщин, кто склонен к преувеличению и любит поднимать ненужный шум. Лидия звонком вызвала Розу и еще раз воспользовалась телефоном, чтобы связаться с местным гаражом. Когда-то ей было обещано предоставить в ее распоряжение машину по первому требованию, и теперь ее уверили, что автомобиль будет у дверей через двадцать минут.Роза приготовилась затеять спор по поводу разумности такого путешествия, но Лидия заставила ее замолчать.— Жизнь сестры в опасности. Если что-нибудь случится, а меня там не будет, я никогда не прощу себя.После этого Роза не сказала ни слова, но, пока везла Лидию из гостиной в спальню, ее молчание было красноречиво. Роза подготовила Лидию к отъезду, а затем ушла за своим пальто и шляпкой, пока хозяйка наспех писала записку мужу на тот случай, если он вернется раньше нее.— Если позвонит мистер Филип, скажите ему, куда я уехала, — проинструктировала она горничную, прежде чем отправиться в Эйвон-Хаус.Ехали молча. Лидия была занята своими мыслями. Почему-то насчет Элизабет у нее было странное предчувствие. Она испытывала страх, чего раньше никогда не случалось, и не знала, то ли просто сказывались усталость и нервное напряжение, то ли она в действительности была ясновидящая.Потом она вспомнила об Ангусе. Надо было позвонить Лоренсу Грейнджеру и узнать, есть ли новости, но утром она не хотела занимать телефон на случай звонка из Эйвон-Хауса, а дозвонившись, была слишком взволнована мыслями о том, как попасть туда поскорее, чтобы помнить о звонке Лоренсу.Серый утренний туман к середине дня превратился в моросящий дождик. Пейзаж за окном стерся, стекла такси были забрызганы дождем. Лидия всю дорогу вспоминала Элизабет маленькой девочкой. Вот она забирается ночью к ней в кровать со словами: «Я боюсь. За гардеробом спрятался медведь и смотрит на меня». А вот бежит за утешением, когда упала и разбила коленку. Приносит ей из сада первые подснежники, а в другой раз птичку, которую нашла со сломанным крылом.Лидия всегда была так занята своими делами, что теперь с болью вспоминала, как мало времени уделяла своей младшей сестренке. Однажды, вспомнила она, Элизабет, которой в то время было всего несколько лет, обняла ее за шею и спросила: «Ты ведь любишь Лизабет, правда, Лидия?»«Конечно же люблю, глупенькая».«Потому что я люблю тебя больше всех на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29