— Сейчас я поеду очень быстро, — сказал он, — чтобы опробовать этих лошадей. А потом мы подумаем, как разрешить ваши затруднения.
Не дожидаясь ответа, он взмахнул хлыстом, и лошади рванулись вперед. Так быстро Анита не ездила никогда в жизни.
За ними вздымалась дорожная пыль. Аните казалось, будто она скачет не с Люцифером, а с Аполлоном, летящим по небу в своей колеснице, что несет свет с одного края мира к другому.
Девушка трепетала в совершенном восторге. Когда они приблизились к повороту, герцог замедлил ход упряжки, а через минуту повернул ее обратно.
— Это было потрясающе! — воскликнула Анита. — Лошади просто превосходные. Откуда они у вас?
— Они не мои, — ответил герцог, — но у меня есть лошади, которые могут бежать так же быстро и даже быстрее, хотя признаю, что и эти почти безупречны.
— Тогда, прошу вас, и не пытайтесь искать в них недостатки, — попросила Анита.
— Почему? — с любопытством поинтересовался герцог.
— Когда то, что мы считали совершенным, не оправдывает наших ожиданий, — это самое большое разочарование.
— Вы слишком молоды, чтобы понимать это, — заметил герцог, и в голосе его прозвучала циничная нотка.
— Значит, мы никогда не должны ожидать слишком многого, — сказала Анита, словно разговаривая сама с собой, — а стараться быть благодарными за то, что все так хорошо, как есть.
— Судя по тому, как вы говорите, — заметил герцог, — вы стали бы великолепной женой приходскому священнику.
Анита вскрикнула от ужаса.
— Это жестоко с вашей стороны! Вы просто хотите… задеть меня! Я не проповедовала, я только пыталась понять, почему вы так циничны, — вы же герцог, и у вас, наверное, есть все на свете… и еще многое… помимо этого.
Герцог засмеялся:
— Кто рассказывал вам сказки обо мне?
— Собственно, не о вас, — пояснила Анита, — но герцоги такие значительные люди… Так хочется верить, что они счастливы… ведь по происхождению они ниже только лиц королевской крови.
Герцог снова засмеялся:
— Вы делаете меня герцогом из тех сказок, что вы рассказываете сами себе, глядя в небеса или черпая воду из источника.
— Откуда вы знаете? — спросила девушка.
— Это очевидно.
— Я стараюсь… мечтать… не все время.
— Я считаю, что пытаться изменить себя — это ошибка, — заметил герцог. — А маленькие ангелы, видимо, верят в то, что все должно быть совершенно.
Он вновь улыбнулся и процитировал:
— «Проходят ангелы по стенам неба, как часовые для бессмертных душ».
Анита взглянула на герцога с внезапным огоньком в глазах. Заметив ее взгляд, он спросил:
— Вы проходите по стенам неба?
— По вашему мнению… я этим… занимаюсь? — спросила Анита. — Я действительно выгляжу как ангел?
— В точности!
— Как замечательно, — почти про себя проговорила Анита.
— Что же может быть более подходящим для вас, чем изрекать предостережения бессмертной душе Люцифера во время верховой прогулки с ним!
— С моей стороны, наверное, было… дерзко думать, что вы… похожи на Люцифера, — сказала Анита. — Просто вы появились тогда, когда я размышляла о том, как он был прекрасен до падения с небес.
Герцог подумал, что слышал множество комплиментов в свой адрес, но ни один из них не был столь чистосердечен.
— Спасибо, — сказал он.
Щеки Аниты залила краска смущения.
— Я, наверное, не должна была… этого говорить, — пробормотала она. — То, о чем я думаю, иногда выскакивает само собой. Простите.
— Вам не за что просить прощения, — сказал герцог. — Теперь мы направляемся домой, и у меня, кажется, появилось решение относительно ваших трудностей.
— Правда?
Анита сжала руки. В ее голосе послышались совсем иные нотки.
Девушка глядела на герцога снизу вверх. Ее взгляд умолял.
— Ваша светлость, вы в самом деле хотите мне помочь? Прошу вас… Если вы мне поможете, я… буду благодарна вам всю свою жизнь!
— Безусловно, я постараюсь, — сказал герцог. — Полагаю, вы останетесь довольны.
— Обещайте, что мне не придется… выходить замуж за… преподобного Джошуа!
— Если только вы сами этого не пожелаете.
— Вы прекрасно знаете, что никогда, никогда, никогда я этого не пожелаю! — воскликнула Анита. — Но как вы сможете… помешать преподобному Джошуа?
— Полагаю, что есть еще некто, чья помощь нам понадобится, — улыбнулся герцог,
Лицо Аниты приняло озабоченное выражение. Заметив это, герцог добавил:
— Не беспокойтесь так! Я имею в виду мою мать.
Глава 3
Герцогиня сидела на своем любимом месте у окна. Вдруг, к своему удивлению, она увидела сына, который направлялся к дому.
Час назад герцог уехал в Харвуд. Герцогиня не могла себе представить, что заставило его вернуться.
Через некоторое время она услышала его шаги в коридоре и выжидательно подняла голову.
Герцог вошел, но не успел ничего сказать, как герцогиня воскликнула:
— Что случилось, Керн? Я не ожидала столь скорого твоего возвращения!
— Ничего страшного не произошло, — ответил он, подходя к матери.
— Тогда в чем дело? — поинтересовалась герцогиня.
Герцог сел в кресло рядом с матерью и ответил:
— По пути я встретил внучатую племянницу мисс Лэвенхэм. Девушка была сильно расстроена.
— Что же ее так огорчило?
— Твоя давняя подруга, которая, по твоим словам, занимается благотворительностью, решила, что это дитя должно выйти замуж за ее ручного священника.
— Не может быть! За преподобного Джошуа Хислипа?
— По-моему, его зовут именно так.
— Но он старый и, наверное, самый неприятный человек на свете! Когда в прошлое воскресенье я слушала его, он буквально упивался описанием страшных мучений, которые ждут грешников. Мне кажется, что, будь у него такая возможность, он бы лично выносил приговоры.
— Тогда ты понимаешь, мама, — сказал герцог, — что позволить выдать девушку замуж за человека, который ей в отцы годится, — это преступление.
— Кто-то мне рассказывал, что преподобный Джошуа недавно овдовел, — заметила герцогиня. — Но, конечно, он слишком стар для племянницы Матильды… Как, ты сказал, ее зовут?
— Анита.
— Однако, — продолжала герцогиня, — я не могу ничего поделать. Кроме того, я уверена, что Матильда Лэвенхэм не потерпит моего вмешательства.
На мгновение наступила тишина, потом герцог сказал:
— Мне казалось, что тебе нужен чтец, мама. Герцогиня вздрогнула от возмущения. Больше всего на свете она гордилась своим зрением, гораздо лучшим, чем у ее ровесниц.
Она прекрасно видела вдаль, более того, лупа ей требовалась только для очень мелкого шрифта.
Герцогиня уже готова была сказать, что чтец ей понадобился бы в последнюю очередь, но когда эти слова уже были готовы сорваться у нее с языка, сдержалась и, поколебавшись, неуверенно произнесла:
— Если ты действительно… думаешь, что мне это необходимо, я… уверена, ты… прав.
— Я так и думал, что ты со мной согласишься, мама* — улыбнулся герцог. — Так как завтра ты уезжаешь домой, полагаю, тебе будет приятно, если кто-нибудь станет сопровождать тебя и читать вслух газеты.
— Ты предлагаешь, чтобы Анита Лэвенхэм поехала со мной? — спросила герцогиня.
— Лучше всего, если она приедет сюда сегодня вечером, — ответил герцог. — Как я понимаю, влюбчивый священник завтра в полдень будет гладить костюм.
— Конечно, его сватовство надо предотвратить, — согласилась герцогиня. — Что ты предлагаешь предпринять?
— Я уже заказал для тебя экипаж, мама. Полагаю, если ты поедешь к мисс Лэвенхэм и попросишь у нее, в виде услуги, одолжить тебе свою племянницу, она не сможет отказать.
— Конечно, дорогой, — кивнула герцогиня. — Может, позвонишь, чтобы Элеонора принесла мне шляпку и накидку?
Герцог поднялся и дернул за звонок. Герцогиня наблюдала за ним с удивлением, которого он не замечал.
Она часто обвиняла его в эгоизме. Многие говорили, что он испорченный и избалованный единственный ребенок.
Герцогиня подумала, что с тех пор, как ее сын вырос, он никогда не выказывал ни малейшей заинтересованности в делах окружающих.
— Теперь я снова отправлюсь в Харвуд, — говорил тем временем герцог. — Надеюсь, по пути у меня не будет больше приключений. Завтра я направлюсь в Донкастер, а в Оллертоне буду через две недели.
— Я пригласила твоих гостей приехать к нам двадцать пятого, — сказала герцогиня.
— Спасибо, мама. Бригсток, конечно, отправится назад в поезде, чтобы позаботиться о тебе во время путешествия и проследить, чтобы у тебя было все необходимое.
— Уверена, мистер Бригсток превосходно с этим справится, — ответила герцогиня.
Она протянула руки:
— До свидания, дорогой мальчик. Надеюсь, твои лошади выиграют скачки.
— Я буду чрезвычайно разочарован, если они проиграют.
Герцог поцеловал мать и поспешил прочь, словно ему не терпелось снова взяться за поводья упряжки, ожидавшей его снаружи.
Глядя вслед сыну, герцогиня тихо пробормотала:
— Чтец, подумать только! Впрочем, этот предлог не хуже других!
Поспешив в дом мисс Лэвенхэм, согласно указаниям герцога, Анита обнаружила, что ее собираются отчитать за долгое отсутствие.
— Есть много дел, которые тебе необходимо сделать, Анита, — сурово сказала мисс Лэвенхэм, — а не шляться неизвестно где. Я этого не одобряю.
— Прошу прощения, — робко ответила Анита. — Сегодня такой хороший день, и я гуляла дольше, чем намеревалась.
— Молодежи совершенно не обязательно чрезмерно увлекаться моционом, — отрезала мисс Лэвенхэм, — особенно когда они пренебрегают своими обязанностями. Поторопись закончить эти письма, чтобы отдать их викарию, когда он зайдет завтра.
Она не заметила, что Анита задрожала, подумав о настоящей причине визита преподобного Джошуа.
Анита отчаянно спрашивала себя, сдержит ли герцог слово и спасет ли ее от ужасной судьбы.
Саре хорошо было говорить о том, что им надо найти себе мужей, но Анита благодаря своему живому воображению уже поняла: быть замужем за мужчиной означает не только носить его имя и следить за его домом.
Она не знала, что это, собственно, означает. Она знала только, что сама мысль о поцелуях и прикосновениях преподобного Джошуа была жуткой и противоестественной.
Когда она в первый раз после приезда увидела его в церкви, она решила, что он скучен и отвратителен.
Тогда она снова размечталась о Люцифере, хотя речь преподобного Джошуа ни в коей мере не напоминала проповедь преподобного Адольфуса:
— О, как упал ты с неба, денница, сын зари! Анита повторяла про себя эти слова и с улыбкой
думала о том, как удачно упал ее Люцифер — на место герцога.
Когда позже в тот день преподобный Джошуа зашел на чай к ее двоюродной бабушке, Анита пришла к выводу, что вблизи он еще более неприятен, чем во время проповеди.
Он разговаривал с мисс Лэвенхэм как-то вкрадчиво и раболепно. Анита заметила, что глаза его заблестели от жадности, когда леди Матильда вручила ему запечатанный конверт.
— Небольшое пожертвование на дела милосердия, дорогой викарий, — проговорила мисс Лэвенхэм неожиданно мягким голосом.
У Аниты возникло подозрение, что единственный объект благотворительности преподобного Джошуа — он сам.
Он заходил очень часто. В следующее воскресенье Аниту неприятно поразило, что он продержал ее руку в своей, влажной и липкой, заметно дольше, чем того требовали приличия.
Анита также слушала, как лестно отзывался преподобный Джошуа о ней в разговоре с ее двоюродной бабушкой.
«Если бы он знал, что я о нем думаю, — говорила она себе, — то запел бы по-другому!»
Тем не менее Анита думала о нем не слишком часто. В то утро она была озабочена и возбуждена первым письмом от Сары. Сестра писала:
«Не могу передать, как замечательно жить в Лондоне с тетушкой Элизабет. Я просто представить себе не могла, что она будет так добра ко мне. Тетушка подарила мне такие чудесные наряды, и когда я надеваю их, я чувствую себя Золушкой, над которой взмахнула волшебной палочкой ее крестная фея.
Только представь себе, у меня есть огромный кринолин, а в моем гардеробе уже четыре бальных платья и еще много других, совершенно восхитительных.
Я хотела бы рассказать тебе, дорогая Анита, о балах, на которых я была, и о приеме, где тетушка представила меня принцессе Александре, но нет времени — надо готовиться к званому обеду.
Надеюсь, ты не очень несчастна в Харрогите. Мне хочется снова написать тебе, и чем раньше, тем лучше, — просто чтобы сказать, что я тебя люблю и хочу, чтобы мы были вместе».
Анита перечитывала письмо раз за разом. Она говорила себе, что Сара такая хорошенькая; все будут ею восхищаться, и она найдет себе мужа в точности по своему желанию.
Все утро Анита предавалась мечтам о Саре, поэтому случившееся после обеда стало для нее потрясением. Встав из-за стола, мисс Лэвенхэм сказала:
— Я хочу поговорить с тобой, Анита, перед тем как пойду отдохнуть.
Анита удивилась, но проследовала за леди Матильдой в маленькую гостиную, примыкавшую к столовой.
Закрыв дверь, мисс Лэвенхэм сказала:
— Сядь, Анита. Я должна тебе кое-что сообщить. Уверена, что, услышав это, ты поймешь, как тебе повезло.
У Аниты мелькнула мысль, что леди Матильда, наверное, хочет подарить ей новое платье, но мисс Лэвенхэм продолжала:
— Ты несколько раз встречала преподобного Джошуа Хислипа здесь и слышала его проповедь. Ты, без сомнения, понимаешь, что это человек выдающихся способностей и с незаурядным характером.
Она помедлила. Было очевидно, что она ждет ответа Аниты, и девушка сказала:
— Да, я уверена, что так оно и есть.
— Следовательно, ты согласишься, что стать его соратницей и женой — это великая честь, — продолжала мисс Лэвенхэм.
Анита несколько удивилась: странно, что ее двоюродная бабушка решила предпринять такой шаг, как замужество, в столь преклонном возрасте — ведь ей уже за семьдесят.
Однако, поразмыслив над этим, девушка решила, что преподобному Джошуа было бы выгодно получить такую богатую жену.
Кроме того, не было ни малейшего сомнения: мисс Лэвенхэм очень хорошо к нему относится.
Вслух Анита сказала:
— Так вы выходите замуж, бабушка Матильда! Как замечательно! Можно, я буду подружкой невесты?
Воцарилось ледяное молчание. Анита поняла, что сморозила глупость.
Мисс Лэвенхэм, четко выговаривая каждое слово, чтобы не допустить недопонимания, произнесла:
— Викарий просит твоей руки, Анита!
Несмотря на суровый тон тетушки, Анита почувствовала, что не может спокойно ее слушать, и воскликнула:
— Н-нет… нет! Как он… может? Он такой старый!
— Возраст не имеет значения, — резко ответила мисс Лэвенхэм. — Как сказал сам викарий, он долго жил среди декабрьских льдов, но ты принесешь ему весну.
Анита не могла вымолвить ни слова, и мисс Лэвенхэм продолжала:
— Он имел в виду, что перед смертью его жена долго болела. Я лично всегда считала ее надоедливой, брюзгливой собственницей. Она не смогла подарить викарию детей — хотя это, конечно, мог быть промысел Божий.
— Де… тей!
Прошептав это слово, Анита храбро, хотя сердце ее трепетало, произнесла:
— Прошу прощения… бабушка Матильда, но я не могу… выйти замуж за… нелюбимого человека… настолько… старше меня.
Мисс Лэвенхэм обратила на ее слова не больше внимания, чем на писк комара.
— Чепуха! — отрезала она. — Ты выйдешь замуж за преподобного Джошуа и поймешь, что тебе невероятно повезло. Пышной свадьбы не будет, это вовсе не обязательно. Я устрою здесь небольшой прием и, само собой, обеспечу тебя приданым.
Анита вскочила с места.
— Нет!.. Нет!.. Я не могу… Я не выйду замуж за преподобного… господина!
— Ты сделаешь так, как тебе велят! — возразила мисс Лэвенхэм. — Я не желаю, чтобы преподобный Джошуа был разочарован. Я полностью одобряю ваш брак. Поскольку твой отец умер, а мать за границей, я, как старшая в семье Лэвенхэм, являюсь твоей опекуншей, и в этом качестве, Анита, я не потерплю никаких возражений. Когда завтра викарий навестит нас, ты примешь его, а через месяц я устрою вашу свадьбу.
Мисс Лэвенхэм говорила так веско, так сурово, что Аните казалось, будто вокруг нее смыкаются стены. Выхода не было.
Вскрикнув, как загнанный зверек, она поспешила наверх, в свою комнату, и заперлась там.
Услышав, как мисс Лэвенхэм поднимается в свою спальню, Анита надела шляпку и выскользнула из дома. Ее не покидало ощущение, что только за городом она может свободно дышать и думать.
По воле провидения ей встретился герцог. Он пообещал спасти ее, но как, она не знала.
В отчаянии Анита думала, что ей придется бежать и как-нибудь добраться домой, в Фенчерч. И тут дворецкий открыл дверь и объявил:
— Герцогиня Оллертонская, мэм!
Мисс Лэвенхэм удивилась. Сердце Аниты екнуло.
Герцогиня медленно, с трудом подошла к мисс Лэвенхэм, поднявшейся ей навстречу.
— Какой сюрприз, Кларисса! Я не ждала твоего визита.
Она помогла герцогине сесть в кресло. Та не отвечала, пока не устроилась поудобнее, затем сказала:
— С моей стороны было так невнимательно не заглянуть к тебе раньше, Матильда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12