Это абсолютно необходимо, а то мы будем выглядеть так, словно только что сошли с Ноева ковчега.
— Платья! — почти в экстазе воскликнула Дафни.
— Думаю, мне в Харрогите не потребуется ничего модного, — сказала Анита. — Насколько я помню папины рассказы, двоюродная бабушка Матильда посвятила себя делам милосердия, поэтому я вряд ли встречу подходящего мужа, разве что из монашеского ордена!
Сара засмеялась. Анита так смешно говорила: им всем это очень нравилось.
— Не волнуйся, дорогая, — сказала она. — Если мне удастся выйти замуж за знатного или просто богатого человека, и ты, и Дафни будете гостить у меня, а я прочешу Лондон и все его окрестности — или где я там буду жить — в поисках подходящих холостяков.
— Вот и решение! — воскликнула Дафни. — Тебе, Сара, понадобится много красивых платьев, а мы с Анитой как-нибудь обойдемся.
Ее слова прозвучали немного грустно, ведь она так мечтала, чтобы у нее были свои наряды, а не те, что доставались ей по наследству от Сары.
— Надеюсь, что твоя крестная, которая, я думаю, очень богата, не только примет тебя, но и даст тебе необходимую одежду, — сказала Сара.
— Я не могу ее об этом просить! — воскликнула Дафни.
— Конечно, нет, — ответила Сара, — но в своем письме я отметила, как мы бедны и какая для нас большая удача, что мы отправили маму в Швейцарию — да и то только с помощью ее подруги, леди Бенсон.
Анита вздрогнула.
— Сара, мы как будто попрошайничаем.
— Конечно! — резко ответила Сара. — Так и есть! Мы попрошайки, запомни, и я этого совсем не стыжусь. В конце концов семья Лэвенхэм нам кое-что должна.
— Должна? — переспросила Дафни.
— Разумеется! — ответила Сара. — Они отвратительно себя вели, когда папа и мама поженились, — просто потому, что дедушку-графа распирало от гордости и чувства собственной значимости. Он полагал, что даже его младший сын женится на титуле или деньгах, а у мамы не было ни того ни другого. Но она была так прекрасна, что папа влюбился в нее.
— Когда он увидел ее, — мечтательно сказала Анита, — все случилось, как в книге. Мама говорила, что, когда она посмотрела на папу, она поняла, что именно его видела в своих мечтах.
— Это была настоящая идиллия, — сказала Сара. — Мы все тоже хотим встретить мужчину своей мечты, но здесь мы точно никого не встретим.
Анита хотела было ответить, что, как ни странно, она встретила сегодня такого мужчину — Люцифера.
Но не ответила — поняла, что Сара будет только раздражена, если ей помешают изложить ее планы.
Когда Сара сосредоточивалась на чем-нибудь, она ожидала, что другие сделают то же самое, а потому Анита продолжала ее слушать, не перебивая. Сара рассказала сестрам, сколько у них было денег и как она устроила, чтобы о доме позаботились в их отсутствие.
— Ты уверена, что родственницы, которым ты написала, примут нас? — тихо спросила Дафни.
— Им придется — придется! — выполнить мою просьбу, — сказала Сара, и в голосе ее прозвучало отчаяние. — Иначе мы все обречены!
Герцогиня Оллертонская сидела у окна большого дома по Проспект-гарденс, который она снимала, и думала о том, что серные ванны и принимаемые, ею каждое утро железистые воды идут ей на пользу.
Герцогиня приехала в Харрогит, потому что на этом настоял ее сын, послушав доктора.
Говорить ему об отсутствии всякого желания уезжать из своего удобного и красивого дома на север было бесполезно.
Став вдовой, герцогиня усвоила, что с ее сыном, коль скоро он что-нибудь решил, спорить невозможно — особенно когда дело касается ее самой.
Он все устроил наилучшим образом.
Его секретарь-управляющий выбрал дом. Дом, большой, великолепно меблированный, принадлежал аристократу, который на лето уехал за границу.
Там было практически все, что может понадобиться даме из высшего общества, но вдовствующая герцогиня Оллертонская путешествовала, как кто-то сказал в шутку, «словно улитка — с домиком на спине».
Она приехала с юга с собственными скатертями, простынями, столовым серебром и, конечно, с собственными слугами. Кроме того, с ней путешествовали, как с удовольствием говорила ее светлость, «безделушки».
Они одни занимали изрядное число дорожных сундуков. Для их перевозки от личного поезда герцога до дома на Проспект-гарденс потребовалось несколько экипажей.
Среди многих вещей, с которыми герцогиня не расставалась, был портрет ее сына Керна, ныне пятого герцога Оллертонского.
Портрет стоял на большом, специально изготовленном мольберте недалеко от окна, где сидела герцогиня. Она посмотрела на привлекательное лицо герцога и подумала, как хорошо художник изобразил его темные глаза и решительный подбородок. Взгляд ее смягчился.
Внезапно дверь открылась, и появился герцог, словно вызванный ее мыслями.
Герцогиня протянула к нему руки.
— Ты приехал, дорогой! — воскликнула она. — Я так надеялась, что ты приедешь сегодня, но мистер Бригсток полагал, что завтра.
— Как видишь, сегодня, — сказал герцог. — Как ты себя чувствуешь, мама?
Произнося эти слова, он подошел к ней и, держа ее руку в своих, поцеловал в щеку.
— Мне лучше, в самом деле лучше, — улыбнулась герцогиня, — и не терпится вернуться домой.
— Тебе здесь не нравится?
Герцог нахмурился, меж его бровями появилась морщинка.
— Это было интересно, — ответила герцогиня, — но, откровенно говоря, повторять не стоит. Ты же знаешь, я не могу долго быть вдали от тебя и от Оллертона.
— Я тоже скучал без тебя, мама.
— Так мило с твоей стороны, что приехал повидать меня, — сказала герцогиня.
Герцог высвободил руку и сел напротив матери.
— Скажу честно, мама, как ты того желаешь, что, хотя мне и не терпелось увидеть тебя, мое путешествие на север вызвано не только сыновним долгом.
— Есть еще причина? — улыбаясь, спросила герцогиня. — Попробую угадать. Наверное, это как-то связано с графом Харвудским и его превосходными лошадьми.
Герцог засмеялся:
— Ты всегда прозорлива, мама, когда дело касается меня. Ты угадала. От тебя я поеду в Харвуд, где пробуду до скачек в Донкастере.
— А твоя лошадь в них участвует? — поинтересовалась герцогиня.
— Три, как обычно, — ответил герцог. — Думаю, одна обязательно выиграет забег.
Герцогиня вздохнула:
— Как бы мне хотелось быть там!
— Может, на будущий год, мама. Но если ты будешь хорошо себя чувствовать, съезди на денек в Эскот.
— Это самое лучшее, — улыбнулась герцогиня. — Уверена, что ее величество будет настолько любезна, что позволит мне погостить в Виндзоре.
— Конечно, — ответил герцог, — но ты должна хорошо себя чувствовать, а то не выдержишь стояния в присутствии королевы и прочих церемоний.
— В самом деле, — согласилась герцогиня. — Но расскажи мне побольше о твоем визите к маркизу Донкастерскому. Я всегда считала его очаровательным человеком.
— Я тоже, — ответил герцог. — Как ты понимаешь, мама, именно поэтому мне интересно увидеть его дочь.
Герцогиня замерла. Стало очень тихо. Затем она сказала:
— Ты имеешь в виду… Ты думаешь…
— О женитьбе, — закончил за нее герцог. — Да, мама. Я пришел к выводу, что мне пора жениться.
— О, Керн, я молилась об этом! — воскликнула герцогиня. — Это Мармион заставил тебя принять столь важное решение?
— Да, Мармион, — подтвердил герцог, — а вернее, королева.
— Королева?
— Ее величество говорила со мной на прошлой неделе.
— О Мармионе?
— Верно.
Герцогиня тихо вскрикнула — видимо, от ужаса, — но перебивать не стала.
— Ее величество попросила меня поговорить с ней в ее личной гостиной. Я сразу понял, что речь пойдет о чем-то серьезном.
— Это могло быть только одно, — быстро сказала герцогиня.
— Совершенно верно! Она сказала мне, что слышала, будто Мармион и его жена были в ложе в Ковент-гарден, когда там был принц Уэльский, и вели себя, как выразилась королева, «вызывающе».
— Полагаю, ее величество имела в виду, что они слишком много выпили, — тихо сказала герцогиня.
— По сведениям из других источников, они были невообразимо, возмутительно пьяны!
— О, Керн, что же нам с этим делать?
— Мы только можем принять меры, чтобы Мармион не унаследовал от меня титул, — ответил герцог.
— А что сказала ее величество?
— Она указала мне на то, что герцогиня Оллер-тонская по традиции является фрейлиной королевы.
— И конечно, ее величество не потерпит, чтобы в подобном качестве выступало то вульгарное создание, которое твой кузен избрал себе в жены, — добавила герцогиня.
— Именно это и имела в виду ее величество, — сказал герцог. — Таким образом, мама, настало время — возможно, к сожалению, — когда я обязан буду жениться.
— Конечно, дорогой, но почему к сожалению? Помедлив немного, герцог сказал:
— У меня нет желания жениться, мама, как я тебе и говорил, когда мы раньше обсуждали эту тему. Меня полностью устраивает мое нынешнее положение, но я прекрасно сознаю, что мой долг — обеспечить появление наследника. Поэтому я надеюсь на твою помощь.
— На мою помощь? — удивленно повторила герцогиня.
Герцог улыбнулся:
— Я не привык общаться с молодыми девушками, за исключением дочери маркиза, которую я в последний раз видел еще с гувернанткой. Ни в одном из домов, где я бываю, среди гостей не встречается молодых девушек.
— Конечно, я понимаю! — воскликнула герцогиня.
— Так вот, я хочу попросить тебя, мама, — продолжал герцог, — составить список подходящих, на твой взгляд, девушек. Я посмотрю на них и решу, какая подходит больше всего.
Герцогиня ничего не сказала, и, глядя на нее, герцог спросил:
— Что-то не так, мама? Я думал, что ты будешь рада больше всех — после твоих постоянных напоминаний о том, что я должен жениться и произвести наследника.
— Конечно, я рада, что ты женишься, Керн, дорогой, — ответила герцогиня, — но я надеялась — может быть, это глупо, — что ты влюбишься.
Герцог насмешливо скривил губы.
— Это «совсем другой коленкор», как сказали бы слуги.
— Но твой способ жениться очень хладнокровен.
— Есть другой выбор? Ты видела почти всех чаровниц, которые временно владели моим сердцем — не скажу, что их было немного, — но ни одна не подходит на роль моей жены.
Герцогиня, которой было известно о похождениях сына гораздо больше, чем он думал, мысленно признала, что это правда.
В обществе, в котором вращался герцог, все знали о его affaires de Coeur, несмотря на то что они были обставлены с подобающей осторожностью. К тому же друзья герцога просто жаждали передавать герцогине свежие сплетни.
Поэтому она прекрасно знала, что последние полгода герцог постоянно находился в обществе известной красавицы, чей муж был готов ездить на лошадях его светлости, кататься на его яхте, пить его вино и смотреть сквозь пальцы на то, как хозяин увлечен его женой. По мнению герцогини, это было очень цивилизованное поведение, пример которому подал сам принц Уэльский.
Однако не было сомнений в правоте герцога, когда тот утверждал, что на приемах, на которых он является гостем или хозяином, вряд ли могла присутствовать молодая незамужняя девушка.
Словно догадавшись, о чем думает мать, герцог наклонился к ней и произнес:
— Не волнуйся так, мама. Обещаю, когда я женюсь, буду вести себя по отношению к супруге должным образом. Но и она должна быть достойна занять твое место, хотя, конечно, нет никого прекраснее тебя.
Он говорил так искренне, что герцогиня протянула к нему руку и сказала:
— Дорогой Керн, ты замечательный сын, и надеюсь, что твоя жена, кто бы она ни была, будет ценить тебя. В то же время любовь в браке необходима, и именно ее я желаю тебе найти.
Герцог встал, словно смущенный подобным оборотом разговора.
— Любовь — это одно, а брак — совсем другое, матушка. Давай сосредоточимся на браке. Найди мне подходящую партию — жену, которая была бы достойна бриллиантов Оллертона.
Герцогиня улыбнулась:
— Значит, она должна быть высокой, ведь наши диадемы выше и прекраснее, чем у других.
— Конечно, — согласился герцог. — Не меньше пяти футов и девяти-десяти дюймов, а поскольку сапфиры лучше смотрятся на блондинках, ее волосы должны быть цвета спелой пшеницы.
Герцогиня ничего не сказала, но в ее глазах промелькнул огонек: она вспомнила, что последние три женщины, с которыми связывали имя герцога, были брюнетками.
— Затем, конечно, жемчуг, — продолжал герцог, следуя нити своих размышлений. — Чтобы представить в наилучшем свете пятирядное ожерелье, требуется, скажем так, хорошая фигура.
— Девушка должна быть статной, как Юнона, вот верные слова, — кивнула герцогиня. — Я всегда восторгалась этим описанием. Ты ведь помнишь, мне удавалось сохранить очень тонкую талию до тех пор, пока меня не постиг этот ужасный ревматизм.
— Я вряд ли забуду это, — сказал герцог. — Как-то кто-то сказал, что его представление о красоте — это ты в сверкании бриллиантов, с длинным шлейфом на верхней ступени лестницы в Оллертонской усадьбе.
— Ты всегда говоришь восхитительные комплименты, дорогой, — улыбнулась герцогиня. — Мне это так нравится! Теперь я точно знаю, какдолжна выглядеть твоя жена, но найти ее будет нелегко.
Герцог прошелся по комнате.
— Один Бог знает, мама, — проговорил он, помедлив, — как будет трудно не только найти такую жену, которая мне требуется, но и выносить потом ее присутствие. О чем обычно говорят с молодой девушкой?
— Нет в мире женщины, которой не была бы интересна любовь, — мягко сказала герцогиня.
Герцог насмешливо хмыкнул, но не успел он заговорить, как она продолжила:
— Ты должен помнить, дорогой, что красавицы, которые тебе сейчас так желанны, тоже когда-то были неопытными девочками, только что из классной комнаты. Все они начинают, будучи неловкими, робкими, невежественными и необразованными.
— Боже, какая мрачная перспектива! — воскликнул герцог.
Герцогиня засмеялась:
— Все это не так плохо! Когда я вышла замуж за твоего отца, я, признаюсь, была застенчивой и, полагаю, во многом невежественной. Но хотя нас познакомили наши родители, я сделала твоего отца счастливым.
— Мы с тобой знаем, мама, что папа влюбился без памяти, как только увидел тебя. Однажды он сказал мне, что ты на фоне витража — это самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел.
Герцогиня самодовольно улыбнулась. Ее сын продолжал:
— А лотом папа добавил: «Сейчас таких женщин уже не встретишь, Керн», — и он был прав!
— Я сделала твоего отца счастливым — только это и имеет значение, — сказала герцогиня. — Нет никаких причин, по которым мы бы не смогли найти для тебя такую же невесту, как я.
Герцог снова сел рядом с матерью.
— Папа всем сердцем любил тебя, мама, любил до самой смерти. А ты?
Мгновение герцогиня испуганно смотрела на сына, потом спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказал. Папа был намного старше тебя, и хотя это был брак по договоренности, для папы он оказался идеальным. Но ты — любила ли ты его всем сердцем, как он тебя?
Снова наступила тишина. Герцогиня отвела взгляд.
— Когда находишь любовь, — сказала она наконец, — это так прекрасно, так совершенно, что никогда об этом не жалеешь.
— Полагаю, ты ответила на мой вопрос, — кивнул герцог. — Но это не разрешает моих затруднений. Видишь ли, мама, любовь, которую испытывал к тебе папа и которую ты, очевидно, нашла, даже если и не с ним, мне незнакома.
В глазах герцогини появилось явное изумление. Прежде чем она успела что-то спросить, герцог сказал:
— Я знаю, знаю. После Итона в моей жизни были женщины, так что мои слова звучат странно, но рано или поздно — обычно рано — женщины разочаровывали меня.
— Керн, дорогой, мне так жаль!
— Не стоит сожалений. — Герцог улыбнулся. — Они подарили мне немало радости и развлекли меня, но, вспоминая, что папа чувствовал по отношению к тебе, я спрашивал себя: может, мне чего-то не хватает?
— О, дорогой, я думала, у тебя есть все! — вскричала герцогиня.
— Мне хотелось бы в это верить, — ответил герцог, — но когда, как сейчас, я честен по отношению к себе, я знаю, что это не совсем верно. Тогда я говорю себе, что я слишком многого хочу.
Герцогиня посмотрела на него с огромной нежностью.
Она всегда понимала, что стремление ее сына к совершенству гораздо выше, чем у любого из тех мужчин, которых она знала.
Герцог должен был быть непревзойденным во всем — чем бы он ни занимался, что бы ему ни принадлежало.
Его дома должны были быть самыми лучшими, его слуги — самыми расторопными, его лошади должны были выигрывать все пять главных скачек года, а его охотничьи трофеи — быть самыми большими в сезоне.
Женщины, за которыми он ухаживал, несомненно, были выдающимися красавицами, но… Теперь герцогине стало понятно, что одно он мог счесть несовершенным.
Она хотела что-то сказать, но тут герцог тихо рассмеялся, словно издеваясь над собой.
— Я становлюсь сентиментальным, мама. Мы с тобой знаем, что я тянусь за луной, которую никто покуда не достал.
— Может, однажды… — мягко сказала герцогиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12