— Спасибо, Дональд. Чем меньше вы будете обсуждать случившееся, тем лучше. Да, и еще — миссис Сазерленд вам наверняка скажет, что никто, кроме доверенных слуг, не должен знать и о том, что со мной уехала некая девушка.— Я проконтролирую, чтобы не было слухов.Не говоря больше ни слова, герцог сбежал по ступеням и помчался по коридору, дверь в конце которого выходила к конюшням. Там уже ждала карета. Росс и миссис Сазерленд успели собрать Джиованну, и девушка сидела в экипаже. При свете фонаря Джиованна была очень хороша собой — закутанная в соболя, с маленькой, отороченной мехом шапочкой на светлых волосах.— Будьте осторожнее, — наказывала миссис Сазерленд, — пейте молоко не меньше трех раз в день, да смотрите, не забудьте.— Конечно, — отвечала Джиованна. — Спасибо вам, дорогая миссис Сазерленд, за вашу заботу.Ее голос сорвался, и герцогу показалось, что девушка боится прощаться не только с миссис Сазерленд, но и со всем замком.Герцог коснулся плеча миссис Сазерленд и сел в карету.Когда лошади тронулись. Росс вскочил на запятки. Багаж герцога и Джиованны был привязан к крыше и к задку кареты.Герцог взял Джиованну за руку и произнес:— Это последний этап нашей операции. Надеюсь, путешествие тебе понравится, ведь мы едем вдвоем.Девушка повернулась к нему. Солнце еще не встало, но луна и звезды понемногу исчезали с небосвода, и герцог не смог разглядеть выражение лица, однако голос ее чуть дрожал:— Ты… не сердишься, что я… не сказала тебе, кто я такая?— Мне жаль, что ты не захотела довериться мне, — ответил герцог, — та»в конце концов я догадался сам.— Но как?— Ну, самой большой подсказкой стало твое имя.Девушка замерла в удивлении.— Ты знал, что «Джиованна» по-итальянски — то же самое, что «Джейн»?— Я не так глуп.— О, конечно, нет… но мало кто мог бы додуматься. Я писала папеньке, что так меня звали девочки в монастырской школе.— И мачеха сказала, что отныне ты будешь Джиованной.— Да.Вспомнив о мачехе, девушка вздрогнула, и герцог быстро произнес:— Сейчас мы не будем говорить об этом. Впереди еще долгий путь. Я хотел бы услышать всю историю целиком, но расстраивать тебя у меня нет никакого желания.— Как же мне не расстраиваться… ведь я вовлекла тебя в такие опасности…— Ты же знаешь, что я люблю тебя и не могу оставаться в стороне от твоих дел.Джиованна крепче сжала его руку и сказала:— Только ты можешь говорить… так прекрасно… и если ты любишь меня… я полюбила тебя с того самого мгновения, как увидела… когда ты спас меня у водопада.— О водопаде мы тоже не будем, — предложил герцог, — я не могу даже думать о том, что едва не потерял тебя.Я хочу говорить только о нашей любви, хочу рассказать, что я искал тебя всю жизнь. Едва я поверил, что никогда моей мечте не сбыться, как ты вошла в мою жизнь словно по волшебству.Он умолк, а потом добавил:— Ты моя, Джиованна, и я никогда не отпущу тебя! Глава 6 Французский поезд выехал из Кале, и герцог облегченно вздохнул. Впрочем, он не мог не наслаждаться очередной авантюрой, которую преподнесла ему жизнь.Добравшись до станции Инвернесс, герцог отправил несколько телеграмм своему курьеру, чтобы тот встретил его в Лондоне и подготовил все необходимое для путешествия в Неаполь.Начальник станции был так поражен визитом герцога Инверкарона, что приказал сразу же проводить герцога с Джиованной в лучшие спальные купе. Россу выделили смежное купе. Условия эти очень отличались от тех, в которых приходилось прежде путешествовать офицеру Мак-Кэрону.Дорога утомила Джиованну, и герцог, велев прислуге подготовить постель, уложил девушку спать. Он понимал, что бедняжка всего боится, и, хотя герцог не раз гарантировал Джиованне безопасность, предпочитал не оставлять ее одну в темноте.Сам герцог не исключал возможности того, что по прихоти судьбы в одном поезде с ними окажется Кейн Хорн.Поэтому он попросил постелить ему в купе Джиованны и лег спать, не раздеваясь. Благодаря его присутствию, впервые со времени отъезда из замка девушка уснула спокойно.Герцог верил, что любовь к нему придаст Джиованне уверенность, и окончательно убедился в этом, когда поговорил с Джиованной у нее в каюте, пока судно переправлялось через пролив. Герцог опасался, что на море девушке станет плохо, но не говорил об этом, а сама Джиованна была неописуемо счастлива путешествовать с ним вместе и едва ли замечала неудобства.Курьер, нанятый для герцога в Сен-Панкрасе, был знающим человеком, говорившим и по-французски, и по-итальянски. Войдя в курс дела, он послал все необходимые срочные телеграммы, и в результате на корабле герцог получил отдельную каюту — неслыханная роскошь! — а в поезде, уходившем из Кале, путешественникам выделили целый вагон.Джиованна была в восторге.— Я слышала, что именно так путешествует королева, — восхищалась она, — но теперь я знаю, что герцог — тоже почти король.Герцог смеялся.— Не совсем так, — отвечал он, — но я рад, что тебе нравится.Курьер забронировал для них роскошный вагон с двумя спальнями, в которых стояли кровати на медных ножках, и вся мебель прикреплялась к стенам.— У меня такое чувство, будто это наш собственный дом, — воскликнула Джиованна.— Скоро он у нас будет, — тихо ответил герцог.В глазах Джиованны светилось счастье, а после появилась серьезность, когда девушка задумалась о том, что ждало путешественников впереди.Герцог снял с Джиованны шляпку и расстегнул шубку, оставив ее на случай, если девушке будет холодно.— Садись, — пригласил он. — Когда поезд тронется, Росс подаст нам ужин — я уже распорядился. Думаю, нам обоим не повредит бокал шампанского.— О, пусть поезд идет как можно быстрее! — воскликнула Джиованна, боявшаяся, что Кейн Хорн первым прибудет в Неаполь.Чтобы подбодрить девушку, герцог произнес:— Могу побиться об заклад — впрочем, денег у меня все равно нет, — что мы опередили наших врагов. Не забывай, они путешествуют с меньшими удобствами.Джиованна успокоилась, и герцог решил не говорить пока о будущем, которое представлялось ему весьма туманным.По распоряжению герцога курьер послал телеграммы шефу полиции Неаполя, но, зная итальянскую беспечность, герцог сомневался в том, что в Италии шеф полиции обладает большой властью, как, например, в Англии. Кроме того, Талбот опасался за здоровье Джиованны, которая была еще очень слаба, но в этом вопросе он не был силен — разве что заботился о ней и подчинялся Россу, следовавшему наставлениям миссис Сазерленд.Ужин был великолепен — герцог заказал его в лучшем отеле Кале и немало заплатил за эту роскошь.После Росс распорядился:— Отдохнули бы вы, мисс. Была бы тут миссис Сазерленд, она сказала бы вам идти спать и не открывать глаз до самого утра.Джиованна рассмеялась, и герцог подумал, что у нее очень красивый смех.— Вы пользуетесь моей беззащитностью, — запротестовала девушка. — Впрочем, честно говоря, я очень устала.Росс распахнул дверь в спальню, и Джиованна обернулась к герцогу.— Я приду поцеловать вас на ночь, — пообещал он, — но вам придется послушаться Росса.Она улыбнулась ему и медленно, придерживаясь за стояки стульев, вошла в спальню.Вскоре Росс вернулся.— Не беспокойтесь, ваша светлость, — сказал он. — С ее светлостью все будет в порядке.Он впервые говорил о девушке в таком почтительном тоне, и герцог, невольно взглянув на него, спросил:— Ты знаешь, кто такая мисс Джиованна на самом деле?— Я с самого начала подозревал, — признался Росс, — но не хотел, чтобы вы мне за такие мысли голову сняли.Улыбнувшись, герцог поинтересовался:— Что же навело тебя на такие мысли?— Эта молодая графиня в Далбет-Хаусе. В первый же вечер я увидел, как она спускалась к обеду, и сказал себе:«Если она шотландка, то я готов съесть свою шляпу!»— Ты неглуп, — похвалил его герцог. — Я тогда даже не подозревал, что она притворяется. Я был только неприятно удивлен ее чересчур роскошным нарядом и чересчур накрашенным лицом — нашим людям это вряд ли понравилось бы.— Макбеты тоже были не шибко рады, — заметил Росс. — Слышали бы вы, что про нее говорят слуги!Герцог представил себе ужас старых слуг, увидевших юную девушку, предводительницу своего клана, накрашенную, точно дешевая шлюха.— Я с ними говорил, ваша светлость, — сказал Росс, убирая со стола. — Надо будет хорошенько подумать, как можно договориться.— Знаю, — согласился герцог. — Главное — не расстраивать леди Синклер — насколько я понял, у нее очень слабое здоровье.По выражению лица Росса герцог понял, что тот не верит в мирный исход дела. Не сказав ни слова, слуга пошел в маленькую кухню, находившуюся в другом конце вагона, где у него стояла складная кровать. Герцог был доволен, что на этот раз Росс будет рядом, и ему не придется соскакивать, как бывало, на первой же станции подыскивать себе место в третьем классе.Курьер особо позаботился о том, чтобы вагон герцога был прицеплен к экспрессу, и между Кале и Парижем поезд совершил всего одну остановку.Рано утром путешественники прибыли в Париж. Хотя герцог был уже одет, он не стал будить Джиованну. Когда он заглянул в ее купе, девушка все еще спала.Накануне он пришел пожелать ей спокойной ночи, но Джиованна уже почти уснула, и герцог только очень нежно поцеловал ее. Девушка была так хороша в облаке разметавшихся по подушке светлых кудрей, что герцогу хотелось остаться с ней подольше, чтобы снова и снова целовать ее.Однако он понимал, что Джиованна смертельно устала, и действительно — не успел он уйти, как глаза у девушки закрылись, и она провалилась в глубокий сон.Конечно, отдых был нужен Джиованне, но все же, возвращаясь в гостиную, герцог чувствовал волнение при мысли, что он касался девушки, а сердце его бешено стучало.«Как же так, — спрашивал он себя, — почему я, с моим опытом, в моем возрасте ощущаю себя влюбленным мальчишкой?»Он помнил индийское поверье о том, что истинную, небесную любовь посылает на землю Кришна, но лишь немногие из людей достойны этого священного чувства.Теперь герцог знал — он нашел свою любовь, дарованную ему Колесом Возрождения. Он никогда и помыслить не мог, что где-то в этом мире ожидает его такая девушка, как Джиованна.Его охватывал ужас при мысли, что подойди он к водопаду на несколько секунд позже, опоздал бы навсегда.Но он пришел вовремя. Он встретил Джиованну и, подобно героям старинных легенд, спас ее — пусть не от демонов или драконов, но от шайки безжалостных и расчетливых преступников, которые готовы были убить девушку из-за денег.Через несколько часов поезд покинул Париж и помчался на юг Франции. Джиованна вошла в гостиную. Она выспалась и выглядела такой хорошенькой, что герцог не смог сдержать одобрительного возгласа.— Мне стыдно, что я столько проспала, — сказала Джиованна, когда герцог усаживал ее в кресло у окна.— С твоей стороны это было самое разумное, — заметил он.— Когда Росс принес мне завтрак и сказал, что уже десять утра, я не поверила, что пролетела целая ночь.— Тебе не было страшно? — спросил герцог.— Я знала, что ты рядом… и что ты защитишь меня…Ее голосок звучал так трогательно, что герцог произнес:— Ну что же, сказать тебе, как ты прекрасно выглядишь, или сейчас еще слишком рано говорить об интересных вещах?Джиованна засмеялась и ответила:— Мне хочется думать, что для тебя я всегда выгляжу прекрасно, но я знаю, что отощала до невозможности — наверное, у меня даже скулы торчат!— Не беспокойся об этом, — утешил ее герцог. — Через несколько дней в теплом климате ты будешь выглядеть так же, как до приезда в Шотландию.— Надеюсь… — негромко ответила Джиованна.Их беседа была прервана Россом, который принес поднос с кофейником и свежими сливками, раздобытыми им в Париже. Кроме того, на подносе стоял кувшин молока для Джиованны. Увидев это, девушка взмолилась:— Прошу вас, позвольте мне хотя бы кафе с молоком!Миссис Сазерленд заставляла меня пить столько молока, что я скоро превращусь в корову!Герцог рассмеялся.— Это вряд ли, но с кофе действительно будет гораздо вкуснее. Так и будем делать до возвращения домой.Девушка бросила на него быстрый взгляд, и герцог понял, что она с нетерпением ждет благополучного возвращения в замок вместе с ним.Когда Росс вышел, герцог тихо произнес:— Пей кофе, а потом поможешь решить, что нам делать дальше. Но мне будет трудно, если я не узнаю о том, что с тобой произошло и почему ты должна была первым делом поехать в Неаполь.Джиованна глубоко вздохнула и сунула ладонь в его руку совершенно по-детски. Он поцеловал крошечные пальчики, и Джиованна заговорила:— Если ты… так будешь делать… мне будет трудно думать о ком-нибудь, кроме тебя.— А я и вовсе не могу думать ни о ком, кроме самой лучшей, самой замечательной женщины, которую я только встречал в своей жизни, — чуть приглушенным голосом продолжил герцог.— Это… правда?Он внимательно посмотрел на нее:— Прежде чем мы начнем разговор о том, что случилось с тобой, моя дорогая, прежде, чем станем думать о будущем, я хочу сказать тебе одну вещь.Он почувствовал, что пальчики Джиованны задрожали, словно от испуга, и попросил:— Посмотри на меня!Она повернулась к нему, и герцогу подумалось, что он никогда не видел глаз прекраснее, чем эти, зеленые с золотыми точками, исполненные тревоги.— Я хочу сказать тебе, — герцог понизил голос, — что не будь ты тем, кто ты есть, будь ты совсем другим человеком и не имей ни гроша, я все равно на коленях молил бы тебя стать моей женой.Он понимал, что Джиованна ожидала услышать от него совсем не это. Ее лицо засияло, а пальчики сжали его руку.— Ты веришь мне? — спросил герцог. — Клянусь Господом всемогущим, это правда.— Я тебе верю, — многозначительно ответила Джиованна, — но… но во всем случившемся виноваты мои проклятые деньги! О, почему крестная не оставила их кому-нибудь еще! — от всего сердца воскликнула она.Герцог тихо произнес:— Я знал, что ты так скажешь. Но прошу тебя, дорогая моя, вспомни о том, что значат эти деньги для твоих и для моих людей — ведь нашим подданным так нужна помощь!— Ты обещаешь, что прежде всего позаботишься о них? — спросила Джиованна.Герцог улыбнулся.— Я боюсь лишь того, что графиня Далбет больше интересуется новыми туалетами, а не протекающими крышами, а Лондон предпочтет унылому замку!— Как ты мог подумать… — начала Джиованна, но тут же догадалась, что герцог дразнит ее.— Еще когда я жила в Неаполе, я очень волновалась за свой клан, — вспоминала она. — Мне никто ничего не говорил, но я знала, что мачеха тратит все папенькины деньги на себя и ничего не оставляет ни хуторянам, ни беднякам.— Как мог твои отец жениться на такой женщине? — недоумевал герцог.— Это она вышла за него! — ответила Джиованна.Герцог вспомнил, что уже слышал нечто подобное от сэра Иэна Мак-Кэрона, и попросил:— Расскажи наконец, что же случилось?— Папенька поехал в Эдинбург на прием, который устроили друзья в благодарность за обед у него в замке. Я была рада, что он едет, потому что он был очень несчастен после… после смерти маменьки… вместе с ней он потерял интерес к жизни.Джиованна всхлипнула, и герцог понял, как тяжело ей приходилось в то время.— Он отсутствовал дольше, чем я ожидала, — продолжу жала девушка, — а когда он вернулся… он вернулся с НЕЙ!— Они уже были женаты?— Они сказали мне, что поженились без огласки… хотя папенька никогда не мог вспомнить, как это произошло.Потрясенный герцог воззрился на Джиованну.— Это он так говорил?— Потом я догадалась: мачеха опоила его, подсыпала в вино что-то, и он сделал все, как она хотела… а потом обо всем позабыл.— Почему ты так решила? — спросил удивленный ее тоном герцог.— Потому что потом, когда они вернулись… она всегда поступала так, если хотела добиться чего-нибудь от папеньки.— А дальше?— С момента их возвращения папенька начал пить гораздо больше, чем прежде. До этого он иногда выпивал стаканчик виски… но тут стал требовать все больше кларета и портвейна… и шампанского, оно очень понравилось мачехе…— Ты говорила с ним об этом?— Конечно! Я говорила: «Прошу вас, папенька, не пейте так много. Вы же знаете, что будь маменька с нами, она бы очень расстроилась. Мне так горько видеть вас нетрезвым!»— А он?— В первый раз он сказал: «Ты права, дорогая, я веду себя глупо. Обещаю, что буду пить меньше».— И он выполнил обещание?— Он пытался… я знаю, что пытался! — воскликнула Джиованна. — Но мачеха рассердилась на меня.— Что она сказала?— Чтобы я не совала нос не в свое дело. Она, видите ли, сама может присмотреть за моим отцом и лучше знает, что для него хорошо, а что плохо.— И он продолжал пить.— Он старался не пить при мне, но я знала, чтоб выманить деньги, мачеха приносила ему стакан кларета или портвейна и говорила: «Я кое-что принесла тебе, дорогой Кейт.Давай выпьем за наше счастье».Джиованна замолчала, и герцог спросил:— Что же было потом?— Когда это случилось во второй или в третий раз, я поняла, что мачеха добавляла в вино какое-то сильнодействующее средство, выпив которое, папенька почти терял сознание и казался абсолютно пьяным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12