К тому же костер без толпы зрителей был бы не столь эффектен, как ему хотелось.
Единственно, кого он мог поразить и напугать, это Айлин, а она, выражаясь языком спортсменов, едва ли соответствовала его «весовой категории».
И вдруг герцог почувствовал, что вопреки всем ожиданиям, он вовсе не испытывает радости, хотя планы, которые он вынашивал столько лет, были готовы вот-вот осуществиться.
— Я победил! Я победил! — произнес он вслух.
Но огромная библиотека оставалась равнодушна к его словам, и герцог вышел из комнаты и отправился к галерее.
Ему посчастливилось побывать на приеме в Букингемском дворце перед отъездом из Англии, и картины, собранные Георгом Четвертым, произвели на него изрядное впечатление.
Но картины, хранившиеся в имении, которое теперь было его, не уступали им по ценности, если не превосходили их.
Матушка научила Шеридана понимать искусство, особенно живопись.
Когда Шеридан учился в Итоне, отец посылал его на каникулы в Рим. Во время учебы в Оксфорде он посетил Флоренцию.
Одного взгляда на коллекцию семьи Бери, ему было достаточно, чтобы признать: любой музей или галерея мира были бы счастливы заполучить любую из картин.
И тут в сознании герцога мелькнуло сомнение: имеет ли он право скрыть от всего мира то, что должно было бы стать достоянием любого человека, способного восхищаться прекрасным.
Он постарался отогнать от себя эту мысль.
Слишком долго он мечтал о мести. Выйдя из галереи, он направился в арсенал, где хранилась коллекция оружия.
Тут было оружие, побывавшее на полях сражений, дуэльные пистолеты, с которыми его предки отстаивали свою честь, охотничьи ружья.
«Жаль, что нельзя вызвать герцога на дуэль, — подумал Шеридан. — Так решаются споры в Италии. Когда обидчик погибает, ничто не мешает победителю торжествовать».
Но пятый герцог доживал свою жизнь беспомощным калекой, а его сын погиб, как в течение сотен лет гибли многие члены семьи Бери.
И вот поэтому теперь Шеридан был здесь.
«Должно быть, Дэвид был таким же негодяем, как его отец», — раздраженно подумал герцог и зашагал прочь.
Когда подошло время ужина, он подумал, будет ли Айлин снова умолять его пощадить Дом и имение.
Тогда у него был бы повод подробно объяснить, почему он так жаждет отомстить и почему его месть справедлива.
Пока Сингх помогал ему переодеться к ужину, герцог был необычайно молчалив, размышляя над тем, как он будет говорить с девушкой.
Он должен заставить ее понять, что оскорбительное отношение родителей Айлин к его отцу может быть искуплено, если не кровью, то уничтожением имения.
Спустившись вниз, и не обнаружив никого, герцог впервые задумался, не оскорбил ли он девушку настолько, что она отказалась разделить с ним трапезу.
— Ужин готовый, мастер! — объявил Сингх от дверей.
— Где мисс Эшли? — спросил герцог. — Вернее леди Айлин.
— Горничная говорить, леди-саиб не вернуться.
— Не вернулась? — переспросил герцог. — А куда она ушла?
— Ездить на лошади, мастер.
Этого можно было ожидать. Герцог заметил, что она привязана к Пегасу почти как к человеку.
Да, она великолепно держалась в седле, но было здесь нечто еще, подобное тому, что герцог наблюдал лишь на Востоке, где люди умеют общаться с животными каким-то сверхъестественным образом.
Шеридан представил, как Айлин с ужасом пересказывает Пегасу его угрозы.
И, как ни странно, герцог был почти убежден в том, что Пегас ее понимает.
Он ужинал в одиночестве, раздраженный невозможностью продолжить словесную дуэль с Айлин.
Вспоминая странное выражение ее золотистых глаз, Шеридан начинал понимать, что они сверкали ненавистью, и мысль, что его может ненавидеть женщина, чрезвычайно озадачивала герцога.
Последние несколько лет у него не было времени общаться с женщинами, но любая из тех, кого он удостаивал своим вниманием, с готовностью бросалась в его объятия, что весьма ему льстило.
Однако его романы длились недолго, ибо Шеридан находил свою работу более интересной.
Даже в те немногие часы, когда им удавалось воспламенить его, он не переставал цинично размышлять, что пламя любви скоро потухнет и не может сравниться с тем удовлетворением, которое доставляла ему работа.
Когда ужин подошел к концу (миссис Берд, к счастью, не поняла, что герцог на этот раз не уделил должного внимания ее кулинарному мастерству), он, не спеша, вернулся в кабинет.
Айлин все не было, и Шеридан, невольно оценив вазы с цветами, отметил, что девушка внесла свой вклад в сохранение накопленных в Доме сокровищ.
Кроме портретов предков, здесь были миниатюры семьи Бери, в том числе и довольно ценные, которые висели по обеим сторонам камина.
На самом камине стояли изящные вазы севрского фарфора.
Золотая чернильница была изготовлена искусным мастером во времена правления Карла Второго, а каминные часы, со стрелками, усыпанными драгоценными камнями, вероятно, прибыли из самого Версаля.
Эта красота была обречена!
Шеридан выходил из себя: именно тогда, когда он намеревался заставить Айлин понять, что он не отступит от своего решения, рядом с ним не было ни души.
С раздражением он опустился в одно из больших кожаных кресел и враждебно уставился на портрет второго герцога.
— Да! Ты герой! — язвительно усмехнулся он. — Но ни один из Бери никогда не забудет меня!
Он предпочел бы сказать это живому Бери и даже подумал, не собрать ли ему их всех здесь, прежде чем навеки похоронить имение?
Он бы высказал им все, что думает о них, и насладился бы зрелищем их слез и унижения.
Но тут же герцог понял, что без помощи Айлин ему не собрать вместе всех Бери.
— Черт побери эту девчонку! — произнес он вслух. — Почему она исчезла в тот момент, когда нужна мне?
Уже стемнело, и герцог решил, что Айлин, вернувшись с прогулки, сразу ушла в свою комнату, чтобы не попасться ему на глаза.
Он собрался было послать за ней Сингха или горничную, если та окажется поблизости, но вовремя сообразил, что, если Айлин откажется прийти, — а это весьма вероятно, — он будет выглядеть глупо.
Поэтому Шеридан так и сидел в одиночестве, почти физически ощущая, что предки смотрят на него с той же ненавистью, какую испытывал к ним он.
Только к полуночи, почувствовав немоту во всем теле и легкий озноб, герцог встал с кресла, задул свечи, медленно прошел через холл и поднялся наверх к себе в спальню.
В доме было тихо. Шеридан сказал Сингху, чтобы тот не ждал его. Его слуга и так устал за день, помогая супругам Берд.
— Здесь совсем некому помочь тебе, Сингх? — спросил герцог днем, увидев, что тот подметает пол.
— Некому, мастер. Горничная совсем старая, остальные есть заняты.
Помогая герцогу переодеться, Сингх приговаривал:
— Такой хороший дом, мастер! Очень большой, как дом вице-короля, но нужно много слуги! Много, много слуги!
— Я согласен с тобой, Сингх.
— Слуги открывают комнаты для больших приемов! — удовлетворенно заметил Сингх.
Герцог собрался было сказать ему, что вовсе не собирается устраивать приемы, но подумал, что Сингх может передать его слова старикам Берд, а это их очень огорчит.
Миссис Берд превосходно готовила, и он не испытывал желания обижать ее. К тому же он представил, как старый дворецкий спрашивает, куда же им деваться, когда их выгонят из дома.
— Это не мое дело, — сам себе сказал герцог. — Меня не заставят волноваться за этих людей, которые, к тому же, уже слишком стары, чтобы работать.
Его губы скривились в усмешке, когда он представил, как Айлин требует выплаты пенсии им, Джейкобсу, садовнику и, Бог знает, кому еще.
«Чем быстрее я избавлюсь от этого кошмара, тем лучше!» — хмурясь подумал он. Сингх, привыкший улавливать малейшие перемены в настроении хозяина, смотрел на него с тревогой.
Сейчас пышная обстановка спальни раздражала Шеридана. Он поспешил раздеться, задул свечи и лег.
Вскоре ему приснилось, что его обступили все предки, какие когда-то тоже спали на этой огромной кровати с пологом, и он почему-то вынужден защищаться и в чем-то оправдываться.
— Пришло время развеять миф о непобедимости рода Бери! — говорил он им.
В ответ они говорили что-то, он не мог возразить и чувствовал резонность их доводов.
Герцог ворочался с боку на бок, но сон все не шел к нему, и, не в силах выдержать это сражение с призраками прошлого, Шеридан встал с кровати.
Раздвинув занавеси, он увидел парк и озеро, залитые лунным светом, и подумал, что до сих пор не замечал, как прекрасны эти края.
Чувствуя непонятное волнение, Шеридан решил поехать покататься верхом.
Ему казалось, что скачка избавит его и от преследования голосов из прошлого, и от неясного предчувствия, что его планам мести не суждено сбыться.
Одевшись, герцог спустился по лестнице и вышел через главный вход.
Лунный свет тихо струился сквозь высокие окна с гербами рода Бери, выложенными цветной мозаикой. Причудливые узоры ложились на пол.
Луна освещала и старые флаги, что когда-то были отвоеваны в сражениях, а теперь висели по обе стороны огромного мраморного камина.
Герцог закрыл за собой парадную дверь, обошел дом и направился к каменной арке на пути в конюшню.
Было достаточно светло, и Шеридан не мог не отдать должное архитектуре конюшен.
Лунный свет проникал и в стойла, и можно было видеть, что там только Пегас и Гнедой.
Заглянув в стойло Пегаса, герцог увидел, что конь спит лежа. Но при его приближении Пегас тут же навострил уши и приподнял верхнюю губу, оскалившись, как собака.
Позади Пегаса, на куче сена в дальнем углу стойла спала Айлин. Конь охранял ее сон.
Она была красива, молода и беззащитна.
На щеках блестели следы слез, а одна рука, ладонью вверх, была протянута к Пегасу, как будто девушка просила у коня защиты.
Шеридан долго стоял и смотрел на нее, вспоминая, что когда Айлин спорила с ним, она показалась ему воинственной и суровой амазонкой.
Теперь же спадающие на лоб золотистые локоны и мокрые от слез ресницы делали ее похожей на ребенка. Даже во сне губы у нее дрожали»
Словно вспомнив, зачем он сюда пришел, Шеридан направился к соседнему стойлу и тихо, как только мог, вывел Гнедого, взял седло и вышел из конюшни.
Но и на всем скаку герцога не оставляло ощущение, что нечто вторглось в его жизнь, и он стремится убежать от него, но вот удастся ли?..
Он заехал довольно далеко, вначале по тропе, что вела через парк, затем пустил коня галопом по полям. Вскоре Гнедой был весь в мыле, а сам герцог почувствовал, что частично черные мысли выветрилась из его головы.
Шеридан повернул коня и подумал, что чем скорее он уладит все дела и покинет Англию, тем лучше.
— Если я останусь здесь, то стану сентиментален и непременно впутаюсь в какое-нибудь ненужное дело, — убеждал он себя.
— Англия не для меня! — вслух произнес он.
Гнедой повел ушами на звук его голоса, и герцог не без иронии подумал, что это его единственный слушатель.
Издали имение, залитое лунным светом, напоминало сказочную страну, волшебную и величественную. На мгновение Шеридан представил себе свой штандарт, развевающийся над крышей здания.
Отец говорил ему, что когда правящий герцог находился в своей резиденции, над ней всегда поднимался его штандарт.
— Никчемная мишура! — фыркнул он и двинулся дальше.
Конюшни уже были видны, и герцог, видя, что Гнедой стремится поскорее вернуться, слегка придерживал коня.
Ему не хотелось будить Айлин и объяснять, с чего это ему вдруг понадобилось скакать верхом по ночам. Не хотелось и спрашивать, почему сама она спит в конюшне.
Он и так знал. Девушке больше не у кого было искать утешения.
— Я никогда не женюсь, — пообещал себе герцог, — если моему сыну придется унаследовать весь этот хлам!
Но даже произнося эти слова, он видел перед собой картины Ван Дейка, миниатюры, табакерки, розовый севрский фарфор и книги.
Тысячи и тысячи книг, многие из которых, как он знал, провозглашали хвалу героям из рода Бери.
— Они все мертвы! — воскликнул герцог. — Это конец! Не будет седьмого герцога Тетберийского! Пройдут годы, и об имении забудут, на его месте будут жить лишь дикие звери да птицы!
Он подъехал к дому и поймал себя на мысли, что хорошо бы Айлин проснулась и ушла к себе.
Не хотелось ни видеть ее, ни говорить с ней, а женских слез он вообще не выносил.
Проезжая берегом озера, Шеридан увидел, что Айлин действительно выходит из дверей конюшни.
Девушка была довольно далеко от него, но он почувствовал, что она тоже любуется залитым лунным светом Домом.
Айлин словно застыла на месте, и Шеридан пытался угадать ее мысли. Вдруг девушка повернулась и побежала к парадному крыльцу.
Там она снова остановилась, и герцог заметил, что она смотрит вверх, левее, где находилось освещенное окно его кабинета.
Это был не более чем слабый отсвет, но герцог хорошо помнил, что задул все свечи перед тем, как лечь спать.
«Должно быть я ошибся», — подумал он.
Но тут же заметил, что окно отворено, а из окна до самой земли свисает веревка.
Пока герцог в оцепенении смотрел на эту веревку, Айлин взлетела по лестнице, распахнула входную дверь и исчезла.
Почувствовав опасность, Шеридан пустил Гнедого в галоп.
Глава 5

Пегас пошевелился. Айлин проснулась и в первую минуту не могла понять, где она находится.
Конь ткнулся в нее носом. Она погладила его и, присев на соломе, вспомнила, что заснула, обессилев от слез.
Девушка откинула волосы со лба и вытащила застрявшие в них соломинки.
Сейчас она чувствовала себя спокойнее, но отчаяние не исчезло, и Айлин знала, что оно будет лишь возрастать с каждой минутой, пока герцог не осуществит свой варварский замысел.
С ужасом Айлин произнесла вслух:
— Как… он может быть таким? Как может… сотворить такое зло?..
Затем она подумала, что ворошить пережитое не стоит, ей остается только пойти спать в надежде, что произойдет чудо и наутро герцог изменит свое решение.
Но, по правде говоря, в измученной душе девушки не было места надежде. С первой их встречи Айлин ощущала в этом человеке такую решительность и целеустремленность, с какой ей еще не приходилось сталкиваться.
Айлин чувствовала, что совершенно беспомощна.
— Как мне раскрыть ему глаза, Пегас? — обратилась она к своему любимцу. — Как убедить его, что все достижения… счастье и вдохновение, которые в прошлом прославили семью Бери, важнее его мести?..
Но Пегас не мог ей ответить, и Айлин поднялась на ноги, погладила коня, прильнула щекой к его шее и, выйдя из стойла, закрыла за собой дверь.
Двор был залит лунным сиянием, и эта величественная картина настолько противоречила мраку и отчаянию, которые царили в душе Айлин, что на мгновение ей показалось, будто это Божье предзнаменование, говорившее, что надежда еще не умерла.
Она немного воспряла духом, хотя рассудок твердил, что ей предстоит встретиться лицом к лицу с реальностью, как бы печальна она ни была.
Медленно ступая по вымощенному булыжником двору, девушка прошла под каменной аркой. Теперь в лунном свете перед ней предстал парк, озеро и сам Дом. Айлин подумала, что, как бы долго она ни прожила, ей никогда не забыть эту картину.
Все выглядело таким таинственным, неземным, словно за все годы, проведенные ею в имении, она впервые видела его во всей красе.
Затем взгляд девушки остановился на Доме, она снова вспомнила, что вскоре он будет превращен в склеп. Его сокровища обратятся в прах и тлен. А если после смерти герцога кто-нибудь и займет его место, скорее всего будет уже поздно.
Айлин медленно пошла к парадному крыльцу, желая умереть, сохранив в сердце сказочное видение.
Неожиданно она заметила свет в окне кабинета. Вероятно, герцог сидел там, где она его оставила.
О чем он думает? Сожалеет о своем варварском решении или прикидывает, где нанять рабочих, чтобы осуществить свою месть?
Дикость этой мести даже после всех пролитых слез казалась Айлин настолько невероятной, что в глубине души она все еще отказывалась верить.
Возможно, узнав о том, что герцог вернулся и готов занять место главы семьи, кто-нибудь из родственников мог бы помочь хотя бы восстановить дом или деревенские постройки.
При этих мыслях Айлин опять всхлипнула.
Возможно ли это? Неужели герцог покинет Англию, не оставив содержания людям, которые всю жизнь работали на их семью?
До приезда герцога пенсии выплачивал мистер Уиккер со своими партнерами. Это тоже был долг, который Шеридану предстояло погасить.
Тех пятидесяти фунтов, которые оставил ей мистер Уиккер, не хватило бы обитателям дома больше, чем на два-три месяца.
Оставался работный дом, но Айлин знала, что любой порядочный человек предпочел бы скорее умереть, чем попасть туда.
— Они все умрут! — произнесла девушка вслух и снова взглянула в освещенное окно, как будто бы герцог мог услышать ее мысленные мольбы о помощи.
И вдруг она заметила, что окно открыто и из него свисает до земли толстая веревка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13