— П-пожениться?..
— Ты думаешь, я слишком стар для тебя?
Но тебе нужно столькому научить меня и вдохновить на совершение еще более достойных дел, чем те, которыми славился род Бери. И чем быстрее мы начнем, тем лучше.
В его голосе уже не слышалось былой горечи и боли.
Айлин теснее прижалась к нему, задыхаясь от счастья.
— Ты совсем… не стар для меня, но… я боюсь… Я ничего… не знаю об этом… мире и могу… показаться тебе скучной…
Герцог улыбнулся, властно притянул ее к себе и поцеловал еще более страстно, чем раньше.
Потом он ослабил свои объятия и произнес:
— Ты думаешь, я не хочу научить тебя чему-нибудь, кроме любви? Я жажду показать тебе весь мир, моя дорогая, во время нашего медового месяца!
Ей хотелось о многом спросить его, но он снова поцеловал ее и продолжал целовать, пока она не призналась себе, что за всю жизнь ей не доводилось испытать ничего более прекрасного.
Его любовь дарила ей чувство такого восторга, о возможности которого она и не подозревала.
Это было так чудесно, так немыслимо прекрасно, что она не мечтала для себя в будущем ни о чем, кроме счастья быть рядом с ним.
Глава 7

— Думаю, дорогая, — сказал наконец герцог, — тебе лучше пойти наверх и прилечь.
— Я не хочу… расставаться с тобой, — прошептала Айлин.
Все ее существо ликовало от прикосновения его губ, и она боялась, что, отпустив Шеридана, потеряет его навсегда.
Слишком не правдоподобным было это внезапно обретенное счастье.
Айлин смотрела на него, думая, что нет на свете больше человека, столь же обаятельного, красивого и мужественного.
— Я… люблю тебя… Я люблю тебя!..
Обнимая ее, он говорил:
— И я люблю тебя, моя радость, моя красавица. Я так хочу, чтобы ты поскорее выздоровела и мы могли бы обвенчаться и быть вместе.
— Я… тоже хочу… этого…
Он смотрел на нее, и его глаза были полны нежности.
— Ты так невероятно прекрасна, что я рад был бы остаться и целовать тебя без конца.
С этими словами герцог разжал свои объятия и продолжал:
— Но мне придется лишь думать о тебе, пока я буду разговаривать с важными персонами, которые, наверное, уже ждут встречи со мной.
— Важными персонами? — удивилась Айлин.
— Один из них должен заделать отверстие в портрете второго герцога, пробитое пулей, которая, если бы не ты, убила бы меня. — Герцог улыбнулся. — Я собираюсь позолотить эту пулю и носить на цепочке для часов на счастье.
— Но я уже… так счастлива…
— И я, моя дорогая!..
Он поцеловал ее в лоб и сказал:
— Пойдем, я уложу тебя в постель, а то нам с Пегасом придется еще долго ждать твоего выздоровления.
Айлин улыбнулась ему.
— Я сделаю все, как ты скажешь. Ведь ты считаешь, что женщина должна быть услужлива и покорна.
Герцог расхохотался.
— Сомневаюсь, что ты такая, но я все равно очень люблю тебя!
Он хотел взять ее на руки, но Айлин остановила его.
— Погоди. Я только взгляну на портрет. Я так благодарна судьбе, что… пострадал второй герцог, а не ты…
Она обошла стол, и герцог заметил:
— На самом деле пуля попала в угол рамы.
Сам герцог не пострадал. Похоже, удача даже тут не оставила представителя рода Бери.
— Ему всегда улыбалась удача. Хотела бы я только знать, куда он спрятал свои драгоценности.
Она взглянула на портрет своего прапрадеда и впервые заметила некоторое сходство между ним и своим возлюбленным.
Затем, видя, что герцог спешит, она осмотрела раму.
Пуля попала в самый угол и отбила большой кусок позолоты, который лежал теперь на столе.
Айлин пригляделась к раме повнимательнее и вдруг удивленно воскликнула:
— Как странно! Папа всегда говорил мне, что большинство картин, в особенности портретов предков, были вставлены в деревянные рамы.
Их вырезали из древесины тех деревьев, что росли на территории имения, а потом покрывали позолотой.
— А эта отличается от них? — спросил герцог.
— Видишь? Это гипс. Интересно, почему никто раньше этого не замечал!
Посередине белого пятна в углу рамы выделялось какое-то вкрапление. Айлин потерла его пальцем, полагая, что это дерево, поверх которого позже был нанесен гипс.
От прикосновения крошки гипса осыпались, но вместо дерева под ее рукой что-то блеснуло.
Несколько секунд Айлин не могла прийти в себя от изумления, потом громко вскрикнула.
— Что? Что случилось? — спросил герцог.
Дрожащим голосом, который совсем не походил на ее собственный, Айлин проговорила:
— Мне кажется… хоть это и невероятно, но я… нашла… сокровища низама!..
Корабль покачивался на ровной поверхности моря. Было раннее утро. Тишину нарушал лишь мерный шум паровых двигателей. Он и разбудил Айлин.
Придя в себя, она поняла, что ее голова лежит на плече мужа, который еще крепко спит.
Золотые лучи солнца проникали через занавеси иллюминаторов. И ей казалось, что их сияние — символ сказочного счастья. Такой стала ее жизнь со дня их свадьбы.
Каждый день, хотя, казалось, это уже невозможно, Айлин все сильнее влюблялась в герцога.
Каждую ночь, благодаря ему, она все глубже понимала и познавала любовь.
И каждое мгновение она готова была спрашивать себя: «Как может он быть столь совершенным?»
Восторг, который они обретали вместе, возносил их на небеса, где не было ничего, кроме любви.
«Я так счастлива! Так немыслимо счастлива!..» — думала Айлин.
, 0т избытка чувств она не удержалась и, повернув голову, поцеловала плечо мужа.
Не открывая глаз, он притянул ее к себе, и Айлин поцеловала его снова.
— Люблю… тебя… — шептала она.
Герцог открыл глаза. В сумраке каюты его жена казалась ему невероятно прекрасной и совершенно неземной.
Белокурые волосы рассыпались по ее плечам, голубые глаза влюбленно смотрели на него.
— Каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты становишься еще красивее! — воскликнул герцог.
Айлин тихо рассмеялась.
— Я как раз собиралась спросить, как это может быть: каждое утро я люблю тебя еще сильнее, чем накануне?
— Это правда?
— Ты знаешь, я всегда говорю тебе правду!
Он коснулся ее нежной щеки, провел пальцами до подбородка.
Как всегда, его прикосновение вызвало у нее странное ощущение, что ее пронзили солнечные лучи. Ее сердце забилось сильнее. Она не сомневалась, что герцог ощущает то же самое.
— Сегодня мы будем в Калькутте, — сказал он. — Должен предупредить тебя, дорогая, что сегодня мы будем на приеме у вице-короля.
Надеюсь, ты насладишься восточной роскошью.
— Мне нравится, что ты занимаешь важное положение в обществе. Но в то же время, мне хочется, чтобы… ты был… только со мной…
Айлин подумала, что ничего не может быть прекраснее их медового месяца на этом корабле, где никто не мог их потревожить.
С того момента, когда он впервые поцеловал ее, Айлин поверила, что ей никогда больше не придется страшиться будущего и что печали прошлого растаяли, как утренний туман перед восходом солнца.
Даже находка сокровищ низама не стало более волнующим событием для нее, чем первый поцелуй будущего мужа.
Сокровища низама были действительно искусно спрятаны вторым герцогом.
Под разбитым пулей слоем гипса обнаружились бриллианты, изумруды и рубины такой величины, что герцог затруднился назвать им цену.
Бусины, составлявшие орнамент на раме картины, скрывали в себе жемчужины низама.
Герцог с помощью Айлин достал часть сокровищ, но потом решил, что спешить в этом деле не годится. Можно было поцарапать жемчужины или повредить какие-нибудь камни.
Глаза Айлин сияли.
— Не могу поверить! — говорила она. — Подумать только, ведь мы с Дэвидом обыскали чердаки, подвалы, часовню и все закоулки в доме…
Она не то засмеялась, не то всхлипнула.
— Однажды мы сняли почти все книги с полок в библиотеке, так как подумали, что герцог мог спрятать сокровища там!..
Не в силах побороть волнение, Айлин кинулась к Шеридану и, уткнувшись в его плечо, дрожащим голосом произнесла:
— Теперь… мы сможем сделать столько всего… для тех людей, что были… преданы нам все эти… тяжкие годы…
— Я уже подумал об этом. И я уверен, дорогая, что ты можешь распоряжаться этими сокровищами по своему усмотрению. В моем распоряжении довольно внушительное состояние, которое я сумел заработать.
Айлин рассмеялась, а герцог сказал:
— Поверишь ли, я до сих пор злюсь на тебя за то, что ты приняла меня за нищего только потому, что я был недостаточно хорошо одет!
— Прости меня… — прошептала она. — Сейчас ты выглядишь… совсем иначе…
— Сказочный принц сумел разглядеть в Золушке свою возлюбленную, несмотря на ее обноски, а ты судила обо мне лишь по моему виду.
Айлин поняла, что он нарочно поддразнивает ее. Шеридан боялся, что находка сокровищ слишком потрясет ее, а излишнее напряжение после болезни было ей вредно.
— Ну вот, — сказала она, — последняя туча скрылась за горизонтом, и теперь солнце светит для нас обоих…
— Пусть будет так, — согласился герцог. — Но все же сейчас я отнесу тебя наверх, чтобы ты отдохнула!
Айлин сморщила носик, а Шеридан добавил:
— Ты считала, что властность подобает герцогу, так что теперь тебе придется подчиниться.
Она рассмеялась, а герцог поднял ее и взглянул в глаза девушки с такой нежностью, что сердце замерло у нее в груди.
— Ты чересчур легкая, — сказал он. — Тебе надо побольше есть. Забудь те дни, когда приходилось экономить на еде!
— Так… трудно поверить, что… они… действительно закончились…
Герцог повернулся к портрету второго герцога и сказал:
— Мы должны поблагодарить его за то, что эти сокровища так долго оставались ненайденными. Теперь он может быть спокоен: они не будут проиграны или пущены на ветер.
Поцеловав Айлин в лоб, Шеридан добавил:
— Как твой муж, я должен тебя заверить, что они не будут вложены в сомнительные компании или проекты.
Айлин подумала, что герцог прав. Если бы сокровища отыскал ее дед, он потратил бы их на вино, женщин и лошадей. А ее отец после смерти жены наверняка растратил бы все, что еще осталось.
Теперь она думала о миллионе разных дел, которые необходимо было совершить в имений, а это означало, что для его жителей начиналась новая жизнь.
Молодежь могла надеяться получить работу, а сам Дом мог теперь снова занять подобающее место в сердцах не только нынешнего, но и грядущих поколений рода Бери.
Герцог понял, о чем думает Айлин, и сказал:
— Как раз этим я и начал заниматься, но, разумеется, дорогая, мне необходима твоя помощь, без которой я не сумею справиться.
Сознание, что она нужна Шеридану вызвало у Айлин такой прилив радости, что девушка крепко обвила его шею руками и прижалась к нему.
— Ты не даешь мне отнести тебя наверх, — укоризненно сказал Шеридан.
Герцог нежно поцеловал ее и вышел с нею из комнаты.
Когда они прошли из коридора в холл, Айлин подумала, что все вокруг них сияет ослепительным блеском счастья.
«Неужели это возможно?» — удивлялась она.
Словно по мановению волшебной палочки, герцог, из человека, которого она ненавидела, превратился в самого близкого и желанного. Каждое его слово излучало любовь.
Склонив голову на его плечо, Айлин думала, что чудо, о котором она молилась, произошло, Господь услышал ее просьбы.
Возможно, Дэвид знал обо всем с самого начала, и дела должны теперь пойти на лад.
На верху лестницы герцог повернул Айлин лицом к залитому солнцем холлу с лакеями у парадного входа.
Пока девушка пыталась найти слова, чтобы выразить свое восхищение, он засмеялся и понес ее по коридору в западное крыло.
— Как ты сумел сделать так, что никто не проговорился о том, что ты готовишь мне такой сюрприз?
— Все в доме любят тебя и, когда узнали о моих планах, поняли, что я лишь хочу сделать тебя счастливой!
— Сколько человек ты отправил помогать миссис Берд?
— Я сбился со счета, — улыбнулся герцог. — Когда она почувствовала, что может просить сколько угодно помощниц, то каждый день стала требовать по одному человеку то в кухню, то в буфетную, то в кладовку или на сыроварню.
Айлин рассмеялась.
— Тебе придется постараться, чтобы все они были заняты!
— Мы этим займемся, когда вернемся из нашего свадебного путешествия.
Видя ее изумленный взгляд, герцог сказал:
— Думаю, на сегодня у тебя достаточно впечатлений. Оставь мне кое-что на завтра, а то я боюсь разочаровать тебя.
— Как ты… можешь… разочаровать меня?
Не в силах совладать с собой, герцог снова остановился и поцеловал ее.
Наконец Шеридан сделал усилие над собой и пронес девушку через классную комнату в спальню.
Она взглянула на него, будто вновь хотела сказать, как прекрасно все было, и герцог сжал ее в своих объятиях.
Их поцелуй длился долго… так долго, что Айлин поняла: чудо, о котором она молилась, именовалось любовью, и любовь изменила все вокруг, в том числе и самого герцога.
Герцог послал за Эмили, чтобы уложить девушку в постель. Она действительно устала.
Вместе с Эмили вошла приятная молодая женщина, которую Эмили называла Роуз.
— Теперь вам известны все тайны его светлости, миледи, — сказала она. — Я хочу представить вам Роуз. Вместе с четырьмя подчиненными ей горничными она займет мое место.
— Вы хотите уйти, Эмили? — спросила Айлин.
— Как только его светлость приготовит дом для меня, — ответила Эмили. — И его светлость обещали сделать все, как нельзя лучше.
Гордость, которая звучала в голосе женщины, была так трогательна, что Айлин сказала:
— Как бы то ни было, Эмили, вы заслужили это за все, что вы делали в наши трудные годы. И, конечно, мне хочется отблагодарить вас теперь.
— Теперь все будет хорошо, миледи, — сказала Эмили, — так же, как было во времена его светлости, вашего дедушки!
Айлин подумала, что именно из-за экстравагантности деда обеднел ее отец.
Но тут же сказала себе, что прошлое есть прошлое, а теперь и герцог, и она сама благодаря сокровищам низама, имеют достаточно средств, чтобы восстановить имение.
Когда Эмили и Роуз вышли, она легла и произнесла пылкую благодарственную молитву.
Важнее всех богатств герцога и всех сокровищ низама была для Айлин обретенная ею любовь!
Она попыталась описать свои чувства герцогу, когда тот заглянул к ней перед ужином.
Он был так великолепен в своем вечернем костюме, что в первые мгновения она могла лишь молча смотреть на него. Затем он протянул к ней руки и запечатлел поцелуй на ее губах.
Он целовал ее до тех пор, пока глаза девушки не заблестели, щеки покрылись румянцем, а дыхание участилось.
— Ты не устала, моя родная?
— Нет, только… возбуждена…
— И я тоже…
— Это правда?..
— Я отвечу на этот вопрос, когда мы поженимся, мое сокровище, а до тех пор тебе лучше не соблазнять меня. Я боюсь напугать тебя и дать тебе повод снова возненавидеть меня.
— Этого… никогда… не случится!..
— Ты уверена?
— Абсолютно! Я люблю тебя… Ты… заполняешь собою весь мир… Ничто не может быть… важнее.
— И даже сокровища? — поддразнил он ее.
— Так хорошо, что они нашлись! И как это ни мне, ни Дэвиду не пришло в голову подумать о таком замечательном месте! Хотела бы я рассказать ему обо всем…
— Я уверен, он знает, — тихо сказал герцог.
Айлин с удивлением посмотрела на него.
— Я так долго жил на Востоке, что начал верить, что смерти не существует. Мы просто проживаем множество жизней в разном обличье.
Айлин издала тихое радостное восклицание и спрятала лицо на груди герцога. Он сказал:
— Мне нужно столькому научить тебя, моя радость, и нам необходимо столько узнать друг о друге, что на это не хватит и столетия. Так что чем скорее мы начнем, тем лучше.
— Я хочу начать… прямо сейчас…
— Настоящим началом должен стать день нашей свадьбы. Это будет послезавтра! — И так как Айлин замерла в изумлении, герцог добавил:
— Я уже побывал у викария. Он очень стар и помнит еще твою мать. Я не сомневаюсь, что обряд венчания пройдет со всей торжественностью.
Айлин обвила руками его шею.
— Как ты догадался о том, чего я хочу? И мы обвенчаемся здесь, в часовне?
— Конечно, — ответил герцог. — Ее уже восстанавливают, а когда ее украсит целое море цветов, это будет самым великолепным местом, где мы сможем принести друг другу свои клятвы.
Не находя слов, Айлин поцеловала его.
В глазах герцога словно вспыхнул огонь.
Он целовал ее до тех пор, пока они снова словно бы вознеслись в небеса, оставив весь мир далеко внизу.
Затем Шеридан уложил девушку в постель и чуть дрогнувшим голосом произнес:
— Я просил тебя не соблазнять меня. Я хотел бы остаться здесь и целовать тебя всю ночь, но мне надо многое успеть сделать к нашей свадьбе.
Он встал, но Айлин удержала его за руку.
— Обещай мне, что не исчезнешь, что проснувшись завтра утром, я не увижу, что ты ушел навсегда!
— Я клянусь тебе, что останусь здесь и буду любить тебя, — ответил герцог.
Проснувшись утром в день свадьбы, Айлин узнала, что герцог успел позаботиться и о ее свадебном платье.
Множество нарядов было доставлено из Лондона.
Роуз и новые горничные подогнали все по фигуре Айлин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13