— Энн, я умоляю тебя, скажи мне, что случилось!Его умоляющий шепот вырвался с силой крика, и наконец она подняла голову.Ее глаза были опустошенными — и решительными. Он увидел, как из их глубины поднимается ложь, ощутил, как дорого это ей обходится — так, словно эту ложь вырвали из его собственного сердца.— Ничего не случилось, — ответила она и вздохнула. — Разве тебе не следует занимать эту хорошенькую девочку?— Эта хорошенькая девочка, — проговорил он, сам услышав, насколько резко звучит его голос, — страшно меня боится. Самое лучшее, что я могу для нее сделать, — это устроить дело так, чтобы нам не нужно было больше встречаться.Энн осмотрелась и увидела, как к Синтебре с Даавом подходит Люкен бел-Тарда.— Тогда ты не расстроишься, если она достанется Люкену, — заметила она, поднося рюмку к губам.— Если Люкен сможет ее выносить, так пусть берет на здоровье.Он отвернулся и налил себе рюмку красного вина.— По крайней мере скажи мне, — попросил он, снова глядя на нее, — намерена ли ты по-прежнему оказать мне честь стать твоим спутником жизни.Мучительная боль. Кипящая щелочь хлынула на открытую рану его сердца. Он охнул, сжимая рюмку. Комната вокруг него пошла кругом — а потом остановилась. Перед ним было лицо Энн — застывшее, с безнадежными глазами, в которых сверкали слезы.«Она солжет, — подумал он, едва слыша свои мысли за звоном в ушах. — Боги, если она снова солжет мне, я этого не вынесу!»Энн резко повернула голову, разорвав контакт их взглядов.— Я должна попросить Даава, чтобы он представил меня своей сестре, — резко бросила она и без дальнейших церемоний оставила его, двигаясь так плавно, что ее платье почти не шелестело.Эр Том сделал глоток, чтобы успокоиться… потом еще один… и прошел в зал, старательно играя роль хозяина дома. Глава тридцать четвертая Нижние доки порта Солсинтры — это территория воров, убийц, мошенников и всякого рода преступников. Лишившимся клана и отчаявшимся людям нечего терять, и они всегда готовы отнять у зазевавшегося кошелек — а часто и жизнь. Из «Путеводителя по Лиад для землянина»
Когда последний гость наконец откланялся, Эр Том бессильно привалился к стене и провел обеими руками по волосам.В какой-то момент вечера он потерял Даава из виду. Скорее всего его чалекет просто тихо ускользнул, когда толпа чересчур его утомила. Он помнил, что Энн ушла примерно в середине танцев. Даав, взявший на себя роль ее кавалера, скорее всего удалился вскоре после этого.Более или менее точно определив, где находятся два самых дорогих для него человека, Эр Том закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на рев в ушах, и стал вспоминать эпизоды вечера, сохранившиеся у него в памяти.У него создалось смутное впечатление, что он выполнил обязанности хозяина дома удовлетворительно, хотя и без блеска. Даав оставался рядом с Энн, и за эту доброту его брат любил его еще сильнее.Люкен вел юную Синтебру к столу и несколько раз танцевал с нею. Долг требовал, чтобы Эр Том пригласил ее хотя бы на один танец, что он и сделал — после чего ушел, не понимая, как Люкен мог вынести то, что этот ребенок весь вечер цепляется за его руку.С другой стороны, сказал он себе, откидывая голову на стену, Люкен — человек терпеливый и добродушный. Нескрываемого смятения этой малышки было уже достаточно, чтобы он начал о ней заботиться.Остаток вечера он совершенно не запомнил, если не считать ощущения пронизывающего до костей холода, тошноты и желания расплакаться в самый неподходящий момент.«Болен, — подумал он, смахивая волосы со лба. — Наверное, я болен».Ему случалось болеть пару раз — так давно, что он едва мог вспомнить, когда это было, и совершенно забыл все симптомы. Он попытался вспомнить, в какой момент вечера он впервые плохо себя почувствовал — и задохнулся, стремительно выпрямляясь.Энн.Он разговаривал с Энн. Энн уже несколько дней была на себя не похожа. Энн лгала ему и без всякой причины отказалась надеть его кольцо. Энн…«Боги, если Энн заболела…»Он бросился бежать по коридору, почти бегом, дрожа от страха. Ведь она может лежать без сил, нуждаясь в помощи, а он ничего не знает…Дверь в Малую гостиную открылась. Его мать сделала один шаг в коридор и подняла руку.— Пару слов, сударик. Сейчас же.— Прошу прощения, — пролепетал он, едва понимая, что именно он говорит. — Я должен немедленно найти Энн.Рука его матери метнулась вперед с прежней скоростью, пальцы сомкнулись у него на запястье, сминая кружево, впиваясь в плоть.— Не думаю, — угрожающе заявила она.Несмотря на всю ее неожиданную силу, он мог бы легко разжать ее пальцы. Однако она была родней. Она родила его и отдала другим, чтобы его растили с Даавом йос-Фелиумом, его любимым вторым «я», — и за это он был у нее в долгу.— Матушка, — мягко проговорил он, оставаясь на том месте, где она его задержала, — у меня есть основания думать, что гостья больна.— Понимаю, — отозвалась она отчужденно-вежливо. — Очень серьезное дело, согласна. Господин пак-Ора будет отправлен, чтобы справиться о здоровье гостьи. А ты пойдешь со мной.Секунду ему казалось, что он не послушается, казалось, что он полностью отвергнет Клан, вырвет у нее руку и убежит наверх, к возлюбленной своего сердца.Однако он ощутил скрытую дрожь в сжимающих его пальцах, увидел глубокую усталость на ее лице и полубезумный блеск в глазах, которые говорили о том, что она держится на одной только силе воли.— Конечно, — пробормотал он, и они вместе вошли в Малую гостиную.Петрелла тяжело опиралась на руку своего предполагаемого пленника.Эр Том усадил ее в кресло у пылающего камина, а потом отошел, серьезно разглядывая столик рядом с ее креслом.Сверкающие глаза Петреллы впились в его лицо.— Думаешь, что я не в состоянии сдержать свое слово, а? — огрызнулась она и придвинула к себе переговорное устройство.Приказ справиться о состоянии здоровья гостьи был отрывисто отдан, и она оттолкнула переговорное устройство от себя.— Удовлетворены, А-тоделм? Эр Том поклонился.— Благодарю вас, матушка.Она не ответила на это и какое-то время молча сидела, глядя ему в лицо и стиснув подлокотники кресла.— Землянка-филолог выглядела этим вечером необычайно хорошо, — проговорила она наконец более мягким тоном, чем он ожидал. — Работа Эйлы дэа-Лорн, кажется?Эр Том ничего не ответил. Несмотря на пламя камина, ему было холодно, страшно холодно. Он не сомневался в том, что от матери не укрылось то, как он дрожит.— И драгоценности, — продолжила она спустя несколько секунд. — Только Мунел мог придумать золотую веревку с бриллиантами! Позволь мне выразить вам мое восхищение, А-тоделм: вы щедры с вашими любовницами.Она помолчала, прожигая его взглядом.— А теперь будьте любезны назначить день этой релюммы, в который вы женитесь на Синтебре эл-Кемин.Эр Том наклонил голову.— Я не женюсь на Синтебре эл-Кемин, — сказал он твердо. — Ни в эту релюмму, ни в какую-либо другую.— Ах вот как? — Его мать выгнула брови, выражая вежливую заинтересованность. — И почему же, извольте объяснить мне?— Во-первых, потому, что этот ребенок меня боится.— Положение дел, — указала ему Петрелла по-прежнему угрожающе мягко, — которое вы этим вечером не пытались изменить. Но я вас прерываю! Если было «во-первых», то должно быть и «во-вторых»! Просветите меня, молю вас.Его руки были как лед. Он почувствовал, как на лбу у него выступают капли пота. Живот сводило судорогой, в ушах стоял такой шум, что он заглушал рев огня. Эр Том скрипнул зубами и поклонился.— Филолог Дэвис и я договорились стать спутниками жизни, — проговорил он, с трудом проталкивая слова мимо вставшего в горле кома. — Завтра мы намерены отправиться к Делму.Молчание. Было только видно, как Петрелла закрыла глаза — а потом снова их открыла.— Я это запрещаю.— Вы не можете, — ответил он.— Ах не могу? — Она подалась вперед, и ее пальцы когтями впились в резные подлокотники кресла. — Напоминаю тебе, что я — Тоделм йос-Галанов. Это я принимаю решения относительно вопросов Семьи, и я решила, что брать землянку в род йос-Галанов не нужно. Зачем нам это делать? Мы — лиадийцы!— Мы — Корвал! — Выкрик Эр Тома поразил его самого не меньше, чем его мать. — В разнообразии — сила, в единообразии — слабость! Вы читали журналы Кантры…Он вскинул руки, демонстрируя ей открытые ладони.— Матушка, вы даже не видели ребенка, который у нас родился, — проговорил он чуть более спокойным голосом. — Он — умный, отважный и сообразительный. Не менее сообразительный, чем любой член клана его возраста — сообразительнее многих! Почему это может быть плохо? Да ведь клану пригодилась бы и дюжина таких, как он!— И он еще может их иметь, если я приму решение размножать тебя именно столько раз!Петрелла поднялась на ноги. В свете огня ее лицо казалось почти совершенно бескровным.— Матушка…— Молчать!Модальность приказа: Тоделм обращается к Члену Семьи. Она пригвоздила его к полу яростным взглядом.— Тебе запрещено, — заявила она в модальности Безусловного приказа. — С этого мгновения тебе запрещено видеть Энн Дэвис, касаться ее, говорить или думать о ней. Она не для тебя. Тебе приказано назвать день, в который ты женишься на Синтебре эл-Кемин. Немедленно.— Никогда! — крикнул он. — И что до отказа от Энн, то я не намерен этого делать! Мы — спутники жизни во всем, кроме названия! Завтра утром мы станем спутниками жизни во всем! Вы не можете отменить нашу встречу с Делмом, не можете…— Я запрещаю этот союз! — зарычала Петрелла. — Упорствовать в нем — роковая ошибка, А-тоделм, если только вы не собираетесь оказаться со своей «спутницей жизни» в Нижнем порту!Эр Том застыл на месте, крепко сжав зубы. Он посмотрел прямо в глаза матери.— Мастер-купцу нет нужды отправляться в Нижний порт, — проговорил он, и его интонации были ближе к земным, чем к общепринятым модальностям. — А если вы сочтете нужным поставить под вопрос мою лицензию, тогда я напомню вам, что мастер-пилоту нет нужды идти дальше штаб-квартиры своей Гильдии в Верхнем порту.Он поклонился.— Если вы желаете, чтобы было так, сударыня, то так и будет. Я хотел бы — всем моим сердцем, — чтобы все было иначе. Но раз это невозможно, то я сам и мои…— Довольно!Это тоже была модальность приказа, но только обращенного к члену Клана Делмом. Эр Том не докончил своей фразы. Даав быстро и бесшумно шагнул в комнату.— Вы! — Он стремительно выбросил руку в сторону Петреллы. Черные глаза ярко горели на лице, словно выточенном из золота. — Сегодня мы никого не отлучаем от Клана! Вы! — Рука метнулась в сторону Эр Тома, и Кольцо Корвала поймало пламя камина. — Мы никого силком не затаскиваем в Клан. Никогда!Эр Том вздрогнул было — и снова замер, обожженный взглядом черных глаз.— Леди сказала мне — сегодня вечером! — что она не желает союза с тобой. Она поклялась в этом, и я ей верю. Игра закончена.— Нет! — Эр Том стряхнул с себя взгляд Делма. — Я должен увидеть ее, поговорить с ней! Что-то пошло не так, и она…— Молчать! — приказал Корвал, и Эр Том задохнулся, глядя в черные бездонные глаза.В камине шумно раскололось полено, выпустив дождь искр.— Ты пойдешь в свои комнаты, — приказал Глава Корвала, — и будешь ждать Целителя. Энн Дэвис тебе чужая. Я надеюсь, что ты больше не станешь ее тревожить.Она отвергла его. Его разум запустил эту мысль кольцом, которое стало прокручиваться снова и снова. Энн отвергла его. Энн отвергла его. Энн… Энн.Его тело пришло в движение, неловкое, одеревеневшее: почтительный поклон Делму, затем еще один, Тоделму. Его ноги начали двигаться, пронеся его мимо Делма и Тоделма, из комнаты, в коридор, по переходам — угольно-черным и обжигающе холодным, пока наконец переход не окончился.Он обвел взглядом то место, в котором оказался. Посмотрел на заваленный бумагами рабочий стол, на каминную доску, уставленную безделушками с сотни планет, на кресла и кушетку, уютно расставленные у камина, где лежали незажженные дрова.Он прошел к камину, и его взгляд упал на всплеск красного и золотого среди множества вещиц на камине. Протянув руку, он взял увиденное и застыл, глядя на то, что сжимали его пальцы.Лоскут красного шелка не длиннее его ладони — вот и все. Лоскут ткани — и обрывок поблекшей золотой ленты, сложный узел которой составлял разваливающийся цветок, через который был заботливо продет красный шелк.— Энн!Ее имя было воплем, полным мучительной боли. Он рухнул на колени, держась за кусочек шелка так, словно это был спасательный трос, склонил голову — и заплакал.
— Так. — Петрелла обмякла в своем кресле, дрожа всем телом. Она посмотрела в застывшее лицо племянника. — Надо полагать, что лучше поздно, чем совсем никогда. Меня утешает то, что ты наконец видишь, в чем заключается благо Клана.— Благо Клана, — невыразительно повторил Даав. Он смотрел на нее сверху вниз, и его глаза были черными и холодными. — Неужели Корвал настольно богат, тетушка, что мы можем изгнать мастер-пилота и отмахнуться от цены? Или в ваши намерения всегда входило, чтобы род йос-Галанов закончился с вашей смертью? Говорите прямо, прошу вас.— Род йос-Галанов закончился… А! — Петрелла закрыла глаза и позволила своей голове упасть на мягкий подголовник кресла. — Ты слышал, как я угрожала ему Нижним портом, так? Тогда ты слышал и то, как он бредил. Я говорила, чтобы напугать его, чтобы потрясение вернуло ему разум.— И в обоих намерениях потерпели неудачу, — отрезал Даав. — Он готов был принять ваши условия, сударыня, в тот момент, когда Делм приказал ему замолчать!Наступило недолгое молчание. Петрелла открыла глаза.— Полагаю, что ты не разобрался в происходящем, племянник.— Да неужели? — с горечью откликнулся Даав. — «Тогда я сам и мои…» — вот что он сказал! Неужели я единственный из нас могу ясно услышать, каким был бы конец этой фразы? — Он поклонился — низко и насмешливо. — Примите мои комплименты, тетушка: вы одним ходом сделали вашего сына бесклановиком и вором.В глубине своего кресла Петрелла дрожала под натиском боли, которая совсем не походила на ту, что раздирала ее тело.— Он… болен, — с трудом проговорила она спустя несколько мгновений. — Отвернуться от Клана и последовать за землянкой? Это…— Мастер Кестра придет к нему завтра. Очень жаль, что она не смогла оказаться здесь сегодня.Даав отвернулся и стал смотреть в огонь. А потом он резко повернулся обратно!— Проклятие на вас, упрямая старуха! — воскликнул он. — Почему вы не оставили их в покое? Леди сказала, что не хочет их союза! Она слишком сильно его любит, чтобы вы знали, тетушка, — слишком сильно, чтобы принять от него такую ЖЕРТВУ, как союз с землянкой! Если бы только его мать любила его хотя бы наполовину так сильно! Но вы… Вам обязательно надо было требовать, унижать и доказывать свою власть, каждым ходом игры сея боль!Он сделал один шаг вперед и остановился, глядя на нее так, словно он был охотником, а она — добычей.— Леди улетела бы! — крикнул он. — Она добровольно покинула бы нас и попыталась найти хоть какое-то исцеление! Мой брат также обратился бы к Целителям, чтобы ослабить горе, вызванное расставанием с ней. И для обоих в этом была бы честь — и минимум боли.Он сделал паузу, и Петрелла почувствовала, что снова может дышать, хотя и не осмеливалась отвести взгляда от него.— И исключительно благодаря вашей мудрости, — договорил он с безжалостным спокойствием, — теперь у нас двое истекают кровью от ран, которые, возможно, никогда не заживут как следует. А наверху ребенок громко плачет и зовет обоих.Он отвесил ей глубокий издевательский поклон. В полной тишине, воцарившейся в гостиной, был слышен шелест его кружев.— Хорошего вам сна, тетя Петрелла. Я вернусь завтра.Она не ответила ему — едва заметила его уход. Она смотрела на огонь — а потом на золу, позволив своему сознанию плыть на волнах боли, пока она не вернулась в то время, когда ее сестра-близнец была жива и перед ними лежала вся жизнь. Глава тридцать пятая Сегодня утром Эр Том упал с Дерева.Я спешу добавить, что все в порядке, хотя, конечно, ему досталось. Но все обошлось сломанными ребрами и вывихнутым плечом — это самые тяжелые из последствий. Вполне в пределах возможностей автоврача.Не могу точно сказать, как именно получилось, что он упал: Даав смог сообщить мне только то, что они вдвоем «еще никогда не были так высоко». Эр Том тянулся, чтобы лучше увидеть порт, и в этот момент конец ветки сломался под его весом.Исхлестанный ветвями и потерявший сознание, он приземлился на большой боковой ветке примерно в семи метрах над землей — тебе эта ветка знакома, сестра. Удача дважды была с ним: ребенок не помнит, как падал.Даав все видел, но не потерял головы: могу поклясться, что он оказался гораздо более хладнокровным, чем я смогла бы остаться в свои восемь стандартных лет! Именно он спустился вниз, вызвал меня с переговоров с господином дэа-Гауссом и показал мне, где лежит Эр Том.А потом он отказался расставаться со своим чалекет, а дежурил около автоврача, а потом — у его постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Когда последний гость наконец откланялся, Эр Том бессильно привалился к стене и провел обеими руками по волосам.В какой-то момент вечера он потерял Даава из виду. Скорее всего его чалекет просто тихо ускользнул, когда толпа чересчур его утомила. Он помнил, что Энн ушла примерно в середине танцев. Даав, взявший на себя роль ее кавалера, скорее всего удалился вскоре после этого.Более или менее точно определив, где находятся два самых дорогих для него человека, Эр Том закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на рев в ушах, и стал вспоминать эпизоды вечера, сохранившиеся у него в памяти.У него создалось смутное впечатление, что он выполнил обязанности хозяина дома удовлетворительно, хотя и без блеска. Даав оставался рядом с Энн, и за эту доброту его брат любил его еще сильнее.Люкен вел юную Синтебру к столу и несколько раз танцевал с нею. Долг требовал, чтобы Эр Том пригласил ее хотя бы на один танец, что он и сделал — после чего ушел, не понимая, как Люкен мог вынести то, что этот ребенок весь вечер цепляется за его руку.С другой стороны, сказал он себе, откидывая голову на стену, Люкен — человек терпеливый и добродушный. Нескрываемого смятения этой малышки было уже достаточно, чтобы он начал о ней заботиться.Остаток вечера он совершенно не запомнил, если не считать ощущения пронизывающего до костей холода, тошноты и желания расплакаться в самый неподходящий момент.«Болен, — подумал он, смахивая волосы со лба. — Наверное, я болен».Ему случалось болеть пару раз — так давно, что он едва мог вспомнить, когда это было, и совершенно забыл все симптомы. Он попытался вспомнить, в какой момент вечера он впервые плохо себя почувствовал — и задохнулся, стремительно выпрямляясь.Энн.Он разговаривал с Энн. Энн уже несколько дней была на себя не похожа. Энн лгала ему и без всякой причины отказалась надеть его кольцо. Энн…«Боги, если Энн заболела…»Он бросился бежать по коридору, почти бегом, дрожа от страха. Ведь она может лежать без сил, нуждаясь в помощи, а он ничего не знает…Дверь в Малую гостиную открылась. Его мать сделала один шаг в коридор и подняла руку.— Пару слов, сударик. Сейчас же.— Прошу прощения, — пролепетал он, едва понимая, что именно он говорит. — Я должен немедленно найти Энн.Рука его матери метнулась вперед с прежней скоростью, пальцы сомкнулись у него на запястье, сминая кружево, впиваясь в плоть.— Не думаю, — угрожающе заявила она.Несмотря на всю ее неожиданную силу, он мог бы легко разжать ее пальцы. Однако она была родней. Она родила его и отдала другим, чтобы его растили с Даавом йос-Фелиумом, его любимым вторым «я», — и за это он был у нее в долгу.— Матушка, — мягко проговорил он, оставаясь на том месте, где она его задержала, — у меня есть основания думать, что гостья больна.— Понимаю, — отозвалась она отчужденно-вежливо. — Очень серьезное дело, согласна. Господин пак-Ора будет отправлен, чтобы справиться о здоровье гостьи. А ты пойдешь со мной.Секунду ему казалось, что он не послушается, казалось, что он полностью отвергнет Клан, вырвет у нее руку и убежит наверх, к возлюбленной своего сердца.Однако он ощутил скрытую дрожь в сжимающих его пальцах, увидел глубокую усталость на ее лице и полубезумный блеск в глазах, которые говорили о том, что она держится на одной только силе воли.— Конечно, — пробормотал он, и они вместе вошли в Малую гостиную.Петрелла тяжело опиралась на руку своего предполагаемого пленника.Эр Том усадил ее в кресло у пылающего камина, а потом отошел, серьезно разглядывая столик рядом с ее креслом.Сверкающие глаза Петреллы впились в его лицо.— Думаешь, что я не в состоянии сдержать свое слово, а? — огрызнулась она и придвинула к себе переговорное устройство.Приказ справиться о состоянии здоровья гостьи был отрывисто отдан, и она оттолкнула переговорное устройство от себя.— Удовлетворены, А-тоделм? Эр Том поклонился.— Благодарю вас, матушка.Она не ответила на это и какое-то время молча сидела, глядя ему в лицо и стиснув подлокотники кресла.— Землянка-филолог выглядела этим вечером необычайно хорошо, — проговорила она наконец более мягким тоном, чем он ожидал. — Работа Эйлы дэа-Лорн, кажется?Эр Том ничего не ответил. Несмотря на пламя камина, ему было холодно, страшно холодно. Он не сомневался в том, что от матери не укрылось то, как он дрожит.— И драгоценности, — продолжила она спустя несколько секунд. — Только Мунел мог придумать золотую веревку с бриллиантами! Позволь мне выразить вам мое восхищение, А-тоделм: вы щедры с вашими любовницами.Она помолчала, прожигая его взглядом.— А теперь будьте любезны назначить день этой релюммы, в который вы женитесь на Синтебре эл-Кемин.Эр Том наклонил голову.— Я не женюсь на Синтебре эл-Кемин, — сказал он твердо. — Ни в эту релюмму, ни в какую-либо другую.— Ах вот как? — Его мать выгнула брови, выражая вежливую заинтересованность. — И почему же, извольте объяснить мне?— Во-первых, потому, что этот ребенок меня боится.— Положение дел, — указала ему Петрелла по-прежнему угрожающе мягко, — которое вы этим вечером не пытались изменить. Но я вас прерываю! Если было «во-первых», то должно быть и «во-вторых»! Просветите меня, молю вас.Его руки были как лед. Он почувствовал, как на лбу у него выступают капли пота. Живот сводило судорогой, в ушах стоял такой шум, что он заглушал рев огня. Эр Том скрипнул зубами и поклонился.— Филолог Дэвис и я договорились стать спутниками жизни, — проговорил он, с трудом проталкивая слова мимо вставшего в горле кома. — Завтра мы намерены отправиться к Делму.Молчание. Было только видно, как Петрелла закрыла глаза — а потом снова их открыла.— Я это запрещаю.— Вы не можете, — ответил он.— Ах не могу? — Она подалась вперед, и ее пальцы когтями впились в резные подлокотники кресла. — Напоминаю тебе, что я — Тоделм йос-Галанов. Это я принимаю решения относительно вопросов Семьи, и я решила, что брать землянку в род йос-Галанов не нужно. Зачем нам это делать? Мы — лиадийцы!— Мы — Корвал! — Выкрик Эр Тома поразил его самого не меньше, чем его мать. — В разнообразии — сила, в единообразии — слабость! Вы читали журналы Кантры…Он вскинул руки, демонстрируя ей открытые ладони.— Матушка, вы даже не видели ребенка, который у нас родился, — проговорил он чуть более спокойным голосом. — Он — умный, отважный и сообразительный. Не менее сообразительный, чем любой член клана его возраста — сообразительнее многих! Почему это может быть плохо? Да ведь клану пригодилась бы и дюжина таких, как он!— И он еще может их иметь, если я приму решение размножать тебя именно столько раз!Петрелла поднялась на ноги. В свете огня ее лицо казалось почти совершенно бескровным.— Матушка…— Молчать!Модальность приказа: Тоделм обращается к Члену Семьи. Она пригвоздила его к полу яростным взглядом.— Тебе запрещено, — заявила она в модальности Безусловного приказа. — С этого мгновения тебе запрещено видеть Энн Дэвис, касаться ее, говорить или думать о ней. Она не для тебя. Тебе приказано назвать день, в который ты женишься на Синтебре эл-Кемин. Немедленно.— Никогда! — крикнул он. — И что до отказа от Энн, то я не намерен этого делать! Мы — спутники жизни во всем, кроме названия! Завтра утром мы станем спутниками жизни во всем! Вы не можете отменить нашу встречу с Делмом, не можете…— Я запрещаю этот союз! — зарычала Петрелла. — Упорствовать в нем — роковая ошибка, А-тоделм, если только вы не собираетесь оказаться со своей «спутницей жизни» в Нижнем порту!Эр Том застыл на месте, крепко сжав зубы. Он посмотрел прямо в глаза матери.— Мастер-купцу нет нужды отправляться в Нижний порт, — проговорил он, и его интонации были ближе к земным, чем к общепринятым модальностям. — А если вы сочтете нужным поставить под вопрос мою лицензию, тогда я напомню вам, что мастер-пилоту нет нужды идти дальше штаб-квартиры своей Гильдии в Верхнем порту.Он поклонился.— Если вы желаете, чтобы было так, сударыня, то так и будет. Я хотел бы — всем моим сердцем, — чтобы все было иначе. Но раз это невозможно, то я сам и мои…— Довольно!Это тоже была модальность приказа, но только обращенного к члену Клана Делмом. Эр Том не докончил своей фразы. Даав быстро и бесшумно шагнул в комнату.— Вы! — Он стремительно выбросил руку в сторону Петреллы. Черные глаза ярко горели на лице, словно выточенном из золота. — Сегодня мы никого не отлучаем от Клана! Вы! — Рука метнулась в сторону Эр Тома, и Кольцо Корвала поймало пламя камина. — Мы никого силком не затаскиваем в Клан. Никогда!Эр Том вздрогнул было — и снова замер, обожженный взглядом черных глаз.— Леди сказала мне — сегодня вечером! — что она не желает союза с тобой. Она поклялась в этом, и я ей верю. Игра закончена.— Нет! — Эр Том стряхнул с себя взгляд Делма. — Я должен увидеть ее, поговорить с ней! Что-то пошло не так, и она…— Молчать! — приказал Корвал, и Эр Том задохнулся, глядя в черные бездонные глаза.В камине шумно раскололось полено, выпустив дождь искр.— Ты пойдешь в свои комнаты, — приказал Глава Корвала, — и будешь ждать Целителя. Энн Дэвис тебе чужая. Я надеюсь, что ты больше не станешь ее тревожить.Она отвергла его. Его разум запустил эту мысль кольцом, которое стало прокручиваться снова и снова. Энн отвергла его. Энн отвергла его. Энн… Энн.Его тело пришло в движение, неловкое, одеревеневшее: почтительный поклон Делму, затем еще один, Тоделму. Его ноги начали двигаться, пронеся его мимо Делма и Тоделма, из комнаты, в коридор, по переходам — угольно-черным и обжигающе холодным, пока наконец переход не окончился.Он обвел взглядом то место, в котором оказался. Посмотрел на заваленный бумагами рабочий стол, на каминную доску, уставленную безделушками с сотни планет, на кресла и кушетку, уютно расставленные у камина, где лежали незажженные дрова.Он прошел к камину, и его взгляд упал на всплеск красного и золотого среди множества вещиц на камине. Протянув руку, он взял увиденное и застыл, глядя на то, что сжимали его пальцы.Лоскут красного шелка не длиннее его ладони — вот и все. Лоскут ткани — и обрывок поблекшей золотой ленты, сложный узел которой составлял разваливающийся цветок, через который был заботливо продет красный шелк.— Энн!Ее имя было воплем, полным мучительной боли. Он рухнул на колени, держась за кусочек шелка так, словно это был спасательный трос, склонил голову — и заплакал.
— Так. — Петрелла обмякла в своем кресле, дрожа всем телом. Она посмотрела в застывшее лицо племянника. — Надо полагать, что лучше поздно, чем совсем никогда. Меня утешает то, что ты наконец видишь, в чем заключается благо Клана.— Благо Клана, — невыразительно повторил Даав. Он смотрел на нее сверху вниз, и его глаза были черными и холодными. — Неужели Корвал настольно богат, тетушка, что мы можем изгнать мастер-пилота и отмахнуться от цены? Или в ваши намерения всегда входило, чтобы род йос-Галанов закончился с вашей смертью? Говорите прямо, прошу вас.— Род йос-Галанов закончился… А! — Петрелла закрыла глаза и позволила своей голове упасть на мягкий подголовник кресла. — Ты слышал, как я угрожала ему Нижним портом, так? Тогда ты слышал и то, как он бредил. Я говорила, чтобы напугать его, чтобы потрясение вернуло ему разум.— И в обоих намерениях потерпели неудачу, — отрезал Даав. — Он готов был принять ваши условия, сударыня, в тот момент, когда Делм приказал ему замолчать!Наступило недолгое молчание. Петрелла открыла глаза.— Полагаю, что ты не разобрался в происходящем, племянник.— Да неужели? — с горечью откликнулся Даав. — «Тогда я сам и мои…» — вот что он сказал! Неужели я единственный из нас могу ясно услышать, каким был бы конец этой фразы? — Он поклонился — низко и насмешливо. — Примите мои комплименты, тетушка: вы одним ходом сделали вашего сына бесклановиком и вором.В глубине своего кресла Петрелла дрожала под натиском боли, которая совсем не походила на ту, что раздирала ее тело.— Он… болен, — с трудом проговорила она спустя несколько мгновений. — Отвернуться от Клана и последовать за землянкой? Это…— Мастер Кестра придет к нему завтра. Очень жаль, что она не смогла оказаться здесь сегодня.Даав отвернулся и стал смотреть в огонь. А потом он резко повернулся обратно!— Проклятие на вас, упрямая старуха! — воскликнул он. — Почему вы не оставили их в покое? Леди сказала, что не хочет их союза! Она слишком сильно его любит, чтобы вы знали, тетушка, — слишком сильно, чтобы принять от него такую ЖЕРТВУ, как союз с землянкой! Если бы только его мать любила его хотя бы наполовину так сильно! Но вы… Вам обязательно надо было требовать, унижать и доказывать свою власть, каждым ходом игры сея боль!Он сделал один шаг вперед и остановился, глядя на нее так, словно он был охотником, а она — добычей.— Леди улетела бы! — крикнул он. — Она добровольно покинула бы нас и попыталась найти хоть какое-то исцеление! Мой брат также обратился бы к Целителям, чтобы ослабить горе, вызванное расставанием с ней. И для обоих в этом была бы честь — и минимум боли.Он сделал паузу, и Петрелла почувствовала, что снова может дышать, хотя и не осмеливалась отвести взгляда от него.— И исключительно благодаря вашей мудрости, — договорил он с безжалостным спокойствием, — теперь у нас двое истекают кровью от ран, которые, возможно, никогда не заживут как следует. А наверху ребенок громко плачет и зовет обоих.Он отвесил ей глубокий издевательский поклон. В полной тишине, воцарившейся в гостиной, был слышен шелест его кружев.— Хорошего вам сна, тетя Петрелла. Я вернусь завтра.Она не ответила ему — едва заметила его уход. Она смотрела на огонь — а потом на золу, позволив своему сознанию плыть на волнах боли, пока она не вернулась в то время, когда ее сестра-близнец была жива и перед ними лежала вся жизнь. Глава тридцать пятая Сегодня утром Эр Том упал с Дерева.Я спешу добавить, что все в порядке, хотя, конечно, ему досталось. Но все обошлось сломанными ребрами и вывихнутым плечом — это самые тяжелые из последствий. Вполне в пределах возможностей автоврача.Не могу точно сказать, как именно получилось, что он упал: Даав смог сообщить мне только то, что они вдвоем «еще никогда не были так высоко». Эр Том тянулся, чтобы лучше увидеть порт, и в этот момент конец ветки сломался под его весом.Исхлестанный ветвями и потерявший сознание, он приземлился на большой боковой ветке примерно в семи метрах над землей — тебе эта ветка знакома, сестра. Удача дважды была с ним: ребенок не помнит, как падал.Даав все видел, но не потерял головы: могу поклясться, что он оказался гораздо более хладнокровным, чем я смогла бы остаться в свои восемь стандартных лет! Именно он спустился вниз, вызвал меня с переговоров с господином дэа-Гауссом и показал мне, где лежит Эр Том.А потом он отказался расставаться со своим чалекет, а дежурил около автоврача, а потом — у его постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36