— Суп будет готов через пару минут, — сказала она и вздохнула, увидев, как девушка озадаченно заморгала, а мужчина непонимающе наклонил голову.Чувствуя себя полной дурой, она постучала себя по груди.— Фру Трелу, — объявила она, стараясь произносить каждое слово как можно четче и невольно говоря громче обычного.Лицо мужчины изменилось, помолодев благодаря улыбке на несколько лет.— Фру Трелу, — повторил он, четко имитируя ее интонацию. «Значит, получается», — поздравила она себя. Указав на него, она наклонила голову, подражая Боррилу.Он повел плечами и разомкнул губы, чтобы ответить.— Говори правду, лиадиец, — пробормотала Мири, стоявшая рядом.Вал Кон стремительно перевел взгляд на нее, подняв обе брови. Иронично улыбнувшись тому, что он прочел в ее взгляде, он снова повернулся к немолодой хозяйке дома, слегка поклонился и прижал ладонь к сердцу.— Вал Кон йос-Фелиум, Клан Корвал.Фру Трелу уставилась на него, пытаясь разобрать услышанное. Валконьос Феллум Кан Кореваал? Что это за имя такое… Нет, погоди! Кореваал? Ну, он ведь иностранец, и одному только ветру известно, что у него за варварский выговор!Она указала на него:— Корвилл?Ровные брови сдвинулись, и он нахмурился, устремив на нее свои зеленые глаза.— Корвал, — настороженно подтвердил он, по-прежнему сделав более сильное ударение на втором слоге, а не на первом.— Корвилл, — решила фру Трелу и указала на девушку, которая ухмыльнулась и пожала плечами.— Мири.— Мери? — переспросила фру Трелу, хмурясь.— Мири, — поправила та, отказываясь смотреть на Вал Кона, хотя краем глаза и увидела, что он широко ухмыляется.— Мери, — повторила фру Трелу и снова перевела палец на Вал Кона. — Корвилл.Он кивнул, тихо проговорил: «фру Трелу», а потом указал подбородком на пса, свернувшегося на коврике у плиты:— Боррил.— Ну, хорошо. Теперь мы все перезнакомились, а обед почти готов. — Старуха подошла к плите, сняла с кастрюли крышку и помешала суп большой деревянной ложкой. Перейдя к буфету, она достала три миски и три тарелки, сунула их девушке в руки и помахала в сторону стола:— Накрывай на стол, Мери.Девушка нерешительно направилась к столу. Из глубины буфета фру Трелу извлекла три стакана и три разномастные салфетки, которые она вручила мужчине. Он принял их без видимого смущения и повернулся к столу. Фру Трелу кивнула сама себе и вернулась к мойке, чтобы спасти привядшие суилимы.— Привет, Мери! — пробормотал Вал Кон, расставляя стаканы рядом с мисками и тарелками, которые она принесла.— Сам привет, Корвилл, мой друг. Похоже, ты будешь рифмоваться с Боррилом. Кстати — а что такое этот Боррил? — Она посмотрела на животное. — Не считая того, что он уродец, конечно.— М-м? — Он рассматривал салфетки: одна была белая, вторая — зеленая, а третья — розовая. — Боррил — это собака, Мири. Вернее, нет, — поправился он. — Боррил — это вид, который здесь заполнил нишу домашнего животного-сторожа. — Он адресовал ей улыбку. — Так что, по всем разумным оценкам, он — собака.— О! — Она тоже посмотрела на салфетки. — Кому какой цвет?— Превосходный вопрос. Я и сам над ним задумался. — Он осторожно положил их в центр стола. — Мы это выясним.Она ухмыльнулась:— Хитроумно. Но чего-то все равно не хватает. А! — Она повернулась и пошла туда, где старуха продолжала возиться с цветами. — Фру Трелу?Фру Трелу вздрогнула, чуть не уронив вазу, а потом немного нервно рассмеялась:— Господи, девочка, ну, ты меня и напугала! В чем дело?Мири заморгала, не поняв ни одного слова, открыла рот, чтобы спросить о недостающих предметах — и снова его закрыла. Старая дама поймет не больше, чем только что поняла она.«Ладно, Робертсон, — сказала она себе. — Пусти в ход свои мозги — если они у тебя есть».Она осмотрелась, потом взяла деревянную ложку, лежавшую на плите, и продемонстрировала ее фру Трелу. Потом повернулась и указала на стол, рядом с которым стоял ее напарник, с интересом за ними наблюдавший.Старуха посмотрела на ложку, потом — на стол, а потом рассмеялась.— Ох, память у меня стала никуда! Столовые приборы, да? — спросила она у девушки.Та непонимающе улыбнулась.Взяв у нее ложку, чтобы вернуть ее на место, фру Трелу снова вернулась к буфету.— Ложки, — ясно произнесла она. — Ножи. Вилки.— Ложки, — послушно повторила девушка, получая каждый вид прибора. — Ножи. Вилки.— Правильно, — поощрительно сказала фру Трелу. Она взмахнула рукой, стараясь обозначить все предметы, которые держала девушка. — Столовые приборы.Брови Мири сосредоточенно сдвинулись.— Столовые приборы, — повторила она.Хозяйка дома улыбнулась и снова занялась цветами.— Ложки, — сказала Мири Вал Кону, засовывая их ему в руки. — Ножи. Вилки. — Она нахмурилась. — Это, кажется, довольно просто. А насчет «столовых приборов» что скажешь, босс?— Возможно, «ножи», «ложки» и «вилки» — это отдельные названия, а все вместе называется «столовые приборы»?— Неплохая догадка.Он негромко рассмеялся.— Но в этом и состоит работа разведчика: сначала угадываешь, а потом ждешь, чтобы проверить, правильной ли была твоя догадка.— Вот как? — Вид у нее был недоверчивый. — А мне говорили совсем другое.— Ах! Тебе говорили, что мы — герои, которые рискует своей жизнью среди дикарей, что мы обладаем волшебным даром говорить на любом услышанном языке и всегда правильно понимаем все обычаи и намерения.Его ярко-зеленые глаза озорно блестели.— Не-а. Я слышала, что разведчики годятся только на то, чтобы пить модные вина и хвастаться тем, каких драконов они убили.— Увы! Меня разоблачили!— Мери! Корвилл! Несите миски сюда! Суп согрелся.Мери ухмыльнулась:— Это нам. Интересно, и что нам теперь положено делать?Он оглянулся через плечо и увидел, как старуха снимает поварешку с крюка над плитой.— Миски нести, кажется, — пробормотал он и, взяв две, намеренно тяжелым шагом двинулся к плите.Мири удивилась непривычному шуму его шагов, но пожала плечами, взяла оставшуюся миску и пошла за ним следом.Фру Трелу улыбнулась и налила суп в две миски, которые подставил ей Корвилл. Потом она наполнила миску Мери и прикоснулась к плечу девушки:— Подожди.Она открыла еще один ящик, достала полбуханки хлеба и протянула ей. Мири взяла его в свободную руку и понесла к столу.Фру Трелу немного поколебалась, кивнула сама себе и прошла к леднику. Оттуда она достала масло. На секунду ее рука застыла над сыром, а потом опустилась вниз. При их-то худобе? И спрашивать нечего.Держа одной рукой масло и сыр, она прихватила второй кувшин с молоком и закрыла дверцу коленом. У стола она налила молока во все три стакана, а потом стала искать свое место.Только тут она заметила, что они оставили ей стул во главе стола — место Джерри. Они сидели друг напротив друга, на тех местах, которые в последние годы принадлежали их парнишке и его жене.Фру Трелу улыбнулась: ей было приятно, что они не притронулись к своему супу. Значит, воспитанные, хоть и иностранцы. Она взяла ложку, попробовала суп, и они тоже приступили к еде. Убедившись в том, что они поняли, что могут продолжать есть и без нее, она положила ложку, придвинула к себе хлеб и с усилием отпилила три куска. Потом она вынула из бумаги сыр, отрезала для каждого из них по хорошему ломтю и разложила им на тарелки рядом с хлебом.Свой кусок она засунула в тостер, напомнив себе, что за ним надо следить. С прибором что-то случилось: в последнее время он сжигал хлеб до углей, даже не подав сигнал, что он готов.Она снова взялась за ложку и занялась супом, посматривая на своих гостей, но стараясь не проявлять невежливого любопытства.Парнишка держал ложку в левой руке и ел серьезно: казалось, он все внимание сосредоточил на еде.Мери была правша и казалась рассеянной: то и дело бросала быстрый взгляд то в одну сторону, то в другую. Она взяла хлеб, разломила его пополам и намочила в супе, сказав что-то парнишке. Тот засмеялся, потянулся за стаканом, а потом вдруг резко повернул голову и уставился на тостер.— А, ветер забери эту штуку! — досадливо воскликнула фру Трелу, шлепая рукой по кнопке, освобождавшей хлеб.Тостер звякнул и выпустил обгоревший прямоугольник, который задымился, роняя угольки на скатерть.— Пропади ты пропадом! — проворчала она сдержанно, помня, что не одна, и мстительно выдернула из розетки шнур.Отпилив еще один кусок хлеба, она со вздохом намазала его маслом.Она предложила своим гостям добавку, но они либо ее не поняли, либо побоялись злоупотребить ее радушием. Фру Трелу допила молоко, тщательно вытерла рот и сложила руки перед собой, пытаясь придумать, что же делать теперь. Самым разумным было бы отослать их восвояси. И, по правде говоря, выглядели они уже не такими усталыми, хотя у Мери лицо по-прежнему было более бледным, чем у Корвилла.Мири наклонила голову и встретилась взглядом с Вал Коном.— И что теперь?— А теперь мы платим за еду, — пробормотал он.Он придвинул к себе тостер, развернул его, опустил рычаг и заглянул в паз для хлеба. Мири минуту понаблюдала за ним, а потом встала со стула и собрала посуду.Унося ее к мойке, она услышала, как фру Трелу адресует очередную непонятную тираду «Корвиллу» и оглянулась через плечо.Старуха встала и манила Вал Кона, показывая, чтобы он следовал за ней. Взяв тостер, он послушался, бросив перед уходом быстрый взгляд на Мири.Она судорожно сглотнула, подавив непонятное желание побежать следом за ним. Вместо этого она заставила себя повернуться к мойке и сообразила, как пускать воду. Потом она догадалась, что видит мыло, и замерла, держа его в руке.«Месяц назад ты понятия не имела о его существовании, — строго сказала она себе. — А теперь не можешь выпустить его из виду?»Отрегулировав температуру воды, она начала делать пену, стараясь ни о чем не думать. К тому моменту, когда фру Трелу вернулась в одиночестве, вымытые стаканы уже сушились, а девушка усердно отдраивала миску. Вандар «Дуновение весны»
Пока суд да дело, стало ясно, что их надо оставить ночевать. Корвилл отлично починил тостер. На это у него ушла почти вся вторая половина дня, но фру Трелу не склонна была придираться. Сама бы она тостер вообще не починила.Помывшая посуду Мери была поставлена на вытирание пыли, а фру Трелу пошла подоить корову. К тому времени, как она вернулась, Корвилл уже дожидался ее, чтобы продемонстрировать отремонтированный тостер. Она немного над ним поахала и даже поджарила для всех по ломтику хлеба, чтобы это отпраздновать. К хлебу она подала остаток покитового варенья.Удивленный взгляд на часы сказал ей, что пора начинать готовить ужин. Для этого она заручилась помощью Мери, предварительно направив внимание Корвилла на коврочистку.После ужина фру Трелу вышла, чтобы насыпать скаппинам их вечернюю порцию зерна, оставив Мери и Корвилла мыть посуду. Возвращаясь домой, она остановилась, дрожа на пронзительном ветру, и посмотрела в сторону острозубой пасти — перевала Форнема. Было ясно, что ночью соберется дождь.И только двухголовое бессердечное чудовище выгнало бы пару этих бедолаг в ночь, когда еще до наступления утра с перевала должен был прийти холодный дождь.На крыльце фру Трелу снова задержалась, прислушиваясь к их негромким голосам. Они переговаривались на своем наречии так, словно эти странные обрывки звуков действительно что-то могли значить. Покачивая головой, она прошаркала на кухню.Мери как раз широко зевнула, запоздало прикрыв рот ладошкой.— Устала? — спросила фру Трелу и улыбнулась, встретив непонимающую улыбку девушки.Решительно протянув руку, она сжала хрупкую кисть:— Пошли со мной.Повернув в правый коридор, она провела их обоих вверх по главной лестнице, а там повернула влево, мимо верхней гостиной и лестницы на чердак, к старой комнате парнишки. Открыв дверь, она дернула за шнур выключателя и только потом выпустила руку Мери, указав на двуспальную кровать, на которой спали Гренник и его фру. И именно в этой кровати умерла его юная фру, пытаясь родить ребенка, который оказался для нее слишком крупным.— Спать будете здесь, — сказала она Мери.Девушка бесшумно прошла по тряпичному половику и выскобленным доскам пола и села на край кровати. Улыбнувшись, она спрятала за ладошкой еще один зевок. Корвилл молча ждал у двери.— Вот и хорошо, — сказала фру Трелу. — Доброй ночи, Мери. — Она кивнула мужчине. — Доброй ночи, Корвилл.Закрывая за собой дверь, она услышала его негромкие слова:— Доброй ночи, фру Трелу.Вал Кон разобрал кровать и разделся, складывая свои вещи на скамье, стоявшей у стены. Скользнув под одеяло, он глубоко вздохнул, заставил себя расслабиться и остановил свой взгляд на Мири.Она разделась, бросив одежду где попало, и подошла к висевшему на дальней стене зеркалу, разворачивая корону косы. Казалось, что она чуть покачивается на ногах, но сам Вал Кен чувствовал себя слишком усталым, чтобы поверить, что это — обман зрения.— Ложись спать, шатрез.Она обернулась и со слабой улыбкой сказала:— Уговорил.Чтобы добраться до постели, ей понадобилось слишком много времени — она действительно покачивалась. А потом она со стуком села на край кровати.— Почему я такая усталая?— Может быть, из-за высоты. А еще сегодня нам пришлось очень много соображать. Все незнакомое, надо улавливать и запоминать слова… — Он подвинулся и приподнял одеяло. — Мири, ложись. Ты замерзла.— Все пилишь, пилишь. — Но она скользнула под одеяло. Как только она закрыла глаза, лицо ее начало разглаживаться. А потом оно вдруг снова напряглось, и она распахнула глаза. — Свет! А, черт с ним.И она решительно снова закрыла глаза.«Действительно, черт с ним», — мысленно согласился он и тоже закрыл глаза, позволив волне усталости захлестнуть его с головой.Кто-то громко выкрикивал его имя. За плечи его держали грубые руки. Он вырывался — и его окликнули снова. Голос показался знакомым. Он вздрогнул, открыл глаза — и непонимающе уставился в нависшее над ним лицо.— Это я, Мири! — взволнованно проговорила она. — Да.Тут он понял, что весь дрожит, и растерялся еще сильнее. Комната за спиной Мири была ярко освещена, спокойна и не содержала опасностей. Он снова посмотрел в глаза девушке:— Что случилось?Она неуверенно вздохнула:— Тебе снился кошмар. Дурной сон.Выпустив его плечи, она прилегла на бок, положив под щеку ладонь.Дурной сон? Он мысленно направился за ним — и сразу же его отыскал. Мгновенно поняв суть увиденного, он почувствовал, что дрожит еще сильнее. Несмотря на озноб, одеяло его душило. Он сбросил его и начал вставать.— Вал Кон?Вал Кон посмотрел на нее, и она увидела складки, окружившие его рот, и тень страха в зеленых глазах. Его била настолько сильная дрожь, что это было даже заметно. Мири выпростала из-под одеяла руку и накрыла его кисть, ощутив холод и дрожь.— От кошмаров есть старинное земное средство, — сказала она, постаравшись, чтобы ее голос звучал ровно. — Если тебе приснился кошмар, его надо кому-нибудь рассказать. Тогда он больше к тебе не вернется. — Она попробовала улыбнуться, хотя и не была уверена в том, что Вал Кон ее услышал. — Помогает.Он глубоко вздохнул, а потом снова лег — неловко, словно тело у него одеревенело — и снова натянул на себя одеяло.Мири придвинулась ближе, не дотрагиваясь до него, но предлагая свое тепло, надеясь умерить его дрожь. Протянув руку, она осторожно отодвинула волосы у него со лба.— Это был не сон, — сказал он, и голос у него был таким же деревянным, как и тело. — Это было воспоминание. Когда Разведка… прикомандировала меня… к Департаменту Внутренних Дел… Я получил приказ и пошел его выполнять… немедленно, как и было обозначено. Я вошел в нужное здание и пошел по нужному коридору… и с каждым шагом, который я делал по этому коридору… что-то словно… кричало?.. вопило… во мне… приказывая, чтобы я бежал, скрылся, чтобы ни в коем случае не шел дальше…— А ты шел? — тихо спросила она.Он издал какой-то звук, который не показался ей смехом.— Конечно, шел. А что еще я мог сделать? Нарушить приказ? Бесчестье — позор… Стал бы экликти? Мой Клан…Мышцы его вдруг напряглись, будто готовые разорваться.— Я шел по коридору, превозмогая себя на каждом шагу, вопреки всем предчувствиям, вопреки интуиции. Единственный раз в жизни я не внял предчувствию…Он закрыл глаза.Мири встревоженно прижалась к нему.— Я нашел в том коридоре нужную дверь, — монотонно проговорил он. — Я вошел и отдал свои бумаги и начал подготовку агента перемен. И они лгали, о боги, и заставляли ложь казаться правдой, и извращали то, что я видел, и то, как воспринимал мир. Они копались и рылись в моей голове, пока Вал Кон йос-Фелиум не превратился в воспоминание. И это было больно…Он сделал вдох, которого не могло хватить на то, чтобы наполнить его легкие — и внезапно его ужасающее самообладание сломалось, и он перекатился к ней, обхватил обеими руками и уткнулся головой ей в плечо.— Ах, Мири! — воскликнул он, и голос его срывался от муки. — Мири, это было больно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38