— О чем ты думала, Мири?— Я… — Она растерянно заморгала. — А где джинн, босс?— А! — Он откинулся на спинку стула, не отрывая глаз от ее лица. — Низложен, сказала бы ты, наверное. Его силы отняты, зрение уничтожено.— И этого больше не повторится? Если тебе снова придется сражаться, ты не завязнешь? — Она пожала плечами. Глаза у нее подозрительно заблестели. — Я в жизни ничего страшнее не видела, когда эта штука пошла вразнос. Все ведь случилось прямо у меня на глазах! Только что все было в порядке — а в следующую секунду она совершенно сбрендила.— Мне очень жаль, — отозвался он, — что ты испугалась. И — нет, я больше не попадусь в ловушку. Ловушек внутри больше не осталось — там только Вал Кон, вещи, которые он знает, и способности, которыми он обладает.Мири нахмурилась:— А Контур?— Существует, — спокойно ответил он. — В конце концов, это — способность, которая у меня есть: наблюдать и определять шансы. — Он заметил, как по ее лицу пробежала тень, и подался вперед, протягивая руку. — Мири!Она медленно вложила пальцы в его руку:— Вал Кон?— Да, — заверил он ее очень мягко. — Кто же еще? Тебе страшно, Мири? Я…Но она уже качала головой, полузакрыв глаза и прикасаясь к картинке у себя в голове.— Не страшно. Картинка… правильная. Не совсем такая, как раньше — но это ничего.Вал Кон судорожно вздохнул, но она уже улыбалась, широко раскрыв глаза и сжимая его пальцы.— И вообще, откуда ты взял джинна? Я-то считала, что это — наше, земное.— Так оно и есть, — ответил он, снова откидываясь на спинку стула и отпуская руку. — Но моя мать была землянка, забыла? И она рассказывала нам сказки. В одной речь шла о человеке, который нашел на берегу бутылку. Он вытащил пробку, и оттуда выбрался джинн. Он простерся ниц перед человеком и объявил себя его должником. Он предложил исполнить три желания, чтобы заплатить свой долг.— Похоже на стандартный сюжет, — согласилась Мири, наблюдая за выражением его лица. — Но доверять им нельзя. Джинны — народ скользкий.— Так оно и оказалось. Но надо признать, что человек, нашедший бутылку, не входил в число мудрецов. — Он взял свою чашку. — Меня эта история заворожила: она завладела моим воображением, и я обнаружил, что думаю, как бы поступил я, если бы джинн предложил оказать три услуги мне.Он весело улыбнулся, озорно блестя глазами.— После долгих размышлений я решил, что у меня есть безупречный план. Мне ведь было шесть лет — и я был очень мудр для своих лет. Оставалось только заполучить бутылку с джинном. — Он тихо засмеялся и поставил чашку на стол. — И я отправился к дяде в погреб…— Ой, нет!У Мири округлились глаза.— Ой, да, — заверил он ее. — Возможно, с моей стороны было не очень разумно отправиться на поиски в то время, когда мой дядя был дома. Хотя я до сих пор не понимаю, почему он поднял такой шум. Можно подумать, я снова не заткнул пробками те бутылки, в которых оказалось только вино…Она хохотала, запрокинув голову и открыв стройную шею.— И он оставил тебя в живых?— Чуть было не убил, — признался он.Плечи у Мири вздрагивали от смеха, и она утирала глаза дрожащими пальцами. Его глаза следили за ее движениями, и она вдруг смутилась и протянула ему руку.Он нежно улыбнулся серебряной змее, обвившейся вокруг ее пальца и крепко зажавшей во рту голубой камень.— Я рад, что ты решила снова его надеть, шатрез. Спасибо.Она пожала плечами и потупилась.— Было трудно носить его, пока мы здесь работали. Я боялась его сломать или потерять. Но королевские плотники, кто бы они ни были, так хорошо поработали, приводя в порядок ферму, что здесь и дел не осталось — только кормить скаппинов. — Она с полуулыбкой подняла глаза. — Мы остались без работы, босс.— Тогда мы найдем другую. — Он выгнул бровь. — Какая картинка?Мири ответила не сразу, и он подался вперед, вспомнив свои прежние страхи.— Тебе от нее больно, шатрез?— Больно? — Она покачала головой. — Не-а, она хорошая. Как правило, хорошая, — уточнила она. — Когда во время боя ты пошел вразнос, она перестала быть хорошей, но больно не было, даже тогда. Она просто была… неправильная. — Она прикусила губу и встревоженно посмотрела на него. — Вал Кон, а это не ты ее сделал? Я была уверена… она ощущается как твоя!Ее плечи начали наливаться напряжением, а недоумение — сменяться тревогой. Вал Кон отодвинулся от стола, поймал ее руку и притянул Мири к себе на колени. Сев лицом к нему, она заглянула ему в глаза:— Босс, это должен был быть ты! Я знала, что ты в беде. Знала! Видела. Не трогала тебя три ужасных дня, как дипломированная кретинка, думала, ты выберешься…— Мири. Мири! Не надо, шатрез… — Он нежно провел пальцами по ее лицу, пытаясь стереть следы боли. — Пожалуйста, Мири, ты не виновата.Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.— Мири?— Все в порядке.Она открыла глаза, чтобы это продемонстрировать, и Вал Кон чуть заметно улыбнулся.— Вот и хорошо. — Он немного помолчал. — Давай решим, что это я, — начал он, пытаясь найти нужный способ расположения неловких земных слов. — Она тебя действительно не беспокоит? Я счастлив, что это так. Я боялся, что ты сможешь… услышать… и это причинит тебе боль.— Почему? — Она нахмурилась, пристальнее вглядываясь в его лицо. — Нет, подожди… У тебя в голове есть узор для меня? А тебе от него больно?— Не узор, — мягко уточнил он. — Песня. Она очень мне нравится. Она… утешает.Мгновение или два длилось молчание.— Вал Кон? — сказала она потом.— Да?— Что это? Если не ты создаешь песню, но получается, что ты… — Она встряхнула головой. — Я не понимаю.— Я пытаюсь объяснить, шатрез, но это непросто — на земном. — Она беспокойно шевельнулась, и он улыбнулся. — Я тебя не виню, Мири. Просто то, что мне надо тебе объяснить, — это лиадийское. Если бы ты говорила на низком лиадийском, то само название сказало бы тебе, что это за явление. А на земном мне понадобится изгибать слова — но только не слишком сильно, да? Иначе они станут бессмыслицей.— Ладно. — Она потянулась и переплела их пальцы, а потом посмотрела на него. — Говори.— Давай, — сказал он после короткой паузы, — проверим, будет ли понятно так. То, что в твоей голове — и в моей, — это кусочек эмпатии. У тебя — ко мне. У меня — к тебе. Мне кажется, что моя песня говорит: «Жива-и-здорова». А еще я сегодня выяснил, что она направленная. Когда я вышел от Хакана, то направился к дому фру Бригсби. А потом мне пришло в голову дотронуться до моей песни о тебе, и оказалось, что ты вернулась сюда. — Он улыбнулся. — Может, я из-за этого чуть было и не опоздал к завтраку. А как ты узнала, что я иду?Не сводя с него глаз, Мири пожала плечами:— Я… А, проклятье! Наверное, я почувствовала, как ты направляешься домой. Что бы это ни означало. — Она нахмурилась. — И я почувствовала, когда тебе было плохо.— Да. И я узнаю, если тебе больно или ты сильно расстроена. Думаю, что со временем можно научиться различать более тонкие оттенки. — Он вздохнул. — Не слишком удачное объяснение. Тебе его достаточно?— Дай мне пару столетий… Вал Кон!— Да?— А эта самая эмпатия бывает у всех спутников жизни? Ты поэтому на мне женился? Потому что услышал эту песню или что это там?Он покачал головой.— Такое дается редко… — начал он, мысленно проклиная невозможность в полной мере разделить с ней ощущение чуда. — И я начал тебя слышать недавно. Определенно после того, как мы оказались здесь. Кажется, в давние дни это было чем-то большим, что спутниками жизни действительно были люди, которые… соединились. Я… Рассказывают… Опять-таки в старину, когда такие вещи встречались чаще — что те, кто так соединился, становились как будто… одним человеком. Ах, это не так! Что мысли шли туда и обратно, от одного к другому, и слова были не нужны. Что они делились… — Он прервал объяснения и резко покачал головой. — Шатрез, я ужасно глуп.— Не-а, это просто идея дурацкая. Ни один трезвый землянин тебе не поверит. — Она на секунду задумалась. — Это… соединение — оно с нами будет?— Не думаю. В конце концов, мы же простые люди, а не волшебники в полном расцвете способностей.— Конечно. — Она вздохнула, пристально всмотрелась в никуда, а потом вдруг ухмыльнулась. — Думаю, мне надо поскорее выучить низкий лиадийский.— Мне это было бы приятно, — сказал он, нежно пожимая ей руку. — Тебе правда хочется его выучить?— Да! — ответила она с неожиданной страстностью, и ее серые глаза вспыхнули.У него внезапно перехватило дыхание. Вал Кон нахмурился.— Что случилось?— Это… странно, Мири. Мне только сейчас это пришло в голову. — Он улыбнулся, но ей не удалось разобрать, что выражал его взгляд. — Если бы Департамент Внутренних Дел меня не завербовал, мне вообще не понадобилось бы лететь на Лафкит, и я не оказался бы в неком переулке в такой момент…«И всю мою жизнь, — подумал он, — я жил бы непробужденным и холодным, не подозревая, что мне не хватает груза некой головы на моем плече. И я становился бы все молчаливее, даже не подозревая о том, что прислушиваюсь к звуку одного голоса, который смеется рядом со мной. Говорят, в старые времена человек мог звать, искать возлюбленную, которой он пока не знает…»— А вот это уже дурь, на каком языке это ни скажешь, — отрезала Мири. — Лучше бы ты остался разведчиком и был на другом конце галактики от Лафкита, чем все на свете ковырялись бы у тебя в голове, делали бы тебе больно…Она замолчала, снова ужаснувшись тому, что глаза у нее на мокром месте.Вал Кон подался вперед, так что его губы соприкоснулись с ее губами, намереваясь только утешить ее, но почувствовал вспышку желания и встал, держа ее на руках.— Что, скажи на милость, ты делаешь? — возмущенно вопросила она.— Держу тебя. — Он тихо засмеялся. — Мне тебя поставить?— Не-а. Просто пытаюсь вспомнить, когда кто-то в последний раз взял меня на руки и остался жить. — Она закрыла глаза, словно вела мысленный подсчет. — Кажется, мне было около десяти.— Тогда это было совсем недавно, — сказал он. — Пять или шесть лет назад?— Скорее, восемнадцать или девятнадцать. — Она фыркнула. — Льстец.Он выгнул бровь, оглядывая ее небольшое тело.— Неужели так много? — серьезно спросил он.— Как минимум столько.Он снова перевел взгляд на ее лицо:— Но… когда же ты вырастешь большая?Она засмеялась:— Как только это сделаешь ты. Ты так и намерен всю ночь стоять и держать меня на руках?— Это предложение не лишено смысла, — признал он. — Но я думаю, что нам лучше пойти лечь.— Ты так считаешь? Я не устала.— Вот и отлично. «Исполнение долга» Она отправилась в путь, не оставив никого охранять ее тело, но путь был знакомым, а она научилась действовать осторожно. Прошло достаточно времени, и семя должно было прорасти в сознание. И давно пора пойти за ответом.Знакомая аура ярко сияла. Ее путь длился столько, сколько нужно было, и она знала, что она у цели.Она осторожно открылась — и снова оказалась перед этим непонятным набором мощных защит. Расширив свою тропу, она нашла его в самом центре: он мирно спал, чуть мерцая слабым лиловым сиянием, которое указывало на удовлетворенную страсть.Вал Кон лежал за своими стенами, и там она его увидела — и при этом он оставался все таким же недостижимым, словно она его и не находила. Присцилла испытала острое желание схватить его за плечи, встряхнуть как следует и заставить проснуться. И потребовать, чтобы он объяснил ей, ради Богини, зачем ему понадобилось строить вокруг своей души такую крепость. Если бы она имела телесную оболочку, то непременно так и сделала бы.А теперь она заставила себя облечься в Спокойствие и перенесла свое внимание на мост, простой и красивый, и по его сверкающей поверхности перешла к спутнице его жизни.Она тоже спала, крепко заперев свою душу за одной дверью. Присцилла заставила форму и ощущение этой преграды приблизиться к ее внутреннему взору — и вдруг четко увидела большую деревянную дверь с замочной скважиной в узорчатой накладке из сверкающего металла. Дерево блестело от старости и заботливого ухода.Присцилла усилием воли приблизилась к двери настолько, чтобы попытаться повернуть дверную ручку, — и задержалась, чтобы площадка яснее вырисовалась вокруг нее.Присцилла вдруг поняла, что мышление спутницы жизни отличается большой конкретностью: ее аналоги составлены так твердо, что почти обретают физическую реальность. Дверь обязательно должна выходить на площадку — и поэтому площадка создана: оставить дверь вне контекста было бы проявлением невоспитанности.И в тот самый момент, когда площадка стала четкой, за секунду до того, как ее внимание полностью сосредоточилось на дверной ручке, она увидела на полу у двери… пакет!Присцилла снова сосредоточила внимание, различила знакомые желтые и черные полосы Галактической курьерской службы и нашла там же квитанцию, заполненную округлым четким почерком:«Кому: Присцилле Мендоса лично«Кому: Присцилле Мендоса личноСмех чуть было не нарушил ее сосредоточенности и не отправил обратно без пакета и контакта.Она строго заставила себя облечься в Спокойствие, а потом тщательно рассмотрела аналог, расписалась, оторвала верхнюю часть квитанции и надежно пристроила ее между ручкой и замком. А потом она приостановилась и совершила действие, которое в телесной форме было бы благословляющим прикосновением руки к двери.«Да пребудет с тобой Богиня, сестра».Повинуясь потребности другого, она наклонилась, взяла пакет и наконец отправилась домой. Орбита Запретный мир И-2796-893-44
Тиль Фон сиг-Алда с фанатичной сосредоточенностью изучал планету, расположенную внизу. Он замерял магнитные поля, отслеживал погодные явления, нашел места возможных извержений и тектонических разломов. Он сравнил светимость солнца с данными разведки, потом сверил компьютерную модель с реальностью и смог с достоверностью, которая устроила бы даже командующего, сказать, что наконец оказался близко от цели.До сих пор его сведения были превосходными. Следует отдать должное разведке: доклад сделан точно. Выяснилось, что облако осколков, вращающихся вокруг третьей планеты, содержит большое количество изотопов и сплавов, пока не найденных в природе.На второй день были найдены поддающиеся идентификации обломки — первыми были узнаны металлическая отвертка, соответствующая земным стандартам, и керамический нимлет, который используется в адаптирующихся системах очистки. На третий день были найдены новые подтверждения.Контур показал, что с вероятностью, приближающейся к уверенности, он нашел обломки корабля, на котором улетел Вал Кон йос-Фелиум.Довольный результатом, сиг-Алда поручил компьютеру скучную задачу проследить обломки до общей точки разлета и сосредоточил свое внимание на радиопередачах.Он не был сильно разочарован, когда изучение частот, мощности и времени передач не дало никаких признаков сигнала о помощи, который давали бы с планеты. Нельзя было ожидать, чтобы бывший разведчик объявил себя инопланетянином и потребовал доступа к самым мощным передатчикам планеты.Следуя правилам, сиг-Алда включил первую «модель выживания», составленную Департаментом.Она предполагала, что йос-Фелиум желает выбраться с планеты как можно скорее и ему все равно, в чьи руки он попадет — разведчика, агента, мошенника или торговца. Это соответствовало модели «простая попытка выжить», и сиг-Алда не рассчитывал на то, что дело будет обстоять именно так. Тем не менее он поручил компьютеру провести проверку этой модели: голосовые передачи на торговом, лиадийском или земном на стандартных галактических частотах, передачи на торговом коде, наложенные на планетное вещание, и параллельные передачи с использованием планетных частот, как открытым текстом, так и закодированные.Вторая модель — которой он сам отдавал предпочтение, основываясь на внимательном знакомстве с йос-Фелиумом, — представляла собой модель «обдуманная попытка выжить». Она предполагала осторожность: с запретной планеты не следует как попало вести передачи на галактическом языке. Вместо этого для передачи должны использоваться частоты разведки или Департамента, и существовала небольшая вероятность того, что выбрана будет частота Клана Корвал. Код или сжатый текст будут использованы для того, чтобы привлечь внимание к нужной частоте, и на этом этапе слушающий должен будет ответить, инициировав диалог и возможность краткого обмена в коде или открыто.Третья модель называлась «попытка выжить с заранее обдуманным намерением». Согласно этой модели, йос-Фелиум выбрал именно данный мир намеренно. По этой модели он должен дожидаться сообщения или определенного момента или события. Либо он предпочел поступок, который разведчики величали «экликти» — вхождение в число Невернувшихся. В этом случае его надо будет выследить и найти — и, возможно, убедить (каковую задачу сиг-Алда отнюдь не горел желанием решать).Четвертая была модель «жертва обстоятельств», и сиг-Алда считал ее наименее вероятной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38