– Вы сказали, что нередко спорили с доктором Ливинг. Не расскажете ли немного подробнее, о чем вы спорили? – спросил Альвар. – Может быть, она была недовольна вашей связью с Тоней Велтон?
Губер удивился:
– Что?! Да нет, что вы! Она не могла… Она же не знает… Не знала о наших отношениях. – Эншоу запнулся, подумал немного и продолжил: – Да нет, по-моему, она до сих пор ни о чем не подозревает. Хотя, как мы ни старались, от вас ничего не удалось скрыть.
Крэш улыбнулся.
– Если это вас как-то утешит – она ничем не дала понять, что знает.
Тут вмешался Дональд:
– Позвольте задать вам еще несколько вопросов, доктор Эншоу! – Крэш откинулся на спинку стула, полностью полагаясь на Дональда. Похоже, этот Эншоу не слишком поразился тому, что его будет допрашивать робот.
– Мы получили сведения об одном из экспериментов, касающихся роботов с Новыми Законами. Будьте так любезны, поясните, в чем их суть.
– Да, конечно!
Интересно, как охотно люди готовы обсуждать то, что их самих очень интересует! Крэш не раз видел такое – когда допрашиваемый перестает упираться и бороться со следователем и с удовольствием сам помогает разобраться с неясностями.
– Вы проводили тестирование двух стендовых моделей Новых роботов, не зная наверняка, что именно вы тестируете. Припоминаете?
– Да, конечно, я прекрасно все помню. Ничего особенного, обычная лабораторная проба. Это было несколько недель назад. Я и запомнил это только потому, что Тоня – леди Велтон – осталась тогда в «Лаборатории». Я, помнится, еще думал, что это был последний раз, когда они с Фредой еще не начали ругаться. Тоня осталась тогда в лаборатории, наблюдала за ходом тестирования и даже поговорила с одним из опытных образцов. Мы все время проводим такие испытания. Исследуются два образца – один опытный, другой контрольный, совершенно одинаковые с виду. Техник, проводящий тестирование, не должен знать, ни который из них – какой, ни самой цели исследования. Оператор получает заданный объем проб и после расшифровывает результат.
– Почему цель эксперимента и то, какой из образцов – опытный, скрывают от оператора? – спросил Дональд.
– Чтобы сохранить чистоту эксперимента. Обычно в таких пробах оценивается что-нибудь такое, на что может повлиять личное отношение оператора, и роботы, проходящие испытание, могут каким-нибудь образом постараться угодить подсознательным желаниям исследователя. Это неизбежно привело бы к искажению результатов теста. Все сотрудники «Лаборатории Ливинг» время от времени просят друг друга провести такого рода испытания.
– И что конкретно вы проверяли в этот раз?
– О, ничего особенного. Мне нужно было обсудить с этими роботами Три Закона и зарегистрировать их непроизвольные реакции на ряд ситуаций, специально подобранных, чтобы оценить их отношение к Трем Законам. Эти две стендовые модели собрали в конце дня, и мне пришлось поработать с ними уже утром. Я подробно и обстоятельно рассказал им о Трех Законах, а потом прогнал эту серию сценок – собственно, голографические модели разных ситуаций.
– И что с ними стало потом?
– Ну, это было уже немного позже. Обычно опытный образец уничтожают, а контрольный собирают полностью и пускают в дело. Дайте подумать. Тот опытный образец мы, конечно же, уничтожили. А вот контрольный… – Губер Эншоу задумался. – Вы знаете, а ведь я помню, что с ним случилось потом! Помните, я говорил, что Тоня Велтон разговаривала с контрольным образцом перед опытом? Я тогда, конечно, не знал, что это был контрольный образец – это же был двойной слепой тест. Но потом Тоня сказала как-то, что ей понравился тот робот, с которым она познакомилась. Раньше Тоне никогда не нравились роботы, даже тот, что ей дали в «Лаборатории». И она попросила меня узнать, нельзя ли как-нибудь так устроить, чтобы ей дали этого вместо того, что был у нее раньше. Конечно, если бы робот, который ей понравился, оказался опытной моделью – что ж, тогда ничего нельзя было бы сделать. Но выяснилось, что Ариэль была как раз контрольным образцом и работала теперь в «Лаборатории». Фреда разрешила ей поменять робота, и так Ариэль оказалась у Тони.
Губера, конечно, удивили эти расспросы, но он не придавал им особого значения.
– Очень хорошо. Мы просто хотели проверить кое-какие сведения. То, что вы сообщили, полностью совпадает с нашими данными и многое проясняет.
«И подтверждает, что Йомен Терах говорил правду, по крайней мере в конце разговора», – добавил про себя Альвар. Однако пришло время вернуться к главному вопросу. Губер проронил это «когда я наткнулся на тело» так небрежно, будто был уверен, что Крэш и так уже все знает. Нельзя его разубеждать. Придется подыграть ему немного. Здорово, что Дональд убедил Эншоу, что они всего лишь перепроверяют уже известные сведения. Роботы никогда не лгут и; если их даже заставить, делают это очень неубедительно. Но такие искушенные создания, как Дональд, умеют так повернуть дело, что, говоря правду, могут создать у подозреваемого ложное впечатление.
– Однако давайте теперь обсудим кое-что другое. Вернемся к тому моменту, когда вы обнаружили тело.
Эншоу просто кивнул, ничуть не обеспокоившись, что ненароком проболтался о чем-то важном.
И Крэш продолжил, старательно делая вид, что хочет только убедиться, что ничего не пропустил, и уточнить кое-какие подробности:
– Хорошо. Вы сегодня и так уже очень нам помогли, и, конечно, вы прекрасно понимаете, насколько важно полностью восстановить весь ход событий в ночь преступления, и точно так же, как при двойном слепом тестировании, я не хочу, чтобы мои наводящие вопросы случайно повлияли на ваши ответы и вы, сами того не сознавая, стали рассказывать то, что мне хотелось бы услышать. Понимаете?
– Да, конечно, сэр! Я знаю, сколько ошибок бывает из-за таких неосознанных влияний.
Альвар Крэш порадовался, что так удачно подвернулось нужное сравнение, и подумал, специально ли Дональд подтолкнул его к такому способу допроса? Этот Дональд – чертовски хитрое создание! Как ловко он обвел Эншоу вокруг пальца, незаметно настроил на нужный лад!
– Вот и хорошо. Итак, я хочу, чтобы вы своими словами пересказали, что тогда случилось, вместо того чтобы выуживать из вас всю историю вопрос за вопросом. Может, я и спрошу о чем-либо, если мне будет непонятно, но в целом вы можете рассказать все, как видели и как считаете нужным. А потом, если будет нужно, мы вернемся и обсудим несовпадения с теми сведениями, которые у нас уже есть, – сказал Крэш, про себя думая: «Которых у нас практически нет».
Губер глянул на Крэша, как загнанный зверь, но ничего не сказал. Крэш понял, что придется надавить посильнее. Но не слишком, а то этот Эншоу может наконец что-то заподозрить!
– Рассказав нам правду, вы исправите отчасти тот вред, который уже причинили слишком долгим молчанием, Эншоу! Это молчание – вакуум, который засасывает людей. Всего несколько слов, случайное упоминание о какой-то мелкой подробности, которой вы сами не придаете особого значения, – все это может значительно уменьшить, а то и вовсе снять подозрения с вас и леди Велтон. Вы ведь понимаете, что и вы, и Тоня Велтон подозреваетесь в совершении этого преступления? А когда вы все расскажете, возможно, вас обоих тут же можно будет вычеркнуть из списка подозреваемых! – лгал Альвар не моргнув глазом.
– Правда?! – спросил Губер, отчаянно надеясь, страстно желая поверить шерифу.
– Правда, – снова солгал Крэш, мельком взглянув на Дональда. В присутствии роботов такие словесные игры чрезвычайно опасны. Если потенциал Первого Закона превысит критический уровень, то ничто, даже желание самого Дональда, не сможет его удержать от возражений и все уловки Крэша пойдут прахом.
Дональд знал, что Крэш говорит неправду, раздает обещания, выполнять которые не собирается. Как же совладать с Первым Законом, который запрещает своим бездействием допустить, чтобы человеку причинили вред? Несомненно, Губер Эншоу пострадает, если поверит Крэшу. Но если Дональд сейчас возразит, он повредит тем самым Крэшу и всему полицейскому управлению. Если он сейчас уличит шерифа во лжи, то расследование снова зайдет в тупик и под угрозой окажется само существование всего населения Инферно – потому что преступник, напавший на Фреду Ливинг, уйдет от расплаты и будет по-прежнему угрожать спокойствию и даже жизни людей.
Крэш интуитивно чувствовал, что Дональд сумеет совладать со своим Первым Законом в такой ситуации, и знал, что робот не проговорится. Но все равно он сейчас играл с огнем. Любой неверный шаг, случайное слово – и потенциал Первого Закона пересилит. Крэш иногда думал, что все неприятности колонистов, утрату интереса к жизни и моральных ценностей – все это можно преодолеть, если каким-то образом удастся избавиться от такой зависимости от роботов, если не нужно будет всякий раз оглядываться на то, как отреагируют роботы на то или иное твое действие.
Эншоу потер ладонью подбородок, задумчиво уставившись в пустоту, и наконец сказал:
– Ну что ж, наверное, вы правы! Ни я, ни Тоня не имеем к этому никакого отношения. Это я знаю точно. Собственно, я могу предоставить ей абсолютно надежное алиби, если уж на то пошло. Я могу рассказать, где она была, и тем самым доказать, что Тоня никак не могла совершить это преступление. Но для этого мне придется рассказать о некоторых довольно… э-э-э… интимных подробностях.
– Да, действительно, – согласился Крэш, стараясь ничем не выдать своего изумления.
Губер Эншоу снова сел прямо и привычно переплел пальцы.
– Ничего незаконного или аморального в этом нет – ничего подобного! – Эти слова дались ему с трудом, Губер не поднимал взгляда от крышки стола. – И все равно рассказывать об этом постороннему человеку очень… нелегко. – Он перевел взгляд куда-то на стену за спиной Крэша. – Это был очень тяжелый вечер, ужасно тяжелый! Вы, наверное, знаете, что Тоня и Фреда ругались буквально при каждой встрече. Неважно, по какому поводу, повод всегда находился сам собой. Как именно перевозить роботов в Лимб, о чем говорить на презентации, как вербовать поселенцев и колонистов для работы над проектом… Повод тут не имел никакого значения. На самом деле обеих занимало только одно – кто из них будет всем руководить. Как вы понимаете, в этой ситуации мое положение было весьма нелегким. С одной стороны, я хотел, чтобы Тоня была счастлива. С другой же – я должен был стоять за Фреду, свою благодетельницу и начальницу. И нечего говорить – я ни за что не хотел бы, чтобы она узнала о нас с Тоней!
Но, как бы то ни было, в ту ночь все зашло слишком далеко. Они никогда прежде так не ссорились! Фреда как раз работала над Новым роботом – он был закреплен на испытательном стенде. Она попросила меня еще разок проверить его механические системы. Собственно, это был Калибан, но тогда я и подумать не мог, что с ним будет что-то не так. Теперь мне кажется странным, что Фреда не доверила мне перепроверить функции его сознания, но тогда я просто не обратил на это внимания. Я как раз трудился в своей лаборатории, когда пришли Тоня и Ариэль. Тоня заглянула в дверь и сказала, что собирается пойти в холл потолковать с Фредой. Я знал, что Фреда сейчас как раз работает над описью оборудования для проекта, а от этого у нее всегда портилось настроение. Я предупредил Тоню, что Фреда может быть не в духе, но она все равно туда пошла.
Не прошло и пяти минут, как до меня донеслись их крики и ругань. Я постарался не прислушиваться и занялся роботом, Калибаном. Я снял его с испытательного стенда и начал проверку. Но они разговаривали так громко, что, наверно, и на улице было слышно. Кажется, они на этот раз обсуждали, как лучше организовать презентацию роботов с Новыми Законами и стоит ли сразу же упоминать при этом проект «Лимб».
Фреда считала, что если объявить обо всем сразу, то весь замысел с Новыми Законами тут же сочтут происками поселенцев. Тоня не желала понимать, как и почему из-за этого могут возникнуть какие-то затруднения. Фреда хотела сначала представить только концепцию Новых Законов, дать людям какое-то время с ней свыкнуться и только потом объявить, что Новые роботы уже существуют и действуют на острове Чистилище – на безопасном расстоянии от города. Тоня настаивала на том, чтобы открыть все сразу – про Законы и про проект «Лимб». По-моему, она считала, что времени на то, чтобы щадить нежные чувства инфернитов, просто не осталось.
Что ж, вы знаете, чья точка зрения победила, и вы сами видели, что из этого получилось. Тоня вынудила Фреду согласиться под угрозой того, что в противном случае она просто уведет своих поселенцев с планеты. Мне не верится, что она бы и в самом деле так сделала, но Фреда восприняла это совершенно серьезно. Если бы вы знали, насколько плохо у нас обстоят дела с экологией…
– Я знаю, – сказал Крэш. – Правитель Грег показал мне.
– Ну, так вот. Значит, вы можете понять, почему Фреда согласилась. Она не могла себе позволить никакого риска. Фреда согласилась, но их отношения с Тоней от этого лучше не стали. Уже не в первый раз Тоня шантажировала Фреду, угрожая увести поселенцев с планеты. Потом она мне призналась, что ей не придется больше так делать.
Крэш не сумел скрыть удивления и даже наклонился вперед:
– В самом деле? Но почему? – Его подозрения относительно Тони Велтон становились все сильнее и сильнее. Губер меньше всего на свете хотел бы бросить на нее тень и тем не менее выкладывал все больше и больше улик против Велтон.
– Нет, что вы! Это совсем не то, о чем вы подумали! Она только хотела сказать, что, раз уж презентация состоялась, назад дороги нет. Поселенцы начнут работы на Чистилище, и Новые роботы будут трудиться с ними бок о бок – таким образом, она получила все, что хотела, и больше не понадобится как-то давить на Фреду.
Тем не менее и ей, и Фреде надоели эти постоянные ссоры. По-моему, Тоня на самом деле очень хотела помириться с Фредой. И в ту ночь их разговор не закончился, как обычно, бранью и хлопаньем дверьми. Наоборот, они стали под конец говорить тихо и спокойно. Не было слышно даже их голосов. Дверь в мою лабораторию была открыта, чтобы я мог как бы случайно, не возбуждая лишних подозрений, встретиться с Тоней, когда они закончат. Но даже через открытую дверь ничего не было слышно. Когда Тоня и Ариэль показались в коридоре, я подобрался к двери поближе. И я видел, что, хотя Фреда и выглядела немного уставшей, они обе улыбались и пожимали друг другу руки, как будто достигли наконец какого-то соглашения.
– Какого соглашения? – спросил Дональд.
– По-моему, что-то вроде того, что раз уж презентация пойдет по плану Тони, то Фреда возьмет на себя руководство вербовкой рабочих для проекта «Лимб». Для этого проекта требуется довольно много людей, и подбор нужных специалистов – дело тонкое и ответственное. Фреде хотелось самой этим заняться, чтобы подобрать таких поселенцев и колонистов, которые сумели бы достичь взаимопонимания с ее Новыми роботами. Как бы то ни было, Фреда распрощалась с Тоней у двери и сказала, что ей придется вернуться к своим каталогам. Там обнаружились какие-то неточности – серийный номер не совпадал, что ли? Фреда всегда очень внимательно относилась к таким мелочам. И вот она закрыла дверь, а Тоня прошла в мою лабораторию. Она отослала Ариэль, велев подойти попозже, когда позовут. Я понял, что ей хочется побыть со мной наедине. Понимаете, Тоня не может по-настоящему расслабиться и чувствовать себя раскованно при роботах.
Губер Эншоу снова смущенно поежился. По-видимому, ему не хотелось больше ничего говорить. О причине Альвар мог догадаться и без навыков полицейского. Но хотя он и так прекрасно понимал, что там дальше происходило, это не значило, что шериф не хотел услышать, что еще мог рассказать Губер. Губер Эншоу наверняка знал, что шерифу нужны все подробности, которые он может припомнить, и что шериф все равно их из него вытянет. Тем не менее Губер Эншоу запросто мог решить, что лучше будет оставить все остальные подробности за кадром.
– И что случилось потом, Губер? – осторожно спросил Крэш. – Почему Тоне захотелось побыть с вами наедине?
Губер прочистил горло и снова принялся сосредоточенно разглядывать рисунок стенной обивки. Его глаза блеснули, и он сказал четко и немного резко:
– Я приказал всем обслуживающим роботам оставить нас одних. Потом мы прошли в комнату дежурного в дальнем конце коридора и занялись любовью.
– Ясно, – сказал Альвар, но только потому, что Губер ожидал, что он что-нибудь скажет. Альвар подумал, что Губер, наверное, считает, что такое заявление должно его шокировать. Но единственное, чего шерифу ужасно хотелось, так это изо всех сил стукнуть себя по лбу. Как он мог не догадаться?! Это же очевидно! Эти повторяющиеся приказы всем лабораторным роботам покинуть крыло здания, да так, что роботы потом ничего о них не помнили, – каким же он был тупицей, что не сообразил раньше, кто и для чего это проделывал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44