– Поразительно, – прошептал он.
Неужели Брансен в своем отчаянии написал собственную книгу? Неужели он изобрел свои собственные значки и символы?
Реанду перевел удивленный взгляд на спящего мальчика, потом снова на стену и опять на мальчика. В конце концов он ошеломленно уставился на стену.
Даже тот факт, что первая буква была больше остальных, казался удивительным. Как мог глупый Аист до такого додуматься?
Не переставая изумленно покачивать головой, брат Реанду осторожно выбрался наверх и отправился прямиком к брату Бателейсу.
В тот самый момент, когда Бателейс следом за ним спустился в келью Брансена, Реанду понял, что его старший товарищ не испытывает ни малейшего восторга по поводу этой находки. Разглядывая письмена, Бателейс не переставал хмуро покусывать нижнюю губу. Затем он сделал знак подниматься, и они все так же тихо покинули келью.
– Утром, когда не будет риска разбудить мальчишку, мы вернемся и все подробно рассмотрим, – сказал Бателейс.
– Надо спросить его, откуда взялись эти каракули.
– В свое время спросим. У меня не хватит терпения слушать невразумительное бормотанье Аиста и разбираться в неправдоподобных небылицах.
При всем своем сочувствии брат Реанду и сам нередко мысленно называл Брансена Аистом, но произнесенная Бателейсом вслух кличка заставила его поморщиться.
После целого часа изучения настенных записей на следующее утро настроение Бателейса ничуть не улучшилось. На этот раз он взял с собой обрывок пергамента и кусочек угля, чтобы сделать оттиск с нацарапанных букв. Реанду предположил, что это явление можно объяснить только чудом, но Бателейс раздраженно отмахнулся от него и пробормотал себе под нос:
– Вероятно, мальчишка имел возможность рассматривать книгу.
– Но такая грандиозная работа требует немалого ума…
– В Бехрене водятся птицы, которые могут имитировать человеческий голос, брат мой. Так что же, нам преклонить перед ними колени?
На этом брат Реанду предпочел закончить свои предположения и молчал, пока Бателейс занимался своими изысканиями. В любом случае его мнения никто не спрашивал. Брат Бателейс даже не позвал его с собой, когда в тот же день пошел к отцу Жераку, и только тогда до Реанду дошло, что именно того так встревожило. Выходя из комнаты отца-настоятеля, Бателейс злобно прошипел:
– Проклятый Динард! Он привез с собой две книги!
В тот день Гарибонд чувствовал себя особенно скверно. Он сидел на камнях неподалеку от входа в дом и рассеянно забрасьшал удочку. Он думал о Брансене; теперь он всегда думал о Брансене и поражался, насколько пустой и холодной стала его жизнь после ухода мальчика к монахам.
Но все это только ради блага мальчика, неустанно твердил себе Гарибонд. А иначе ему оставалось только сидеть и плакать.
Вдалеке раздался топот конских копыт, но печальные мысли настолько захватили Гарибонда, что поначалу он их не услышал. Наконец он повернул голову и увидел, что всадники – трое монахов и два солдата городской стражи – уже поднимаются к входной двери.
Гарибонд поспешно закрепил удилище и поднялся навстречу неожиданным посетителям. Он узнал двоих братьев Абеля и одного из воинов – громадного силача по имени Баннарган, ближайшего друга лорда Прайди. Его присутствие сразу насторожило Гарибонда, но в первую очередь он подумал о самхаистах. Неужели им удалось схватить Брансена?
– Приветствую тебя, брат Бателейс, – произнес Гарибонд, тщетно пытаясь скрыть свои опасения.
– Где она?
– Она?
– Похоже, у брата Динарда имелся еще один секрет, не так ли? – заметил брат Бателейс.
Гарибонд отшатнулся назад, лихорадочно пытаясь понять, о чем идет речь.
– Разумнее будет говорить честно и откровенно, – добавил брат Бателейс. – Ради твоей безопасности и безопасности мальчика.
– Это сын Брана Динарда, – пробормотал Гарибонд.
Он с удивлением заметил, насколько последнее известие поразило как монахов, так и стражников, хотя перед этим решил, что именно такого признания они и ждали.
– Бран Динард, – сказал брат Реанду. – И Сен Ви. Два имени – два слога. Бран и Сен, – пояснил он остальным всадникам.
– Брансен, – задумчиво произнес третий монах, не знакомый Гарибонду.
– Когда родился мальчик? – требовательно спросил Бателейс. – Вскоре после ухода Динарда?
– Или незадолго до этого, – признал Гарибонд.
– Так, значит, его мать все это время провела здесь, – заключил третий монах. – Значит, в то время, когда все силы были брошены на поиски преступницы, она вынашивала ребенка в безопасном укрытии у Гарибонда Вомака?
Гарибонд опасливо посмотрел на солдат и заметил, как напряженно поджал губы Баннарган.
– Она не была преступницей, – прошептал Гарибонд, едва не лишившись голоса при виде спешивающихся солдат.
– Лучше позаботься о себе и о мальчике, тебе это определенно необходимо, – сказал брат Бателейс. – Скажи, где она?
– Сен Ви умерла.
– Я не спрашиваю об этом отродье из Бехрена. Где еретическая книга, написанная Динардом? Нам известно, что их было две.
– Две? – озадаченно покачал головой Гари-бонд. – Нет, он принес только одну книгу.
– И она погибла в пламени во время пожара в комнатах отца Жерака? – задал следующий вопрос брат Бателейс.
– Так я слышал.
На лице Бателейса вспыхнула плотоядная усмешка, словно он был хищником, загнавшим свою жертву в ловушку.
– А скажи мне, пожалуйста, где ты мог такое услышать? – снова спросил он. – Даже в монастыре об этом случае знали всего несколько человек, а о существовании книги и того меньше. Как мог Гарибонд Вомак, живущий в этой глуши, узнать о пожаре?
– Слухи распространяются повсюду, – с трудом выдавил из себя Гарибонд.
– Но не такие! – бросил Бателейс. – Можете разнести все по камешку, – обратился он к солдатам, – но отыщите эту книгу.
Бателейс сердито нахмурился и снова обернулся к Гарибонду:
– Лучше облегчить нам поиски, Гарибонд Вомак. Твои беды только начались, и могу заверить, скоро закончатся. Если ты нам поможешь, то и я помогу тебе покончить с этим как можно легче.
Вот оно что. Бателейс только что заклеймил его как еретика, и никакие мольбы уже не помогут. У Гарибонда задрожали и ослабели колени, но упрямство помогало ему держаться прямо.
– А ради мальчика? – спросил Бателейс. Минутная слабость испарилась, уступив место ярости.
Обвинения и протесты вертелись в голове у Гарибонда, он хотел громко закричать, что братья Абеля во главе с отцом Жераком – притворщики, что Бран Динард был самым прекрасным человеком в его жизни, а Сен Ви – удивительной женщиной и все ухищрения монахов не скроют этой истины. Все это он хотел сказать, но смог только плюнуть прямо в лицо брата Бателейса.
Монах даже не дрогнул, а только неторопливо поднял руку и вытер лицо. В его взгляде вспыхнула неудержимая ненависть, и это было последнее, что увидел Гарибонд перед тем, как сильнейший удар по голове погрузил его в темноту.
Очнулся он много времени спустя, хотя и не знал, как долго пролежал без сознания. Сначала до него донеслись голоса и треск дерева, а сразу вслед за этим удушливая волна дыма ударила в глаза и горло. И еще он ощутил боль в лодыжках и запястьях. Гарибонд попытался повернуться, но обнаружил, что руки за его спиной крепко-накрепко привязаны к столбу.
– Я надеялся, что ты не очнешься, – услышал он сочувственный голос.
Гарибонд, несмотря на резь, открыл глаза и увидел перед собой брата Реанду и немного поодаль брата Бателейса.
Волны дыма и огня охватили его. Гарибонд слышал собственные вопли, ощущал, как огонь церковного правосудия обжигает ноги, слышал потрескивание своей тлеющей шерстяной одежды. Он рвался и кричал, а потом вопли перешли в стоны и кашель, и не было ни глотка чистого воздуха, чтобы унять боль в легких.
На некотором удалении от костра за погибающим в огне человеком наблюдали солдаты, монахи и несколько любопытствующих соседей.
– Из этого можно было сделать великолепный поучительный спектакль, – сказал Баннарган брату Бателейсу.
– Это занятие для Берниввигара, – ответил монах, и его голос был полон смирения и печали.
– Зато это научило бы людей должному уважению к церкви.
– Уважению? – Бателейс смерил воина гневным взглядом. – Это печальная необходимость. А вот это, – он поднял найденную солдатами в тайнике подземелья книгу, – не предмет для публичного обсуждения.
Еще несколько мгновений Бателейс с горечью смотрел на книгу, а затем швырнул ее в огонь.
– Все должно закончиться прямо здесь, – приказал Бателейс. – Гарибонд умер, и языческая книга уничтожена. Больше мы не будем об этом говорить.
С этими словами он повернулся и пошел к своему коню, а остальные потянулись следом.
Соседям оставалось только наблюдать за костром до самого полудня, а на следующий день похоронить тело Гарибонда.


Часть 3
ГОД БОЖИЙ 74-й

Глава 23
НАПЕРЕКОР ТРУДНОСТЯМ

За воротами прайдского монастыря Брансена встретили сгустившиеся сумерки. При своих пяти с половиной футах роста он был меньше, чем обычные мужчины его возраста, а поскольку он не мог выпрямиться как следует, казался еще ниже. Его болезненно хрупкое тело весило едва сто двадцать фунтов, что скорее подходило молодой женщине, а не юноше. Длинные черные волосы свисали неопрятными прядями, на подбородке и щеках уже пробивался темный пушок, почти незаметный на фоне пятен грязи. Примечательное фиолетовое родимое пятно на правой руке ничуть не уменьшилось и не побледнело и делало его и без того заметную внешность еще более странной.
Хорошим украшением могли бы послужить ровные белые зубы, но их редко кто мог увидеть, поскольку Брансен почти не улыбался. Каждый день, безо всякого исключения, он по нескольку раз преодолевал один и тот же маршрут – от ворот монастыря к реке и обратно. Каждый вечер заставал его в подземной келье с гладкими и чистыми стенами – с тех пор, как монахи перевели его из старого помещения, они частенько осматривали комнату.
Брансена поддерживали только три вещи: воспоминания о Книге Джеста, текст которой он повторял ежедневно во время исполнения повседневных обязанностей; разговоры и споры монахов, доносившиеся до его ушей из комнаты наверху, особенно в тех случаях, когда они пересказывали старинные баллады о воинских подвигах и героических приключениях; да еще несколько разрозненных обрывков пергамента с трудно различимыми записями. Брат Реанду не забыл своих обещаний и принес несколько страниц, давным-давно выпавших из древних книг или испорченных усталыми переписчиками листов. Реанду потратил некоторое время, чтобы втолковать Брансену всего лишь основы письменности Хонсе, но любознательный подросток по многу сотен раз повторял уроки и от скуки переставлял слова в записях, чтобы понять их смысл. Это занятие тоже скрашивало его безрадостное существование.
Больше всего его дух укрепляли идеи Книги Джеста, прочно засевшие в голове. Особенно в такие моменты, как сейчас. Несколько минут перед наступлением вечера, когда он в последний раз приходил к реке, целиком принадлежали Брансену. Он посвящал их воплощению в жизнь идей, так крепко сидевших в памяти после многократного прочтения книги, переписанной его отцом.
Очень медленно он сосредоточился на линии Чи, начиная с самого лба. Внутренним взором Брансен прослеживал эту линию, собирая в единое целое отдельные всплески жизненной энергии. Вот уже губы перестали кривиться и слюна больше не текла по подбородку. Голова неподвижно замерла над плечами, и плечи выпрямились, а руки больше не болтались в разные стороны. Брансен не мог посмотреть на себя со стороны, но почему-то знал, что алые пятна на щеках исчезли, хотя родовая отметина осталась без изменений.
После глубокого вздоха его мысленный взгляд двинулся дальше, к легким, потом в область живота. Брансен стоял абсолютно прямо. Брансен был совершенно уверен в своем теле. Он неторопливо поднял руки перед собой, потом над головой и, разведя в стороны, стал опускать. Ноги словно вросли в землю. В этот момент Брансен, прозванный за свою неловкую походку Аистом, обладал неистощимой силой и верил, что может противостоять даже самому лорду Прайди.
Юноша сделал несколько шагов вперед – но эти движения разительно отличались от его обычной походки, они были уверенными и согласованными.
– Я сын Сен Ви и Брана Динарда, – произнес он, и его язык совсем не заплетался. – Меня воспитал Гарибонд, которого я люблю и который любит меня. Внезапное вихляние бедра нарушило торжественность шагов. Мгновения четких движений и уверенности в себе миновали, и на смену им пришла страшная усталость. В следующую секунду Брансен снова превратился в неуклюжего уродливого Аиста, заикающегося на каждом слове, с лицом, залитом соплями, и брызгающего слюной.
Каждый день на несколько мгновений он избавлялся от своего уродства. Всего на несколько мгновений, но они дарили ему надежду. Когда-нибудь он расскажет свой секрет брату Реанду, и сделает это нормальным голосом, без заиканий.
Брансен и в самом деле собирался осуществить свою мечту, хотя не забыл реакции монахов, обнаруживших изложение Книги Джеста на монастырских стенах. Он помнил их гнев и страх; никакого наказания не последовало, но в глазах брата Бателейса горела такая ненависть, что словесные угрозы уже не потребовались. И все же хотелось с кем-нибудь поделиться, а Реанду был его единственным другом.
А может быть, он укрепит свои способности, научится при помощи внутренней линии Ки-Чи-Крии поддерживать силы в течение более продолжительного времени – лучше бы всегда – и тогда сможет вернуться к Гарибонду. Прийти к приемному отцу не Аистом, а полноценным мужчиной было самым страстным желанием Брансена. Как Гарибонд будет тогда им гордиться! Даже если придется работать на монахов, он смог бы тогда выкроить время для посещений домика на озере хотя бы раз в неделю.
Юноша поднял с земли опорожненные посудины и, спотыкаясь на каждом шагу, поплелся обратно к задней калитке монастыря, но радужные мечты помогали преодолевать все неровности тропинки.
– Он хоть что-то говорил сегодня?
В голосе магистра Бателейса не было недостатка презрительных ноток и отвращения, усиливающегося с каждым днем.
– Нет, магистр, – ответил брат Реанду. – Отец Жерак сидит и смотрит в никуда. Похоже, все его мысли обращены в прошлое.
– Да, так оно и есть. А он считает, что давнишние события происходят в наше время. На прошлой неделе он приказал мне отправиться к лорду Прайду и убедить его облегчить участь крестьян, занятых на строительстве дороги.
– Строительство дороги? – переспросил брат Реанду и еще более удивленно произнес: – Лорд Прайд?
– Этим заботам минуло не меньше двух десятков лет, – пояснил магистр Бателейс.
– Как хорошо, что магистры Санта-Мир-Абель сочли необходимым рекомендовать правителю передать звание магистра именно тебе, мой дорогой брат, – сказал Реанду. – Если бы мы и сейчас полагались на благоразумие отца Жерака…
– У отца Жерака не осталось ни капли благоразумия, – резко бросил магистр Бателейс, а когда Реанду изумленно уставился на него после столь смелого заявления, добавил: – Я произношу эти слова с глубокой скорбью, брат мой. Долгие годы я считал отца Жерака своим лучшим товарищем – больше, чем другом. Все время моего пребывания в лоне церкви он был мне почти отцом.
Брат Реанду кивнул. Отец Жерак милостиво и мудро управлял монастырем в Прайде не один десяток лет.
– Очень скоро тебе придется официально принять на себя все дела нашей обители, – предположил брат Реанду. – Наши покровители оставили этот вопрос на твое усмотрение.
Бателейс резко отшатнулся.
– Ты предлагаешь мне подсидеть своего учителя и наставника?
– А разве прайдский монастырь сможет существовать, если мы будем вынуждены ждать недели, месяцы, а может, и годы, пока отец Жерак не предстанет перед святым Абелем, восседающим у подножия трона Отца Небесного? Магистр, Ренарк постоянно склоняет своими советами лорда Прайди на сторону Берни-ввигара, и даже крестьяне с каждым днем все охотнее переходят в самхаизм.
Взгляд Бателейса стал твердым, словно замерзшая вода.
– Больше тысячи людей собрались у костра самхаиста в прошлую ночь, – хмуро заметил он.
– Люди раздражены, – продолжал Реанду. – Кто может сосчитать, сколько мужчин погибло на юге? Крестьяне и раньше не ели досыта, а теперь, когда лорд Прайди вынужден выплачивать налоги Делавалу, у них совсем подвело животы.
– Мы не можем нести ответственность за политику лорда Прайди.
– Но мы также не в состоянии исполнить свои обещания, данные жителям Прайда. Мы не можем вылечить все болезни голодных людей, поскольку большая часть магических камней используется для других целей. И не можем утверждать, что наш Бог великодушен, когда их сыновья, мужья и братья гибнут на юге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41