Исторический опыт ясно доказывал им, что нет
лучшего переносчика коммунистической бациллы, чем штык.
И грянул гром.
Коалиция антикоммунистических станций, ведомая Ганзой, разрубленной п
ополам Красной Линией и жаждущей замкнуть кольцо, приняла вызов. Красные
, конечно, не рассчитывали на организованное сопротивление, и переоценил
и собственные силы. Легкая победа, которой они ждали, не была видна даже на
горизонте.
Война была долгой, кровопролитной и изрядно потрепала и без того немного
численное население метро. Шла она без малого полтора года, и состояла бо
льшей частью из позиционных боев, но с непременными партизанскими вылаз
ками и диверсиями, с завалами туннелей, с расстрелами пленных, с нескольк
ими случаями зверств и с той и с другой стороны. Это была настоящая война,
с войсковыми операциями, окружениями и прорывами окружений, со своими по
двигами, со своими полководцами, со своими героями и своими предателями.
Но главной ее особенностью было то, что ни одна из воюющих сторон так и не
смогла сдвинуть линию фронта на сколько-нибудь значительное расстояни
е. Иногда, казалось, одним удавалось добиться перевеса, занять какую-нибу
дь смежную станцию, но противник напрягался, мобилизовал дополнительны
е силы Ч и чаша весов склонялась в обратную сторону.
А война истощала ресурсы. Война отнимала лучших людей. Война изнуряла. И о
ставшиеся в живых устали от нее. Революционное руководство незаметно см
енило ее цели на весьма более скромные. Если вначале главной задачей рев
олюционной войны было распространение социалистической власти и комму
нистических идей по всему метрополитену, то теперь уже хотели хотя бы вз
ять под свой контроль (отбить у акул империализма) то, что почиталось у них
за святую святых Ч станцию Площадь Революции. Во-первых, из-за ее назван
ия, во-вторых, из-за того, что она была ближе, чем любая другая станция метр
о, к Красной площади, к Кремлю, башни которого все еще были увенчаны рубино
выми звездами, если верить немногим храбрецам, идеологически крепким до
той степени, которая необходима была для безумного поступка Ч выбратьс
я наверх, и посмотреть Ч как там Кремль. Ну и, конечно, там, на поверхности,
рядом с Кремлем, и в самом центре Красной площади, находился Мавзолей. Был
о там тело Ленина, или его там не было Ч не знал никто. Даже если оно и не бы
ло своевременно захоронено, оно должно было давным-давно разложиться бе
з необходимого ухода. Но за долгие годы советской власти Мавзолей перест
ал быть просто гробницей и стал чем-то самоценным, символом преемственн
ости власти. Именно с него принимали парады великие вожди прошлого. Имен
но к нему более всего стремились вожди нынешние. И поговаривали, что имен
но со станции Площадь Революции, из служебных ее помещений, шли потайные
ходы Ч в секретные лаборатории при Мавзолее, а оттуда Ч и к самому гробу.
За красными оставалась станция Площадь Свердлова, бывший Охотный Ряд, ук
репленная и ставшая для них плацдармом, с которого и совершались броски
и атаки на Площадь Революции.
Не один крестовый поход был благославлен революционным руководством, ч
тобы освободить эту станцию и гробницу. Но защитники ее тоже понимали, ка
кое она имеет значение для красных, и стояли до последнего. Площадь Револ
юции превратилась в неприступную крепость. Самые жестокие, самые кровав
ые бои шли именно на подступах к этой станции. Больше всего народу полегл
о там. Были там и свои александры матросовы, открытой грудью шедшие на пул
еметы, и герои, обвязывавшиеся гранатами, чтобы взорвать себя вместе со в
ражеской огневой точкой, и использование Ч против людей! Ч запрещенны
х огнеметов… И все тщетно. Отбивали на день, но не успевали закрепиться и п
огибали, и отступали на следующий, когда коалиция переходила в контр-нас
тупление.
Все то же, с точностью до наоборот, творилось на Библиотеке им. Ленина. Там
держали оборону красные, а коалиционные силы неоднократно пытались их о
ттуда выбить. Станция имела для коалиции огромное стратегическое значе
ние, потому что в случае успешного штурма позволила бы разбить Красную Л
инию на два участка, и потому еще, что давала переход на три других линии с
разу, и все три Ч такие, с которыми Красная Линия больше нигде не пересека
лась. Только там. То есть, была она таким лимфоузлом, который, будучи пораж
ен красной чумой, открыл бы ей доступ к жизненно важным органам. И чтобы эт
о предотвратить, Библиотеку им. Ленина надо было занять, и занять любой це
ной.
Но насколько безуспешными были попытки красных завладеть Площадью Рев
олюции, настолько бесплодны были и усилия коалиции выдавить тех с Библио
теки.
А народ, тем временем, уставал все больше и больше. И уже началось дезертир
ство, и все чаще были случаи братания, когда и по ту, и по другую сторону сол
даты бросали оружие и шли обниматься, но в отличие от Первой Мировой, крас
ным это на пользу не шло. Революционный запал потихоньку сходил на нет, и к
оммунистический энтузиазм угасал. Не лучше дела шли и у коалиции Ч недо
вольные, что им приходится постоянно дрожать за свою жизнь, люди снимали
сь и уходили семьями с центральных станций Ч на окраины. Пустела и слабе
ла Ганза. Война больно ударила по торговле, челноки искали обходные троп
ы, важные торговые пути опустевали и глохли…
И политикам, которых меньше и меньше поддерживали солдаты, пришлось сроч
но искать возможность закончить войну, по возможности сохранив лицо, пок
а их же оружие не повернулось против них. И тогда, в обстановке строжайшей
секретности и на обязательной в таких случаях нейтральной станции, встр
етились лидеры враждующих сторон: товарищ Москвин Ч с советской сторон
ы, и со стороны коалиции Ч председатель Содружества Станций Кольцевой Л
инии Логинов вместе с Твалтвадзе, президентом Арбатской Конфедерации, в
ключавшей в себя все станции Арбатско-Покровской линии на участке между
Киевской и многострадальной Площадью Революции.
Мирный договор подписали быстро и как-то очень легко. Стороны обменивал
ись правами на станции. Красная Линия получала в полное свое распоряжени
е полуразрушенную Площадь Революции, но уступала Арбатской Конфедерац
ии Библиотеку им. Ленина. И для тех, и для других этот шаг был нелегок. Конфе
дерация теряла одного члена и, вместе с ним, владения к северо-востоку. Кр
асная Линия становилась пунктирной, поскольку прямо посередине ее тепе
рь появлялась станция, ей не подчиняющаяся, и разрубала ее пополам. И не см
отря на то, что обе стороны гарантировали друг другу право на свободный т
ранзитный проезд по бывшим территориям, такой расклад не мог не беспокои
ть красных… Но то, что предлагала коалиция, было слишком заманчиво. И Крас
ная Линия не устояла. Больше всех от мирного соглашения выигрывала, коне
чно, Ганза, которая теперь могла беспрепятственно замкнуть кольцо, слома
в последние препоны на пути к процветанию. Договорились и о соблюдении с
татуса кво, и о запрете на ведение агитационной и подрывной деятельности
на территории бывшего противника. Все остались довольны. И теперь, когда
и пушки и политики замолчали, настала очередь пропагандистов, которые до
лжны были объяснить массам, что именно их сторона добилась выдающихся ди
пломатических успехов, и, в сущности, выиграла войну.
Прошли годы с того памятного дня, когда сторонами был подписан мирный до
говор. Статус кво соблюдался обеими сторонами: Ганза усмотрела в Красной
Линии выгодного экономического партнера, а та оставила свои агрессивны
е намерения: товарищ Москвин, генсек Коммунистической Партии Московско
го Метрополитена имени В.И. Ленина, диалектически доказал возможность по
строения коммунизма на одной отдельно взятой линии и принял историческ
ое решение о начале оного строительства. Старая вражда была забыта»
Этот его рассказ Артем запомнил крепко, как старался запоминать все, что
отчим говорил ему.
Ч Хорошо, что у них резня кончилась… Ч произнес Петр Андреич.
Ч Полтора года ведь за Кольцо ступить было нельзя Ч везде оцепление, до
кументы проверяют по сто раз. У меня там дела были в то время Ч и кроме как
через Ганзу, никак было не пройти. И пошел через Ганзу. И прямо на Проспект
е Мира меня и остановили. Чуть к стенке не поставили.
Ч Да ну? А ты ведь не рассказывал этого, Петр… Как это с тобой вышло? Ч заи
нтересовался Андрей.
Артем слегка поник, видя, что переходящеее знамя рассказчика беспардонн
о вырвано из его рук. Но история обещала быть интересной, и он не стал встр
евать.
Ч Как-как… Очень просто. За красного шпиона меня приняли. Выхожу я, значи
т, из туннеля на Проспекте Мира, на нашей линии. А наш Проспект Мира тоже по
д Ганзой. Аннексия, так сказать. Ну там еще не очень строго Ч там у них же яр
марка, торговая зона. Ну, вы знаете, Ч у Ганзы везде так: те станции, которы
е на самом Кольце находятся, Ч это вроде их дом, в переходах с кольцевых с
танций на радиальные у них граница, Ч таможни, паспортный контроль…
Ч Да знаем мы все это, чего ты нам лекции читаешь… Ты рассказывай лучше, ч
то с тобой произошло там! Ч перебил его Андрей.
Ч Паспортный контроль! Ч повторил Петр Андреич, сурово сводя брови. Теп
ерь он был должен досказать из принципа. Ч А на радиальных станциях у них
ярмарки, базары… Туда чужакам можно. А через границу их Ч ну никак.
Ч Да что ты будешь делать! Ч возмутился Андрей.
Ч Что с тобой случилось-то, ты можешь мне сразу сказать, или нет? Чего ты т
янешь?
Ч Ты не перебивай меня. Ты хочешь слушать Ч слушай. А не хочешь Ч сиди во
т, чай пей. Развоевался тут!
Ч Ладно, ладно… Молчу я. Молчу. Нем, как лосось дальневосточный, консерви
рованный, Ч примирительно сказал Андрей. Ч Продолжай.
Ч Ну вот… Я на Проспекте Мира вылез, было у меня чая с собой полкило… Патр
оны мне нужны были, к автомату. Думал сменять. А там у них Ч военное положе
ние. Боеприпасы не меняют. Я одного челнока спрашиваю, другого Ч все отне
киваются, и бочком-бочком Ч в сторону от меня отходят. Один только шепнул
мне: «Какие тебе патроны, олух… Сваливай отсюда, и поскорее, на тебя, навер
ное, настучали уже. Это тебе будет мой дружеский совет». Сказал я ему спаси
бо и двинул потихоньку обратно в туннель, и на самом выходе останавливае
т меня патруль, и со станции Ч свистки, и еще один наряд бежит. Документы, г
оворят. Я им Ч паспорт свой, с нашим станционным штампом. Рассматривают о
ни его так внимательно и спрашивают: «А пропуск ваш где?». Я им Ч так удивл
енно Ч «Какой такой пропуск?». Выясняется, что чтобы на станцию попасть
Ч пропуск обязательно получить, при выходе из туннеля столик такой стои
т, и там у них канцелярия. Проверяют личность, цели, и выдают в случае необх
одимости пропуска. Развели, крысы, бюрократию… Как я мимо этого стола про
шел Ч не знаю… Почему меня не остановили эти обормоты? А я теперь Ч патру
лю это объясняй. Стоит такой стриженый жлоб в камуфляже, и говорит: проско
льзнул! Прокрался! Прополз! Просочился! Листает мой паспорт дальше Ч и ви
дит у меня там штампик Сокольников. Жил я там раньше, на Сокольниках… Види
т он этот штамп и у него прямо глаза кровью наливаются. Просто как у быка н
а красную тряпку. Сдергивает он с плеча автомат и ревет: руки за голову, па
дла! Сразу видно выучку. Хватает меня за шиворот и так, волоком, через всю с
танцию Ч на пропускной пункт, в переходе, к старшему. И приговаривает: под
ожди, мол, сейчас мне только разрешение получить от начальства Ч и к стен
ке тебя, лазутчика. Мне аж плохо стало. Оправдаться пытаюсь, говорю: «Какой
я лазутчик? Коммерсант я! Чай вот привез, с ВДНХ.» А он мне отвечает, что, мол,
он мне этого чая полную пасть напихает и стволом утрамбует еще, чтобы бол
ьше вошло. Вижу, что неубедительно у меня выходит, и что если сейчас началь
ство его даст добро, отведут меня на двухсотый метр, поставят лицом к труб
ам и наделают во мне лишних дырок, по законам военного времени. Нехорошо к
ак получается, думаю… Подходим к пропускному пункту, и жлоб мой идет сове
товаться, куда ему лучше стрелять. Смотрю я на его начальника, и прямо каме
нь с сердца Ч Пашка Федотов, одноклассник мой, мы с ним еще после школы ск
олько дружили, а потом вот потеряли друг друга…
Ч Твою мать! Напугал как! А я то уже думал что все, убили тебя…Ч ехидно вст
авил Андрей и все люди, сбившиеся у костра на двухсот пятидесятом метре, д
ружно загоготали.
Даже сам Петр Андреич, сначала сердито взглянув на Андрея, а потом не выде
ржав, засмеялся. Смех раскатился по туннелю, рождая где-то в его глубинах
искаженное эхо, непохожее ни на что жутковатое уханье… И прислушиваясь к
нему, все понемногу затихли.
И тут из глубины туннеля, с севера, довольно отчетливо послышалось те сам
ые подозрительные звуки Ч шорохи, и легкие дробные шаги.
Андрей, конечно, был первым, кто все это расслышал. Мгновенно замолчав и да
в остальным знак молчать тоже, он поднял с земли автомат и вскочил со свое
го места. Медленно отведя затвор и дослав патрон, он бесшумно, прижимаясь
к стене, двинулся от костра Ч в глубь туннеля. Артем тоже поднялся, очень
любопытно посмотреть было, кого он упустил в прошлый раз, но Андрей оберн
улся и шикнул на него сердито, и он послушно опустился на место.
Приложив автомат прикладом к плечу, Андрей остановился на том месте, где
тьма начинала сгущаться, лег плашмя, и крикнул: «Дайте света!»
Один из его людей, державший на готове мощный аккумуляторный фонарь, соб
ранный местными умельцами из старой автомобильной фары, включил его, и л
уч света, яркий до белизны, вспорол темноту. Выхваченный из мрака, появилс
я на секунду в их поле зрения неясный силуэт Ч что-то совсем небольшое, н
естрашное вроде, которое тут же стремглав бросилось назад, на север. Арте
м, не выдержав, заорал что было сил: «Да стреляй же! Уйдет ведь!»
Но Андрей отчего-то не стрелял. Петр Андреич поднялся тоже, держа автомат
наготове и крикнул: «Андрюха! Ты живой там?» Сидящие у костра обеспокоенн
о зашептались, и послышалось лязганье затворов. Но тут он наконец показа
лся в свете фонаря, вставая с земли, отряхивая свою куртку и смеясь.
Ч Да живой я, живой! Ч выдавил он сквозь смех.
Ч Что тут смешного-то? Ч настороженно спросил Петр Андреич.
Ч Три ноги! И две головы! Мутанты! Черные лезут! Всех вырежут! Стреляй, а то
уйдет! Шуму-то сколько понаделали! Это надо же, а! Ч продолжал смеяться Ан
дрей.
Ч Что же ты стрелять не стал? Ладно, еще парень мой Ч он молодой, не сообра
зил… А ты как проворонил? Ты ведь не мальчик… Знаешь, что с Полежаевской сл
училось? Ч спроил сердито Петр Андреич, когда Андрей вернулся к костру.
Ч Да слышал я про вашу Полежаевскую уже раз десять! Ч отмахнулся Андрей
.
Ч Собака это была! Щенок даже, а не собака… Она тут у вас уже второй раз к о
гню подбирается, к теплу и к свету. А вы ее чуть было не пришибли, и теперь ещ
е меня спрашиваете Ч почему это я с ней церемонюсь? Живодеры!
Ч Откуда же мне знать, что это собака? Ч обиделся Артем.
Ч Она тут такие звуки издавала… И потом, тут, говорят, неделю назад крысу
со свинью размером видели…Ч его передернуло.
Ч Пол-обоймы в нее выпустили, а она Ч хоть бы хны…
Ч А ты и верь всем сказкам. Вот погоди… Сейчас я тебе твою крысу принесу!
Ч сказал Андрей, перекинул автомат через плечо, отошел от костра и раств
орился во тьме.
Через минуту из темноты послышался его тонкий свист. А потом и голос его р
аздался тихо, ласковый и зовущий: «Ну иди сюда… Иди сюда, маленький, не бой
ся!» Он уговаривал кого-то довольно долго, минут десять, и подзывая, и свис
тя, и вот, наконец, его фигура снова замаячила в полумраке. Он вернулся к ко
стру, присел и, торжествующе улыбаясь, распахнул куртку. Оттуда вывалилс
я на землю щенок, дрожащий, жалкий, мокрый, невыносимо грязный, со свалявше
йся шерстью непонятного и неразличимого цвета, с черными глазами, наполн
енных ужасом и прижатыми маленькими ушами. Очутившись на земле, он немед
ленно попытался удрать, но был схвачен за шкирку твердой Андреевой рукой
и водворен на место., Гладя его по голове, Андрей снял с себя куртку и накры
л его.
Ч Пусть цуцик погреется. Что-то он совсем замерзший… Ч объяснил он.
Ч Да брось ты, Андрюха, он ведь блохастый наверняка! Ч пытался урезонит
ь его Петр Андреич. Ч А может, и глисты у него есть… И вообще Ч подцепишь з
аразу какую-нибудь, занесешь на станцию…
Ч Да ладно тебе, Андреич! Кончай нудить. Вот, посмотри на него! Ч и, отверн
ув полог куртки, он продемонстрировал Петру Андреичу довольно симпатич
ную мордочку щенка, все еще дрожавшего, то ли от страха, то ли никак не могш
его согреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
лучшего переносчика коммунистической бациллы, чем штык.
И грянул гром.
Коалиция антикоммунистических станций, ведомая Ганзой, разрубленной п
ополам Красной Линией и жаждущей замкнуть кольцо, приняла вызов. Красные
, конечно, не рассчитывали на организованное сопротивление, и переоценил
и собственные силы. Легкая победа, которой они ждали, не была видна даже на
горизонте.
Война была долгой, кровопролитной и изрядно потрепала и без того немного
численное население метро. Шла она без малого полтора года, и состояла бо
льшей частью из позиционных боев, но с непременными партизанскими вылаз
ками и диверсиями, с завалами туннелей, с расстрелами пленных, с нескольк
ими случаями зверств и с той и с другой стороны. Это была настоящая война,
с войсковыми операциями, окружениями и прорывами окружений, со своими по
двигами, со своими полководцами, со своими героями и своими предателями.
Но главной ее особенностью было то, что ни одна из воюющих сторон так и не
смогла сдвинуть линию фронта на сколько-нибудь значительное расстояни
е. Иногда, казалось, одним удавалось добиться перевеса, занять какую-нибу
дь смежную станцию, но противник напрягался, мобилизовал дополнительны
е силы Ч и чаша весов склонялась в обратную сторону.
А война истощала ресурсы. Война отнимала лучших людей. Война изнуряла. И о
ставшиеся в живых устали от нее. Революционное руководство незаметно см
енило ее цели на весьма более скромные. Если вначале главной задачей рев
олюционной войны было распространение социалистической власти и комму
нистических идей по всему метрополитену, то теперь уже хотели хотя бы вз
ять под свой контроль (отбить у акул империализма) то, что почиталось у них
за святую святых Ч станцию Площадь Революции. Во-первых, из-за ее назван
ия, во-вторых, из-за того, что она была ближе, чем любая другая станция метр
о, к Красной площади, к Кремлю, башни которого все еще были увенчаны рубино
выми звездами, если верить немногим храбрецам, идеологически крепким до
той степени, которая необходима была для безумного поступка Ч выбратьс
я наверх, и посмотреть Ч как там Кремль. Ну и, конечно, там, на поверхности,
рядом с Кремлем, и в самом центре Красной площади, находился Мавзолей. Был
о там тело Ленина, или его там не было Ч не знал никто. Даже если оно и не бы
ло своевременно захоронено, оно должно было давным-давно разложиться бе
з необходимого ухода. Но за долгие годы советской власти Мавзолей перест
ал быть просто гробницей и стал чем-то самоценным, символом преемственн
ости власти. Именно с него принимали парады великие вожди прошлого. Имен
но к нему более всего стремились вожди нынешние. И поговаривали, что имен
но со станции Площадь Революции, из служебных ее помещений, шли потайные
ходы Ч в секретные лаборатории при Мавзолее, а оттуда Ч и к самому гробу.
За красными оставалась станция Площадь Свердлова, бывший Охотный Ряд, ук
репленная и ставшая для них плацдармом, с которого и совершались броски
и атаки на Площадь Революции.
Не один крестовый поход был благославлен революционным руководством, ч
тобы освободить эту станцию и гробницу. Но защитники ее тоже понимали, ка
кое она имеет значение для красных, и стояли до последнего. Площадь Револ
юции превратилась в неприступную крепость. Самые жестокие, самые кровав
ые бои шли именно на подступах к этой станции. Больше всего народу полегл
о там. Были там и свои александры матросовы, открытой грудью шедшие на пул
еметы, и герои, обвязывавшиеся гранатами, чтобы взорвать себя вместе со в
ражеской огневой точкой, и использование Ч против людей! Ч запрещенны
х огнеметов… И все тщетно. Отбивали на день, но не успевали закрепиться и п
огибали, и отступали на следующий, когда коалиция переходила в контр-нас
тупление.
Все то же, с точностью до наоборот, творилось на Библиотеке им. Ленина. Там
держали оборону красные, а коалиционные силы неоднократно пытались их о
ттуда выбить. Станция имела для коалиции огромное стратегическое значе
ние, потому что в случае успешного штурма позволила бы разбить Красную Л
инию на два участка, и потому еще, что давала переход на три других линии с
разу, и все три Ч такие, с которыми Красная Линия больше нигде не пересека
лась. Только там. То есть, была она таким лимфоузлом, который, будучи пораж
ен красной чумой, открыл бы ей доступ к жизненно важным органам. И чтобы эт
о предотвратить, Библиотеку им. Ленина надо было занять, и занять любой це
ной.
Но насколько безуспешными были попытки красных завладеть Площадью Рев
олюции, настолько бесплодны были и усилия коалиции выдавить тех с Библио
теки.
А народ, тем временем, уставал все больше и больше. И уже началось дезертир
ство, и все чаще были случаи братания, когда и по ту, и по другую сторону сол
даты бросали оружие и шли обниматься, но в отличие от Первой Мировой, крас
ным это на пользу не шло. Революционный запал потихоньку сходил на нет, и к
оммунистический энтузиазм угасал. Не лучше дела шли и у коалиции Ч недо
вольные, что им приходится постоянно дрожать за свою жизнь, люди снимали
сь и уходили семьями с центральных станций Ч на окраины. Пустела и слабе
ла Ганза. Война больно ударила по торговле, челноки искали обходные троп
ы, важные торговые пути опустевали и глохли…
И политикам, которых меньше и меньше поддерживали солдаты, пришлось сроч
но искать возможность закончить войну, по возможности сохранив лицо, пок
а их же оружие не повернулось против них. И тогда, в обстановке строжайшей
секретности и на обязательной в таких случаях нейтральной станции, встр
етились лидеры враждующих сторон: товарищ Москвин Ч с советской сторон
ы, и со стороны коалиции Ч председатель Содружества Станций Кольцевой Л
инии Логинов вместе с Твалтвадзе, президентом Арбатской Конфедерации, в
ключавшей в себя все станции Арбатско-Покровской линии на участке между
Киевской и многострадальной Площадью Революции.
Мирный договор подписали быстро и как-то очень легко. Стороны обменивал
ись правами на станции. Красная Линия получала в полное свое распоряжени
е полуразрушенную Площадь Революции, но уступала Арбатской Конфедерац
ии Библиотеку им. Ленина. И для тех, и для других этот шаг был нелегок. Конфе
дерация теряла одного члена и, вместе с ним, владения к северо-востоку. Кр
асная Линия становилась пунктирной, поскольку прямо посередине ее тепе
рь появлялась станция, ей не подчиняющаяся, и разрубала ее пополам. И не см
отря на то, что обе стороны гарантировали друг другу право на свободный т
ранзитный проезд по бывшим территориям, такой расклад не мог не беспокои
ть красных… Но то, что предлагала коалиция, было слишком заманчиво. И Крас
ная Линия не устояла. Больше всех от мирного соглашения выигрывала, коне
чно, Ганза, которая теперь могла беспрепятственно замкнуть кольцо, слома
в последние препоны на пути к процветанию. Договорились и о соблюдении с
татуса кво, и о запрете на ведение агитационной и подрывной деятельности
на территории бывшего противника. Все остались довольны. И теперь, когда
и пушки и политики замолчали, настала очередь пропагандистов, которые до
лжны были объяснить массам, что именно их сторона добилась выдающихся ди
пломатических успехов, и, в сущности, выиграла войну.
Прошли годы с того памятного дня, когда сторонами был подписан мирный до
говор. Статус кво соблюдался обеими сторонами: Ганза усмотрела в Красной
Линии выгодного экономического партнера, а та оставила свои агрессивны
е намерения: товарищ Москвин, генсек Коммунистической Партии Московско
го Метрополитена имени В.И. Ленина, диалектически доказал возможность по
строения коммунизма на одной отдельно взятой линии и принял историческ
ое решение о начале оного строительства. Старая вражда была забыта»
Этот его рассказ Артем запомнил крепко, как старался запоминать все, что
отчим говорил ему.
Ч Хорошо, что у них резня кончилась… Ч произнес Петр Андреич.
Ч Полтора года ведь за Кольцо ступить было нельзя Ч везде оцепление, до
кументы проверяют по сто раз. У меня там дела были в то время Ч и кроме как
через Ганзу, никак было не пройти. И пошел через Ганзу. И прямо на Проспект
е Мира меня и остановили. Чуть к стенке не поставили.
Ч Да ну? А ты ведь не рассказывал этого, Петр… Как это с тобой вышло? Ч заи
нтересовался Андрей.
Артем слегка поник, видя, что переходящеее знамя рассказчика беспардонн
о вырвано из его рук. Но история обещала быть интересной, и он не стал встр
евать.
Ч Как-как… Очень просто. За красного шпиона меня приняли. Выхожу я, значи
т, из туннеля на Проспекте Мира, на нашей линии. А наш Проспект Мира тоже по
д Ганзой. Аннексия, так сказать. Ну там еще не очень строго Ч там у них же яр
марка, торговая зона. Ну, вы знаете, Ч у Ганзы везде так: те станции, которы
е на самом Кольце находятся, Ч это вроде их дом, в переходах с кольцевых с
танций на радиальные у них граница, Ч таможни, паспортный контроль…
Ч Да знаем мы все это, чего ты нам лекции читаешь… Ты рассказывай лучше, ч
то с тобой произошло там! Ч перебил его Андрей.
Ч Паспортный контроль! Ч повторил Петр Андреич, сурово сводя брови. Теп
ерь он был должен досказать из принципа. Ч А на радиальных станциях у них
ярмарки, базары… Туда чужакам можно. А через границу их Ч ну никак.
Ч Да что ты будешь делать! Ч возмутился Андрей.
Ч Что с тобой случилось-то, ты можешь мне сразу сказать, или нет? Чего ты т
янешь?
Ч Ты не перебивай меня. Ты хочешь слушать Ч слушай. А не хочешь Ч сиди во
т, чай пей. Развоевался тут!
Ч Ладно, ладно… Молчу я. Молчу. Нем, как лосось дальневосточный, консерви
рованный, Ч примирительно сказал Андрей. Ч Продолжай.
Ч Ну вот… Я на Проспекте Мира вылез, было у меня чая с собой полкило… Патр
оны мне нужны были, к автомату. Думал сменять. А там у них Ч военное положе
ние. Боеприпасы не меняют. Я одного челнока спрашиваю, другого Ч все отне
киваются, и бочком-бочком Ч в сторону от меня отходят. Один только шепнул
мне: «Какие тебе патроны, олух… Сваливай отсюда, и поскорее, на тебя, навер
ное, настучали уже. Это тебе будет мой дружеский совет». Сказал я ему спаси
бо и двинул потихоньку обратно в туннель, и на самом выходе останавливае
т меня патруль, и со станции Ч свистки, и еще один наряд бежит. Документы, г
оворят. Я им Ч паспорт свой, с нашим станционным штампом. Рассматривают о
ни его так внимательно и спрашивают: «А пропуск ваш где?». Я им Ч так удивл
енно Ч «Какой такой пропуск?». Выясняется, что чтобы на станцию попасть
Ч пропуск обязательно получить, при выходе из туннеля столик такой стои
т, и там у них канцелярия. Проверяют личность, цели, и выдают в случае необх
одимости пропуска. Развели, крысы, бюрократию… Как я мимо этого стола про
шел Ч не знаю… Почему меня не остановили эти обормоты? А я теперь Ч патру
лю это объясняй. Стоит такой стриженый жлоб в камуфляже, и говорит: проско
льзнул! Прокрался! Прополз! Просочился! Листает мой паспорт дальше Ч и ви
дит у меня там штампик Сокольников. Жил я там раньше, на Сокольниках… Види
т он этот штамп и у него прямо глаза кровью наливаются. Просто как у быка н
а красную тряпку. Сдергивает он с плеча автомат и ревет: руки за голову, па
дла! Сразу видно выучку. Хватает меня за шиворот и так, волоком, через всю с
танцию Ч на пропускной пункт, в переходе, к старшему. И приговаривает: под
ожди, мол, сейчас мне только разрешение получить от начальства Ч и к стен
ке тебя, лазутчика. Мне аж плохо стало. Оправдаться пытаюсь, говорю: «Какой
я лазутчик? Коммерсант я! Чай вот привез, с ВДНХ.» А он мне отвечает, что, мол,
он мне этого чая полную пасть напихает и стволом утрамбует еще, чтобы бол
ьше вошло. Вижу, что неубедительно у меня выходит, и что если сейчас началь
ство его даст добро, отведут меня на двухсотый метр, поставят лицом к труб
ам и наделают во мне лишних дырок, по законам военного времени. Нехорошо к
ак получается, думаю… Подходим к пропускному пункту, и жлоб мой идет сове
товаться, куда ему лучше стрелять. Смотрю я на его начальника, и прямо каме
нь с сердца Ч Пашка Федотов, одноклассник мой, мы с ним еще после школы ск
олько дружили, а потом вот потеряли друг друга…
Ч Твою мать! Напугал как! А я то уже думал что все, убили тебя…Ч ехидно вст
авил Андрей и все люди, сбившиеся у костра на двухсот пятидесятом метре, д
ружно загоготали.
Даже сам Петр Андреич, сначала сердито взглянув на Андрея, а потом не выде
ржав, засмеялся. Смех раскатился по туннелю, рождая где-то в его глубинах
искаженное эхо, непохожее ни на что жутковатое уханье… И прислушиваясь к
нему, все понемногу затихли.
И тут из глубины туннеля, с севера, довольно отчетливо послышалось те сам
ые подозрительные звуки Ч шорохи, и легкие дробные шаги.
Андрей, конечно, был первым, кто все это расслышал. Мгновенно замолчав и да
в остальным знак молчать тоже, он поднял с земли автомат и вскочил со свое
го места. Медленно отведя затвор и дослав патрон, он бесшумно, прижимаясь
к стене, двинулся от костра Ч в глубь туннеля. Артем тоже поднялся, очень
любопытно посмотреть было, кого он упустил в прошлый раз, но Андрей оберн
улся и шикнул на него сердито, и он послушно опустился на место.
Приложив автомат прикладом к плечу, Андрей остановился на том месте, где
тьма начинала сгущаться, лег плашмя, и крикнул: «Дайте света!»
Один из его людей, державший на готове мощный аккумуляторный фонарь, соб
ранный местными умельцами из старой автомобильной фары, включил его, и л
уч света, яркий до белизны, вспорол темноту. Выхваченный из мрака, появилс
я на секунду в их поле зрения неясный силуэт Ч что-то совсем небольшое, н
естрашное вроде, которое тут же стремглав бросилось назад, на север. Арте
м, не выдержав, заорал что было сил: «Да стреляй же! Уйдет ведь!»
Но Андрей отчего-то не стрелял. Петр Андреич поднялся тоже, держа автомат
наготове и крикнул: «Андрюха! Ты живой там?» Сидящие у костра обеспокоенн
о зашептались, и послышалось лязганье затворов. Но тут он наконец показа
лся в свете фонаря, вставая с земли, отряхивая свою куртку и смеясь.
Ч Да живой я, живой! Ч выдавил он сквозь смех.
Ч Что тут смешного-то? Ч настороженно спросил Петр Андреич.
Ч Три ноги! И две головы! Мутанты! Черные лезут! Всех вырежут! Стреляй, а то
уйдет! Шуму-то сколько понаделали! Это надо же, а! Ч продолжал смеяться Ан
дрей.
Ч Что же ты стрелять не стал? Ладно, еще парень мой Ч он молодой, не сообра
зил… А ты как проворонил? Ты ведь не мальчик… Знаешь, что с Полежаевской сл
училось? Ч спроил сердито Петр Андреич, когда Андрей вернулся к костру.
Ч Да слышал я про вашу Полежаевскую уже раз десять! Ч отмахнулся Андрей
.
Ч Собака это была! Щенок даже, а не собака… Она тут у вас уже второй раз к о
гню подбирается, к теплу и к свету. А вы ее чуть было не пришибли, и теперь ещ
е меня спрашиваете Ч почему это я с ней церемонюсь? Живодеры!
Ч Откуда же мне знать, что это собака? Ч обиделся Артем.
Ч Она тут такие звуки издавала… И потом, тут, говорят, неделю назад крысу
со свинью размером видели…Ч его передернуло.
Ч Пол-обоймы в нее выпустили, а она Ч хоть бы хны…
Ч А ты и верь всем сказкам. Вот погоди… Сейчас я тебе твою крысу принесу!
Ч сказал Андрей, перекинул автомат через плечо, отошел от костра и раств
орился во тьме.
Через минуту из темноты послышался его тонкий свист. А потом и голос его р
аздался тихо, ласковый и зовущий: «Ну иди сюда… Иди сюда, маленький, не бой
ся!» Он уговаривал кого-то довольно долго, минут десять, и подзывая, и свис
тя, и вот, наконец, его фигура снова замаячила в полумраке. Он вернулся к ко
стру, присел и, торжествующе улыбаясь, распахнул куртку. Оттуда вывалилс
я на землю щенок, дрожащий, жалкий, мокрый, невыносимо грязный, со свалявше
йся шерстью непонятного и неразличимого цвета, с черными глазами, наполн
енных ужасом и прижатыми маленькими ушами. Очутившись на земле, он немед
ленно попытался удрать, но был схвачен за шкирку твердой Андреевой рукой
и водворен на место., Гладя его по голове, Андрей снял с себя куртку и накры
л его.
Ч Пусть цуцик погреется. Что-то он совсем замерзший… Ч объяснил он.
Ч Да брось ты, Андрюха, он ведь блохастый наверняка! Ч пытался урезонит
ь его Петр Андреич. Ч А может, и глисты у него есть… И вообще Ч подцепишь з
аразу какую-нибудь, занесешь на станцию…
Ч Да ладно тебе, Андреич! Кончай нудить. Вот, посмотри на него! Ч и, отверн
ув полог куртки, он продемонстрировал Петру Андреичу довольно симпатич
ную мордочку щенка, все еще дрожавшего, то ли от страха, то ли никак не могш
его согреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10