Это бы только расстроило его, а для выполняемой работы ему требовалась полная сосредоточенность. И потому она лгала по телефону и прикидывалась веселой в те три раза, когда он звонил, а потом, в одиночестве, плакала и вся тряслась, принимала транквилизаторы, не могла спать и есть, потеряла в весе тринадцать фунтов и боролась с навязчивым желанием разом покончить со всеми переживаниями. Наконец, встретив его в аэропорту, бледная и улыбающаяся, она сказала, что перенесла грипп.Эдит закрыла глаза и вытянула ноги. Она не перенесет этого снова. Самый страшный в мире дом с привидениями пугал ее меньше, чем одиночество. * * * 23 ч. 41 мин. Он не мог уснуть. Фишер открыл глаза и оглядел кабину личного самолета Дойча. «Странно сидеть в кресле в самолете», — подумалось ему. Вообще странно сидеть в самолете. Никогда в жизни он не летал.Фишер потянулся к кофейнику и налил себе еще чашку. Он потер глаза и выбрал один из журналов, лежавших на кофейном столике перед ним. Журнал оказался из тех, что издавал Дойч. «Ну да, как же иначе?» — усмехнулся он.Вскоре его взгляд затуманился, и буквы перед глазами стали сливаться. «Вот я и возвращаюсь», — подумал Фишер. Единственный из девяти выбрался оттуда живым, и вот — возвращается за продолжением.В то сентябрьское утро 1940 года его нашли лежащим на крыльце дома. Голый, он свернулся в клубок, как эмбрион, и, весь дрожа, смотрел в пустоту. Когда его положили на носилки, он начал кричать и блевать кровью, все мышцы свело напряжением, они словно окаменели. Три месяца Фишер пролежал в коме в больнице Карибу-Фолс. Когда за месяц до своего шестнадцатилетия он открыл глаза, то выглядел изможденным человеком лет тридцати. А теперь ему исполнилось сорок пять, это был худой поседевший мужчина с темными глазами, и лицо его не покидала подозрительная настороженность.Фишер вытянулся в кресле. «Ну и что, это было давным-давно», — подумал он. Ему уже не пятнадцать, и он больше не наивен и легковерен, не такая доверчивая жертва, какой был в 1940-м. На этот раз все будет иначе.Никогда в самых диких фантазиях ему не представлялось, что доведется попасть в этот дом. После смерти матери он переехал на Западное побережье. Возможно, как он понял позже, ему просто хотелось оказаться как можно дальше от Мэна. В Лос-Анджелесе и Сан-Франциско он несколько раз неуклюже смошенничал, намеренно оттолкнув от себя как спиритов, так и ученых. А потом тридцать лет влачил жалкое существование — мыл посуду, работал на ферме, торговал вразнос, служил сторожем — делал все, чтобы зарабатывать на жизнь, не напрягая ума.И все же каким-то образом он сохранил свою способность и пестовал ее. Она оставалась — может быть, не такая эффектная, как когда ему было пятнадцать, но по сути почти не изменилась, — и теперь она подкреплялась рассудительностью мужчины, а не самоубийственным высокомерием подростка. Он был готов напрячь расслабленные психические мускулы, поупражнять и укрепить их, чтобы использовать вновь. Против этого очага заразы в Мэне.Против Адского дома. 21 декабря 1970 г. 11 ч. 19 мин. По дороге, петлявшей через густой лес, двигались два черных «кадиллака». В передней машине находился представитель Дойча, а доктор Барретт, Эдит, Флоренс Таннер и Фишер ехали во втором лимузине с шофером. Фишер сидел на откидном сиденье лицом к троим остальным.Флоренс положила ладонь на руку Эдит.— Надеюсь, я не показалась вам неприветливой, — сказала она. — Я лишь беспокоилась о вас. Поездка в этот дом...— Я понимаю, — ответила Эдит и убрала руку.— Я был бы благодарен, мисс Таннер, если бы вы не волновали мою жену раньше времени, — сказал Барретт.— У меня нет такого намерения, доктор. Однако... — Чуть поколебавшись, Флоренс продолжила: — Я надеюсь, вы уже подготовили миссис Барретт.— Моя жена предупреждена о том, что могут возникнуть... необычные явления.Фишер хмыкнул.— Можно сказать и так, — заметил он, и это были его первые слова за прошедший час.Барретт повернулся к нему.— Она также предупреждена, что эти явления никоим образом не будут означать присутствие умерших.Фишер кивнул и достал пачку сигарет.— Ничего, если я закурю?Его взгляд пробежал по лицам, и он, не услышав возражений, закурил.Флоренс хотела сказать Барретту что-то еще, но передумала.— Странно, что подобный проект финансирует такой человек, как Дойч, — проговорила она — Никогда бы не подумала, что он интересуется подобными вещами.— Он стар, — ответил Барретт, — думает о смерти и хочет верить, что это еще не конец.— Конечно не конец.Барретт улыбнулся.— Ваше лицо кажется мне знакомым, — обратилась Эдит к Флоренс. — Почему бы это?— Несколько лет назад я была актрисой. В основном работала на телевидении, в случайных фильмах, под псевдонимом Флоренс Майклс.Эдит кивнула.Флоренс посмотрела на Барретта, потом на Фишера.— Что ж, будет интересно поработать с двумя такими титанами. Как этому дому устоять перед нами?— А почему его называют Адским домом? — спросила Эдит.— Потому что его владелец, Эмерик Беласко, создал там свой собственный ад, — ответил ей муж.— И он — одно из привидений, якобы населяющих дом?— Одно из многих, — сказала Флоренс. — Явления слишком сложны, чтобы быть работой одного неумершего духа. Очевидно, это случай множественной одержимости.— Скажем просто: там что-то есть, — вмешался Барретт.Флоренс улыбнулась:— Согласна.— И ты разделаешься с этим при помощи своего аппарата, — не спросила, а скорее пояснила для остальных Эдит.Флоренс и Фишер посмотрели на Барретта.— Скоро я все объясню, — ответил он.Начался спуск, и все посмотрели в окно.— Мы почти приехали, — сказал Барретт и взглянул на Эдит. — Дом находится в долине Матаваски.Впереди в окружении гор открылась затянутая густым туманом долина. Фишер ткнул сигарету в пепельницу и выдохнул дым. Снова взглянув вперед, он вздрогнул:— Въезжаем.Автомобиль вдруг нырнул в зеленоватую мглу. Водитель снизил скорость, и все увидели, как он, наклонившись вперед, вглядывается сквозь лобовое стекло. Потом он включил противотуманные фары и дворники.— Как кому-то могло прийти в голову построить дом в таком месте? — проговорила Флоренс.— Для Беласко здесь сияло солнце, — заметил Фишер.Все принялись вглядываться через окно в клубящийся туман. Казалось, что они на подводной лодке медленно пробираются по морю из простокваши. Время от времени по сторонам вырисовывались деревья, или кусты, или каменные глыбы, а потом исчезали. Единственным нарушавшим тишину звуком был шум мотора.Наконец машина затормозила. Впереди стоял другой «кадиллак». Послышался приглушенный звук захлопнувшейся двери, потом из тумана возникла фигура представителя Дойча. Барретт отжал кнопку, и окно рядом с ним опустилось. Он сморщился от затхлого запаха тумана.Представитель Дойча наклонился к окну.— Мы на повороте, — сообщил он. — Ваш шофер поедет с нами в Карибу-Фолс, так что за руль придется сесть кому-то из вас, чтобы доехать до дома, — это совсем рядом.Телефон подключен, электричество подано, ваши комнаты готовы. — Он посмотрел на пол машины. — Продукты в этой корзине будут приносить после полудня. Ужин будет доставляться в шесть. Есть какие-нибудь вопросы?— Нам понадобится ключ от входной двери? — спросил Барретт.— Нет, она не заперта.— И все-таки возьмите, — посоветовал Фишер.Барретт взглянул на него, а потом опять на человека Дойча.— Возможно, так и правда будет лучше.Представитель достал из кармана пальто связку ключей и, отцепив один, протянул Барретту.— Что-нибудь еще?— Если что, мы позвоним.Он коротко улыбнулся.— В таком случае, счастливого пути. — И отвернулся.— Надеюсь, он сказал «до свидания», — заметила Эдит.Барретт улыбнулся, поднимая стекло.— Я поведу, — вызвался Фишер.Он перелез через спинку на переднее сиденье, завел мотор и повернул налево по наезженной щебеночно-асфальтовой дороге.Эдит вдруг глубоко вздохнула.— Хотела бы я знать, чего ожидать.— Чего угодно, — не оглядываясь, сказал Фишер. * * * 11 ч. 47 мин. В течение пяти минут Фишер с черепашьей скоростью вел «кадиллак» по узкой туманной дороге. Потом затормозил и выключил двигатель.— Прибыли, — сказал он, открыл дверцу и, застегнув свой морской бушлат, нырнул наружу.Эдит обернулась, услышав, как Лайонел открыл дверь рядом с собой. Подождав, пока он вылезет, она последовала за ним и поежилась.— Холодно. Да еще этот запах! — Наверное, где-то рядом болото.К ним присоединилась Флоренс, и все четверо молча начали озираться.— Туда, — наконец проговорил Фишер, глядя через капот автомобиля.— Давайте осмотримся, — предложил Барретт. — Багаж мы можем принести позже. Вы нас проведете? — обратился он к Фишеру.Тот двинулся вперед.Пройдя всего несколько шагов, они наткнулись на каменный мост, и, проходя по нему, Эдит заглянула через перила. Если внизу и была вода, то ее скрывал туман. Эдит оглянулась. Лимузин тоже уже поглотило туманом.— Не свалитесь в пруд, — донесся спереди голос Фишера.Она повернулась и увидела впереди водную поверхность, а слева — изгибающуюся посыпанную гравием дорожку. Поверхность воды напоминала мутный желатин, забрызганный пятнами мелкого мусора, травы и листьев. Над всем этим витали миазмы гниения, а на берегу возвышались зеленые от скользкой тины камни.— Теперь понятно, откуда этот запах. — Барретт покачал головой. — У Беласко, конечно, был пруд.— Ублюдочная Топь, — сказал Фишер.— Почему вы так его назвали?Фишер промолчал, а потом ответил:— Расскажу позже.Теперь они шли молча, слышался лишь шорох гравия под ногами. От холода пробирала дрожь, клейкая сырость словно проникала до костей. Эдит подняла воротник пальто, взяла Лайонела под руку и смотрела себе под ноги. Сразу за ними шла Флоренс Таннер.Когда Лайонел наконец остановился, Эдит быстро подняла голову.Перед ними в тумане маячила громада дома.— Отвратительный, — сказала Флоренс, чуть ли не со злобой.Эдит взглянула на нее.— Мы даже еще не вошли внутрь, мисс Таннер, — заметил Барретт.— Мне не нужно заходить внутрь.Флоренс повернулась к Фишеру, который рассматривал дом, и увидела, что он дрожит. Она взяла его за руку, и он так стиснул ее кисть, что Флоренс сморщилась.Барретт и Эдит смотрели на укутанное туманом, как саваном, здание. Во мгле дом напоминал какой-то призрачный утес, преграждающий им путь. Внезапно Эдит наклонилась.— У него нет окон, — тихо проговорила она.— Он замуровал их, — сказал Барретт.— Зачем?— Не знаю. Возможно...— Мы попусту теряем время, — прервал его Фишер и, отпустив руку Флоренс, поспешил вперед.Они преодолели последние ярды по засыпанной гравием дорожке и по ступеням поднялись на крыльцо. Эдит заметила, что ступени все потрескались и из щелей растут поганки и пожелтевшая от мороза трава.Они остановились перед массивной двустворчатой дверью.— Если она откроется сама, я уеду домой, — попыталась пошутить Эдит.Барретт схватился за ручку и потянул. Дверь не поддавалась. Он посмотрел на Фишера.— Такое с вами случалось?— Не раз.— Хорошо, что у нас есть ключ.Барретт достал его из кармана пальто и вставил в скважину. Но ключ не поворачивался. Барретт дергал его туда-сюда, стараясь расшатать замок.И вдруг ключ повернулся, и тяжелая дверь распахнулась. Эдит вздрогнула.— Что это? — прошептала она.— Для тревоги нет причин, — поспешил успокоить ее Барретт.— Это всего лишь противодействие, миссис Барретт, — объяснила Флоренс. — Ваш муж совершенно прав. Тревожиться не о чем.Фишер пошарил по стене в поисках выключателя, а потом все услышали, как он щелкает им туда-сюда без всякого результата.— Неплохо для только что восстановленной электропроводки, — сказал он.— Очевидно, генератор слишком старый, — ответил Барретт.— Генератор? — снова удивилась Эдит. — Тут нет электросети?— В долине не так много домов, чтобы тянуть сеть.— Тогда как же они установили телефон?— Это полевой телефон, — объяснил Барретт и заглянул в дом. — Что ж, мистеру Дойчу придется обеспечить нам новый генератор, вот и все.— Вы считаете, что это выход? — с сомнением проговорил Фишер.— Конечно, — ответил Барретт. — Поломку старого генератора вряд ли можно квалифицировать как парапсихическое явление.— И что мы будем делать? — спросила Эдит. — Останемся в Карибу-Фолс, пока не установят новый генератор?— Это может занять несколько дней, — сказал Барретт. — Что ж, пока он не прибудет, придется жечь свечи.— Свечи, — повторила Эдит.Ее тон вызвал у Барретта улыбку.— Всего день или около того.Она кивнула, но ее ответная улыбка тут же погасла. Барретт заглянул внутрь дома.— Остается вопрос, — сказал он, — как тут найти свечи? Полагаю, внутри должно быть сколько-нибудь... — Он замолк, увидев, как Фишер достал из кармана фонарик, а потом проговорил: — А-а-а.Фишер включил фонарик, направил луч внутрь и, собравшись с духом, перешагнул порог.Барретт двинулся за ним. Прислушиваясь, он прошел в дверной проем, а потом повернулся и протянул руку Эдит. Схватившись за нее, она вошла в дом и пожаловалась:— Этот запах. Еще хуже, чем снаружи.— Это очень старый дом без всякой вентиляции, — откликнулся Барретт. — Тут еще может быть печь, которой не пользовались больше двадцати девяти лет. Вы заходите, мисс Таннер?Слабо улыбнувшись, Флоренс кивнула:— Да.Набрав в грудь воздуха, она выпрямилась и шагнула внутрь.— Ну и атмосфера здесь...Ее как будто тошнило.— Атмосфера этого света, а не того, — сухо проговорил Барретт.Фишер шарил лучом фонарика по темному и оттого кажущемуся бескрайним вестибюлю. Узкий пучок света судорожно прыгал с места на место, на мгновение замирая на неуклюжих предметах мебели, огромных картинах, гигантских, покрытых пылью гобеленах, широкой лестнице, изгибом уходящей в темноту. Коридор на втором этаже выходил к вестибюлю, а еще выше в тенях терялись панели безграничного потолка.— Тут все довольно непритязательно, — заметил Барретт.— Вовсе нет, — возразила Флоренс. — От всего этого разит высокомерием.Барретт вздохнул.— Что разит, это точно. — Он посмотрел направо. — Согласно планировке там должна быть кухня.Эдит вместе с ним прошла через вестибюль, и звуки их шагов по паркету гулко разнеслись по сумрачному помещению.Флоренс огляделась.— Оно знает, что мы здесь, — проговорила она.— Мисс Таннер... — нахмурился Барретт. — Пожалуйста, не сочтите, что я ограничиваю вашу...— Извините, — сказала Флоренс. — Постараюсь держать свои наблюдения при себе.Они добрались до коридора и двинулись по нему — впереди Фишер, за ним Барретт с Эдит, а позади всех Флоренс. Коридор заканчивался обитой металлом двустворчатой дверью. Фишер толкнул одну створку, шагнул в кухню и придержал дверь для остальных. Когда все вошли, он позволил двери закрыться и обернулся.— Боже милостивый!Глаза Эдит следовали за лучом фонарика, которым Фишер шарил по кухне.Кухня казалась огромной, и все в ней поражало своими размерами: по периметру стояли стальные стойки, высокие стенные шкафы за темными панелями, длинная двойная раковина, гигантская плита с тремя духовками и массивный, выше человеческого роста, холодильник, в который можно было входить как в кладовку. В центре помещения, подобно гигантскому гробу со стальной крышкой, возвышался мармит Подогревательный шкаф в ресторанах.

.— Должно быть, хозяин устраивал большие приемы, — заметила Эдит.Фишер фонариком указал на электрические часы над плитой. Стрелки остановились на 7.31. «Утра или вечера и какого дня?» — подумал Барретт. Он проковылял вдоль стены вправо и стал выдвигать ящики. Эдит и Флоренс стояли рядом и наблюдали. Барретт открыл дверцу одного стенного шкафа и хмыкнул, когда Фишер посветил туда фонариком.— Вот и духи, — сказал он, увидев на полках покрытые слоем пыли бутылки. — Возможно, мы воскресим кого-нибудь после ужина.Фишер вытащил из одного ящика пожелтевшую картонку и посветил себе фонариком.— Что это? — спросил Барретт.— Их меню на двадцать седьмое марта тысяча девятьсот двадцать восьмого года. Суп из креветок. Сладкое мясо в собственном соусе. Тушеный каплун. Цветная капуста в сливках. На десерт миндальное суфле: молотые миндальные орехи, взбитые с яичными белками и густыми сливками.— Все его гости, должно быть, страдали от изжоги, — усмехнулся Барретт.— Они страдали от другого, — сказал Фишер, вынимая из ящика коробку со свечами. * * * 12 ч. 19 мин. Они снова пересекли вестибюль, каждый со свечой в подсвечнике. От колеблющегося при движении света их тени колыхались на стенах и потолке.— Вон там должен быть большой зал, — сказал Барретт.Они прошли под глубокую шестифутовую арку и остановились. Эдит и Флоренс почти одновременно вскрикнули, а Барретт, подняв свечу, чтобы было лучше видно, тихо присвистнул.Зал длиной в девяносто пять и шириной в сорок семь футов занимал два этажа, и его стены на восьмифутовую высоту покрывали каштановые панели, а выше виднелись грубо обтесанные камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27