..
– О боже! – сказал вдруг Чейс и поднялся. – Пакетт вам не говорил? Эта тварь уже на берегу! Она убила собаку в Уотерборо. – Саймон повернулся к Длинному: – Вызови на связь Ролли Гибсона, у него в конторе рация настроена на шестнадцатый. Скажи ему, что это за тварь, скажи, что она может болтаться в городе или в лесу.
Длинный поднялся в рубку, а Чейс, открыв дверь, вышел на ют, дав команду Руди обрезать наживку, а Пакетту – запустить двигатель, после чего вернулся в каюту.
– Это создание – отчасти человек, – обратился он к Франку, – во всяком случае, было человеком. Значит, его можно убить, как человека, верно?
– Я сам очень хотел бы знать это наверняка, – ответил Франк. – Крюгер изменил у него центральную нервную систему, так что он – оно – живет на очень примитивном уровне. Я бы сказал, что его так же трудно убить, как крупную акулу... Кстати, господин Чейс, я так и не назвал вам его кодовое имя. Нацисты обозначили Гюнтера как Der Weisse Hai – Белая акула.
Из рубки вернулся Длинный.
– Не могу пробиться по радио, – объявил он, – но это не имеет значения, Ролли сейчас уже должен быть в курсе. Мы опоздали.
– Ты о чем? – спросил Чейс.
– Радио искрится, как идиотский бенгальский огонь, треп непрерывный. На мысе Уинтер убит какой-то мальчишка. Его приятель клянется, что убийца – йети.
– Йети? – не понял Франк.
– Омерзительный снежный человек. – Чейс повернулся к Длинному: – Пошли. – Он направился к двери. – На «Мако» мы доберемся до города за...
– Саймон... Эта тварь может быть не в городе.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Чейс.
– Мальчишка, который остался в живых, говорит, что видел, как оно нырнуло в воду и поплыло на восток.
– На восток? А что к востоку от мыса Уинтер? Там нет никакой суши, кроме... О господи!
Единственной сушей к востоку от мыса Уинтер был остров Оспри.
– Свяжись по двадцать седьмому с Амандой, пусть возьмет детей и...
– Я пытался, – проговорил Длинный. – Она не отвечает.
43
– Классно, – сказала Элизабет.
– С ума сойти, – подтвердил Макс.
Дети стояли на скале, выходившей к воде рядом с бассейном для морских львов. Они наблюдали, как госпожа Бикслер выбирается из бухты на своей старинной лодке и разворачивается на хорошей скорости. Когда лодка устремилась на вираже к берегу, предзакатное солнце заблестело на полированном красном дереве корпуса и нержавеющей стали механизмов; судно выглядело как фантастический космический корабль.
Макс обожал эту лодку и умолял госпожу Бикслер позволить ему одному покататься на ней.
– Не раньше, чем достигнешь моих лет, – улыбаясь, отвечала госпожа Бикслер. – Только такие старые дуры, как я, ходят на таких старых лодках.
Аманда стояла рядом с детьми, а чуть дальше раскачивались на ластах и лаяли, требуя ужина, морские львы.
Во времянке в десяти ярдах за бассейном из динамика коротковолновой рации звучали слова:
– Оспри-база, Оспри-база... Оспри-"Мако" вызывает Оспри-базу... Прием.
Никем не услышанный, голос эхом отражался от бетонных стен.
На госпоже Бикслер был надет оранжевый спасательный жилет, глаза защищали темные очки, а бейсбольная кепка смотрела козырьком назад, оберегая от ветра прическу. Приближаясь к скалам, она сбросила скорость, и рев мощного двигателя понизился до ворчания. Госпожа Бикслер взяла с сиденья древний мегафон и прокричала в него:
– Я поиграю в городе в бинго. Может быть, заночую у Сары. Когда доберусь до города, свяжусь с полицией, чтобы знать, что Саймон объявился. Они, наверное, уже послали лодку. Будут новости – позвоню.
Аманда и дети помахали ей. Госпожа Бикслер передвинула рычаг газа, лодка, как получившая волю скаковая лошадь, прыгнула вперед, обогнула мыс и устремилась на запад, к материку.
Снова ожил голос во времянке:
– Оспри-база, Оспри-база... Прием...
– Пора кормить девочек, – заметила Аманда и шагнула к бассейну. – Потом поднимемся в дом и я что-нибудь приготовлю на ужин. – Она взяла за руку Элизабет и, глядя ей в глаза, добавила: – Я рада, что мама разрешила тебе остаться у нас на ночь.
– Я тоже, – кивнула Элизабет.
Макс стоял на скале и глядел на море.
– Интересно, – сказал он, – где па. Уже поздно.
– На пути к дому. – Аманда надеялась, что в голосе у нее больше уверенности, чем ее осталось в действительности. – Мы накроем стол и для него с Длинным.
Они накормили морских львов, убрали остатки рыбы в холодильник, сложили под навесом пластмассовые мячи, кольца, треугольники и прочий инвентарь для упражнений. Последней уходила Элизабет. Закрывая дверь, она ощутила едва уловимые колебания воздуха, похожие на чей-то голос. Она оглянулась, но не смогла обнаружить источник колебаний и захлопнула дверь. Заглушенный теперь звук был еле слышен:
– Оспри-база, говорит Оспри-"Мако"... Прием. Они поднялись на холм. Макс посмотрел вниз и увидел цаплю, стоявшую в своем приливном бассейне.
– Пойду покормлю Вождя Джозефа, – заявил он.
– Длинный покормит, – откликнулась Аманда.
– А вдруг он вернется очень поздно? Я могу...
– Нет, – резко оборвала Аманда и поняла, что нервничает. Не боится, потому что бояться нечего, но тревожится, волнуется... А почему? Она не знала. Аманда улыбнулась Максу и смягчила тон: – Длинный любит его кормить, у них это ритуал.
И они пошли дальше, к домику, где жила Аманда.
* * *
Госпожа Бикслер сидела на спинке переднего сиденья и управляла лодкой, придерживая штурвал голыми ступнями. Море было гладким как стекло, судно шло на редане, оставляя в неподвижной воде тонкий, словно лезвие бритвы, кильватерный след. Госпожа Бикслер ощущала молодость, свободу и счастье. Теперь пришел черед ее любимого развлечения, наступило ее любимое время дня, когда она шла на заходящее солнце. Водонапорная башня и белые дома городка уже начали розоветь, скоро они станут серо-голубыми; когда лодка достигнет берега, цвет их будет совершенно серым, предвещающим ночь.
Взгляд госпожи Бикслер зацепился за что-то в воде перед судном. Она сбросила ноги со штурвала, встала на сиденье и положила на штурвал руку.
Воду резал зигзагами высокий спинной плавник в форме правильного треугольника, позади него ходил из стороны в сторону серповидный хвост.
Акула? Что здесь делать акуле в такое время дня? К тому же крупная – видимо, футов пятнадцать длиной.
Она повернула лодку вслед за плавником. Акула, казалось, двигалась без определенного направления. Госпожа Бикслер, конечно, не была специалистом, но достаточно знала из разговоров Саймона и Длинного и из видеофильмов, чтобы понять: акула не просто прогуливалась – она вышла на кормежку или собиралась это сделать, Акула охотилась.
Подойдя ближе, госпожа Бикслер заметила за спинным плавником металлический блеск – метку. Одна из меток института. Это была большая белая акула, за которой следил Саймон.
Когда лодка приблизилась, акула ушла под воду и исчезла. Госпожа Бикслер выждала минуту, но акула больше не всплывала. Пожилая дама снова повернула к берегу.
Она спешила связаться с Саймоном. Он будет изумлен – даже восхищен и потрясен, – когда узнает, что его акула снова объявилась. Он уже нашел свою систему с приемником, а теперь может снова выследить акулу и...
Строго впереди по курсу госпожа Бикслер заметила в воде что-то еще. Человека. Плывущего человека. По крайней мере, он походил на человека, хотя выглядел крупнее любого мужчины, которого она видела за свою жизнь. И он плыл как дельфин, выгибая над поверхностью широкую спину и одновременно ударяя обеими ногами.
«Вот идиот, – подумала она. – Плавает здесь в одиночестве, в сумерках».
Госпожа Бикслер поняла, что именно за этим человеком охотится акула.
Она прибавила скорости, догоняя его, молясь о том, чтобы догнать его раньше, чем это сделает акула, чтобы хватило сил вытащить его на борт, молясь, чтобы...
Вдруг человек тоже исчез. Погрузился, как и акула. Госпожа Бикслер остановила лодку и огляделась, ожидая, что он где-то покажется. Он должен был всплыть, он не мог этого не сделать. Ему необходимо дышать.
Если только акула его уже не достала. Или он уже не утонул. И что тогда делать?
Человек не появился, и госпожу Бикслер охватил страх, неясный, но глубокий ужас перед чем-то, чего она не могла определить.
Она включила передачу, до упора выжала газ и положила лодку курсом на материк.
44
Существо наполнило легкие воздухом и нырнуло. Когда шум мотора затих, оно повернулось и вгляделось в мрак, ища акулу.
Клетки мозга восстанавливались, словно вспыхивая искрами, и с каждой вспышкой существо все больше и больше узнавало о себе.
Поэтому оно не боялось – оно было возбуждено. Существо ощущало не угрозу, но вызов. Для этого его создали и запрограммировали: драться и убивать.
Существо знало пределы своих возможностей и свою силу. В воде его можно было поразить только с поверхности. А под водой равных ему не было.
Сначала существо почувствовало акулу – перепад давления в воде. Потом увидело серую массу, заостренную голову и разверстую пасть.
Оно, однако, по-прежнему не боялось, потому что знало свое преимущество: у него имелся мозг, способный на новые решения.
Акула напала – неотвратимая, но бездумная. Существо отпрянуло в сторону и выпустило воздух из легких. Ошеломленная взрывом пузырьков, акула заколебалась – и начала подниматься, показывая белое брюхо.
Существо согнуло пальцы, метнулось вперед, глубоко вонзило когти в мягкую плоть и потянуло вниз. Плоть распалась. Когти вошли глубже, и теперь из десяти борозд в брюхе хлынула кровь.
Тело акулы сворачивалось и изгибалось, все больше разрывая плоть с каждым движением. Сквозь раны выдавливались, выпирали внутренности.
Существо вытащило когти. Акула на мгновение зависла, потом, заваливаясь набок, начала тонуть.
Обжигающая боль залила легкие существа, но оно заставило себя следить за акулой, пока ее не поглотила мгла.
Тогда существо всплыло, сделало глубокий, насыщающий вздох и насладилось своим триумфом. Оно чувствовало усталость, однако смягченную восторгом. Оно вернулось в себя, снова стало цельным. Существо превратилось в Der Weisse Hai.
Теперь ему нужно было найти сушу, где можно укрываться и охотиться. Загребая руками с перепончатыми пальцами, существо медленно сделало круг и наконец обнаружило цель – одинокий огонек неподалеку, на острове.
45
Почти совсем стемнело, когда Чейс с Длинным достигли острова. На западе горизонт еще прорезали розовые брызги, но над головой уже простиралось темно-синее покрывало с золотыми точками первых вечерних звезд. Огни на острове виднелись только в окнах домика Аманды.
Был час прилива, и Чейс подвел лодку к самому берегу, не опасаясь наткнуться на подводные скалы. Длинный стоял на носу и мощным фонарем освещал камни, мимо которых они проплывали.
Все казалось обычным, непотревоженным. Луч света упал на енота, поджидавшего рыбину на плоском камне. Животное замерло, в глазах его зажегся красный огонек. Пойманная фонарем лиса поспешно скрылась в подлеске. Возбужденными выглядели только морские львы, которые сбились в кучу и раскачивались на выходе из своего бассейна.
– Может, он ушел к северу, – предположил Длинный. – Напатри ближе для него, чем мы.
– Надеюсь, – отозвался Чейс. – Я все-таки хочу, чтобы Аманда с детьми отправилась в город... Так, на всякий случай.
– Она не оставит своих морских львов.
– А я не намерен сейчас давать ей право голоса.
К такому выводу Чейс пришел по пути от острова Блок: если имелась хоть малейшая возможность того, что тварь доберется до Оспри, он должен эвакуировать население острова. Они вернутся завтра, при свете дня, с полицией и со всем оружием, какое смогут достать, и прочешут Оспри с одного конца до другого.
Обойдя вокруг острова и не увидев ничего настораживающего, не обнаружив ни мертвых животных, ни свежих следов, Чейс вернулся к пристани и загнал «Мако» к причалу. Он выключил двигатель и спрыгнул на настил.
– Оставайся здесь, – сказал он, наматывая фалинь на кнехт, – Я схожу за ними.
И двинулся по тропе вверх.
Длинный стоял на причале, слушая звуки ночи: треск сверчков, крики птиц, ленивый плеск волн о берег. Вдруг он ощутил какую-то тревогу, словно чего-то не хватало. Через несколько секунд он понял, в чем дело. Цапля. Где Вождь Джозеф? В это время, как правило, птица стояла в воде у пристани, разгневанным взором требуя еды. Длинный посмотрел на скалы у пристани, но бухта была совершенно темная, и он ничего не увидел. Тогда индеец вернулся на лодку, взял фонарь и осветил приливный бассейн.
Птицы там не было. Куда она подевалась? Длинный перевел луч на валуны, потом на берег.
В зарослях кустарника он увидел перо – длинное, серо-голубое. Он поднялся по тропинке, шагнул в кусты и раздвинул их. Растительность на ощупь оказалась липкой. Длинный посветил на пальцы и увидел, что они в крови.
Он с корнем выдернул один из кустов, расчищая место. В грязи перед ним лежала голова цапли. Оторванная от шеи и с выдранными глазами.
Длинного окатило волной страха. Он повернулся и побежал к дому.
46
– Потому что здесь нет оружия, – ответил Чейс Аманде. – Я не люблю оружие, и его тут никогда не было. Они находились на кухне. Макс и Элизабет сидели на полу, играли в карты.
– Я не могу бросить морских львов, Саймон, – объясняла Аманда. – Для меня это все равно что оставить своих детей. Я не могу.
– Придется. Здесь защитить себя мы не можем. Если эта тварь выйдет на берег...
– Я не поеду. Возьми в город детей, оставь со мной Длинного. Мы подведем к пристани большую лодку, я попробую поднять на борт девочек и...
Дверь в кухню распахнулась.
– Он здесь! – бросил Длинный, входя и закрывая за собой дверь.
Макс замер, потом повторил Элизабет слова Длинного.
– Где? – спросил Чейс.
– Не знаю, но он убил Вождя Джозефа. Он здесь, Саймон. Где-то здесь.
Чейс посмотрел на детей.
– Тогда мы не можем уйти.
– Почему?
– Мы не имеем права рисковать. Он может быть где угодно. Как вариант – в кустах у пристани.
– Он бы набросился на меня, – возразил Длинный.
– А может, и нет, может, ты слишком здоровый. Но он как пить дать прыгнет на кого-то из детей. Аманда подошла к двери.
– Куда ты собралась? – спросил Чейс.
– За девочками, я приведу их сюда.
– Ты свихнулась?
– Они пойдут за мной. Я быстро.
– И не думай. Снаружи – хоть глаз выколи. До бассейна слишком далеко. Ты не сможешь.
– Я должна. – Аманда открыла дверь. – Я буду двигаться по открытому месту – если кто-то приблизится, я увижу.
– Это животные, Аманда! – закричал Чейс.
– Не для меня. – Женщина показала на Макса и Элизабет. – И не для них.
– Я тебя не пущу.
– Ты не сможешь меня удержать.
– Смогу. – Чейс шагнул к ней. – Если нужно, я тебя свяжу.
– Довольно, Саймон. – Аманда открыла дверь и выскочила в ночь.
Чейс подбежал к двери и выглянул наружу, но Аманда уже огибала угол, убегая к зверинцу.
– О черт, – выругался Длинный, схватил с полки над раковиной нож для разделки мяса и сунул его за пояс. Затем он взял со стола фонарь.
– И что же ты собрался делать? – поинтересовался Чейс.
– Может, Саймон, ты был и прав, может, он не полезет на шестифутового краснокожего Терминатора.
Длинный шагнул за порог и исчез.
Закрыв дверь, Чейс посмотрел на Макса и Элизабет. Они прекратили игру и сидели бок о бок, мертвенно-бледные, держась за руки. Чейс опустился на колени, накрыл их ладони своей и сказал:
– Все будет хорошо. Может, он где-то прячется. Как только рассветет, здесь будет полиция, и...
– Но, па... – возразил Макс. – Что, если... Продолжение фразы повисло в воздухе. Чейс не ответил, потому что у него не было ответа. Вместо этого он выдавил из себя улыбку.
– Макс, черт возьми, ты можешь себе представить кого-нибудь, кто бы «сделал» Длинного?
Мысли Чейса метались в поисках ответа, как комар в толпе людей, выбирающий место посадки. Если эта тварь найдет Длинного или Аманду и Длинный не убьет тварь, что тогда делать? Они не могут ни пристрелить, ни зарезать ее, ни убежать от нее.
Ответов не было, но одно Чейс знал наверняка: он сделает все, может, даже пожертвует собой, но Макс и Элизабет должны остаться живыми.
Он встал, обернулся, скользнул взглядом по гостиной и остановился на стальном цилиндре, привинченном к полу.
Макс увидел, что он смотрит на цилиндр, и спросил:
– А как насчет декомпрессионной камеры? Вы ее называете «доктор Франкенштейн».
– И что?
– Залезем внутрь и закроемся. Тварь не достанет нас.
– Камера не закрывается изнутри, – ответил Чейс. – Разве только...
Он замолчал, потому что в голову ему пришла мысль – скорее даже зачаток мысли, нечто туманное. Саймон не торопил это нечто, позволяя ему без спешки оформиться в возможное решение.
47
Длинный догнал Аманду на полпути к подножию холма, криком заявил о себе и объяснил причину погони. Аманда остановилась. Дальше они пошли вместе. Длинный водил фонарем по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– О боже! – сказал вдруг Чейс и поднялся. – Пакетт вам не говорил? Эта тварь уже на берегу! Она убила собаку в Уотерборо. – Саймон повернулся к Длинному: – Вызови на связь Ролли Гибсона, у него в конторе рация настроена на шестнадцатый. Скажи ему, что это за тварь, скажи, что она может болтаться в городе или в лесу.
Длинный поднялся в рубку, а Чейс, открыв дверь, вышел на ют, дав команду Руди обрезать наживку, а Пакетту – запустить двигатель, после чего вернулся в каюту.
– Это создание – отчасти человек, – обратился он к Франку, – во всяком случае, было человеком. Значит, его можно убить, как человека, верно?
– Я сам очень хотел бы знать это наверняка, – ответил Франк. – Крюгер изменил у него центральную нервную систему, так что он – оно – живет на очень примитивном уровне. Я бы сказал, что его так же трудно убить, как крупную акулу... Кстати, господин Чейс, я так и не назвал вам его кодовое имя. Нацисты обозначили Гюнтера как Der Weisse Hai – Белая акула.
Из рубки вернулся Длинный.
– Не могу пробиться по радио, – объявил он, – но это не имеет значения, Ролли сейчас уже должен быть в курсе. Мы опоздали.
– Ты о чем? – спросил Чейс.
– Радио искрится, как идиотский бенгальский огонь, треп непрерывный. На мысе Уинтер убит какой-то мальчишка. Его приятель клянется, что убийца – йети.
– Йети? – не понял Франк.
– Омерзительный снежный человек. – Чейс повернулся к Длинному: – Пошли. – Он направился к двери. – На «Мако» мы доберемся до города за...
– Саймон... Эта тварь может быть не в городе.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Чейс.
– Мальчишка, который остался в живых, говорит, что видел, как оно нырнуло в воду и поплыло на восток.
– На восток? А что к востоку от мыса Уинтер? Там нет никакой суши, кроме... О господи!
Единственной сушей к востоку от мыса Уинтер был остров Оспри.
– Свяжись по двадцать седьмому с Амандой, пусть возьмет детей и...
– Я пытался, – проговорил Длинный. – Она не отвечает.
43
– Классно, – сказала Элизабет.
– С ума сойти, – подтвердил Макс.
Дети стояли на скале, выходившей к воде рядом с бассейном для морских львов. Они наблюдали, как госпожа Бикслер выбирается из бухты на своей старинной лодке и разворачивается на хорошей скорости. Когда лодка устремилась на вираже к берегу, предзакатное солнце заблестело на полированном красном дереве корпуса и нержавеющей стали механизмов; судно выглядело как фантастический космический корабль.
Макс обожал эту лодку и умолял госпожу Бикслер позволить ему одному покататься на ней.
– Не раньше, чем достигнешь моих лет, – улыбаясь, отвечала госпожа Бикслер. – Только такие старые дуры, как я, ходят на таких старых лодках.
Аманда стояла рядом с детьми, а чуть дальше раскачивались на ластах и лаяли, требуя ужина, морские львы.
Во времянке в десяти ярдах за бассейном из динамика коротковолновой рации звучали слова:
– Оспри-база, Оспри-база... Оспри-"Мако" вызывает Оспри-базу... Прием.
Никем не услышанный, голос эхом отражался от бетонных стен.
На госпоже Бикслер был надет оранжевый спасательный жилет, глаза защищали темные очки, а бейсбольная кепка смотрела козырьком назад, оберегая от ветра прическу. Приближаясь к скалам, она сбросила скорость, и рев мощного двигателя понизился до ворчания. Госпожа Бикслер взяла с сиденья древний мегафон и прокричала в него:
– Я поиграю в городе в бинго. Может быть, заночую у Сары. Когда доберусь до города, свяжусь с полицией, чтобы знать, что Саймон объявился. Они, наверное, уже послали лодку. Будут новости – позвоню.
Аманда и дети помахали ей. Госпожа Бикслер передвинула рычаг газа, лодка, как получившая волю скаковая лошадь, прыгнула вперед, обогнула мыс и устремилась на запад, к материку.
Снова ожил голос во времянке:
– Оспри-база, Оспри-база... Прием...
– Пора кормить девочек, – заметила Аманда и шагнула к бассейну. – Потом поднимемся в дом и я что-нибудь приготовлю на ужин. – Она взяла за руку Элизабет и, глядя ей в глаза, добавила: – Я рада, что мама разрешила тебе остаться у нас на ночь.
– Я тоже, – кивнула Элизабет.
Макс стоял на скале и глядел на море.
– Интересно, – сказал он, – где па. Уже поздно.
– На пути к дому. – Аманда надеялась, что в голосе у нее больше уверенности, чем ее осталось в действительности. – Мы накроем стол и для него с Длинным.
Они накормили морских львов, убрали остатки рыбы в холодильник, сложили под навесом пластмассовые мячи, кольца, треугольники и прочий инвентарь для упражнений. Последней уходила Элизабет. Закрывая дверь, она ощутила едва уловимые колебания воздуха, похожие на чей-то голос. Она оглянулась, но не смогла обнаружить источник колебаний и захлопнула дверь. Заглушенный теперь звук был еле слышен:
– Оспри-база, говорит Оспри-"Мако"... Прием. Они поднялись на холм. Макс посмотрел вниз и увидел цаплю, стоявшую в своем приливном бассейне.
– Пойду покормлю Вождя Джозефа, – заявил он.
– Длинный покормит, – откликнулась Аманда.
– А вдруг он вернется очень поздно? Я могу...
– Нет, – резко оборвала Аманда и поняла, что нервничает. Не боится, потому что бояться нечего, но тревожится, волнуется... А почему? Она не знала. Аманда улыбнулась Максу и смягчила тон: – Длинный любит его кормить, у них это ритуал.
И они пошли дальше, к домику, где жила Аманда.
* * *
Госпожа Бикслер сидела на спинке переднего сиденья и управляла лодкой, придерживая штурвал голыми ступнями. Море было гладким как стекло, судно шло на редане, оставляя в неподвижной воде тонкий, словно лезвие бритвы, кильватерный след. Госпожа Бикслер ощущала молодость, свободу и счастье. Теперь пришел черед ее любимого развлечения, наступило ее любимое время дня, когда она шла на заходящее солнце. Водонапорная башня и белые дома городка уже начали розоветь, скоро они станут серо-голубыми; когда лодка достигнет берега, цвет их будет совершенно серым, предвещающим ночь.
Взгляд госпожи Бикслер зацепился за что-то в воде перед судном. Она сбросила ноги со штурвала, встала на сиденье и положила на штурвал руку.
Воду резал зигзагами высокий спинной плавник в форме правильного треугольника, позади него ходил из стороны в сторону серповидный хвост.
Акула? Что здесь делать акуле в такое время дня? К тому же крупная – видимо, футов пятнадцать длиной.
Она повернула лодку вслед за плавником. Акула, казалось, двигалась без определенного направления. Госпожа Бикслер, конечно, не была специалистом, но достаточно знала из разговоров Саймона и Длинного и из видеофильмов, чтобы понять: акула не просто прогуливалась – она вышла на кормежку или собиралась это сделать, Акула охотилась.
Подойдя ближе, госпожа Бикслер заметила за спинным плавником металлический блеск – метку. Одна из меток института. Это была большая белая акула, за которой следил Саймон.
Когда лодка приблизилась, акула ушла под воду и исчезла. Госпожа Бикслер выждала минуту, но акула больше не всплывала. Пожилая дама снова повернула к берегу.
Она спешила связаться с Саймоном. Он будет изумлен – даже восхищен и потрясен, – когда узнает, что его акула снова объявилась. Он уже нашел свою систему с приемником, а теперь может снова выследить акулу и...
Строго впереди по курсу госпожа Бикслер заметила в воде что-то еще. Человека. Плывущего человека. По крайней мере, он походил на человека, хотя выглядел крупнее любого мужчины, которого она видела за свою жизнь. И он плыл как дельфин, выгибая над поверхностью широкую спину и одновременно ударяя обеими ногами.
«Вот идиот, – подумала она. – Плавает здесь в одиночестве, в сумерках».
Госпожа Бикслер поняла, что именно за этим человеком охотится акула.
Она прибавила скорости, догоняя его, молясь о том, чтобы догнать его раньше, чем это сделает акула, чтобы хватило сил вытащить его на борт, молясь, чтобы...
Вдруг человек тоже исчез. Погрузился, как и акула. Госпожа Бикслер остановила лодку и огляделась, ожидая, что он где-то покажется. Он должен был всплыть, он не мог этого не сделать. Ему необходимо дышать.
Если только акула его уже не достала. Или он уже не утонул. И что тогда делать?
Человек не появился, и госпожу Бикслер охватил страх, неясный, но глубокий ужас перед чем-то, чего она не могла определить.
Она включила передачу, до упора выжала газ и положила лодку курсом на материк.
44
Существо наполнило легкие воздухом и нырнуло. Когда шум мотора затих, оно повернулось и вгляделось в мрак, ища акулу.
Клетки мозга восстанавливались, словно вспыхивая искрами, и с каждой вспышкой существо все больше и больше узнавало о себе.
Поэтому оно не боялось – оно было возбуждено. Существо ощущало не угрозу, но вызов. Для этого его создали и запрограммировали: драться и убивать.
Существо знало пределы своих возможностей и свою силу. В воде его можно было поразить только с поверхности. А под водой равных ему не было.
Сначала существо почувствовало акулу – перепад давления в воде. Потом увидело серую массу, заостренную голову и разверстую пасть.
Оно, однако, по-прежнему не боялось, потому что знало свое преимущество: у него имелся мозг, способный на новые решения.
Акула напала – неотвратимая, но бездумная. Существо отпрянуло в сторону и выпустило воздух из легких. Ошеломленная взрывом пузырьков, акула заколебалась – и начала подниматься, показывая белое брюхо.
Существо согнуло пальцы, метнулось вперед, глубоко вонзило когти в мягкую плоть и потянуло вниз. Плоть распалась. Когти вошли глубже, и теперь из десяти борозд в брюхе хлынула кровь.
Тело акулы сворачивалось и изгибалось, все больше разрывая плоть с каждым движением. Сквозь раны выдавливались, выпирали внутренности.
Существо вытащило когти. Акула на мгновение зависла, потом, заваливаясь набок, начала тонуть.
Обжигающая боль залила легкие существа, но оно заставило себя следить за акулой, пока ее не поглотила мгла.
Тогда существо всплыло, сделало глубокий, насыщающий вздох и насладилось своим триумфом. Оно чувствовало усталость, однако смягченную восторгом. Оно вернулось в себя, снова стало цельным. Существо превратилось в Der Weisse Hai.
Теперь ему нужно было найти сушу, где можно укрываться и охотиться. Загребая руками с перепончатыми пальцами, существо медленно сделало круг и наконец обнаружило цель – одинокий огонек неподалеку, на острове.
45
Почти совсем стемнело, когда Чейс с Длинным достигли острова. На западе горизонт еще прорезали розовые брызги, но над головой уже простиралось темно-синее покрывало с золотыми точками первых вечерних звезд. Огни на острове виднелись только в окнах домика Аманды.
Был час прилива, и Чейс подвел лодку к самому берегу, не опасаясь наткнуться на подводные скалы. Длинный стоял на носу и мощным фонарем освещал камни, мимо которых они проплывали.
Все казалось обычным, непотревоженным. Луч света упал на енота, поджидавшего рыбину на плоском камне. Животное замерло, в глазах его зажегся красный огонек. Пойманная фонарем лиса поспешно скрылась в подлеске. Возбужденными выглядели только морские львы, которые сбились в кучу и раскачивались на выходе из своего бассейна.
– Может, он ушел к северу, – предположил Длинный. – Напатри ближе для него, чем мы.
– Надеюсь, – отозвался Чейс. – Я все-таки хочу, чтобы Аманда с детьми отправилась в город... Так, на всякий случай.
– Она не оставит своих морских львов.
– А я не намерен сейчас давать ей право голоса.
К такому выводу Чейс пришел по пути от острова Блок: если имелась хоть малейшая возможность того, что тварь доберется до Оспри, он должен эвакуировать население острова. Они вернутся завтра, при свете дня, с полицией и со всем оружием, какое смогут достать, и прочешут Оспри с одного конца до другого.
Обойдя вокруг острова и не увидев ничего настораживающего, не обнаружив ни мертвых животных, ни свежих следов, Чейс вернулся к пристани и загнал «Мако» к причалу. Он выключил двигатель и спрыгнул на настил.
– Оставайся здесь, – сказал он, наматывая фалинь на кнехт, – Я схожу за ними.
И двинулся по тропе вверх.
Длинный стоял на причале, слушая звуки ночи: треск сверчков, крики птиц, ленивый плеск волн о берег. Вдруг он ощутил какую-то тревогу, словно чего-то не хватало. Через несколько секунд он понял, в чем дело. Цапля. Где Вождь Джозеф? В это время, как правило, птица стояла в воде у пристани, разгневанным взором требуя еды. Длинный посмотрел на скалы у пристани, но бухта была совершенно темная, и он ничего не увидел. Тогда индеец вернулся на лодку, взял фонарь и осветил приливный бассейн.
Птицы там не было. Куда она подевалась? Длинный перевел луч на валуны, потом на берег.
В зарослях кустарника он увидел перо – длинное, серо-голубое. Он поднялся по тропинке, шагнул в кусты и раздвинул их. Растительность на ощупь оказалась липкой. Длинный посветил на пальцы и увидел, что они в крови.
Он с корнем выдернул один из кустов, расчищая место. В грязи перед ним лежала голова цапли. Оторванная от шеи и с выдранными глазами.
Длинного окатило волной страха. Он повернулся и побежал к дому.
46
– Потому что здесь нет оружия, – ответил Чейс Аманде. – Я не люблю оружие, и его тут никогда не было. Они находились на кухне. Макс и Элизабет сидели на полу, играли в карты.
– Я не могу бросить морских львов, Саймон, – объясняла Аманда. – Для меня это все равно что оставить своих детей. Я не могу.
– Придется. Здесь защитить себя мы не можем. Если эта тварь выйдет на берег...
– Я не поеду. Возьми в город детей, оставь со мной Длинного. Мы подведем к пристани большую лодку, я попробую поднять на борт девочек и...
Дверь в кухню распахнулась.
– Он здесь! – бросил Длинный, входя и закрывая за собой дверь.
Макс замер, потом повторил Элизабет слова Длинного.
– Где? – спросил Чейс.
– Не знаю, но он убил Вождя Джозефа. Он здесь, Саймон. Где-то здесь.
Чейс посмотрел на детей.
– Тогда мы не можем уйти.
– Почему?
– Мы не имеем права рисковать. Он может быть где угодно. Как вариант – в кустах у пристани.
– Он бы набросился на меня, – возразил Длинный.
– А может, и нет, может, ты слишком здоровый. Но он как пить дать прыгнет на кого-то из детей. Аманда подошла к двери.
– Куда ты собралась? – спросил Чейс.
– За девочками, я приведу их сюда.
– Ты свихнулась?
– Они пойдут за мной. Я быстро.
– И не думай. Снаружи – хоть глаз выколи. До бассейна слишком далеко. Ты не сможешь.
– Я должна. – Аманда открыла дверь. – Я буду двигаться по открытому месту – если кто-то приблизится, я увижу.
– Это животные, Аманда! – закричал Чейс.
– Не для меня. – Женщина показала на Макса и Элизабет. – И не для них.
– Я тебя не пущу.
– Ты не сможешь меня удержать.
– Смогу. – Чейс шагнул к ней. – Если нужно, я тебя свяжу.
– Довольно, Саймон. – Аманда открыла дверь и выскочила в ночь.
Чейс подбежал к двери и выглянул наружу, но Аманда уже огибала угол, убегая к зверинцу.
– О черт, – выругался Длинный, схватил с полки над раковиной нож для разделки мяса и сунул его за пояс. Затем он взял со стола фонарь.
– И что же ты собрался делать? – поинтересовался Чейс.
– Может, Саймон, ты был и прав, может, он не полезет на шестифутового краснокожего Терминатора.
Длинный шагнул за порог и исчез.
Закрыв дверь, Чейс посмотрел на Макса и Элизабет. Они прекратили игру и сидели бок о бок, мертвенно-бледные, держась за руки. Чейс опустился на колени, накрыл их ладони своей и сказал:
– Все будет хорошо. Может, он где-то прячется. Как только рассветет, здесь будет полиция, и...
– Но, па... – возразил Макс. – Что, если... Продолжение фразы повисло в воздухе. Чейс не ответил, потому что у него не было ответа. Вместо этого он выдавил из себя улыбку.
– Макс, черт возьми, ты можешь себе представить кого-нибудь, кто бы «сделал» Длинного?
Мысли Чейса метались в поисках ответа, как комар в толпе людей, выбирающий место посадки. Если эта тварь найдет Длинного или Аманду и Длинный не убьет тварь, что тогда делать? Они не могут ни пристрелить, ни зарезать ее, ни убежать от нее.
Ответов не было, но одно Чейс знал наверняка: он сделает все, может, даже пожертвует собой, но Макс и Элизабет должны остаться живыми.
Он встал, обернулся, скользнул взглядом по гостиной и остановился на стальном цилиндре, привинченном к полу.
Макс увидел, что он смотрит на цилиндр, и спросил:
– А как насчет декомпрессионной камеры? Вы ее называете «доктор Франкенштейн».
– И что?
– Залезем внутрь и закроемся. Тварь не достанет нас.
– Камера не закрывается изнутри, – ответил Чейс. – Разве только...
Он замолчал, потому что в голову ему пришла мысль – скорее даже зачаток мысли, нечто туманное. Саймон не торопил это нечто, позволяя ему без спешки оформиться в возможное решение.
47
Длинный догнал Аманду на полпути к подножию холма, криком заявил о себе и объяснил причину погони. Аманда остановилась. Дальше они пошли вместе. Длинный водил фонарем по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27