В чем Рокх никогда хорошо не разбирался (в отличие от Ллурма), так это в богословских вопросах. Даже сейчас его не слишком заботило, может ли он на самом деле быть Избавителем — главное, что он не хотел им быть.— Доброй ночи.Вот уж чьего визита Рокх ожидал меньше всего, так это Желтоклыкого.— Ты, как я понимаю, немного расстроен после сегодняшнего.— А ты пришел меня успокоить?— Во всяком случае, попытаться. Мне кажется, ты не учитываешь кое-чего. Например, совсем позабыл, что Избавитель — не самая худшая роль в жизни. Даже если она — всего лишь роль.Рокх гневно ударил хвостом по полу:— Хватит, меня уже тошнит от словоблудия! Если хочешь говорить, говори понятно.— Пожалуй, это тебя следовало бы назвать Быстряком, — ничуть не смутясь, заметил Желтоклыкий. — Ладно, не шипи, я объясню — для того ведь и пришел. Зря ты бушуешь, я же предлагал тебе тогда, в Тленуракке, выход.— Ты знал!— Я догадывался. Впрочем, твой выбор ничуть не хуже, только ты пока не понимаешь этого. Ты думаешь, приняв имя Избавителя и все, что с ним связано, ты позволишь сковать себя. Но все относительно. Ведь в то же время ты и получишь многое; не сразу, постепенно, но получишь. Хочешь, я расскажу тебе, чего ты так испугался сегодня? Ответственности. До сего дня ты отлично себя чувствовал: тебя кормили, поили, наставляли, — о тебе заботились, как о наследном воспитаннике, каком-нибудь Ядозубе Двадцать Четвертом! И не требовали ничего взамен.— Если не считать похода за мечом, — язвительно уточнил Рокх.— Да, поход за Арреваном (надеюсь, ты не против, если я стану его так называть) был первым испытанием для тебя. Которое ты одолел более-менее достойно. Но уже тогда начал всерьез задумываться о собственной судьбе. А как же, такая теплая и уютная жизнь вдруг показала себя с совсем другой стороны! И тебе это не понравилось.— А кому бы понравилось? — Рокх не собирался откровенничать с Желтоклыким и признаваться ему, что намного раньше похода за мечом размышлял над своим будущим. Надзирателю знать эти подробности ни к чему.— Никому, — покладисто кивнул тот. — Но таков закон жизни. Ты раньше никогда не задумывался, откуда берутся дорожники? Одним из которых, кстати, ты так хотел когда-то стать. Я тебе расскажу. Все мы когда-то были чьими-то воспитанниками. Взрослый кхарг, который берет себе нововылупленыша, чаще всего намеревается вырастить из него свое подобие. Деревенский охотник воспитывает охотника, гончар — гончара, кузнец — кузнеца, факир — факира и так далее. Только килларги никогда не берут себе воспитанников. Им некогда возиться с маленьким кхаргенышем, да и сказители, как правило, чуть-чуть мудрее других кхаргов. Они знают: чтобы быть килларгом, необходим талант. И если таланта нет, килларг из воспитанника получится бездарный, а бездарный килларг не сможет прокормить себя; но дело даже не в этом. Ведь вместе с таким неумехой пропадет целая вереница киллахов. Поэтому килларги берут себе в ученики тех, кто сам желает того (и у кого имеются соответствующие способности). Но откуда же было бы взяться желающим, если б все остальные воспитанники оправдывали ожидания своих воспитателей? Однако мир устроен так, что случается нередко: выращивает-выращивает себе какой-нибудь деревенский охотник замену, а потом оказывается, воспитанник его ни волосинки не смыслит в деле добытчества, зато отлично разбирается в лекарственных травах и минералах. А воспитанник местного травника не способен отличить гранит от кварца, зато зверя чует за сотню шагов! Добро, если так: тогда мастера обменяются своими воспитанниками да и все. Бывает же по-другому: и воспитатель попадается упрямый, и занятия для молодого кхарга, что было б ему по сердцу, в родном селении не отыскивается, — и тогда одно из двух. Либо всю жизнь терпеть, либо бежать.— Вот так и становятся дорожниками, — подытожил Рокх. — Только при чем здесь этот Избавитель, которым меня хотят наречь?— Не задавай глупых вопросов, — недовольно произнес надзиратель. — И так время за полночь, поэтому постарайся шевелить своими мозгами — они тебе для того Господом и даны. Даже если ты в Него и не веришь.Клеточник поневоле отшатнулся: не из-за нелепости, чудовищности прозвучавшего обвинения, а прежде всего потому что не ожидал от Желтоклыкого такой прозорливости. Хотя… на пути к Граничному хребту и обратно надзиратель имел возможность убедиться в том, что его подопечный не слишком-то выполняет положенные ритуалы. Но одно дело — ритуалы, а другое…— Не дергайся, я никому тебя не выдал. И выдавать не собираюсь. Сам посуди, как и кому я докажу, что ты — безбожник? Давай лучше продолжим то, о чем говорили, иначе нам с тобой и к следующему неболивню этот разговор не закончить. А времени мало. На чем мы там остановились? Ах да, ты и Избавитель, вернее, ты — Избавитель, и это тебя волнует. Ты, как и любой воспитанник, наконец должен решить для самого себя, устраивает ли тебя жизнь, которую уготовил тебе твой воспитатель. И если не устраивает, готов ли ты ее менять.Рокх начал задумчиво вышагивать по комнате.— Помнится, — повернулся он наконец к Желтоклыкому, — ты собирался переубедить меня, что имя Избавителя мне очень идет?— Да, так оно и есть. Не важно, являешься ли ты им на самом деле. Вообще, что это такое — «на самом деле»? Сотни кхаргов сегодня сочли тебя Избавителем — и это правда. Но ты… знаешь ли ты, кто ты таков в действительности? Вдруг тебя на самом деле Одноокий вновь поместил в яйцо и заставил вылупиться в этом мире? Ты знаешь легенды об Избавителе и не считаешь себя похожим на него? Забудь! Неважно, что совершал твой предшественник или ты сам в прошлой жизни. Важен образ, важно имя — и то значение, которое они имеют для кхаргов. Став в сознании народа Избавителем, ты словно изменил свои запахи, голос, внешний вид. Вернее, не так — у тебя теперь два голоса, две внешности, два набора запахов. Ты — два существа. Или даже больше: ты — все те воплощения Избавителя, о которых упоминается в киллахах. И вместе с тем ты — ни одно из них. Вскоре ты можешь вообще слиться в единое существо, когда запахи, голос, внешний вид Клеточника на самом-то деле в сознании кхаргов станут запахами, голосом, внешним видом Избавителя.— Тогда я потеряю себя.— Нет! Ведь запахи, голос, внешний вид будут прежними. Только имя — другим. Но много ли изменится, если я назову этот тнилр солнцем?Рокх тяжело помотал головой, отфыркиваясь:— Погоди, ты совсем меня запутал. Где же тогда грань между Избавителем и Клеточником?— Нигде и везде, — засмеялся Желтоклыкий, — нигде и везде. Что я и пытаюсь тебе объяснить. Ты будешь оставаться Клеточником ровно до тех пор, пока сам пожелаешь это. И Избавителем — тоже. Никто не в силах заставить тебя быть кем-то, кем ты не хочешь быть. Но сам ты способен стать кем угодно — если пожелаешь.— А мне следует, по-твоему, пожелать взять имя Избавителя?— Да. Не скажу, что под этим именем ты будешь беззаботно жить. Но ты будешь жить интересно. Кстати, тебя ведь привлекала (а может, и сейчас привлекает) жизнь дорожника — видеть новые земли, новые селения и все такое? Что ж, если ты примешь имя Избавителя, сможешь вдоволь наглядеться и на земли, и на кхаргов. Да и подвиги тебе совершать придется не в одиночку. У тебя будут помощники, много верных воинов. А воины — это сила. А сила — это власть.«А власть, — мысленно закончил за него Рокх, — дарует свободу, к которой я и стремлюсь. Но погоди-ка, откуда возьмутся воины?..» Последнее он произнес вслух.— Интересно, чем ты слушал там, на площади? — чуть раздраженно хмыкнул Желтоклыкий. — Наверное, своим хвостом, да? Впрочем, что тебе за забота до воинов? Ведь ты, насколько я понял, твердо решил оставаться всего лишь Клеточником — неудавшимся воспитанником господина Миссинца?— Считай, ты переубедил меня, — невесело улыбнулся Рокх. — Так что еще за воины? * * * …предстояла великая война — величайшая из случавшихся до того времени — война за веру. Как ее нарекли потом, Война Пророка.И хотя на самом деле возглавлял военные действия Избавитель, именно Голос Господен являлся, образно говоря, воспитателем той войны. Он знал, что не все кхарги пожелают стать единой семьей, не все сразу признают Державу. И убеждать некоторых противников следовало не словами, но делом. Вернее, делами.Чтобы объединить главные города, решил Голос Господен построить между ними дороги. До той поры, конечно, дороги тоже были — как без них? Только теперь их надлежало расширить и вымостить камнем, чтобы удобнее стало передавать сообщения между городами да возить товары.Но не только для того придумал Голос Господен строить дороги. Прежде всего будущей Державе требовались свои стражи порядка — воины, которые смогли бы сперва установить общий лад, а потом и поддерживать его. Много воинов нужно было для этого — и неоткуда было сразу им взяться; да и не позволили бы пророку власть имущие открыто готовить войско. Посему, выступая в первый день неболивня на гунархторской площади, объявил Голос Господен о строительстве дорог и о том, что для дела этого требуются добровольцы. На вопрос же, кто будет их кормить и платить им деньги, ответил так: дороги принесут много пользы городам, посему содержать рабочих на время строительства частично взялся Хитромудрый, а частично — правитель соседнего города Менуква, Ветронюх. Пока дорога будет возводиться меж этими двумя городами. И всякий желающий помочь в великом деле мог уже с завтрашнего дня приходить и записываться в рабочие.Об этом, разумеется, Голос Господен заранее договорился с Хитромудрым и Ветронюхом — те понимали свою выгоду и с легкостью согласились с его предложением. Но в предварительных разговорах с ними пророк умолчал о том, что для охраны строительства часть кхаргов будет работать стражами порядка— и соответственно обучаться. Только теперь, на площади, сказал он это как вещь, само собой разумеющуюся. И поздно было Хитромудрому выражать свое недовольство; да и не сразу градоправитель сообразил, что к чему.Строительство дороги между Гунархтором и Менуквой перевернуло жизнь многих кхаргов. Некоторые из них никогда прежде не уходили дальше своей родной деревни, но услыхав о происходящем, бросали все и отправлялись в один из городов, чтобы присоединиться к строительству, угодному Одноокому. Так впервые, благодаря Господу нашему, мы разорвали узы топофилии!Однако среди приходивших наниматься на работу, были не только деревенские или городские жители. Конечно же, больше всего сперва попадалось бродяг, мелких преступников или по тем или иным причинам изгнанных из своих селений отщепенцев. Именно им, каким бы невероятным это ни казалось, предстояло вскоре стать непобедимым войском Державы. А возглавить войско должен был Избавитель. * * * Смотреть на будущих вояк отправились вдвоем с Желтоклыким. За ночь Рокх многое успел передумать и сегодня чувствовал себя невыспавшимся, но вполне довольным. Он наконец-то определился с тем, как будет жить дальше, — ну, хотя бы на самое ближайшее время.Рокх решил принять имя Избавителя и все прочее, навязанное ему господином Миссинцем. Но вместе с тем с сегодняшнего дня начать строить собственную «дорогу», отличную от пути, намеченного для его жизни воспитателем.Пока что, впрочем, те кхарги, что предназначались для мостовой между Гунархтором и Менуквой, годились и для «дороги» Рокха.«Поглядим-ка на этих строителей», — думал он, шагая по улицам, еще не просохшим от вчерашнего дождя. Встречные, узнавая Избавителя, либо начинали в приветствии подобострастно откидывать голову назад, либо наоборот, жались к стенам и торопились поскорее проскочить мимо. «Вряд ли это они меня так хорошо запомнили. Наверное, все дело в Арреване — вот уж кого, раз увидевши, ввек не забудешь. И шеи они свои, запрокидывая головы, не мне подставляют, а моему клинку», — с раздражением подумал Рокх. Он рад бы был избавиться от Арревана, меч действовал на своего хозяина угнетающе… да и следовало еще разобраться, кто чей хозяин. Но в этом отношении господин Миссинец оказался суров: велел во время любого выхода за пределы холма брать с собой именно Рассекающего, мол, пусть у кхаргов с самого начала складывается нужный образ Избавителя. Да и по запаху или в лицо Рокха не каждый знает, а вот по мечу узнавать будут.Вот и узнавали.Они с Желтоклыким как раз миновали пределы старой городской стены и вышли к новостройкам. Холм господина Миссинца вообще-то по старым меркам располагался на окраине, но изменения последних лет сказались буквально на всем здесь, так что прежние выселки теперь считались едва ли не центром Гунархтора. И хотя вторую, внешнюю стену города, до конца еще не построили, селиться начали уже за ней. Там же, за внешней стеной, располагались бараки для строителей и казармы для будущих воинов, которых господин Миссинец поименовал стражами дороги. Казармы начали строить задолго до неболивня — пророк договорился с несколькими купцами, чтобы те сделали соответствующий заказ зодчим вроде как для самих себя — а потом просто перекупил строения, за деньги, выделенные Хитромудрым. Таким образом никто заранее ничего конкретного о замыслах господина Миссинца не мог узнать, даже если бы захотел.Казармы были отгорожены от любопытных взоров и носов невысоким, но надежным частоколом. У ворот переминалась с ноги на ногу внушительная толпа кхаргов — похоже, не только зевак, но и тех, кто хотел стать стражами дороги.Рокх и Желтоклыкий едва протолкались к казармам сквозь живой заслон, когда навстречу гостям рванулась высоченная фигура. Надзиратель угрожающе зарычал, рука Рокха сама собою потянулась к Рассекающему, хотя Клеточник понимал: вынуть клинок из ножен не успеет.— Избавитель пришел! — заревела во всю глотку фигура. — Ур-ра!Сперва в лагере то ли недопоняли, то ли не расслышали, но уже через полминуты понеслось: «Ур-ра! Да здравствует!.. Многая лета!..» — и так далее. А дылда, торопливо оттирая плечом нахлынувших зевак, представлялся:— Я Ствол, зовут меня так. Ну, высокий потому что, и вообще… Скажите, а правда, что за этим мечом, ну, за Рассекающим, вы лезли в самую глотку дракона? А там оказался еще один дракон, и уж потом… Ну вот, я так и думал, что врут, лягушки болотные, водомерки-недомерки! Слышь, Болотистый, брехал ты все! Вон, сам у Избавителя поспрошай, ежели он с тобой после такого вообще разговаривать захочет. А то вы с Кривохвостом заладили: из пасти, мол, вытащил, из пасти!.. Недоумки, вот вы кто!..Рокх задумчиво почесал свою нижнюю челюсть, потом повернулся к Желтоклыкому:— Узнай, кто здесь у них за старшего…— Ну так я ж за старшего! — проорал, аж исходящий рвением Ствол. — Я!— Тогда почему на участке базар-р! — с угрожающим прирыкиванием рявкнул Рокх. — Это кто, воины или скоморохи? Почему не по правилам докладываетесь? Отправлю деревья вырубать, р-ротозеи!Толпа мигом рассосалась, переформировываясь в некое подобие выстроившихся солдат.Клеточник, мысленно усмехаясь, выслушал доклад Ствола (сделанный, разумеется, не по правилам — поскольку таковых пока в природе не существовало).— Ладно, вольно. Всем заниматься своими делами. А ты, Ствол, пойдем-ка со мной.— Да, Избавитель!— Послушай, откуда ты вообще такой взялся? И почему именно тебя поставили здесь старшим?Ствол ощерился в довольной ухмылке:— Ну, а как же ж иначе? Я, знаете, имею кой-какой опыт в таких делах. Да вон, хоть у Желтоклыкого спросите, он вам подтвердит.— Желтоклыкий?— Это правда, — с неохотой, как показалось Клеточнику, отозвался надзиратель. — Опыт он имеет. И остальные тоже.— Какие-такие остальные?— Болотистый и Кривохвост! — доложил Ствол. — Други мои, приятели… хотя, какие они мне приятели. Так, губошлепы. В головах — ветрюган носится, ажно простудиться можно.— А ты, значит, не такой?Ствол потупился:— Да и я такой, чего уж. Все мы такие… Были б другими — разве сюда попали бы? — Он тут же спохватился, что ляпнул лишнее, и стал поспешно оправдываться: — Да вы не подумайте, я не имел в виду обидеть вас! Это я…— Это он от переизбытка чувств, — холодно подытожил Желтоклыкий. — Не обращай внимания, Ствол ведь сам говорит, что губошлеп — вот и шлепает направо и налево. Но парень толковый.«Да и других пока не предвидится», — подумал Рокх.— Ладно, как идет вербовка?— Ну, нормально. Третью сотню формирую. Жаль только, опытных маловато. Мороки будет…— Давай-ка с этого места поподробней. Что собираешься делать после того, как завершишь вербовку?— Дык, — искренне удивился Ствол, — как это «завершишь»? Она — явление постоянное. А делать — уже делаем, чего нам ждать-то? Сегодня — общие правила разъясняем. Которые господин Быстряк составил. — Теперь настал через Рокха удивляться, но ему, кажется, удалось скрыть свои мысли и эмоции по поводу услышанного. — С завтрева — погоню кхаргов на площадки, которые в джунглях приготовили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26