— И еще, — добавил он некоторое время спустя, когда они оставили позади и рукотворный пруд, и забор приватного сада — и зашагали дальше. — Чтобы властвовать над отдельными элементами, прежде нужно соединить их, объединить. Если, разумеется, они уже не объединены. Возьмем деревенских старост. Те, над кем они властвуют, объединены общей деревней, в которой живут.— А в городе — городскими стенами, — хмыкнул Рокх.— Да, — Желтоклыкий не счел нужным обращать внимание на насмешку. — Но в этом суть: то, что объединяет, не должно быть надуманным, искусственным. Иначе ничего не получится.— И что же объединяет жителей Тленуракки и его окрестностей?— Династия, из которой происходит Ядозуб. Согласно здешним легендам, Одноокий лично помогал пра-пра-правоспитателю нынешнего градоправителя. И того, кстати, тоже звали Ядозубом. У них вообще у всех одно и то же имя.— Но это… во-первых, неудобно, во-вторых, просто отвратительно! Не иметь возможности выбрать себе имя — как такое допустили?!— С одной стороны, конечно, неудобно, а с другой — очень даже удобно. Тленураккцы считают, что душа Ядозуба воплощается всякий раз в его воспитанника — разумеется, после смерти предыдущего градоправителя. А самого первого Ядозуба, повторяю, поддерживал Одноокий.— Хорошо, почему в Тленуракке существует династическое правление, я понимаю. Они, конечно, с перевоплощением явно что-то напутали: как в уже сформировавшегося кхарга может вселиться кто-либо? Ладно, допустим, это как-то объясняется. Но с какой радости всем этим Ядозубам подчиняются окрестные деревушки?!Желтоклыкий довольно усмехнулся:— А ты сам посуди. Всякий раз Ядозуб предыдущий выбирал себе воспитанника не непосредственно из тех нововылупленышей, которые еще оставались на Плато. Он ездил по деревням и подыскивал себе замену среди чужих воспитанников. Конечно, молодого кхарга, приглянувшегося Ядозубу, отдавали безо всяких разговоров, еще и благодарили, что, мол, снизошел. Ведь тем самым деревня становилась избранной, все в ней как бы семейные друг другу— а теперь один из круга их семьи входил в круг большей семьи, целого Тленуракки.Рокх с досадой ударил хвостом по выкатившемуся из мостовой булыжнику — продолговатому, очень похожему на яйцо, которое вот-вот треснет и разродится новым кхаргенышем. Булыжник с глухим стуком покатился по улице и в конце концов упал в канавку водостока.— Узы подобного рода крепки — но только до тех пор, пока они выгодны для обеих сторон. В противном случае цена им — обломок скорлупы.— Несомненно, так оно и есть, — согласился Желтоклыкий. — И выгода существует для обеих сторон. Для Тленуракки (и в частности для чреды ее Ядозубов) она заключается в том, что подвластные городу деревни выплачивают дань мясом, бляшниками, древесиной и другими ценными объектами торговли. Для деревень же — тем, что местные Хранители Порядка следят за оным не только в пределах городских стен; по сути, здесь существует несколько отрядов Хранителей, которые отвечают за мир и спокойствие в каждом из районов, подчиненных Тленуракке: охраняют поселян от бандитов, от набегов соседних воинствующих кланов и так далее.— Почему мне ни разу ни один наставник не рассказывал об этом.— Так велел господин Миссинец. Он считал, что еще не пришло время знать вам об этом. Теперь — пришло.— Он хочет сделать то же самое с Гунархтором? — догадался Рокх.Желтоклыкий издал резкий отрицательный запах:— Нет. То же самое он хочет сделать со всеми кхаргами. * * * «Посмотри, — сказал Голос Господен Клеточнику, — посмотри вокруг. На землях наших — беспорядок и смятение, грабежи и беззаконие царят на них. Но не оттого возникают они, что Одноокий не достаточно добр к детям своим, к воспитанникам своим. Нет, все дело в нас самих. Кхарги привыкли считать своим гнездом лишь малую часть земли, дарованной нам Господом. Все же остальное для них — чужое и чуждое. И готов сосед поднять оружие на соседа в ослеплении своем».«Как же ты намерен поступить с этим?» — вопросил Клеточник.«Всего лишь заставлю кхаргов повнимательнее принюхаться и посмотреть по сторонам. Земля, где мы живем, на самом деле — одно большое гнездо наше. И негоже ссорами и смертями осквернять его, тем самым выказывая неуважение к Одноокому. Настало время объединить деревни и города — сделать то, что будет естественнее разброда в поступках и мыслях наших кхаргов».«Но все и всегда боятся изменений. Пожелают ли сами кхарги, чтобы с ними произошло то, что ты задумал?» «Это задумал не я, но Одноокий, — отвечал Голос Господен. — Сможет ли кто воспротивиться воле Его?» * * * — Но это же глупо! — раздраженно притопнул ногой Рокх. Проходивший мимо кхарг-зверь инстинктивно оскалился и отшатнулся.— Глупо кричать посреди базарной площади, — невозмутимо ответил Желтоклыкий. — Разумеется, — добавил он, — если ты не выкрикиваешь зазывалицы.Словно желая подтвердить правоту надзирателя, прямо над его ухом какой-то плешивый кхарг с выломанными клыками завопил: «А вот пирафки, кому свешие пирафки, ифчо с кровью, ифчо только сегодня бегали!..» Десяток, да нет, сотня других голосов тотчас взвилась в воздух встревоженными стрекозами, стремясь заглушить друг друга. Рокх раздосадованно зарычал и замотал головой, дабы отыскать Желтоклыкого. После чего шел за ним уже молча, даже не пробуя спорить или возражать.Наконец надзиратель вывел молодого кхарга из рыночной толчеи-водоворота на самый край площади — здесь было поспокойнее и значительно тише. Не задерживаясь, Желтоклыкий нырнул в покосившийся дверной проем, над которым гордо реял вымпел «Лучшая харчевня».Называлось сие заведение «Пристанище смелых» — не слишком оригинально, но созвучно с именем города. Всем здесь заправляла мощная, словно вырубленная из гранита кхаргиня. Она тотчас заметила новых посетителей и отдала знак кхаргам-зверям, выполнявшим роль разносчиков, чтобы позаботились о клиентах. Желтоклыкий сделал заказ — и лишь когда на столике перед ними появились блюда из молодого прожаренного летунчика да две порции пряных грибочков, кивнул Рокху:— Ты, кажется, говорил о глупости, когда нас прервали. Хочешь продолжить?— Хочу, — угрюмо кивнул Рокх. Ему не нравилось, что приходится говорить о таких вещах в таверне; хотя здесь и было мало кхаргов, но все же рядом всегда могли оказаться лишние уши. Еще больше ему не нравились пряные грибочки — потреблять их воспитанникам позволялось лишь по большим праздникам: вкусив этого блюда, кхарги, как правило, начинали плохо контролировать свое поведение, в том числе, и то, что говорили. На этот счет существовала масса пословиц, например, «Что у трезвого на уме, то у грибанутого на языке».— Я тебя внимательно слушаю.— То, что замыслил мой воспитатель, глупо. Скажи, Желтоклыкий, часто ли на твоей памяти власть имущий уступал свое право и свою силу повелевать другому?— Нечасто, — беззаботно отозвался тот. — Но вспомни, этот замысел принадлежит не твоему воспитателю, а Господу нашему. Ты не веришь, что задуманное Им осуществится?— Каким образом? Одноокий явит нам чудо и заставит градоправителей исполнять волю господина Миссинца?— Откуда я могу знать, как? — искренне удивился Желтоклыкий. — Все в руце Господа.— Перестань. У господина Миссинца наверняка припасено несколько трюков… на всякий случай.— Возможно. Но я о них ничего не знаю. А как ты сам думаешь, что можно сделать?«Испытывает», — решил Рокх, наполняясь бешеным азартом. Он, незаметно для самого себя, принялся за истребление мяса — так лучше думалось.— Он не должен сразу же замахиваться на власть старост и тем более градоправителей. И вообще не давать им понять, что такое в принципе возможно.— Каким образом? Большинство из них, знаешь ли, довольно сообразительны.— Нужно придумать такую цель, которая бы показалась им убедительной.— Например?Рокх долго размышлял, но в конце концов вынужден был сдаться.— Ладно, подойдем с другой стороны, — предложил ему надзиратель. — Как по-твоему, вот если градоправители и старосты номинально признают над собой власть господина Миссинца, что потребуется ему, чтобы впоследствии на самом деле взять ее в свои зубы?Где-то на улице возмущенно завопил кхарг, у которого срезали пояс с деньгами. Судя по крикам, вора поймали прямо на месте преступления и намеревались всерьез проучить, да вмешались Хранители.— Сила, — проворчал Рокх. Вопрос показался ему слишком простым. — Вон, что-нибудь наподобие их, — и он указал в сторону бушевавшей на улице сварки. — Например, стражи порядка, которые будут подчиняться только господину Миссинцу.Желтоклыкий хитро облизался:— Ну-ну. Думаешь, власть имущих не насторожит появление этих «специальных стражей»?Да, задачка оказалась не такой уж и простой! Рокх с досады проглотил целую горсть пряных грибочков и даже не поморщился.— А что, — пробормотал он, — что же тогда? Ответь мне, надзиратель, что тогда?!..— Неважно, — отрезал вдруг Желтоклыкий. — До Гунархтора не так уж далеко — подождешь, пока вернемся. Господин Миссинец тебе все расскажет. А ты лучше расскажи-ка мне кое-что.Рокх неуклюже взмахнул руками:— О надзиратель, неужели есть хоть что-то, что укрылось от твоего внимательного взгляда, что-то, чего ты не знаешь обо мне?— Есть. Я не знаю, чего хочешь ты сам, Рокх.— В каком смысле?— Если завтра тебе предложат стать старостой, или градоправителем, или… словом, если тебе дадут в зубы власть — возьмешь ли ты ее? Вернее, захочешь ли взять?— Вот, — веско произнес Рокх. — Вот именно, — поводил он в воздухе пальцем. — Захочу ли. Интересно, а почему раньше никто не задавался этим вопросом, а-а? Почему ты задаешь мне его только сейчас, надзиратель?Желтоклыкий отвернулся и долго рассматривал засохший вьюнок на стенах.— Ты оставил мне жизнь в пещере. Я решил отплатить тебе тем же.— Кто-то намерен совершить покушение на меня? — искренне удивился Рокх. — Кто же?— Никаких покушений. Во всяком случае, убивать тебя никто не собирается. Но бывают ситуации, когда жизнь становится в тягость.— Да-а? И какие же?— Когда ты вынужден делать то, чего делать не хочешь. Не день, не месяц, не сезон дождей — всю жизнь делать то, от чего у тебя встает на загривке шерсть. Воспитатель, каким бы хорошим кхаргом он ни был, всегда… почти всегда хочет сделать из воспитанника свое подобие. Случается, воспитанник лишь рад этому. Но бывает и наоборот.Не слова Желтоклыкого, но тон, которым они были сказаны, отрезвили Рокха.— Допустим, — произнес он медленно, — я понимаю о чем ты. Допустим, я хотел бы пойти собственной дорогой. Как ты можешь мне помочь?— Я отпущу тебя. Вот прямо сейчас встану, развернусь и уйду. Господину Миссинцу скажу, что ты сбежал. Может, он и не поверит, но и поделать ничего не сможет. Правда, тебе придется скрываться от него… а в скором времени, возможно, власть его станет непомерно велика. Но… выбирай сам.— Благодарю. Роскошное предложение, нечего сказать. Ты только об одном забыл упомянуть: в этом деле замешан Одноокий. И если я нужен Ему, никуда мне не скрыться. Да и с побегом… если уже уходить, то будучи при власти. Которая, возможно, в скором времени станет непомерно велика.— А знаешь, — помолчав, добавил Рокх, — что больше всего заставляет меня отказаться от твоего щедрого предложения? Любопытство. Мне оч-чень интересно, как господин Миссинец решит задачку, о которой мы сегодня говорили. * * * «Воспитатель мой, — молвил тогда Клеточник, — в беде и в радости, в ливни и в засуху — я всегда буду с тобой. Ибо вижу в тебе промысел Одноокого и не смею противиться воле Его!» «Но готов ли ты к испытаниям, которые ждут нас?» — вопросил Голос Господен.«Никто не может ответить на этот вопрос. Но я готов к тому, чтобы смело шагнуть им навстречу!..» И прослезился тогда Голос Господен, и сказал… * * * — Привет. Что ж вы так долго-то?Голос Господен был занят, поэтому прибывшие наконец в Гунархтор Рокх и Желтоклыкий получили возможность отдохнуть. Надзиратель, презрев свои прямые обязанности, отправился куда-то по делам, а Рокх, само собой, в «камеру». Где и обнаружил Ллурма, корпевшего над широченными сухими листьями, испещренными письменами.— Ну как, удачно?.. — Быстряк заметил наконец ножны и то, что в них покоилось. — Поздравляю. — Он принюхался, одновременно разглядывая меч. — Да, внушительная вещь. Годится.— На что годится? — не понял Рокх.— С возвращением! — дверь «камеры» распахнулась, на пороге возник Голос Господен. Он был явно только-только после изнурительного сеанса занятий: шерсть измялась, единственный глаз лихорадочно блестел, и пахло от воспитателя болезнью или даже смертью. И, похоже, сам господин Миссинец знал это, просто не давал другим понять, что сие хоть немного беспокоит его.— Хор-роший меч! Отличный! Ты справился, Рокх, я горжусь тобой. Правда, подзадержался дольше, чем я рассчитывал, но все равно успел к сроку.— К какому сроку?— К завтрашнему дню. Сегодня можешь отдыхать, только в город не выходи, а завтра займемся делом. Пробил час великих свершений! Наступает время перемен!Неожиданно Рокху стало стыдно за этот дешевый балаган, за эти выспренные фразы, которыми сорил господин Миссинец. Вспомнился Тленуракка и он, грибанутый после доброй порции мяса с пряностями. Знатно они тогда поговорили с Желтоклыким, по душам. …А может, лучше было принять его предложение и сбежать? Если господин Миссинец намерен претворять в жизнь свою идею, находясь в таком состоянии, то, сколь бы гениальной ни была идея…— А ну-ка пойдем пройдемся, — воспитатель как будто догадался, о чем думает Рокх.В коридоре было пусто. Двери «камеры» с воспитанниками давно перестали охранять, а больше в этой башенке никто не жил, здесь и комнат-то не было, одни окна.— Я обещал тебе все объяснить, — сказал господин Миссинец. — И я сдержу свое слово. Начну прямо сейчас. Завтра я намерен заложить круг огромной семьи, которая вскорости появится у нас на глазах. Я называю это Державой Сынов Господних. В нее будут входить все земли, на которых сейчас обитают кхарги — и возможно, со временем не только они. Я знаю, что ты можешь мне возразить. Я не намерен — пока не намерен — замахиваться на власть градоправителей и старост. Я возьму то, что издревле оставалось вне сферы их интересов. Вера, религия. Я создам единый храм для всех наших земель. И в этом ты должен мне помочь.— Как? — спросил ошеломленный Рокх. О да, теперь он понимал, что замысленное Голосом Господним вполне способно воплотиться в жизнь.— Об этом я скажу тебе завтра. Но сперва тебе придется выйти к гунархторцам и сыграть свою роль. Это будет несложно… конечно, при одном условии. Если ты сам захочешь помогать мне.— Мой воспитатель, я…— Не торопись. Не торопись уверять меня в своей преданности, ты ведь не кхарг-зверь. Я мог бы, конечно, просто потребовать от тебя то, что мне нужно, — в конце концов, я ведь и вправду твой воспитатель. Но в этом деле я не могу позволить себе такую роскошь. Мне требуется твое искреннее желание быть рядом во время строительства Державы — и участвовать в нем. Иначе толку и надежности в происходящем будет не больше, чем в прошлогодней скорлупе. Подумай хорошенько. Если ты откажешься, я смогу использовать Быстряка.— Тогда ответь, почему ты готовил к той роли, о которой я даже не знаю, именно меня?— Ты лучше подходишь, — отрезал господин Миссинец. — Но на этом этапе вы еще взаимозаменяемы. Я даю тебе шанс — завтра вечером пути назад уже не будет, учти это.— Я выбираю служение тебе, — сказал Рокх. — Только… справлюсь ли я с тем, что ты уготовил мне?— Если не справишься, все мы погибнем. Так что постарайся. * * * И в урочный час, в первый день неболивня, собрал Голос Господен всех гунархторцев на площади перед храмом, и сказал он им: «Вот пришел я и говорю: отныне и вовек быть нам единой семьей и единой державой! Каждый из нас отличается от другого, как и каждый семейный от других семейных, но вера наша, Господь наш, подобно кругу семьи, объединяет нас. Сколь же будем мы, ослепшие в заблуждениях своих, не замечать этого?..» * * * Столько кхаргов сразу Рокх еще никогда не видел. Казалось, здесь собрался весь город. Разглядывая площадь через потайное окно, Клеточник в который раз поразился тому, насколько продуманно действовал его воспитатель.Еще несколько дней назад по городу поползли слухи — как о самом факте выступления, так и о его цели. Были они противоречивы до правдоподобности, поэтому в них охотно верили. В город начали сходиться кхарги, причем нередко — весьма подозрительной внешности. По просьбе пророка стражи порядка их не отлавливали и не выпроваживали из Гунархтора. Рокх был уверен, что присутствие сомнительных типов заранее продумано Голосом Господним. Может, и то, что сегодня начало сезона дождей, тоже не случайно? Правда, Рокх пока не понимал, какую пользу может воспитатель извлечь из этого факта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26