VadikV
71
Виктор Бурцев: «Зеркало
Иблиса»
Виктор Бурцев
Зеркало Иблиса
OCR BiblioNet
«Бурцев В. Зеркало Иблиса»: Эксмо; М.; 2005
ISBN 5-699-12722-4
Аннотация
Вторая мировая война пожирает
Восточное полушарие. Специальный отряд СС под руководством капитана Фр
исснера отправляется на поиски Зеркала Иблиса Ц мистического артефак
та, затерянного в Ливийской пустыне и обладающего неведомой разрушител
ьной силой. Именно он может стать «оружием возмездия» нацистской Герман
ии.
Перед немецкой экспедицией открывается чуждый мир со своими обычаями, о
пасностями и демонами, а в конце пути ждет древнее чудовище Ц Тот, Чьи Гла
за Высохли. Кто победит в схватке пустынных богов и крупповской стали?
Виктор Бурцев
Зеркало Иблиса
Сказал Он: «Поистине ты из тех
, кому Отсрочено до дня назначенного времени».
Коран. Ал-Хиджр. 38(38)
ПРОЛОГ
Они маршировали по миру, как по плацу.
«Левой, левой!»
Они вскидывали правую руку вперед и вверх, приветствуя Солнце.
«Хайль!»
Они несли на себе светлые, солнечные руны.
«Зигель!»
Они утопили противников в их же собственной крови. И, не оглядываясь на то
, как враг захлебывается своей ненавистью и беспомощностью, они марширов
али дальше. К новым границам, к новым странам, к новым мирам и, может быть, да
же к последнему морю…
Железной волной они прокатились по степям Украины, свирепым волком они п
ромчались через леса России, яростным ураганом они пролетели над пустын
ями Азии и мифическим Левиафаном, они сдавили в своих смертоносных объят
иях Американский континент.
Никакая сила во всем мире не могла помешать им.
Земля была лишь кругом на их флаге.
В круг была вписана свастика.
В несуществующем месте, среди песка, камней и воздуха, который от жары пот
ерял свою прозрачность, человек провел рукой по обветренному темному ли
цу. Словно стирая остатки страшного сновидения, словно сдирая кусочки на
липшей паутины, словно утирая слезы. Этот человек долго жил на белом свет
е, много видел такого, чего не в состоянии увидеть обыкновенный человек. Н
аверное, страх не должен был мучить его. Наверное, и желания должны были ос
таться где-то за спиной. Человек, который живет столько, становится други
м, непонятным, чуждым добра и зла. Становится почти богом.
Возможно.
Однако с Саммадом не произошло ничего подобного. Вполне может быть, что в
иновато в этом происхождение. А может быть, тот факт, что Саммад носил на р
уке своей перстень с огненным камнем, отражающим то, невидимое снаружи, в
нутреннее пламя, от которого нет покоя хозяину.
Перед Саммадом высился камень, большой, тяжелый камень. Кусок скалы, одна
сторона которой была гладкой, отполированной до блеска. Наполовину зане
сенное песком скальное основание, на котором стоял камень, продавилось,
потрескалось под невероятной тяжестью, которую нельзя было угадать по р
азмерам. Со стороны казалось, что камень упал сюда откуда-то с немыслимой
высоты, может быть, из самого рая. Упал, потрескался, но остался нерушимо ц
елым. От того падения остались только трещины под полированной поверхно
стью. Полосы темного, непрозрачного и ничего не отражающего пространств
а. Саммаду казалось, что эти полосы-трещины пытались вырваться из камня…
Но так и не смогли преодолеть нерушимости его границ.
Теперь камень отражал мир. Весь Мир. Огромный, причудливый и переменчивы
й.
Достаточно было посмотреть в него пристально и внимательно, чтобы увиде
ть…
Что увидеть?
Будущее? Прошлое? То, чего не существует, или то, что может существовать?
А может быть, это просто отражение? Отражение в зеркале?
Что происходит там, по ту сторону зеркальной поверхности? Кого оно отраж
ает?
Мир. Мир, находящийся внутри того, кто заглядывает в бездну огромного зер
кала…
Саммад снова потер щеки (несмотря на испепеляющую жару, ему все время каз
алось, что лицо немеет, словно от сильного холода, какой бывает ночью в пус
тыне), последний раз посмотрел на камень Ц светлые полосы полированной
поверхности безразлично отразили его лицо Минута молчания… И человек, ж
ивущий долго, вскочил на лошадь, чтобы через мгновение исчезнуть в вихре
песка.
1
Они замышляли хитрость, и Мы з
амышляли хитрость, а они и не знали. Так же как и Мы.
Апокриф. Книга Пяти Зеркал 21 (20)
Темно-зеленый гидросамолет «бизерта», качавшийся на слабой волне, напом
инал обыкновенный катер, к которому сумасшедший конструктор приделал к
рылья-этажерку и три неуклюже висящих меж ними двигателя. Фрисснеру при
ходилось летать не раз и не два, но обычно это были нормальные транспортн
ики, чаще всего старые добрые Ju-52. Даже торпедоносец «хейнкель», на котором
Фрисснер летел в прошлом году из Ставангера, с виду выглядел надежнее…
Те же чувства, что и Фрисснер, судя по всему, испытывал Каунитц. Он бросил з
а борт окурок и спросил вполголоса:
Ц Что это за дерьмо, господин капитан?
Ц Французский гидроплан, Ц ответил Фрисснер. Ц Трофей. На нем летали в
ишисты, но потом мы решили, что нам он нужнее. Морской разведчик.
Ц Оно в самом деле летает?
Ц Поговаривают… Надеюсь, мы доберемся на нем до Триполи.
Ц Они не могли послать нормальный «викинг»? Ц все не мог успокоиться Ка
унитц. Ц Эта сноповязалка развалится на середине пути.
Ц Ну конечно, «викинг» тебе подавай, Ц хихикнул Макс Богер. Ц И эскорт и
з десяти истребителей, а в Триполи чтобы тебя встретил лично Роммель1 со в
сем штабом. О, наш скромный Эмиль!
(1 Роммель, Эрвин, Ц гснерал-фельдмаршал, с 1941 Ц командующий Африканским к
орпусом. В 1944 г. покончил с собой, как участник антигитлеровского заговора.)
Ц Заткнись, Макс. Тебе тоже на нем лететь, Ц отрезал Каунитц, но Богера, п
охоже, не испугал. Тот пожал плечами:
Ц Я лично планирую спрятаться в самый укромный уголок этого самолета и
хорошенько поспать до самой Африки. И тебе советую.
Ц Смотри не проснись с дополнительной дыркой в заднице, которую тебе пр
осверлят английские истребители, Ц буркнул Каунитц.
Матросы гребли споро, и спустя несколько минут лодка ткнулась тупым носо
м в поплавок «бизерты». Лунный свет высветил выглядывающего из кабины пи
лота, приветливо помахавшего рукой.
В темное нутро гидроплана они забрались без происшествий, перетащили ме
шки. Макс шумно втянул воздух носом и спросил:
Ц Давно проветривали? По-моему, воняет лягушками.
Ц Воняет Генрихом, хвостовым стрелком, Ц улыбнулся пилот. Ц Он на ужин
съел слишком много фасоли… Извините, господин капитан. Располагайтесь.
Ц Благодарю, Ц кивнул Фрисснер. Они устроились поудобнее в мрачной сиг
аре фюзеляжа, лишенной привычных удобств старичка «юнкерса». Фрисснер п
окосился на своего третьего спутника, до сих пор не проронившего ни слов
а. Худой, скуластый, он сейчас протирал полой куртки очки, забавные стекля
нные кругляшки с проволочными дужками, словно из старого немого фильма п
ро ученого-растяпу. Да он и есть ученый-растяпа, Юлиус Замке, археолог и ан
трополог, сын археолога и антрополога. Фрисснер внимательно прочел его д
ело перед тем, как ехать в Бельзен. Что ж, будем думать, что полтора года кон
центрационного лагеря выбили из него все нехорошие мысли, если они у нег
о и имелись. Хорошо, наверное, без красного винкеля1 на груди.
(1 Треугольник (нем) Имеется в виду нашитый на робу заключенного.)
Фрисснер хотел сказать ученому что-нибудь дружеское, теплое, но в этот мо
мент Замке закончил протирать очки и водрузил их на нос, а Макс Богер по-д
урацки хихикнул, как это умел делать только он, и выдал:
Ц Вы, Юлиус, вылитый рейхсфюрер, вам это когда-нибудь говорили?
Действительно, ученый в очках немного напоминал Гиммлера, но болтать об
этом вот так, в присутствии пилотов, не стоило. Фрисснер ткнул Макса локте
м в бок, и тот мгновенно затих. Замке ничего не ответил, только растерянно
моргнул и посмотрел на Фрисснера. Тот сморщился Ц не обращайте, мол, вним
ания Ц и улыбнулся.
Унтер-офицеры, веселящиеся и переругивающиеся в присутствии капитана. З
релище довольно нормальное для фронта, но тут, на Крите, к такому, возможно
, и не привыкли. Тем более пилоты не были, конечно же, проинформированы ни о
миссии группы Фрисснера, ни о подлинных их званиях.
Ц Взлетаем, Ц сказал пилот. Где-то над головой взвыли и затарахтели мот
оры, пол ощутимо задрожал.
Ц Когда будем в Триполи? Ц проорал Каунитц. Пилот покачал головой:
Ц Не загадывай, приятель. А ну как прилетят англичане и устроят нам фейер
верк? Сейчас я погашу свет, а ты вздремни. В Африке я тебя разбужу.
Ц Какая у него скорость? Ц не унимался Каунитц.
Ц Километров двести в час. Очень неторопливая птичка, Ц сказал пилот и
отвернулся. Пол задрожал еще сильнее, и «бизерта» пошла на взлет.
Богер исполнил свое намерение и сразу же уснул, пристроив под голову как
ой-то мешок и укрывшись одеялом. Каунитц вроде бы тоже задремал. А вот уче
ный не спал. Он тревожно озирался, пальцы левой руки крутили пуговицу на г
руди.
Ц Раньше не приходилось летать? Ц крикнул Фрисснер. Чертовы моторы рыч
али над самой головой.
Ц Нет, Ц ответил Замке.
Ц Что ж, когда-то надо начинать! Здесь не так уж и далеко, не беспокойтесь!
Ц А что он сказал про английские самолеты? Ц ученый указал в сторону пи
лотской кабины.
Ц Я думаю, нам они не встретятся. Наша тихоходная этажерка им ни к чему. Хо
тите немного выпить? Ц Фрисснер похлопал по фляге в матерчатом чехле, ук
репленной на поясе.
Ц Да, спасибо!
Юлиус Замке принял у капитана фляжку, аккуратно отвинтил пробку, повисшу
ю на цепочке, и сделал глоток.
А ведь еще неделю назад все было совсем иначе…
2
Не говорите о тех, которых уби
вают на пути Аллаха: «Мертвые!» Нет, живые! Но вы не чувствуете.
Коран Корова 149(154)
Когда тебя вызывают к коменданту лагеря, не следует ждать ничего хорошег
о. Впрочем, Юлиус уже давно не ждал от жизни ничего хорошего, с того самого
дня, как его выволокли из кабинета, спихнув на пол стопку старинных книг и
расплескав чай. До сих пор перед глазами у Юлиуса стоял раздавленный сап
огом автоматчика бутерброд, который приготовила ему к чаю Этель… Как бан
ально: бутерброд, раздавленный сапогом. Тоненький кусочек белого хлеба,
намазанный маргарином и мягким сыром. Нет, наверное, не слишком банально
Ц цветок, к примеру, был бы куда банальнее.
Когда к нему приходили такие мысли, Юлиус подозревал, что сходит с ума. Но
чем эти мысли хуже мыслей о еде, о тепле, о спокойном долгом сне?
В одно прекрасное, а правильнее сказать, ужасное утро все это должно было
закончиться. Как именно, Юлиус еще не решил. Может быть, рывком к проволоке
, расчертившей пространство за территорией лагеря непараллельными лин
иями. А может, пощечиной одному из надзирателей, толстому Замману по проз
вищу Пузо. Или венами, расцарапанными бутылочным осколком, невесть как з
авалявшимся под нарами…
Не исключено, что сейчас все и закончится. Так даже интереснее Ц совсем у
ж непредсказуемо. И пусть… Юлиус не был героем. Не был даже человеком, спос
обным на яркие поступки… Уже на втором допросе в гестапо он подписал все,
что ему дали подписать. Потянул за собой троих профессоров, ассистента К
епке, который рассказал ему как-то анекдот про Геббельса… Так что ни побе
г, ни самоубийство Ц не для Юлиуса. Лучше уж вот так, как об этом рассказыв
ают лагерники: в одно прекрасное утро тебя уводят, ты садишься в кресло, ни
чего не подозревая, и какой-нибудь хорошо позавтракавший шарфюрер1 стре
ляет тебе в затылок.
(1 Шарфюрер Ц звание в СС, приравненное к армейскому званию унтерфельдфе
беля.)
Его вели спокойно, не подгоняя, не покрикивая. И привели не к коменданту, а
в аккуратную комнатку с дощатыми стенами, пахнущими смолой. Посередине с
тоял столик, перед ним Ц стул. За столом сидел человек в штатском и курил,
стряхивая пепел в бумажный фунтик.
Ц Господин Замке? Ц осведомился он, вставая.
Боже, а ведь когда-то я был господином. «Господин Замке»… Булочник Йозеф в
сегда говорил так, приветливо кивая. Коллеги в университете. Библиотекар
ь, старик Трауерманн… Этель… «Господин Замке желает кушать?». «Только ко
гда фрау Замке составит ему компанию»…
Ц Я не осмелюсь,.. Ц начал было Юлиус, но человек в штатском указал на сво
бодный стул:
Ц Садитесь, пожалуйста, господин Замке. Хотите курить?
Юлиус стоял как вкопанный. Только сейчас он осознал, что, кроме них, в комн
ате никого нет. Никто не торчит за спиной, готовый тут же врезать между лоп
аток, или по почкам, или по голове…
Ц Капитан Артур Фрисснер. Садитесь же. Юлиус сел на самый краешек стула.
Ц Юлиус Замке, тридцать девять лет. Антрополог, археолог, арабист, профес
сор, автор шести монографий. Сын Вильгельма Замке, также антрополога, арх
еолога, арабиста, профессора, автора… монографий вроде бы побольше.
Ц Вы знали отца, господин капитан? Ц спросил Замке и осекся. Минуту наза
д он никогда бы не подумал, что сможет вот так запросто обратиться к офице
ру. Сейчас его уведут. Или, что еще вероятнее, этот симпатичный капитан выт
ащит пистолет и застрелит его прямо здесь, сидящим на стуле.
Ц К сожалению, нет, Ц ответил Фрисснер. Ц Не имел чести. К тому же об архе
ологии я имею весьма смутное понятие. Как и об антропологии, не говоря уж о
б арабистике, если не считать практикой Ц я имею в виду арабистику Ц ряд
визитов в Танжер и Тунис.
Он помолчал, внимательно глядя на Юлиуса.
Ц Давайте будем откровенны, господин Замке, Ц сказал он, гася сигарету
и комкая фунтик с пеплом. Ц Я понимаю, что вы здесь не на курорте. Я не особ
енно вдавался в быт лагерей, подобных вашему, мало того, я в первый раз в та
ком месте… Не скажу, что мне нравятся здешние порядки, но и не берусь их об
суждать и осуждать Я далек от всего этого. Не буду тянуть: я приехал, чтобы
забрать вас отсюда.
Он снова замолчал, словно ожидая эффекта от своих слов.
Юлиус почувствовал, как его колотит, пробирает из самой глубины, как тряс
утся колени, пощелкивают зубы, точнее, остатки зубов…
Только бы не потерять сознание.
Только бы не потерять.
… В нос ударил морозно-омерзительный запах, и Юлиус вскрикнул.
Ц Очнулись. Я уже хотел вызвать врача, Ц сказал Фрисснер, убирая пузыре
к темного стекла. Ц Можете быть свободны!
Это уже не мне, понял Юлиус. За спиной кто-то скрипнул половицей, чуть слыш
но закрылась дверь.
Ц Хорошо еще, что вы не брякнулись со стула, Ц деловито продолжал Фрисс
нер, обходя стол и садясь на свое место. Ц Итак, вы свободны. Как разумный ч
еловек, вы, конечно, спросите, что от вас потребуется.
Ц Нет, Ц возразил Юлиус, борясь с неожиданно подкатившей тошнотой. Ц Я
спрошу, где Этель и девочки.
Ц Я ожидал этого. Этель и девочки у вашей матери в Ганновере. Им ничего не
грозит. Могу добавить, что за них вступился старый друг вашего отца генер
ал Бух. В противном случае все могло бы закончиться куда хуже… Вам он помо
чь не смог.
Ц Все равно, спасибо, спасибо дяде Вальтеру, Ц горячо сказал Юлиус. Ц Я
их увижу?
Ц Увидите.
Ц А… Почему меня освободили?
Ц Скажем так: вы Ц безобидная личность, попавшая в лагерь то, ли по ложно
му навету, то ли вследствие неаккуратной работы следователей. Что там ва
м вменяли: контакты с коммунистами? Но вы же не были членом партии, не так л
и?
Ц Не был. Я и голосовал в тридцать втором за Гинденбурга, не за Тельмана…
«Похоже, я оправдываюсь», Ц подумал Юлиус.
Ц Вот еще, вспомнили. Ц Фрисснер махнул рукой. Ц Я сам голосовал за Теод
ора Дуйстерберга. За фюрера тогда проголосовали только одиннадцать мил
лионов, но это же не значит, что всех остальных должны немедленно повесит
ь… Короче, вы теперь свободный человек, господин Замке.
Ц Мы едем домой, господин капитан? Ц с надеждой спросил Юлиус.
Ц Нет, Ц спокойно сказал Фрисснер. Ц Домой мы не едем.
К такому повороту событий Юлиус и готовился. Просто так из Бельзена не вы
пустят. Значит, ты кому-то нужен Ц твой мозг, твои руки… Следователь так и
сказал: «Вы оттуда не выйдете, Замке. Или выйдете очень нескоро, опираясь н
а палочку и вспоминая неосторожную молодость».
В черном «опеле» сидел водитель в штатском, который предупредительно от
крыл перед Юлиусом дверцу. Фрисснер сел на переднее сиденье, повернулся,
протянул небольшой термос и сверток в пергаменте.
Ц Вот, бутерброды с ветчиной и кофе. Кофе плохой, не обессудьте.
Ц Благодарю, Ц сказал Юлиус. После той бурды, что разносили в лагере, коф
е показался великолепным. «Опель» выехал за территорию лагеря, охранник
проводил его скучающим взглядом.
1 2 3 4 5 6
71
Виктор Бурцев: «Зеркало
Иблиса»
Виктор Бурцев
Зеркало Иблиса
OCR BiblioNet
«Бурцев В. Зеркало Иблиса»: Эксмо; М.; 2005
ISBN 5-699-12722-4
Аннотация
Вторая мировая война пожирает
Восточное полушарие. Специальный отряд СС под руководством капитана Фр
исснера отправляется на поиски Зеркала Иблиса Ц мистического артефак
та, затерянного в Ливийской пустыне и обладающего неведомой разрушител
ьной силой. Именно он может стать «оружием возмездия» нацистской Герман
ии.
Перед немецкой экспедицией открывается чуждый мир со своими обычаями, о
пасностями и демонами, а в конце пути ждет древнее чудовище Ц Тот, Чьи Гла
за Высохли. Кто победит в схватке пустынных богов и крупповской стали?
Виктор Бурцев
Зеркало Иблиса
Сказал Он: «Поистине ты из тех
, кому Отсрочено до дня назначенного времени».
Коран. Ал-Хиджр. 38(38)
ПРОЛОГ
Они маршировали по миру, как по плацу.
«Левой, левой!»
Они вскидывали правую руку вперед и вверх, приветствуя Солнце.
«Хайль!»
Они несли на себе светлые, солнечные руны.
«Зигель!»
Они утопили противников в их же собственной крови. И, не оглядываясь на то
, как враг захлебывается своей ненавистью и беспомощностью, они марширов
али дальше. К новым границам, к новым странам, к новым мирам и, может быть, да
же к последнему морю…
Железной волной они прокатились по степям Украины, свирепым волком они п
ромчались через леса России, яростным ураганом они пролетели над пустын
ями Азии и мифическим Левиафаном, они сдавили в своих смертоносных объят
иях Американский континент.
Никакая сила во всем мире не могла помешать им.
Земля была лишь кругом на их флаге.
В круг была вписана свастика.
В несуществующем месте, среди песка, камней и воздуха, который от жары пот
ерял свою прозрачность, человек провел рукой по обветренному темному ли
цу. Словно стирая остатки страшного сновидения, словно сдирая кусочки на
липшей паутины, словно утирая слезы. Этот человек долго жил на белом свет
е, много видел такого, чего не в состоянии увидеть обыкновенный человек. Н
аверное, страх не должен был мучить его. Наверное, и желания должны были ос
таться где-то за спиной. Человек, который живет столько, становится други
м, непонятным, чуждым добра и зла. Становится почти богом.
Возможно.
Однако с Саммадом не произошло ничего подобного. Вполне может быть, что в
иновато в этом происхождение. А может быть, тот факт, что Саммад носил на р
уке своей перстень с огненным камнем, отражающим то, невидимое снаружи, в
нутреннее пламя, от которого нет покоя хозяину.
Перед Саммадом высился камень, большой, тяжелый камень. Кусок скалы, одна
сторона которой была гладкой, отполированной до блеска. Наполовину зане
сенное песком скальное основание, на котором стоял камень, продавилось,
потрескалось под невероятной тяжестью, которую нельзя было угадать по р
азмерам. Со стороны казалось, что камень упал сюда откуда-то с немыслимой
высоты, может быть, из самого рая. Упал, потрескался, но остался нерушимо ц
елым. От того падения остались только трещины под полированной поверхно
стью. Полосы темного, непрозрачного и ничего не отражающего пространств
а. Саммаду казалось, что эти полосы-трещины пытались вырваться из камня…
Но так и не смогли преодолеть нерушимости его границ.
Теперь камень отражал мир. Весь Мир. Огромный, причудливый и переменчивы
й.
Достаточно было посмотреть в него пристально и внимательно, чтобы увиде
ть…
Что увидеть?
Будущее? Прошлое? То, чего не существует, или то, что может существовать?
А может быть, это просто отражение? Отражение в зеркале?
Что происходит там, по ту сторону зеркальной поверхности? Кого оно отраж
ает?
Мир. Мир, находящийся внутри того, кто заглядывает в бездну огромного зер
кала…
Саммад снова потер щеки (несмотря на испепеляющую жару, ему все время каз
алось, что лицо немеет, словно от сильного холода, какой бывает ночью в пус
тыне), последний раз посмотрел на камень Ц светлые полосы полированной
поверхности безразлично отразили его лицо Минута молчания… И человек, ж
ивущий долго, вскочил на лошадь, чтобы через мгновение исчезнуть в вихре
песка.
1
Они замышляли хитрость, и Мы з
амышляли хитрость, а они и не знали. Так же как и Мы.
Апокриф. Книга Пяти Зеркал 21 (20)
Темно-зеленый гидросамолет «бизерта», качавшийся на слабой волне, напом
инал обыкновенный катер, к которому сумасшедший конструктор приделал к
рылья-этажерку и три неуклюже висящих меж ними двигателя. Фрисснеру при
ходилось летать не раз и не два, но обычно это были нормальные транспортн
ики, чаще всего старые добрые Ju-52. Даже торпедоносец «хейнкель», на котором
Фрисснер летел в прошлом году из Ставангера, с виду выглядел надежнее…
Те же чувства, что и Фрисснер, судя по всему, испытывал Каунитц. Он бросил з
а борт окурок и спросил вполголоса:
Ц Что это за дерьмо, господин капитан?
Ц Французский гидроплан, Ц ответил Фрисснер. Ц Трофей. На нем летали в
ишисты, но потом мы решили, что нам он нужнее. Морской разведчик.
Ц Оно в самом деле летает?
Ц Поговаривают… Надеюсь, мы доберемся на нем до Триполи.
Ц Они не могли послать нормальный «викинг»? Ц все не мог успокоиться Ка
унитц. Ц Эта сноповязалка развалится на середине пути.
Ц Ну конечно, «викинг» тебе подавай, Ц хихикнул Макс Богер. Ц И эскорт и
з десяти истребителей, а в Триполи чтобы тебя встретил лично Роммель1 со в
сем штабом. О, наш скромный Эмиль!
(1 Роммель, Эрвин, Ц гснерал-фельдмаршал, с 1941 Ц командующий Африканским к
орпусом. В 1944 г. покончил с собой, как участник антигитлеровского заговора.)
Ц Заткнись, Макс. Тебе тоже на нем лететь, Ц отрезал Каунитц, но Богера, п
охоже, не испугал. Тот пожал плечами:
Ц Я лично планирую спрятаться в самый укромный уголок этого самолета и
хорошенько поспать до самой Африки. И тебе советую.
Ц Смотри не проснись с дополнительной дыркой в заднице, которую тебе пр
осверлят английские истребители, Ц буркнул Каунитц.
Матросы гребли споро, и спустя несколько минут лодка ткнулась тупым носо
м в поплавок «бизерты». Лунный свет высветил выглядывающего из кабины пи
лота, приветливо помахавшего рукой.
В темное нутро гидроплана они забрались без происшествий, перетащили ме
шки. Макс шумно втянул воздух носом и спросил:
Ц Давно проветривали? По-моему, воняет лягушками.
Ц Воняет Генрихом, хвостовым стрелком, Ц улыбнулся пилот. Ц Он на ужин
съел слишком много фасоли… Извините, господин капитан. Располагайтесь.
Ц Благодарю, Ц кивнул Фрисснер. Они устроились поудобнее в мрачной сиг
аре фюзеляжа, лишенной привычных удобств старичка «юнкерса». Фрисснер п
окосился на своего третьего спутника, до сих пор не проронившего ни слов
а. Худой, скуластый, он сейчас протирал полой куртки очки, забавные стекля
нные кругляшки с проволочными дужками, словно из старого немого фильма п
ро ученого-растяпу. Да он и есть ученый-растяпа, Юлиус Замке, археолог и ан
трополог, сын археолога и антрополога. Фрисснер внимательно прочел его д
ело перед тем, как ехать в Бельзен. Что ж, будем думать, что полтора года кон
центрационного лагеря выбили из него все нехорошие мысли, если они у нег
о и имелись. Хорошо, наверное, без красного винкеля1 на груди.
(1 Треугольник (нем) Имеется в виду нашитый на робу заключенного.)
Фрисснер хотел сказать ученому что-нибудь дружеское, теплое, но в этот мо
мент Замке закончил протирать очки и водрузил их на нос, а Макс Богер по-д
урацки хихикнул, как это умел делать только он, и выдал:
Ц Вы, Юлиус, вылитый рейхсфюрер, вам это когда-нибудь говорили?
Действительно, ученый в очках немного напоминал Гиммлера, но болтать об
этом вот так, в присутствии пилотов, не стоило. Фрисснер ткнул Макса локте
м в бок, и тот мгновенно затих. Замке ничего не ответил, только растерянно
моргнул и посмотрел на Фрисснера. Тот сморщился Ц не обращайте, мол, вним
ания Ц и улыбнулся.
Унтер-офицеры, веселящиеся и переругивающиеся в присутствии капитана. З
релище довольно нормальное для фронта, но тут, на Крите, к такому, возможно
, и не привыкли. Тем более пилоты не были, конечно же, проинформированы ни о
миссии группы Фрисснера, ни о подлинных их званиях.
Ц Взлетаем, Ц сказал пилот. Где-то над головой взвыли и затарахтели мот
оры, пол ощутимо задрожал.
Ц Когда будем в Триполи? Ц проорал Каунитц. Пилот покачал головой:
Ц Не загадывай, приятель. А ну как прилетят англичане и устроят нам фейер
верк? Сейчас я погашу свет, а ты вздремни. В Африке я тебя разбужу.
Ц Какая у него скорость? Ц не унимался Каунитц.
Ц Километров двести в час. Очень неторопливая птичка, Ц сказал пилот и
отвернулся. Пол задрожал еще сильнее, и «бизерта» пошла на взлет.
Богер исполнил свое намерение и сразу же уснул, пристроив под голову как
ой-то мешок и укрывшись одеялом. Каунитц вроде бы тоже задремал. А вот уче
ный не спал. Он тревожно озирался, пальцы левой руки крутили пуговицу на г
руди.
Ц Раньше не приходилось летать? Ц крикнул Фрисснер. Чертовы моторы рыч
али над самой головой.
Ц Нет, Ц ответил Замке.
Ц Что ж, когда-то надо начинать! Здесь не так уж и далеко, не беспокойтесь!
Ц А что он сказал про английские самолеты? Ц ученый указал в сторону пи
лотской кабины.
Ц Я думаю, нам они не встретятся. Наша тихоходная этажерка им ни к чему. Хо
тите немного выпить? Ц Фрисснер похлопал по фляге в матерчатом чехле, ук
репленной на поясе.
Ц Да, спасибо!
Юлиус Замке принял у капитана фляжку, аккуратно отвинтил пробку, повисшу
ю на цепочке, и сделал глоток.
А ведь еще неделю назад все было совсем иначе…
2
Не говорите о тех, которых уби
вают на пути Аллаха: «Мертвые!» Нет, живые! Но вы не чувствуете.
Коран Корова 149(154)
Когда тебя вызывают к коменданту лагеря, не следует ждать ничего хорошег
о. Впрочем, Юлиус уже давно не ждал от жизни ничего хорошего, с того самого
дня, как его выволокли из кабинета, спихнув на пол стопку старинных книг и
расплескав чай. До сих пор перед глазами у Юлиуса стоял раздавленный сап
огом автоматчика бутерброд, который приготовила ему к чаю Этель… Как бан
ально: бутерброд, раздавленный сапогом. Тоненький кусочек белого хлеба,
намазанный маргарином и мягким сыром. Нет, наверное, не слишком банально
Ц цветок, к примеру, был бы куда банальнее.
Когда к нему приходили такие мысли, Юлиус подозревал, что сходит с ума. Но
чем эти мысли хуже мыслей о еде, о тепле, о спокойном долгом сне?
В одно прекрасное, а правильнее сказать, ужасное утро все это должно было
закончиться. Как именно, Юлиус еще не решил. Может быть, рывком к проволоке
, расчертившей пространство за территорией лагеря непараллельными лин
иями. А может, пощечиной одному из надзирателей, толстому Замману по проз
вищу Пузо. Или венами, расцарапанными бутылочным осколком, невесть как з
авалявшимся под нарами…
Не исключено, что сейчас все и закончится. Так даже интереснее Ц совсем у
ж непредсказуемо. И пусть… Юлиус не был героем. Не был даже человеком, спос
обным на яркие поступки… Уже на втором допросе в гестапо он подписал все,
что ему дали подписать. Потянул за собой троих профессоров, ассистента К
епке, который рассказал ему как-то анекдот про Геббельса… Так что ни побе
г, ни самоубийство Ц не для Юлиуса. Лучше уж вот так, как об этом рассказыв
ают лагерники: в одно прекрасное утро тебя уводят, ты садишься в кресло, ни
чего не подозревая, и какой-нибудь хорошо позавтракавший шарфюрер1 стре
ляет тебе в затылок.
(1 Шарфюрер Ц звание в СС, приравненное к армейскому званию унтерфельдфе
беля.)
Его вели спокойно, не подгоняя, не покрикивая. И привели не к коменданту, а
в аккуратную комнатку с дощатыми стенами, пахнущими смолой. Посередине с
тоял столик, перед ним Ц стул. За столом сидел человек в штатском и курил,
стряхивая пепел в бумажный фунтик.
Ц Господин Замке? Ц осведомился он, вставая.
Боже, а ведь когда-то я был господином. «Господин Замке»… Булочник Йозеф в
сегда говорил так, приветливо кивая. Коллеги в университете. Библиотекар
ь, старик Трауерманн… Этель… «Господин Замке желает кушать?». «Только ко
гда фрау Замке составит ему компанию»…
Ц Я не осмелюсь,.. Ц начал было Юлиус, но человек в штатском указал на сво
бодный стул:
Ц Садитесь, пожалуйста, господин Замке. Хотите курить?
Юлиус стоял как вкопанный. Только сейчас он осознал, что, кроме них, в комн
ате никого нет. Никто не торчит за спиной, готовый тут же врезать между лоп
аток, или по почкам, или по голове…
Ц Капитан Артур Фрисснер. Садитесь же. Юлиус сел на самый краешек стула.
Ц Юлиус Замке, тридцать девять лет. Антрополог, археолог, арабист, профес
сор, автор шести монографий. Сын Вильгельма Замке, также антрополога, арх
еолога, арабиста, профессора, автора… монографий вроде бы побольше.
Ц Вы знали отца, господин капитан? Ц спросил Замке и осекся. Минуту наза
д он никогда бы не подумал, что сможет вот так запросто обратиться к офице
ру. Сейчас его уведут. Или, что еще вероятнее, этот симпатичный капитан выт
ащит пистолет и застрелит его прямо здесь, сидящим на стуле.
Ц К сожалению, нет, Ц ответил Фрисснер. Ц Не имел чести. К тому же об архе
ологии я имею весьма смутное понятие. Как и об антропологии, не говоря уж о
б арабистике, если не считать практикой Ц я имею в виду арабистику Ц ряд
визитов в Танжер и Тунис.
Он помолчал, внимательно глядя на Юлиуса.
Ц Давайте будем откровенны, господин Замке, Ц сказал он, гася сигарету
и комкая фунтик с пеплом. Ц Я понимаю, что вы здесь не на курорте. Я не особ
енно вдавался в быт лагерей, подобных вашему, мало того, я в первый раз в та
ком месте… Не скажу, что мне нравятся здешние порядки, но и не берусь их об
суждать и осуждать Я далек от всего этого. Не буду тянуть: я приехал, чтобы
забрать вас отсюда.
Он снова замолчал, словно ожидая эффекта от своих слов.
Юлиус почувствовал, как его колотит, пробирает из самой глубины, как тряс
утся колени, пощелкивают зубы, точнее, остатки зубов…
Только бы не потерять сознание.
Только бы не потерять.
… В нос ударил морозно-омерзительный запах, и Юлиус вскрикнул.
Ц Очнулись. Я уже хотел вызвать врача, Ц сказал Фрисснер, убирая пузыре
к темного стекла. Ц Можете быть свободны!
Это уже не мне, понял Юлиус. За спиной кто-то скрипнул половицей, чуть слыш
но закрылась дверь.
Ц Хорошо еще, что вы не брякнулись со стула, Ц деловито продолжал Фрисс
нер, обходя стол и садясь на свое место. Ц Итак, вы свободны. Как разумный ч
еловек, вы, конечно, спросите, что от вас потребуется.
Ц Нет, Ц возразил Юлиус, борясь с неожиданно подкатившей тошнотой. Ц Я
спрошу, где Этель и девочки.
Ц Я ожидал этого. Этель и девочки у вашей матери в Ганновере. Им ничего не
грозит. Могу добавить, что за них вступился старый друг вашего отца генер
ал Бух. В противном случае все могло бы закончиться куда хуже… Вам он помо
чь не смог.
Ц Все равно, спасибо, спасибо дяде Вальтеру, Ц горячо сказал Юлиус. Ц Я
их увижу?
Ц Увидите.
Ц А… Почему меня освободили?
Ц Скажем так: вы Ц безобидная личность, попавшая в лагерь то, ли по ложно
му навету, то ли вследствие неаккуратной работы следователей. Что там ва
м вменяли: контакты с коммунистами? Но вы же не были членом партии, не так л
и?
Ц Не был. Я и голосовал в тридцать втором за Гинденбурга, не за Тельмана…
«Похоже, я оправдываюсь», Ц подумал Юлиус.
Ц Вот еще, вспомнили. Ц Фрисснер махнул рукой. Ц Я сам голосовал за Теод
ора Дуйстерберга. За фюрера тогда проголосовали только одиннадцать мил
лионов, но это же не значит, что всех остальных должны немедленно повесит
ь… Короче, вы теперь свободный человек, господин Замке.
Ц Мы едем домой, господин капитан? Ц с надеждой спросил Юлиус.
Ц Нет, Ц спокойно сказал Фрисснер. Ц Домой мы не едем.
К такому повороту событий Юлиус и готовился. Просто так из Бельзена не вы
пустят. Значит, ты кому-то нужен Ц твой мозг, твои руки… Следователь так и
сказал: «Вы оттуда не выйдете, Замке. Или выйдете очень нескоро, опираясь н
а палочку и вспоминая неосторожную молодость».
В черном «опеле» сидел водитель в штатском, который предупредительно от
крыл перед Юлиусом дверцу. Фрисснер сел на переднее сиденье, повернулся,
протянул небольшой термос и сверток в пергаменте.
Ц Вот, бутерброды с ветчиной и кофе. Кофе плохой, не обессудьте.
Ц Благодарю, Ц сказал Юлиус. После той бурды, что разносили в лагере, коф
е показался великолепным. «Опель» выехал за территорию лагеря, охранник
проводил его скучающим взглядом.
1 2 3 4 5 6