Некоторые из них позвали Розалин принять участие в следующей игре, но она лишь помахала рукой, крикнув, что, возможно, присоединится к ним позже.
– Мне нужно сделать перерыв, – сказала она Лоренсу. – Боже, откуда в них столько энергии?
– Я понимаю, о чем ты. Я здесь, чтобы отдыхать.
Она уселась на табурет на самом конце деревянной барной стойки. Это означало, что никто, кроме Лоренса, не может сесть рядом с ней. Присаживаясь возле Розалин, он сдержал улыбку.
– Ты здесь один? – спросила она.
– Нет, с отцом. Он на конференции.
– Понятно.
Розалин попросила официанта принести кока-колу.
– Мне тоже, – сказал Лоренс. Закажи он «Маргариту», это был бы самый настоящий выпендреж.
– Что у тебя за акцент? Я такого еще никогда не слышал. Мне он очень нравится, – поспешно добавил Лоренс. Не то чтобы она обиделась, но он больше не мог ничего придумать, что сказать.
– Дублинский.
– Это где?
Розалин рассмеялась.
Лоренс хмуро улыбнулся, понимая, что опять выглядит круглым идиотом.
– Извини, – сказала она. – Дублин – город в Ирландии, на Земле. Мы прибыли сюда три дня назад.
– На Земле? – удивленно переспросил Лоренс. – Ты прилетела с Земли? Ну и как прошел полет? Что ты видела в космосе?
Черт, какая несправедливость. Какие-то маленькие девчонки вроде ее сестер совершили космический полет, в то время как он, Лоренс Ньютон, вынужден провести всю жизнь внутри защитных куполов под безоблачным небом.
Девушка наморщила маленький изящный носик.
– Я вообще ничего не видела. Там нет окон. И всю дорогу меня тошнило. Но Мэри было еще хуже. Бр-р, мы, наверное, израсходовали весь запас бумажных полотенец, который был на корабле.
– Мэри?
– Моя сестра. – Розалин указала на старшую из девочек, плескавшихся в воде. – А вторую зовут Дженни.
– Милые детишки.
– Правда?
– О да. У меня самого пять младших братьев и сестер. Я знаю, что это такое.
– Пять. Ну надо же. Наверное, твои родители – примерные католики.
– А… знаю. Это такая религия, да? У нас на Амети особенно нет никаких религий. Люди здесь склонны верить в то, что Вселенная имеет естественное происхождение.
– А ты это знаешь наверняка?
– Да. – Лоренсу показалось, что она над ним насмехается. – Так почему же ты прибыла сюда?
– У меня погиб отец.
– О черт, извини. Я не хотел…
– Ничего страшного. Это было больше года назад. Автомобильная катастрофа. Все произошло очень быстро. В больнице сказали, что он ничего не почувствовал. Я уже смирилась с тем, что его больше нет. Хотя, конечно, мне его все равно не хватает. Но у нас были акции корпорации «Макартур» и много страховок, поэтому мама решила обналичить их и начать все с нуля. Я рада, что она так поступила. Уехав из Дублина, я избавилась от неприятных воспоминаний. На Земле сейчас вообще довольно паршиво. Она пользуется дурной славой.
– Да, это верно.
– А что тут такого?
– Ничего. Ты права. Хорошо всегда там, где нас нет.
С ее лица долго не сходила улыбка.
– Что ж, логично, Лоренс. Я никогда раньше об этом не задумывалась. Значит, ты считаешь, что через какое-то время мне на Амети станет скучно?
– На самом деле нет. Теперь здесь становится намного интереснее.
– Ну, тогда пойдем и посмотрим на нее.
Розалин взяла свой бокал с колой и встала.
– На кого?
– На Амети. Пойдем посмотрим.
– Хорошо.
Он улыбнулся ее импульсивности.
Розалин зашагала через газон, Лоренс поспешил следом. Девушка все время спрашивала его, как называются то или иное дерево или кустарник. Некоторые из них были похожи на те, что росли у них в фамильном поместье, но Лоренс не знал, как они называются. Розалин, похоже, не придавала этому значения.
Они подошли к краю купола, где нультен крепился к бетонному бордюру. Потрескавшаяся серая поверхность поросла мхом, а вот на скользком нультене мох зацепиться не мог. Розалин приникла к полупрозрачной пленке.
– Тебе это не кажется невероятным? – спросила она. – На мне только купальник, а я нахожусь всего в миллиметре от арктической метели.
– География здесь ни при чем. Все дело в технологии. Но ты права. Это действительно впечатляет. – Лоренс посмотрел на ее спину, на то, как она слегка выгнулась, чтобы прислониться к тонкому нультену. У девушки была гладкая, слегка загорелая кожа, под которой угадывались крепкие мускулы. – Конечно, эта технология несовершенна. А в некоторых случаях, наоборот, чересчур хороша.
– Что ты имеешь в виду?
– Корпорация «Макартур» продумала и разработала основные последствия воздействия программы теплового удара на окружающую среду, но они не всегда следуют ей до конца. Когда начал падать снег, он ложился на купола, как на любую твердую поверхность. Проблема в том, что нультен – прекрасный изолятор. Он не пропускает внутрь холод, но и не выпускает наружу тепло. Поэтому снег застрял, в особенности на самом верху куполов, где более плоская поверхность. Когда разработчики проектировали купола, они приняли во внимание следующую стадию «Теплового удара» – это будет дождь. Нультен может выдержать вес воды, стекающей по внешней поверхности, но никто не подумал о грудах снега, которые могут накопиться наверху. В каждом городе через трещины в лопнувшем нультене происходили сходы небольших снежных лавин. Это было чертовски опасно. Тонна снега, если упадет на голову, убьет так же легко, как и тонна стали. Несколько десятков людей погибли, было разрушено немало зданий. В каждом куполе пришлось поставить специальные поддерживающие решетки. По всей планете пришлось проводить восстановительные работы. На это ушло несколько месяцев и куча денег, и до сих пор все спорят о том, кто виноват и какая должна быть компенсация.
Розалин бросила на него быстрый удивленный взгляд, затем посмотрела на крошечные градинки, барабанящие по нультену. Тундра по ту сторону купола была абсолютно белой, даже клочки травы казались белыми неровными холмиками.
– Смотришь на это и глазам не веришь. Чудеса человеческой изобретательности, иначе не скажешь.
– Когда я был младше, Амети была совсем не такой. Все, что я видел вокруг, – это ледяная пустыня.
– Но изменить облик целой планеты! И притом не прибегая к экоциду.
– К экоциду?
Лоренс подумал, что ему, наверное, следует уделять больше внимания изучаемым в школе предметам. Розалин знала о Вселенной гораздо больше, чем он.
– На большинстве колонизированных людьми планет существует собственная биосфера, – сказала она. – И ни одна из них не похожа на земную. И вот приходим мы и убиваем ее гамма-излучением или токсинами и заменяем ее своими собственными растениями и животными. Экоцид – самая худшая разновидность империализма.
– Но ведь расчищается только территория вокруг человеческих поселений, а не полностью поверхность всей планеты.
– Ты рассуждаешь как настоящий повелитель галактики. На каждой обитаемой планете есть свои собственные виды, они уникальны и предназначены для существования в разумном равновесии с окружающей средой. Затем приходим мы и приносим конкурентные виды. Поначалу зоны земной биологии – это анклавы вокруг наших поселений, но затем население увеличивается, и эти зоны расширяются до тех пор, пока не вступают в конфликт с местной природой. А мы всегда призываем технологии на защиту нашей природы – это и есть наше преимущество. В конечном итоге на каждой планете, где когда-либо высадятся люди, местная флора и фауна уступят место нашей, и эти планеты станут жалкими копиями Земли. По крайней мере так предсказывается в некоторых прогнозах.
– Это произойдет еще не скоро.
– Да. Но именно мы запустили механизм в действие. – Розалин с печальной улыбкой взглянула на ледяной пейзаж. – Что ж, по крайней мере на Амети мы в этом не виноваты. Ты перекусить не хочешь?
Лоренсу хотелось бы вспомнить, когда его в последний раз видели гуляющим по парку с красивой девушкой. Но такого в его жизни отродясь не бывало – никаких подруг, только эротические фильмы и нескромные фантазии об одноклассницах. И вот теперь она появилась – самая что ни на есть настоящая, и все было так просто, что Лоренс даже подумал, не попал ли он через тоннель в какую-нибудь другую вселенную. Розалин была красавица, и, похоже, он ей нравился или по крайней мере она принимает его таким, как есть. И еще с ней легко поддерживать беседу. Можно сказать даже, беспечно болтать, чего он никогда ни с кем не делал, тем более с девушкой. Вернувшись к бассейну, они вместе сели в ресторане за маленьким столиком для двоих и продолжали разговаривать. Лоренс заказал чизбургер с двойным беконом и внушительную порцию картошки фри, а Розалин – салат из тунца.
Она объяснила, что остановилась в отеле всего на несколько дней.
– Мама сказала, что это для нас нечто вроде развлечения. Мы побудем здесь, чтобы прийти в себя после космического перелета, пока не будет готова наша квартира. Затем мы прямиком направимся в Темплтон, и я пойду в школу. Это будет скучно.
– Я живу в Темплтоне! – выпалил Лоренс.
– Вот как? Возможно, мы как-нибудь встретимся. Но сначала нужно будет немного освоиться. Я буду ходить в школу Хиллари-Эйр. Говорят, это очень хорошая школа.
Лоренс, даже не прожевав, проглотил кусок чизбургера, который едва не застрял в его горле.
– Это моя школа.
– Что?
– Я там учусь!
Его вопль привлек внимание поклонников Розалин, которые тотчас бросили на него недобрые взгляды. Они зашли в ресторан в расчете на то, что она, возможно, предпочтет сесть за один из больших столов.
Розалин радостно улыбнулась.
– Это просто замечательно, Лоренс. Ты сможешь устроить мне экскурсию по школе и познакомить меня со всеми. Согласись, нет ничего ужаснее, чем прийти туда, где ты вообще никого не знаешь.
– О, это точно. Я тоже такое терпеть не могу.
– Спасибо, Лоренс, это мило с твоей стороны.
– Никаких проблем.
Он отчаянно пытался придумать, с кем бы можно было ее познакомить. Возможно, с Аланом Крамли и еще с парочкой ребят. Ладно, об этом подумаю потом, сказал он себе. Сейчас самое главное – как можно дольше оставаться с ней рядом. Не испорти ничего. Просто не говори ничего глупого или патетического. Пожалуйста!
Перекусив, они вновь вернулись к бассейну. Розалин надела белую блузку и уселась в свой шезлонг. Лоренс сел в шезлонг рядом с ней, захватив с собой браслет и полотенце. Оказалось, что она даже не слышала про игру «Гало». Лоренсу это показалось удивительным; несомненно, это была одна из самых известных интерактивных игр. Но он достаточно долго рассказывал девушке про нее и демонстрировал, как играть, прежде чем инстинктивно понял, что пора сменить тему.
Когда Розалин спросила его о планах на вечер, Лоренс ответил:
– Не знаю. Пока никаких планов.
– А я собиралась послушать ансамбль в гостиничном баре. Мне он понравился. Я слушала его вчера вечером. Не думаю, что ты был там.
– Да… Меня там не было. Но… э-э-э… мне бы хотелось пойти с тобой. Если ты вечером свободна.
Похоже, ее это обрадовало. Лоренс заметил, что, когда Розалин чем-то довольна, на ее щеках появляются очаровательные крохотные ямочки. Это была даже не улыбка, а скорее какое-то скромное одобрение.
Лоренс расплылся в улыбке, едва сдерживая себя, чтобы не завопить от радости. Свидание! Но… Он пригласил ее на свидание, и она согласилась прийти? Или, что еще более невероятно, она сама захотела встретиться с ним? Не важно! Он пойдет на свидание!
– Я обожаю танцевать! – радостно произнесла Розалин.
Лоренс чуть не застонал от восторга.
Как это вообще могло быть – так легко получить согласие самой красивой девушки на Амети прийти на свидание? А ведь он вообще не умеет танцевать. Лоренс полтора часа собирался в своей комнате. Семь минут мылся в душе, используя крошечные гостиничные кусочки мыла, затем щедро побрызгался дезодорантом. Три минуты одевался в светло-зеленые брюки и серо-голубую рубашку с черным, расшитым золотом жилетом – наверное, самые красивые из всех его вещей. Мать настояла на том, чтобы он захватил их с собой на случай, если отец захочет взять его с собой на ужин. Спасибо тебе, мама! И в течение восьмидесяти минут он через инфобраслет брал уроки у виртуального учителя танцев. Для этого Лоренсу пришлось войти в образовательную базу данных гостиницы, потому что в его собственных базах данных ничего такого, конечно же, не имелось. К счастью, он был знаком с основными танцевальными фигурами – каждый год его семья проводила несколько званых обедов, где Лоренс должен был танцевать либо со старыми тетушками, либо с десятилетними племянницами. Дело оставалось за малым – лишь немного потренироваться.
Лишь взглянув на себя в зеркало перед выходом, Лоренс понял, что даже не представляет, что там за ансамбль и какую музыку он исполняет.
Когда он постучал в дверь, ему открыла мать Розалин, Люси О'Киф. Она была моложе его матери и выглядела более энергичной. Лоренсу она напомнила одну из тетушек со стороны отца, относящихся к числу тех независимых женщин, которые каждый год пару месяцев занимались консультированием по компьютерным программам, а все остальное время устраивали вечеринки и играли в теннис. Умная, активная, пышущая здоровьем, прагматичная и веселая. Также он понял, от кого Розалин унаследовала свою красоту – тот же самый маленький носик и высокие скулы.
– Так, значит, ты Лоренс? – весело произнесла она.
– Да, мэм.
– Заходи, Розалин уже почти готова.
У семьи О'Киф был номер с тремя спальнями. Это значило, что младшие сестры сидели в гостиной и хихикали. Сегодня днем Лоренс познакомился с ними, и все три очень быстро установили с ним доверительные отношения. Конечно, подобно всем маленьким детям, они действовали на нервы. Однако девочки были так увлечены тем новым миром, который для себя открыли, что не были чересчур навязчивыми. Лоренс не стал раздражаться по поводу их присутствия, напомнив себе о том, что в один прекрасный день Розалин придется терпеть присутствие его братьев и сестер. То есть… он на это очень надеялся.
Розалин вышла из своей комнаты. Лоренс увидел, что она одета в простое короткое платье синего цвета. Зато выглядела она в нем еще более привлекательно, чем в купальнике.
– Идите веселитесь, – пожелала им Люси.
Бар был таким же, как и во всех пятизвездочных отелях по всему свету. Прямо напротив двери располагалась небольшая стойка полукруглой формы с дюжиной бутылок спиртного на зеркальных полках. Вокруг столов стояли мягкие диваны и плюшевые кресла. Высокие потолки были умело замаскированы низким освещением. И неизбежно на центральном подиуме стояло пианино, за которым сидел музыкант в смокинге, развлекая пожилых гостей мелодиями более чем столетней давности.
Сегодня вечером здесь предлагались менее респектабельные развлечения. Ансамбль исполнял на электрогитарах баллады в стиле хард-рок. Танцевальная площадка освещалась голографическими прожекторами, излучавшими яркие волны разноцветных бликов.
Лоренс слегка отпрянул, когда двери лифта распахнулись и они с Розалин вышли в коридор. Он не привык к тому, чтобы вокруг толпилось так много народу. Было там и несколько подростков, которых он видел в бассейне, – они весело сновали взад-вперед. Розалин улыбнулась и, взяв Лоренса за руку, потащила в зал.
В конечном итоге было совсем не важно, что он не умел танцевать так, как остальные. Вокруг толкалось слишком много народу, и потому какие-либо энергичные движения здесь были попросту невозможны. Так что Лоренс просто топтался на месте и наблюдал за Розалин. Девушка великолепно танцевала, ритмично двигаясь в такт музыке.
Они взяли в буфете закуски и разговаривали, насколько это вообще было возможно под громкую музыку. Розалин пила пиво прямо из бутылки. Затем они еще потанцевали и еще выпили пива.
Лоренс ощущал, как бешено стучит его сердце, и от волнения весь покрылся потом. Испытывая радостное опьянение, он заключил Розалин в объятия посреди танцующей толпы. Девушка прильнула к нему, положив ему на плечо голову. Золотистый свет окутал ее, сменившись затем мерцающим сиреневым. Юноша и девушка улыбнулись друг другу. Лоренс вскинул голову, и они слились в поцелуе.
Ансамбль закончил выступать в два часа ночи. На танцевальной площадке осталось всего пять парочек – в том числе Лоренс и Розалин.
– Это было просто замечательно, – прошептала она. – Спасибо тебе, Лоренс.
Как только двери лифта закрылись, они вновь поцеловались. На этот раз в поцелуе чувствовалась настойчивость. Лоренс проник своим языком в ее рот. Затем дверь лифта открылась. Идя по коридору, они продолжали целоваться и обниматься. Лоренс провел рукой по спине девушки. Ему почему-то не хватало смелости потрогать ее грудь или запустить руку под юбку.
– Я не могу, – задыхаясь, прошептала Розалин ему в ухо. Она провела языком по его щеке, от чего Лоренс затрепетал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Мне нужно сделать перерыв, – сказала она Лоренсу. – Боже, откуда в них столько энергии?
– Я понимаю, о чем ты. Я здесь, чтобы отдыхать.
Она уселась на табурет на самом конце деревянной барной стойки. Это означало, что никто, кроме Лоренса, не может сесть рядом с ней. Присаживаясь возле Розалин, он сдержал улыбку.
– Ты здесь один? – спросила она.
– Нет, с отцом. Он на конференции.
– Понятно.
Розалин попросила официанта принести кока-колу.
– Мне тоже, – сказал Лоренс. Закажи он «Маргариту», это был бы самый настоящий выпендреж.
– Что у тебя за акцент? Я такого еще никогда не слышал. Мне он очень нравится, – поспешно добавил Лоренс. Не то чтобы она обиделась, но он больше не мог ничего придумать, что сказать.
– Дублинский.
– Это где?
Розалин рассмеялась.
Лоренс хмуро улыбнулся, понимая, что опять выглядит круглым идиотом.
– Извини, – сказала она. – Дублин – город в Ирландии, на Земле. Мы прибыли сюда три дня назад.
– На Земле? – удивленно переспросил Лоренс. – Ты прилетела с Земли? Ну и как прошел полет? Что ты видела в космосе?
Черт, какая несправедливость. Какие-то маленькие девчонки вроде ее сестер совершили космический полет, в то время как он, Лоренс Ньютон, вынужден провести всю жизнь внутри защитных куполов под безоблачным небом.
Девушка наморщила маленький изящный носик.
– Я вообще ничего не видела. Там нет окон. И всю дорогу меня тошнило. Но Мэри было еще хуже. Бр-р, мы, наверное, израсходовали весь запас бумажных полотенец, который был на корабле.
– Мэри?
– Моя сестра. – Розалин указала на старшую из девочек, плескавшихся в воде. – А вторую зовут Дженни.
– Милые детишки.
– Правда?
– О да. У меня самого пять младших братьев и сестер. Я знаю, что это такое.
– Пять. Ну надо же. Наверное, твои родители – примерные католики.
– А… знаю. Это такая религия, да? У нас на Амети особенно нет никаких религий. Люди здесь склонны верить в то, что Вселенная имеет естественное происхождение.
– А ты это знаешь наверняка?
– Да. – Лоренсу показалось, что она над ним насмехается. – Так почему же ты прибыла сюда?
– У меня погиб отец.
– О черт, извини. Я не хотел…
– Ничего страшного. Это было больше года назад. Автомобильная катастрофа. Все произошло очень быстро. В больнице сказали, что он ничего не почувствовал. Я уже смирилась с тем, что его больше нет. Хотя, конечно, мне его все равно не хватает. Но у нас были акции корпорации «Макартур» и много страховок, поэтому мама решила обналичить их и начать все с нуля. Я рада, что она так поступила. Уехав из Дублина, я избавилась от неприятных воспоминаний. На Земле сейчас вообще довольно паршиво. Она пользуется дурной славой.
– Да, это верно.
– А что тут такого?
– Ничего. Ты права. Хорошо всегда там, где нас нет.
С ее лица долго не сходила улыбка.
– Что ж, логично, Лоренс. Я никогда раньше об этом не задумывалась. Значит, ты считаешь, что через какое-то время мне на Амети станет скучно?
– На самом деле нет. Теперь здесь становится намного интереснее.
– Ну, тогда пойдем и посмотрим на нее.
Розалин взяла свой бокал с колой и встала.
– На кого?
– На Амети. Пойдем посмотрим.
– Хорошо.
Он улыбнулся ее импульсивности.
Розалин зашагала через газон, Лоренс поспешил следом. Девушка все время спрашивала его, как называются то или иное дерево или кустарник. Некоторые из них были похожи на те, что росли у них в фамильном поместье, но Лоренс не знал, как они называются. Розалин, похоже, не придавала этому значения.
Они подошли к краю купола, где нультен крепился к бетонному бордюру. Потрескавшаяся серая поверхность поросла мхом, а вот на скользком нультене мох зацепиться не мог. Розалин приникла к полупрозрачной пленке.
– Тебе это не кажется невероятным? – спросила она. – На мне только купальник, а я нахожусь всего в миллиметре от арктической метели.
– География здесь ни при чем. Все дело в технологии. Но ты права. Это действительно впечатляет. – Лоренс посмотрел на ее спину, на то, как она слегка выгнулась, чтобы прислониться к тонкому нультену. У девушки была гладкая, слегка загорелая кожа, под которой угадывались крепкие мускулы. – Конечно, эта технология несовершенна. А в некоторых случаях, наоборот, чересчур хороша.
– Что ты имеешь в виду?
– Корпорация «Макартур» продумала и разработала основные последствия воздействия программы теплового удара на окружающую среду, но они не всегда следуют ей до конца. Когда начал падать снег, он ложился на купола, как на любую твердую поверхность. Проблема в том, что нультен – прекрасный изолятор. Он не пропускает внутрь холод, но и не выпускает наружу тепло. Поэтому снег застрял, в особенности на самом верху куполов, где более плоская поверхность. Когда разработчики проектировали купола, они приняли во внимание следующую стадию «Теплового удара» – это будет дождь. Нультен может выдержать вес воды, стекающей по внешней поверхности, но никто не подумал о грудах снега, которые могут накопиться наверху. В каждом городе через трещины в лопнувшем нультене происходили сходы небольших снежных лавин. Это было чертовски опасно. Тонна снега, если упадет на голову, убьет так же легко, как и тонна стали. Несколько десятков людей погибли, было разрушено немало зданий. В каждом куполе пришлось поставить специальные поддерживающие решетки. По всей планете пришлось проводить восстановительные работы. На это ушло несколько месяцев и куча денег, и до сих пор все спорят о том, кто виноват и какая должна быть компенсация.
Розалин бросила на него быстрый удивленный взгляд, затем посмотрела на крошечные градинки, барабанящие по нультену. Тундра по ту сторону купола была абсолютно белой, даже клочки травы казались белыми неровными холмиками.
– Смотришь на это и глазам не веришь. Чудеса человеческой изобретательности, иначе не скажешь.
– Когда я был младше, Амети была совсем не такой. Все, что я видел вокруг, – это ледяная пустыня.
– Но изменить облик целой планеты! И притом не прибегая к экоциду.
– К экоциду?
Лоренс подумал, что ему, наверное, следует уделять больше внимания изучаемым в школе предметам. Розалин знала о Вселенной гораздо больше, чем он.
– На большинстве колонизированных людьми планет существует собственная биосфера, – сказала она. – И ни одна из них не похожа на земную. И вот приходим мы и убиваем ее гамма-излучением или токсинами и заменяем ее своими собственными растениями и животными. Экоцид – самая худшая разновидность империализма.
– Но ведь расчищается только территория вокруг человеческих поселений, а не полностью поверхность всей планеты.
– Ты рассуждаешь как настоящий повелитель галактики. На каждой обитаемой планете есть свои собственные виды, они уникальны и предназначены для существования в разумном равновесии с окружающей средой. Затем приходим мы и приносим конкурентные виды. Поначалу зоны земной биологии – это анклавы вокруг наших поселений, но затем население увеличивается, и эти зоны расширяются до тех пор, пока не вступают в конфликт с местной природой. А мы всегда призываем технологии на защиту нашей природы – это и есть наше преимущество. В конечном итоге на каждой планете, где когда-либо высадятся люди, местная флора и фауна уступят место нашей, и эти планеты станут жалкими копиями Земли. По крайней мере так предсказывается в некоторых прогнозах.
– Это произойдет еще не скоро.
– Да. Но именно мы запустили механизм в действие. – Розалин с печальной улыбкой взглянула на ледяной пейзаж. – Что ж, по крайней мере на Амети мы в этом не виноваты. Ты перекусить не хочешь?
Лоренсу хотелось бы вспомнить, когда его в последний раз видели гуляющим по парку с красивой девушкой. Но такого в его жизни отродясь не бывало – никаких подруг, только эротические фильмы и нескромные фантазии об одноклассницах. И вот теперь она появилась – самая что ни на есть настоящая, и все было так просто, что Лоренс даже подумал, не попал ли он через тоннель в какую-нибудь другую вселенную. Розалин была красавица, и, похоже, он ей нравился или по крайней мере она принимает его таким, как есть. И еще с ней легко поддерживать беседу. Можно сказать даже, беспечно болтать, чего он никогда ни с кем не делал, тем более с девушкой. Вернувшись к бассейну, они вместе сели в ресторане за маленьким столиком для двоих и продолжали разговаривать. Лоренс заказал чизбургер с двойным беконом и внушительную порцию картошки фри, а Розалин – салат из тунца.
Она объяснила, что остановилась в отеле всего на несколько дней.
– Мама сказала, что это для нас нечто вроде развлечения. Мы побудем здесь, чтобы прийти в себя после космического перелета, пока не будет готова наша квартира. Затем мы прямиком направимся в Темплтон, и я пойду в школу. Это будет скучно.
– Я живу в Темплтоне! – выпалил Лоренс.
– Вот как? Возможно, мы как-нибудь встретимся. Но сначала нужно будет немного освоиться. Я буду ходить в школу Хиллари-Эйр. Говорят, это очень хорошая школа.
Лоренс, даже не прожевав, проглотил кусок чизбургера, который едва не застрял в его горле.
– Это моя школа.
– Что?
– Я там учусь!
Его вопль привлек внимание поклонников Розалин, которые тотчас бросили на него недобрые взгляды. Они зашли в ресторан в расчете на то, что она, возможно, предпочтет сесть за один из больших столов.
Розалин радостно улыбнулась.
– Это просто замечательно, Лоренс. Ты сможешь устроить мне экскурсию по школе и познакомить меня со всеми. Согласись, нет ничего ужаснее, чем прийти туда, где ты вообще никого не знаешь.
– О, это точно. Я тоже такое терпеть не могу.
– Спасибо, Лоренс, это мило с твоей стороны.
– Никаких проблем.
Он отчаянно пытался придумать, с кем бы можно было ее познакомить. Возможно, с Аланом Крамли и еще с парочкой ребят. Ладно, об этом подумаю потом, сказал он себе. Сейчас самое главное – как можно дольше оставаться с ней рядом. Не испорти ничего. Просто не говори ничего глупого или патетического. Пожалуйста!
Перекусив, они вновь вернулись к бассейну. Розалин надела белую блузку и уселась в свой шезлонг. Лоренс сел в шезлонг рядом с ней, захватив с собой браслет и полотенце. Оказалось, что она даже не слышала про игру «Гало». Лоренсу это показалось удивительным; несомненно, это была одна из самых известных интерактивных игр. Но он достаточно долго рассказывал девушке про нее и демонстрировал, как играть, прежде чем инстинктивно понял, что пора сменить тему.
Когда Розалин спросила его о планах на вечер, Лоренс ответил:
– Не знаю. Пока никаких планов.
– А я собиралась послушать ансамбль в гостиничном баре. Мне он понравился. Я слушала его вчера вечером. Не думаю, что ты был там.
– Да… Меня там не было. Но… э-э-э… мне бы хотелось пойти с тобой. Если ты вечером свободна.
Похоже, ее это обрадовало. Лоренс заметил, что, когда Розалин чем-то довольна, на ее щеках появляются очаровательные крохотные ямочки. Это была даже не улыбка, а скорее какое-то скромное одобрение.
Лоренс расплылся в улыбке, едва сдерживая себя, чтобы не завопить от радости. Свидание! Но… Он пригласил ее на свидание, и она согласилась прийти? Или, что еще более невероятно, она сама захотела встретиться с ним? Не важно! Он пойдет на свидание!
– Я обожаю танцевать! – радостно произнесла Розалин.
Лоренс чуть не застонал от восторга.
Как это вообще могло быть – так легко получить согласие самой красивой девушки на Амети прийти на свидание? А ведь он вообще не умеет танцевать. Лоренс полтора часа собирался в своей комнате. Семь минут мылся в душе, используя крошечные гостиничные кусочки мыла, затем щедро побрызгался дезодорантом. Три минуты одевался в светло-зеленые брюки и серо-голубую рубашку с черным, расшитым золотом жилетом – наверное, самые красивые из всех его вещей. Мать настояла на том, чтобы он захватил их с собой на случай, если отец захочет взять его с собой на ужин. Спасибо тебе, мама! И в течение восьмидесяти минут он через инфобраслет брал уроки у виртуального учителя танцев. Для этого Лоренсу пришлось войти в образовательную базу данных гостиницы, потому что в его собственных базах данных ничего такого, конечно же, не имелось. К счастью, он был знаком с основными танцевальными фигурами – каждый год его семья проводила несколько званых обедов, где Лоренс должен был танцевать либо со старыми тетушками, либо с десятилетними племянницами. Дело оставалось за малым – лишь немного потренироваться.
Лишь взглянув на себя в зеркало перед выходом, Лоренс понял, что даже не представляет, что там за ансамбль и какую музыку он исполняет.
Когда он постучал в дверь, ему открыла мать Розалин, Люси О'Киф. Она была моложе его матери и выглядела более энергичной. Лоренсу она напомнила одну из тетушек со стороны отца, относящихся к числу тех независимых женщин, которые каждый год пару месяцев занимались консультированием по компьютерным программам, а все остальное время устраивали вечеринки и играли в теннис. Умная, активная, пышущая здоровьем, прагматичная и веселая. Также он понял, от кого Розалин унаследовала свою красоту – тот же самый маленький носик и высокие скулы.
– Так, значит, ты Лоренс? – весело произнесла она.
– Да, мэм.
– Заходи, Розалин уже почти готова.
У семьи О'Киф был номер с тремя спальнями. Это значило, что младшие сестры сидели в гостиной и хихикали. Сегодня днем Лоренс познакомился с ними, и все три очень быстро установили с ним доверительные отношения. Конечно, подобно всем маленьким детям, они действовали на нервы. Однако девочки были так увлечены тем новым миром, который для себя открыли, что не были чересчур навязчивыми. Лоренс не стал раздражаться по поводу их присутствия, напомнив себе о том, что в один прекрасный день Розалин придется терпеть присутствие его братьев и сестер. То есть… он на это очень надеялся.
Розалин вышла из своей комнаты. Лоренс увидел, что она одета в простое короткое платье синего цвета. Зато выглядела она в нем еще более привлекательно, чем в купальнике.
– Идите веселитесь, – пожелала им Люси.
Бар был таким же, как и во всех пятизвездочных отелях по всему свету. Прямо напротив двери располагалась небольшая стойка полукруглой формы с дюжиной бутылок спиртного на зеркальных полках. Вокруг столов стояли мягкие диваны и плюшевые кресла. Высокие потолки были умело замаскированы низким освещением. И неизбежно на центральном подиуме стояло пианино, за которым сидел музыкант в смокинге, развлекая пожилых гостей мелодиями более чем столетней давности.
Сегодня вечером здесь предлагались менее респектабельные развлечения. Ансамбль исполнял на электрогитарах баллады в стиле хард-рок. Танцевальная площадка освещалась голографическими прожекторами, излучавшими яркие волны разноцветных бликов.
Лоренс слегка отпрянул, когда двери лифта распахнулись и они с Розалин вышли в коридор. Он не привык к тому, чтобы вокруг толпилось так много народу. Было там и несколько подростков, которых он видел в бассейне, – они весело сновали взад-вперед. Розалин улыбнулась и, взяв Лоренса за руку, потащила в зал.
В конечном итоге было совсем не важно, что он не умел танцевать так, как остальные. Вокруг толкалось слишком много народу, и потому какие-либо энергичные движения здесь были попросту невозможны. Так что Лоренс просто топтался на месте и наблюдал за Розалин. Девушка великолепно танцевала, ритмично двигаясь в такт музыке.
Они взяли в буфете закуски и разговаривали, насколько это вообще было возможно под громкую музыку. Розалин пила пиво прямо из бутылки. Затем они еще потанцевали и еще выпили пива.
Лоренс ощущал, как бешено стучит его сердце, и от волнения весь покрылся потом. Испытывая радостное опьянение, он заключил Розалин в объятия посреди танцующей толпы. Девушка прильнула к нему, положив ему на плечо голову. Золотистый свет окутал ее, сменившись затем мерцающим сиреневым. Юноша и девушка улыбнулись друг другу. Лоренс вскинул голову, и они слились в поцелуе.
Ансамбль закончил выступать в два часа ночи. На танцевальной площадке осталось всего пять парочек – в том числе Лоренс и Розалин.
– Это было просто замечательно, – прошептала она. – Спасибо тебе, Лоренс.
Как только двери лифта закрылись, они вновь поцеловались. На этот раз в поцелуе чувствовалась настойчивость. Лоренс проник своим языком в ее рот. Затем дверь лифта открылась. Идя по коридору, они продолжали целоваться и обниматься. Лоренс провел рукой по спине девушки. Ему почему-то не хватало смелости потрогать ее грудь или запустить руку под юбку.
– Я не могу, – задыхаясь, прошептала Розалин ему в ухо. Она провела языком по его щеке, от чего Лоренс затрепетал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101