Иногда катаюсь на горных лыжах.
Ц Этого мало, Ц он улыбнулся и откровенно облизнул губы.
«Дурак и пошляк», Ц устало прокомментировала Лиза.
Ц Кстати, насчет личной жизни, спорта, музыки и всяких увлечений, Ц прод
олжал Красавченко, Ц мой хороший знакомый, корреспондент голландского
журнала «Фольксгарден», просил меня поговорить с вами о возможности инт
ервью. Он пожилой человек, вполне интеллигентный. Его зовут Давид Барт. Он
отнимет у вас не больше тридцати минут.
Ц Очень интересно, Ц Лиза натянуто улыбнулась, Ц он разве не может про
сто подойти ко мне в фойе, в перерыве? Я только и делаю, что даю интервью.
Ц Вы отвечаете на вопросы, касающиеся конференции, а он хочет поговорит
ь с вами о другом. Его интересуете вы как личность, как женщина, если хотит
е…
Ц А если не хочу?
Лизу стал всерьез раздражать этот двусмысленный игривый тон.
Ц Ну, простите, возможно, я неудачно выразился. Хотя не вижу в этом ничего
обидного. В общем, моему голландцу нужен неспешный, теплый, доверительны
й разговор. К тому же у него нет аккредитации. А вы, сами знаете, как свирепс
твует сейчас охрана из-за сербов и арабов.
Ц Я не отвечаю на вопросы, касающиеся моей личной жизни, Ц быстро прого
ворила Лиза.
Ц Елизавета Павловна, но это невозможно. Ц Красавченко удивленно подн
ял брови. Ц Вы простите меня, но для человека вашего уровня это выглядит
глупо, по-детски. Вы все равно никуда не денетесь от этих вопросов. По стат
усу вам положено участвовать хотя бы изредка в разных ток-шоу, давать инт
ервью именно на эту тему. Вы ведь умная женщина, вы понимаете, что, если ваш
а личная жизнь станет тайной за семью печатями, начнут складываться мифы
. О вас такое придумают, что мало не покажется.
Ц Анатолий Григорьевич, мне совершенно безразлично, что обо мне сочиня
ют. Но я в праве не принимать личного участия в мифотворчестве о своей скр
омной персоне.
Ц Ну вот, у вас стало совсем другое лицо, Ц Красавченко тяжело вздохнул,
Ц только что от вас исходило тепло, свет, а сейчас Ц брр… так холодно, лед
в глазах, лед в голосе. Кто-то из журналисткой братии вас сильно обидел?
Несколько секунд она молчала и вдруг весело рассмеялась.
Ц Я похожа на самоубийцу?,
Ц Нет… Что вы имеете в виду? Ц на ее смех он ответил вежливой, недоуменно
й улыбкой.
Ц Обижаться на средства массовой информации, воспринимать их выпады вс
ерьез Ц это медленный, но верный суицид. Такие вещи кончаются инфарктам
и, инсультами.
Ц Ну, тогда я тем более не понимаю, почему вы не хотите дать интервью голл
андскому корреспонденту.
Ц Потому, что именно из таких вот теплых доверительных разговоров и про
изводятся мифы, дурно влияющие на общественное мнение. Особенно если инт
ервью выйдет в свет на таком экзотическом языке, как голландский, в двойн
ом переводе. Не исключено, что найдется какая-нибудь желтая газетенка, ко
торая потом переврет мои слова как угодно. А если я вдруг не выдержу и пода
м в суд, то ответчик может сослаться на неточность перевода.
Ц Да, Елизавета Павловна, я слышал о вашей осторожности, но не предполага
л ее масштабов, Ц Красавченко покачал головой, Ц даже для меня, матерог
о дипломата, это слишком. Ну, хорошо, а если я дам вам гарантию, что ни одной
опасной темы голландец не затронет?
Ц В таком случае он не профессиональный репортер.
Ц Как раз наоборот, он настоящий профессионал. То есть он может интересн
о подать любую информацию, не обязательно скандальную.
Ц Для того чтобы любая, самая безобидная информация заинтересовала пуб
лику, . в ней должно содержаться нечто скандальное или хотя бы скабрезное
Ц Это, к сожалению, закон жанра. Анатолий Григорьевич, вам это Ц очень ну
жно? Ц Она улыбнулась мягко, доверительно. Именно это ей больше всего хот
елось узнать: чего на самом деле хочет от нее дипломат с пластмассовым ли
цом? Она совершенно не опасалась давать интервью. Одним корреспондентом
больше, одним меньше Ц не важно.
Ц Можно вашу сигарету? Пытаюсь бросить курить, мои кончились, и вот, стре
ляю, Ц он продолжал улыбаться, но глаза стали напряженными, колючими.
"Так-то, Анатолий Григорьевич, еще неизвестно, кто кого прощупывает в этом
разговоре, Ц подумала Лиза, Ц теперь я дам вам шанс мягко уйти от неприя
тной темы. Поглядим, захотите ли вы к ней вернуться? "
Ц Пожалуйста, Ц она протянула ему пачку, Ц но так вам никогда не удастс
я бросить. Скоро вам станет неловко стрелять чужие сигареты, вы опять нач
нете покупать свои.
Ц Почему вы так думаете?
Ц Сама проходила. Бросить курить можно тогда, когда точно знаешь, что это
лично для тебя более вредно, чем питаться жирным мясом, макаронами с кетч
упом, гамбургерами, сосисками, запивая все это пивом или кока-колой и дыша
выхлопными газами.
Ц А, я все понял. Вы потому так отлично выглядите, что не едите всего, что п
еречислили?
Ц Правильно, Ц кивнула Лиза, Ц но я курю и дышу выхлопными газами.
Ц Жалко, с нами нет сейчас Давида Барта с диктофоном. Он будет звонить мн
е завтра утром, а я так и не знаю, что же ответить.
Ц Вы не объяснили мне, зачем это лично вам нужно? Ц напомнила Лиза. Ц По
чему вы так долго и серьезно уговариваете меня встретиться с этим голлан
дцем? Он ваш близкий друг? Родственник? Он обещал вам какую-то ответную ус
лугу?
Ц Да, о вашей жесткости я тоже наслышан, Ц пробормотал Красавченко, Ц н
ет, Давид Барт мне не друг, не родственник, и никаких ответных услуг я от не
го не жду. Все проще. Все на уровне приятельского трепа. Я обещал уговорить
вас. Люблю выполнять обещания. Даже те, которые даны на уровне трепа.
Ц Даже те, которые даны за другого человека?
Ц Ну ладно, я поступил опрометчиво. Не думал, что для вас это так серьезно.

Ц Да, для меня это серьезно. Ц Лиза встала. Ц Наверное, нам пора в гостин
ицу, Анатолий Григорьевич.
Ц Жаль. Очень жаль. Ну, на «нет» и суда нет. Отказаться от интервью Ц ваше
Ц право.
Помогая ей надеть пальто, он ненароком потерся щекой о ее волосы.
* * *
Ц Мне нужно сделать анализ крови! Меня чем-то накачали! Время идет, вещес
тво может рассосаться! Не останется следов! Я не убивал, меня подставили! Я
должен позвонить жене! Ц пока его везли в милицейской машине, Саня упрям
о, как сумасшедший на митинге, выкрикивал эти фразы, но не получал никаког
о ответа, кроме «Заткнись, не ори!».
Потом безнадежно, еле слышно нашептывал, как молитву, что по закону ему по
ложен адвокат, что стрелять он не умеет, а даже если бы умел, то был без созн
ания, и вообще он понятия не имеет, как оказался в чужом подъезде. Он и адре
са убитого точно не помнит, а записной книжки при нем не было, и вообще как
ого черта его понесло бы глубокой ночью куда-то, кроме собственного дома?

Самое скверное, что он действительно ничего не мог вспомнить. Весь прожи
тый день тонул в какой-то мучительной мути. Если утро еще кое-как высвечи
валось, раскладывалось на детали, то вечер терялся вовсе. Он сумел вспомн
ить, что утром был у него телефонный разговор с Вовой Мухиным, причем разг
овор странный, неожиданный, важный, и вроде бы это имело отношение к вечер
у, но о чем они говорили, Саня забыл напрочь, и с дальнейшими событиями тел
ефонная беседа никак не сплеталась. Он старался проследить мысленно вес
ь прожитый день, час за часом, и не мог. Это вызывало у него потную липкую па
нику. Оттого, что вспомнить было необходимо, события все стремительней п
утались в голове.
Такое однажды случалось. В институте на третьем курсе во время зимней се
ссии он умудрился получить «неуд» на экзамене по физике, хотя был готов и
отлично знал ответы на оба вопроса в билете. Он легко и быстро набросал пл
ан, не дожидаясь вызова, отправился отвечать. Но стоило ему оказаться у ст
ола экзаменатора, и что-то произошло. Он молчал как рыба. Он забыл все, вооб
ще все. Мучительно пытался выдумать первую фразу или хотя бы слово, с кото
рого можно начать, но не мог, как будто вообще разучился говорить по-русск
и.
Позже ему объяснили: такое бывает. Даже существует специальное понятие в
психологии Ц экзаменационный ступор. У совершенно здорового человека
от усталости и нервного перенапряжения что-то там срабатывает в мозгу и
ли, наоборот, не срабатывает. В общем, гипофункция памяти связана с диффуз
ной задержкой мысли. Это он сам прочитал в дореволюционном учебнике псих
иатрии, который валялся у бабушки в глубине книжного шкафа. Прочитал и ус
покоился, понял, что он пока еще не псих. Экзамен пересдал на «отлично»,
Но сейчас не экзамен. Забывчивость чревата не лишением стипендии, а лише
нием свободы, что, собственно, уже и произошло. Дальше будет только хуже.
Сначала его привезли в районное отделение милиции. В «телевизоре», в про
зрачном зарешеченном загончике для задержанных, соседями его оказалис
ь шальные, накаченные наркотиками подростки, парочка тихих бомжей и како
й-то совсем бешеный пожилой мужик, взятый за изнасилование десятилетней
девочки.
Саня забился в угол. Он видел, как шевелятся от вшей волосы у бомжей на гол
овах, видел страшные мутные глаза мужика насильника, слышал унылую матер
щину подростков, и это мешало сосредоточиться, сообразить, что же произо
шло на самом деле. Он представлял, как мечется сейчас по квартире Наташа, и
от этого больно сжималось сердце. Наверное, она обзванивает больницы. Ей
диктуют все новые справочные номера, она не успевает записывать, руки у н
ее дрожат, в глазах горячо от слез. Хорошо, если Димыч спит.
Саня понимал, что надо спокойно и серьезно обдумать свое положение, но мы
сли его почему-то упрямо убегали прочь из загончика-"телевизора", из вони
и ужаса, домой, к жене и сыну. Он так ясно видел, как открывает дверь своей кв
артиры, как ворчит Наталья, помогая ему снять грязную дубленку, как он зал
езает в горячую ванну с хвойной пеной, а потом, красный, распаренный, чисты
й, в теплом махровом халате, пьет крепкий чай на кухне и рассказывает Ната
лье дикую историю про труп в чужом подъезде.
Мужика насильника вывели из «телевизора», он завизжал высоким, надрывны
м голосом, стал упираться ногами и руками, потом завыл, как пес. Вой этот му
чительно долго стоял в ушах.
Время шло. На Саню никто не обращал внимания. Он понимал, что с каждой мину
той тают его шансы выпутаться. В памяти у него был черный провал. Последне
е, что осталось от начала сегодняшнего вечера, были долларовые купюры, ра
ссыпанные по полу. Но где именно он видел это, кому принадлежали деньги, кт
о находился рядом, Саня вспомнить никак не мог.
В отделение ввалилась толпа дешевых проституток. Продрогшие, с расплывш
ейся косметикой на лицах, они громко ржали, заигрывали с милиционерами, в
ели себя так, словно отделение для них дом родной, а задержание Ц счастли
вая возможность погреться и отдохнуть.
Ц Что загрустил, красивый мой? Ц подмигнула Сане огненно-рыжая румяная
толстуха в зеленых кожаных шортах и порванных черных колготках.
Он вдруг вспомнил, с какой брезгливой жалостью поглядывал на этих продро
гших дешевых куколок из окна машины, проезжая поздними вечерами по Тверс
кой или по Садовому кольцу, как снисходительно удивлялся их солдатской в
ыдержке. Они ведь почти голышом выстраивались на холоде, под ветром, снег
ом, дождем, и было приятно на этом печальном фоне ощущать себя в теплой мащ
ине, чистеньким, независимым.
Однако сейчас несчастные, истеричные девки во сто крат счастливей его. И
х отпустят, ну, в крайнем случае, оштрафуют. Им не привыкать. А он застрял на
долго и всерьез. Как говорил Артем Бутейко, «влип по-черному». Впрочем, са
м Артем «влип» еще черней. Он мертв.
Реальность наплывала на Саню вместе с хохотом проституток, нытьем нарко
манов, у которых начиналась ломка, мерным храпом бомжей, помятыми лицами
милиционеров, предутренней серой суетой районного отделения.
"Я не сумею выкрутиться, Ц с тоской думал Саня, Ц пистолет мой. На нем мои
отпечатки. Я заснул на месте преступления рядом с трупом. Это называется
«бытовуха».

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ц Бытовуха, она родимая, Ц со вздохом пробормотал старший следователь
следственного отдела окружного УВД Илья Никитич Бородин, открывая папк
у со свежим уголовным делом.
То, что в деле нет никаких неясностей, огорчило и даже обидело Илью Никити
ча. В отличие от большинства своих коллег, он любил запутанные дела. Но есл
и попадались иногда за долгие годы его работы преступления, которые не р
аспутывались с двух-трех ходов, то всегда все упиралось в пошлые унылые м
отивы. Деньги. Жилплощадь. Конкуренция в бизнесе.
Что касается преступлений громких, скандальных и до сих пор не раскрытых
, то с ними Илье Никитичу работать не приходилось, впрочем, он знал, что и та
м нет ничего таинственного. Просто больше действующих лиц, больше нулей
в денежных суммах, бизнес крупней, а по сути Ц та же тупая бесстрастная ко
рысть, та же пошлость. Нераскрытыми эти преступления оставались не потом
у, что были тонко и хитро продуманны, мастерски выполнены, а потому, что их
не хотели раскрывать Ц все по тем же пошлым прагматическим причинам, и э
то само по себе было преступлением, злодейством. Круг пошлости замыкался
.
Ежедневная рутина, горы. бумаг, нудные допросы Ц все это никак не вязалос
ь с теми романтическими представлениями о профессии следователя, котор
ые сложились в душе Бородина в юности. Он прекрасно понимал, что душа его п
родолжает кормиться глупыми полудетскими иллюзиями, но расставаться с
ними не хотелось. Слишком грустно под старость окончательно убедиться, ч
то человек человеку даже не волк (потому что волк Ц зверь умный и благоро
дный). Человек человеку кирпич, который падает на голову просто так, без вс
яких мыслей и эмоций.
Когда он принял к производству дело об умышленном убийстве журналиста А
ртема Бутейко, сердце его возбужденно забилось. Тележурналист. Известна
я личность. Кого только этот Бутейко не поливал дерьмом.
Перед мысленным взором Ильи Никитича тут же замелькали кадры какой-то н
очной программы, встала неприятная физиономия ведущего, который с нескр
ываемым удовольствием рассказывал о нежной дружбе известнейшего полит
ика с молоденьким солистом рок-группы. А потом еще вспомнились обрывки т
ок-шоу, в котором этот Бутейко буквально насиловал двусмысленными хамск
ими вопросами популярного кинорежиссера.
В голове завертелись хитрые версии, одна остроумней другой. Возможно, Бу
тейко раскопал серьезный компромат или кого-то подставил своей неумере
нной наглой болтовней. Или вдруг кто-то наконец оскорбился до глубины ду
ши теми гадостями, на которых Бутейко сделал карьеру, и решил отомстить, о
тстоять свою честь, пусть незаконно, но почти благородно. Возможно, убийс
тво это сродни дуэли, как в старые добрые времена, когда оскорбление чест
и смывалось кровью.
Илья Никитич немного раскраснелся от возбуждения, вытер лоб клетчатым н
акрахмаленным платком. И тут же поймал насмешливый взгляд дежурного сле
дователя, который передал ему дело к производству.
Ц Подозреваемый задержан на месте преступления, практически пойман с п
оличным. Убитый должен был своему приятелю три тысячи баксов, приятель
Ц мелкий бизнесмен, после кризиса разорился, стал требовать у Бутейко в
ернуть долг, пару раз пригрозил, потом нажрался с горя, подстерег терпилу
в подъезде и пальнул в голову в упор. Бытовуха.
Краска радости тут же отхлынула от круглых щек Ильи Никитича, лицо его вы
тянулось и погрустнело. Он постарался скрыть, как сильно расстроился.
Что делать? Злодейство уныло и дебильно. Вероятно, до пенсии ему так и не в
стретится достойный противник, преступник-интеллектуал, какой-нибудь с
овременный Родион Раскольников.
Яркие и серьезные чувства Ц месть, зависть, ревность, любовь, тщеславие, и
дейная убежденность, либо не существуют вовсе, либо остались где-то в дал
еком прошлом. Над Бородиным постоянно посмеивались в управлении, называ
ли Пинкертоном и Шерлоком Холмсом. Все знали, что Бородин любит выдумыва
ть загадки там, где их нет.
Ц Тебе бы романы писать, Ц хмыкали коллеги, Ц накручиваешь, чего не быв
ает. На жизнь надо проще смотреть.
Но Бородину в его солидном возрасте, с его солидным профессиональным опы
том, с его мягким пухлым брюшком, седенькими кудрявыми бачками вдоль кру
глых щек, с его пристрастием к сладкому дрожжевому тесту и фруктовому ке
фиру, все не хотелось воспринимать жизнь реально, правильно, без всяких р
омантических иллюзий.
Когда его называли Шерлоком Холмсом, он не возражал, а что касается Пинке
ртона, то тут Илья Никитич был непримирим. Он начинал подробно и нудно объ
яснять, что существовало два Пинкертона, оба были порядочными свиньями,
и многие их путают.
1 2 3 4 5 6 7 8