Пойдемте со мной в главный корпус и мы найдем в конторе того, кто поможет вам.
Мы последовали за ним в направлении большого старинного особняка. По дороге к нам прибился человек, который передвигался с помощью всех четырех конечностей; Он потерся о наши ноги и замурлыкал. Когда он удалился, погнавшись за крысой, я сказал: – Сэр, мы не из этой местности и поскольку у меня возникли некоторые подозрения, хотелось бы узнать, каков профиль этого… учреждения.
Он улыбнулся.
– Как вы и предположили, – пояснил он, – это приют для умалишенных. Доктор Тарр и профессор Федер основали его здесь несколько лет назад, когда приехали из Франции, где они работали в области экспериментального лечения пациентов подобного сорта.
Мы поднялись к старинному зданию и вошли в него. Мистер Майлард оставил нас в просторной когда-то элегантной комнате, которая теперь была порядком запущена, сказав, что он найдет того, кто поможет нам с тележкой, и пришлет к нам. Мы с Петерсом уселись в слегка поношенные кресла.
– Трудно поверить, что мы вернулись, Эдди, – сказал он.
– Надо постараться выяснить, какой сейчас месяц, прежде чем мы уйдем отсюда.
– Сейчас месяц сентябрь, сэр, – сказал маленький человек, совершенно утонувший в темном кресле в темном углу справа от нас.
– Простите, – сказал я, – мы вас не заметили.
Он усмехнулся.
– В этом есть свои преимущества, – заметил он.
Потом он встал и поклонился. Седые волосы, козлиная бородка, живые голубые глаза, увеличенные линзами очков. – Доктор Август Бедл, к вашим услугам.
– А, вы один из штатных работников.
– Нет. Я здесь, фактически, пациент.
– Простите…
– Ничего. Я не сумасшедший, если это то, чего вы боитесь.
– Я… н-не понимаю.
– Могу я узнать, чем вы занимаетесь?
– Я Эдгар Перри, отставник армии Соединенных Штатов, – отрапортовал я. – Мой друг, Дик Петерс, помощник капитана судна «Эйдолон».
Он пожал нам руки.
– Спросил исключительно из желания, удостовериться, что вы не связаны с органами правосудия или правоохранительной системой. Очень рад, что я не ошибся.
– Всегда рады вам угодить. – Я взглянул на Петерса, который пожал плечами.
– Я один из тех в этом заведении, кто в своем уме. А таких здесь двое, – сообщил доктор Бедл.
– Конечно, – согласился я.
– Я вполне серьезен, сэр, и говорю это только для вашего блага, чтобы предостеречь вас.
– А в чем дело?
– Обитатели этого дома захватили власть три дня назад, – объяснил он, – заперев Тарра и Федера в комнате, обитой войлоком.
Мистер Майлард, опасный маньяк, заправляет всем этим.
Я взглянул в его лицо. Он говорил так убедительно.
– Но почему вы должны мне верить? – сказал он.
– Ну, посудите сами: почему калитка не заперта, а больные бродят по лужайкам?
– Это тревожит меня, Эдди, – сказал петерс, поежившись. – Скажите доктор Бедл, что вы делаете здесь, если вы не больны?
– У меня был еще один вариант: быть повешенным за убийство несколько лет назад, – ответил он. – Я предпочел симулировать безумие и жить. Вот поэтому я и поинтересовался родом вашей деятельности.
– Ох, – сказал Петерс и я согласился.
– Я совершенно безобиден, – уверил нас доктор Бедл.
– Но случилось так, что у моего пациента начался сердечный приступ, когда он выходил из транса, в который я его ввел. Его невежественные родственники подали на меня в суд.
– Транс? Вы месмерист? – спросил я.
– Конечно, сэр, и когда-то слыл довольно неплохим специалистом.
– Я случайно знаю одного человека, – сказал я, – который использовал эту способность в гораздо более низких целях, чем вы.
– Могу я узнать, кто этот человек?
– Некий доктор Темплтон, – ответил я.
– Мне известен этот человек, – сказал он мне, – и нисколько не сомневаюсь в правдивости ваших слов.
– Вы действительно знали его?
– Да. Я также знаю, что и теперь он не изменился. Даже сейчас он со своими сподвижниками – их имена: Гудфелло и Грисуолд – находится в Нью-Йорке в местечке Арнгейм, где сотрудничает с миллионером Сибрайтом Элисоном в деле производства алхимического золота по способу какого-то немецкого изобретателя, нанятого ими.
– Что? – Я вскочил на ноги и бросился к нему, собираясь схватить его за лацканы. – Откуда вы все это знаете? – закричал я. – Вы же сами сказали, что находились здесь уже несколько лет.
– Прошу вас, сэр! Я всего-навсего пожилой человек, который не желает вам ничего, кроме добра, поэтому я предупредил вас. Поступайте так, как сами сочтете нужным, исходя из того, что я вам сказал, только не причиняйте мне зла.
– Тогда скажите, как вы узнали об их текущем состоянии дел?
– Это заслуга другого разумного пациента, о котором я говорил, – сказал он мне. – Мистер Элисон нанял его в качестве личного секретаря, и он несколько месяцев работал в Арнгейме. На самом деле он был журналистом, который хотел подготовить материал, изобличающий нелегальную деятельность Элисона, которая распространяется на несколько континентов.
– Если они его раскрыли, почему он не был убит?
– Он был связан с другими людьми, которые знали о его расследовании. Поэтому доктор Темплтон засвидетельствовал его как умалишенного.
– И Темплтону поверили на слово?
– Нет. Этот человек, Санфорд Мартин был совершенно невменяем, когда его освидетельствовали. Для человека, искушенного в нашем деле, нетрудно привести подопытного в состояние помешательства на время. Позднее, когда безумие прошло, они поместили его в эту клинику, зарегистрировав под другим именем. Он-то и рассказал мне, что творится в Арнгейме.
Я ухватил его за рукав.
– Сэр, упоминал ли он когда-нибудь о леди по имени Энни?
– Да, упоминал, – ответил доктор Бедл, – в связи с тем, что она обладает необычными способностями и работает ассистентом Ван Кемпелена.
Я отошел, уселся в кресло и закрыл лицо руками.
– Проделать такой путь, – сказал я наконец, – и опоздать…
Я почувствовал руку Петерса на своем плече.
– Сейчас, Эдди, еще не поздно. Как я слышал, мистер Элисон говорил раньше, что эти опыты требуют определенного времени.
– Я могу вам устроить встречу с Санфордом Мартином, если вы хотите удостовериться в том, что я вам сказал, – предложил доктор Бедл.
– В этом нет необходимости, сэр, – сказал я. – Вы не могли бы так все хорошо сочинить да еще чтобы это соответствовало фактам, которые мне известны.
– Эдди, тебе не удастся ничего сделать, путешествуя вместе с Вальдемаром, – сказал мне Петерс, – а Лиги не оставит его.
– Я знаю. Послышался гул голосов из глубины здания, приближавшийся в нашем направлении.
– Повторяю свое предложение, что вам следует немедленно уйти, – сказал доктор Бедл, – и искать повозку где-нибудь в другом месте.
– Хотите пойти с нами?
Он покачал головой.
– Не могу, – ответил он. – А здесь я кое-что делаю.
На сегодняшний день некоторых уже вылечил.
Мы встали. Снова пожали ему руку.
– Счастливо, ребята, – сказал он нам.
– Пора бежать, Эдди, – сказал Петерс, – когда звуки сердитых выкриков были уже совсем близко.
Мы побежали.
Когда мы миновали поля и оказались в лесу, я расстегнул пояс с деньгами, вынул золотые монеты и поделил их с Петерсом, наказав ему достать транспорт для себя и других. И купить новый гроб Вальдемару. Я предложил ему остаться с ними в качестве охраны, пока они будут продвигаться на север. Я сделал это не только из альтруистических побуждений, а еще и потому, что до сих пор не знал, насколько лоялен Петерс по отношению к Элисону. Так я никогда и не узнал об этом. Однако у меня было чувство, что он тоже был рад, что остается здесь, в то время как я отправляюсь туда улаживать дела. Я обнял зловещего карлика с любовью, какую испытывал к немногим. Мы расстались под небом Желтой Луны.
14
Была унылая октябрьская ночь, когда я перелез через высокую каменную стену, избежав столкновения с вооруженной охраной. Мне остались последние мили через угодья, чтобы добраться до главного здания в имении Арнгейм. Я не был уверен в точном расположении особняка, но последняя встреча с Лиги, которая теперь получила доступ в королевство на море, помогла мне получить некоторые указания, касающиеся моего маршрута. Я двигался вверх по течению реки Виссакихон. Ночью я пробрался в коттедж Ландора и там переночевал. Лиги упоминала, что Энни, возможно, какое-то время была здесь. И я нашел там испанский гребень, очень похожий на тот, что Энни носила в волосах в укрепленном аббатстве Просперо. Я, конечно, сохранил его, а утром двинулся дальше.
Удивительная прелесть ландшафта в другое время непременно привлекла бы мое внимание. Но сейчас я был слеп к красоте. Каждую ночь (а иногда и днем) снова и снова перед глазами возникала Энни, Лиги, далекий По, бросающийся навстречу своей судьбе. Такое соединение созидающего и разрушающего начала говорило мне о том, что что-то в нашей дружбе близилось к концу.
Далее.
Видения отдельных эпизодов указывали определенно: Элисон и его соперники пришли к заключению, что для них будет лучше объединить свои усилия, чем сражаться друг против друга. Мой предполагаемый благодетель был теперь в союзе с людьми, которых я по его указанию преследовал, объехав почти половину земного шара. Ван кемпелен тоже с ними здесь, в Арнгейме, будет превращать большее количество свинца в золото. Это скопление драгоценного металла должно быть передано Элисону в качестве платы за недвижимость, включая Арнгейм, а также драгоценные камни и некоторые другие предметы большой ценности. Немедленно после этого обе стороны по обоюдному согласию засвидетельствуют уничтожение аппарата для производства золота. Это предотвратит дальнейший выпуск драгоценного металла, понижение цен на него и обесценивание его нового запаса.
Далее.
Вокруг меня ликовали краски осени, когда я отвел взгляд от озера небесной голубизны, где меня посетило последнее видение. Это была картина убийства Ван Кемпелена. Потоп. Чтобы некому было повторить в скором времени этот опыт.
Далее.
И вот наконец я достиг центра имения, рая Арнгейма. Я был захвачен потоком музыки, гнетущим запахом странного сладкого дурмана, сказочным переплетением высоких восточных деревьев, аллеями, обсаженными кустарниками, стаями золотых и темно-красных птиц, фонтанами, озерами, цветами, лужайками, серебряными ручейками. Дольше, чем положено, я стоял потрясенный этим натиском природы, потом я вошел туда.
Я продвигался осторожно, но не обнаружил никого из охраны. Передо мной, наполовину возвышаясь из гущи растительного великолепия предстало творение полуготической, полусарацинской архитектуры, сияющее в солнечных лучах сотней эркеров, башенок, минаретов. Восхитительно.
Подойдя ближе, я обнаружил, что это место было окружено рвом с водой. Я несколько раз обошел кругом, скрываясь за густым кустарником. Не найдя других способов преодолеть это препятствие, я переплыл ров.
Исключая едва различимую трещинку в фасаде, здание было в безупречном состоянии.
Я прошел под готическим сводом и приблизился к тяжелой двери из дерева. Я толкнул ее, она оказалась незапертой. Я вошел.
Здесь было старинной работы по дереву, темных гобеленов на стенах, черный пол из эбенового дерева. Я прошел через комнату быстро и осторожно, не создавая ни малейшего шума. Сабля моя была наготове, пистолет заряжен, были и другие секреты, спрятанные от постороннего глаза.
Я вошел в галерею и двигался, заглядывая в каждую комнату. Сибрайт Элисон был в третьей слева.
Поскольку для драматического появления не было причин, я просто вошел. Это была библиотека, и Элисон в бордовом шелковом халате сидел в пухлом черном кресле, читая книгу с сигарой в руке. На столике справа от него стоял бокал, наполненный, возможно, шерри.
Он поднял голову и улыбнулся, когда по нему скользнула моя тень.
– Перри, – отметил он, – и как раз вовремя.
Я не собирался подыгрывать ему и спрашивать, что он имел в виду. Я просто задал самый главный для себя вопрос:
– Где она?
– Здесь, и ей довольно неплохо, – ответил он. – Никто, поверьте, не обидит ее здесь.
– Ее держат здесь и заставляют делать что-то против ее воли.
– Уверяю вас, ей хорошо заплатят за ее труды, – сказал он. – Кстати, вам также причитается приличная компенсация за вашу деятельность для моего блага.
– Я думаю, будет уместным напомнить, что вы предлагали мне награду, в случае если я убью Грисуолда, Темплтона и Гудфелло. Я с большой охотой сделаю это сейчас. Ваше предложение все еще в силе?
Он слегка побледнел, потом улыбнулся.
– Боюсь, что в этом отпала необходимость несколько месяцев назад, когда я пришел к соглашению с этими людьми.
– Так теперь вы партнеры?
– Более или менее, да.
– А Ван Кемпелен здесь?
– Да, здесь. Вы все еще продолжаете выполнять задание. Не хотите ли стаканчик шерри?
– В том случае, если мы продолжим беседу.
– Конечно. Что еще вы хотите узнать?
Он нашел небольшой бокал и наполнил его до половины.
– Вы говорите, что заплатите Энни. Нов то же время вы заставляете ее делать то, что она не хочет.
– Это для ее блага. Я могу вам доказать.
Я сделал глоток.
– Ну тогда докажите.
– Я оговорил ее долю с огромной выгодой, такой огромной, что…
– Понятно. А Эдгар По?
Он встал. Прочертив сигарой линию в воздухе, он прошел сквозь дым.
– Что Эдгар По? – спросил он. – Если он стал вашим другом и другом Энни, я сожалею. Искренне. Но эта уникальная привязанность между вами тремя не может длиться вечно.
– Или не будет длиться вечно?
– Не может, – Элисон кивнул, словно я с самого начала соглашался с ним. – Потому что По больше не существует. Его нет в этом мире, в нашем мире, мире практических дел. Он должен идти своим путем, как мы идем своим. Он выбрал путь мечтателя. Ни я, ни вы не выбирали за него.
– Ваш выбор в разделении.
– Ничего подобного, мой мальчик. Ничего подобного. Мечты и мир практицизма не могут долго сосуществовать.
Я сделал последний глоток шерри и отставил бокал в сторону.
– Я хочу ее увидеть.
– Конечно, – сказал он.
Он прошел через комнату и сделал мне знак. Я последовал за ним.
Он открыл дверь и мы прошли в другую комнату большего размера также с множеством книг и картин. Он пошел дальше, а я остановился около картины в нише слева от меня. Это был портрет женщины с вьющимися волосами и большими темно-серыми глазами. На ней была старомодная шляпка и платье в стиле ампир с открытой шеей и плечами, украшенное цветами. Я остановился и не мог отвести взгляда от этих загадочных глаз, темной массы волос.
– Пойдемте, – позвал Элисон, останавливаясь в проеме двери.
– Сибрайт Элисон очень похоже на сценический псевдоним, – сказал я. – Вы когда-нибудь играли на сцене?
Он прищурил глаза.
– Возможно. А почему вас это интересует?
В ответ я тоже пристально посмотрел на него. Картина была увеличенной копией той, что была у меня в миниатюре – единственный портрет моей матери Элизабет. Сомневаюсь, знал ли он о его существовании.
– Мне как-будто знакома эта леди, – сказал я.
Он пожал плечами.
– Портрет достался мне как часть собственности, которую я приобрел. Очень хорошо смотрится на этой части стены.
У меня закружилась голова. С тех пор как я познакомился с этим человеком, ничто не производило на меня такого сильного впечатления, как это.
– О, – сказал я и повернулся, чтобы идти.
Он миновал дверной проем и прошел в следующую комнату с высоким потолком, заполненную книгами, оружием и картинами. Я быстро вернулся назад и провел пальцем по пыльной бронзовой пластине, на которой была подпись к картине.
– Элизабет Арнольд, – прочел я и поспешил за Элисоном.
Это было имя моей матери, хотя это подтверждение моей догадки было уже излишним. Неужели он тот человек, который бросил ее… Но это был другой мир, а не тот, которому я принадлежал. Ceteris Panibus, он был отец По, а не мой. Но на этой Земле было все не так, как на моей. А это означало, что мне никогда не удастся точно узнать, жертвовал ли он своим сыном в этом деле осознанно и преднамеренно. И был ли мой отец там, дома, похож на этого человека.
– Здесь очень мило, – сказал я, догнав его. После этих двух комнат дверей уже не было, теперь мы проходили через сводчатые проемы в готическом стиле, задрапированные красной или голубой материей. Я начал догадываться, что эта галерея проходила вдоль большей части здания.
– Вы не помните своих родственников, не так ли? – сказал он спустя какое-то время.
– Наверное, нет. Я был так мал.
Мы дошли до конца галереи и повернули направо. По короткому коридору мы прошли мимо проема, выходившего во двор, где довольно большая группа вооруженных людей коротала время, от скуки разглядывая друг друга с противоположных сторон двора.
– Команды атлетов? – предположил я.
Он ухмыльнулся.
– Да. Моя и их. Они здесь для того, чтобы мы не сомневались в честности друг друга.
– Так вам пришлось объединиться, чтобы дать цену, назначенную Ван Кемпеленом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24