На «Рио-Игуассу» было найдено много газет. В одном из иллюстрированных журналов моряки «Карлсруэ» обнаружили очень хороший рисунок, изображавший гибель немецкого крейсера «Майнц» во время боя в Гельголандской бухте 28 августа 1914 года. На рисунке корабль был уже наполовину под водой, но его орудия продолжали вести огонь по англичанам. Картинку наклеили на картон и повесили в матросском кубрике, снабдив патриотическими пояснениями. Это положило начало создания на «Карлсруэ» стенгазеты для матросов, выпускаемой офицерами по материалам иностранной печати.
IV
Итальянский пароход «Аскаро», на котором призовой офицер с «Карлсруэ» чуть не умер от царивших там запахов, по прибытии в Сент-Винсент на островах Зеленого Мыса сообщил о встрече с «Карлсруэ». От него, собственно, британское командование и узнало о районе, где оперирует немецкий крейсер. Шведский же пароход «Принцесса Ингеборг», придя в Буэнос-Айрес, о встрече с «Карлсруэ» ничего не сообщил. Эскадра адмирала Крэдока в это время ушла на юг, ожидая подхода крейсеров адмирала графа Шпее. Английские крейсера «Корнуэлл», «Бристоль» и «Македония» действовали севернее, не спускаясь ниже мыса Сан-Рокье. Так что район, выбранный замечательной интуицией капитана 2 ранга Келера для действий вверенного ему крейсера, мог считаться практически безопасным.
Но у «Карлсруэ» были свои заботы. С момента ухода из Германии в июне 1914 года крейсер фактически был все время на Ходу. Периодически корабль нуждался в чистке котлов и переборке машин. 23 сентября Келер решил заняться профилактическими регламентными работами. "Так как английские силы находились, по-видимому, от нас далеко, то можно было несколько дней посвятить этим работам, — отметил в своем дневнике старший лейтенант Ауст. — Мы отошли на порядочное расстояние от судоходных путей, чтобы, стоя с разобранными машинами, избежать всяких неприятных сюрпризов в виде неожиданного появления крейсеров противника. Из-за частых угольных погрузок крейсер очень сильно страдал. Краска на борту была во многих местах отбита, и корпус в этих местах покрылся ржавчиной. От линолеума на верхней палубе осталось только жалкое воспоминание. Старший офицер усиленно занялся приведением крейсера в приличный вид. В остальном жизнь шла обычным порядком. Матросы забавлялись ловлей акул на наживку; офицеры — стрельбой по ним из винтовок. В свободное время каждый старался найти себе местечко, чистое от угля, чтобы заняться чтением или подремать.
Лучше всего было, конечно, на командном мостике, где всегда было чисто. Поскольку шканцы и остальная верхняя палуба были заняты углем, наверху единственным местом подышать свежим воздухом была кормовая надстройка. Впрочем, иногда ветер и туда приносил тучи угольной пыли. Когда же уголь убрали со шканцев в угольные ямы и произвели полную приборку, тогда мы стали и там прогуливаться, занимаясь укреплением мускулов по системе доктора Мюллера, что было безусловно необходимо. Наш командир также охотно принимал участие в этих упражнениях.
После ужина команда обыкновенно собиралась на баке, а офицеры — на мостике, чтобы послушать музыку. Когда крейсер уходил из Германии, было приложено много трудов и стараний составить корабельный оркестр, и его игра заметно отличалась по исполнению от игры обычных корабельных оркестров.
По воскресеньям на шканцах совершалось короткое богослужение, после которого на юте играла музыка. На шканцах тогда подавались прохладительные напитки и папиросы. Во время этих концертов сопровождавшие нас пароходы обычно приближались, и на «Крефельде» была видна собравшаяся у лееров толпа в несколько десятков людей разных национальностей, внимательно слушавших разнообразный репертуар нашего оркестра. К обеду по воскресеньям и ежедневно к ужину командир приглашал нескольких офицеров к себе. Разговор, естественно, касался политических тем, потом переходил на положение дел на родине и завершался воспоминаниями о наших семействах, от которых с конца июня мы не имели никаких известий. В заключение командир провозглашал тост за здоровье наших близких".
28 сентября, завершив импровизированные ремонтные работы, «Карлсруэ» вышел на рандеву с «Асунсьоном» для пополнения запасов угля. «Асунсьон» перегрузил к себе весь уголь со «Стратроя», после чего бывший английский пароход был потоплен, а его команда перевезена на «Крефельд». 29 сентября на «Карлсруэ» начался очередной «праздник угля», как матросы называли изнуряющие угольные погрузки. Настроение экипажа резко повысилось, когда радисты из потока радиограмм выловили известие о том, что французская крепость Мобеж, осажденная германскими войсками, капитулировала. В плен попали четыре французских генерала, 40000 солдат, было захвачено 400 орудий. Были краткие сообщения и о лихих действиях крейсера «Эмден» в Индийском океане.
1 октября «Карлсруэ» вышел в район, выбранный Келером для охоты. Вся верхняя палуба и шканцы крейсера были покрыты полутораметровым слоем угля. Только у артиллерийских орудий были свободные островки. «Карлсруэ» тяжело поднимался на волне, корма крейсера сильно вибрировала. 2 октября «Карлсруэ» снова встретился в море с «Асунсьоном». Пароход привез много важнейших известий. Одно было печальным, извещавшим о гибели германского вспомогательного крейсера «Кап Трафальгар». Было также сообщение о том, что эскадра адмирала графа Шпее направляется в Южную Америку и что английские броненосные крейсера «Гуд Хоуп», «Манмоутс» и «Глазго» спешат на юг, чтобы ее перехватить. Еще три английских крейсера, судя по сообщениям, огибали мыс Горн, направляясь к чилийскому побережью, где все предсказывали в ближайшее время очень интересные события. Много сообщений было также о хронической нехватке топлива в Бразилии. Было сокращено потребление электроэнергии в больших городах. Сильно уменьшился и поток грузов по железным дорогам. Правительство Бразилии запретило вывоз топлива из страны, однако, это не мешало английским судам уходить из Бразилии с полными трюмами угля. Страна на практике демонстрировала растяжимость понятия «нейтралитет».
С 3 по 5 октября «Карлсруэ» тщетно искал добычу. Только вечером 5 октября «Крефельд», посланный на разведку в восточном направлении, прислал радиограмму: «Вижу какой-то пароход».
У парохода, шедшего гораздо восточнее обычных торговых путей, были, видимо, на это какие-то веские основания. Погоня за ним продолжалась более двух часов. Выяснилось, что это английский пароход «Фарн», идущий с грузом превосходнейшего кардиффского угля (7000 т) из Барри в Монтевидео. Так как немецкая команда, составленная для «Стратроя», и друзья-китайцы остались без дела, Келлер решил «Фарн» не топить, а превратить в угольный транспорт своей «эскадры». Таким образом, капитан-лейтенант резерва Любипус получал в командование уже второе судно. У капитана 2 ранга Келера снова возникла мысль послать этот транспорт с углем навстречу эскадре адмирала Шпее, когда станет известно, что она находится уже достаточно близко. Пока же «Фарн» решено было отправить к «Асунсьону», чтобы там он ждал дальнейших распоряжений.
Дело в том, что на «Карлсруэ» снова услышали близкое радио с какого-то английского крейсера. Ночью оно принималось уже настолько отчетливо, что Келер решил отойти на 30 миль к востоку, где снова встал, застопорив машины. Интуиция снова не подвела Келера. В это время «Бристоль» осматривал побережье Бразилии, а «Корнуэлл» и «Македония» крейсировали совсем близко. 6 октября «Корнуэлл» осмотрел риф Рокас, а затем подошел к острову Фернандо Наронья. Оттуда британский крейсер направился к рифам Сент-Пол, пройдя утром 7 октября через место, где был захвачен пароход «Фарн».
Пока британские крейсера прочесывали район действий «Карлсруэ», германский крейсер, находясь в 30 милях к востоку, ждал появления новой добычи.
Ждать пришлось недолго. На рассвете 6 октября с «Рио-Негро» доложили о появлении на горизонте столба дыма. «Карлсруэ» дал ход и вскоре обнаружил английский пароход «Ницето де Ларинага», идущий из Буэнос-Айреса в Лондон с грузом овса и маиса (8000 тонн). На пароход была отправлена призовая команда. Получив ее доклад, Келер принял решение пароход потопить. Команду свезли на «Крефельд». Этот английский пароход имел мощную радиостанцию, но не сделал даже попытки сообщить английским кораблям, что его преследует германский крейсер, хотя погоня продолжалась около часа. Из журнала входящих и исходящих радиограмм стало известно, что пароход получил предупреждение с крейсера «Бристоль» о нахождении в этом районе «Карлсруэ» и рекомендацию взять, примерно, миль на 30 восточнее. По случайному совпадению, «Карлсруэ», чтобы избежать встречи с английским крейсером, тоже отошел на 30 миль к востоку.
Чтобы произвести впечатление на английского капитана, ему сказали, что о его курсе на «Карлсруэ» знали заранее. Удивленный капитан проговорился, спросив, известно ли командиру «Карлсруэ», что следом за ним идет еще один английский пароход, также вышедший из Буэнос-Айреса, но обладающий меньшей скоростью. Оказалось, что британский капитан сказал правду.
2 октября в 07:00 обещанный пароход уже показался на горизонте. «Карлсруэ» медленно пошел к нему навстречу. Название парохода оказалось «Линрован». Он шел из Буэнос-Айреса с грузом зерна в Лондон и Ливерпуль. Кроме того, в трюмах судна был сахар, сало в бочках и 12 автомобилей. Келер решил пароход потопить. Капитана и команду перевезли на «Крефельд». Вместе с капитаном на борту парохода находилась его больная жена и ее молодая сиделка.
Это были первые женщины, захваченные «Карлсруэ» в плен в ходе корсарских операций. Старший артиллерист крейсера старший лейтенант фон Борне попросил командира использовать этот пароход для учебных стрельб в качестве щита. Келер согласился и, дождавшись ухода «Крефельда» с пленными, «Карлcруэ» произвел по «Линровану» одну стрельбу с большого расстояния практическими снарядами и несколько стрельб с меньших расстояний бракованными снарядами. В 15:00 пароход пошел ко дну. «На глубине его грузовые люки сломались, — вспоминает старший лейтенант Ауст, — и из трюмов всплыло все, что было в состоянии плавать — главным образом, бочки с салом. Командир хотел, пройдя крейсером взад и вперед по этому месту, заставить все это расплыться в разные стороны, но бочки опять собирались вместе. Сейчас же появились акулы и начали драться из-за кусков сала, вывалившихся их разбитых бочек. На этот раз акулам досталась невиданная никогда в этих местах добыча: на бочках тысячами сидели спасшиеся после гибели парохода жирные крысы. Плавание по месту, где незадолго до этого утонул пароход, весьма опасно, Все его деревянные части — реи, стеньги, грузовые стрелы — благодаря их большой плавучести срываются на глубине со своих мест и с большой скоростью всплывают на поверхность. То же самое происходит и со шлюпками. Толщина разорванных снастей, которыми они были прикреплены к своим местам, свидетельствует о том, какая сила стремительно толкает их вверх. Я считаю, — заключает Ауст, — возможным, что поднимающиеся с огромной скоростью на поверхность бревна могут пробить днище корабля».
8 октября, едва взошло солнце, как сигнальщики «Карлсруэ» обнаружили на горизонте еще один пароход. Пароход на большом расстоянии поднял английский флаг, но, угадав в «Карлсруэ» врага, спустил флаг и попытался уйти. По голубой трубе с черным верхом и широкой белой маркой на немецком крейсере догадались, что пароход принадлежит ливерпульской компании «Лэмпорт и Нольт».
Через час крейсер нагнал английское судно. Название парохода оказалось «Сервантес». Он шел из Буэнос-Айреса в Ливерпуль с грузом сахара, шерсти, шкур и корма для скота (4500 т). Команда (45 человек) состояла исключительно из англичан. Кроме того, на пароходе оказалось четыре пассажира-латиноамериканца, с чем морякам «Карлсруэ» пришлось столкнуться впервые. Всех перевезли на «Крефельд», а пароход взорвали по новой методике, прикрепив подрывные заряды с наружной стороны борта ниже ватерлинии. Новая методика оказалась очень успешной — получив огромную пробоину, «Сервантес» быстро затонул.
47 новых пленных напомнили капитану 2 ранга Келеру, что вопрос их дальнейшего содержания на «Крефельде» уже перерос в проблему. Пленных набралось уже 408 человек, и принадлежали они к двадцати различным национальностям. Из числа подданных воюющих с Германией стран было захвачено 205 англичан, 8 финнов, 7 русских и 2 француза. Из представителей нейтральных стран имелись 107 китайцев, 22 испанца, 10 голландцев, 13 шведов, 4 американца, 2 итальянца, 3 чилийца, 4 норвежца, 1 датчанин, 3 швейцарца, 2 мексиканца, 1 эквадорец, 1 кубинец, 1 араб. Всего 175 человек.
Капитан 2 ранга Келер пригласил к себе на совещание капитана «Крефельда» Фита, обсудив с ним вопрос, где лучше всего высадить пленных. В итоге был выбран порт Тенериф на Канарских островах. Келер приказал Фиту войти в Тенериф не ранее 22 октября, считая, что эти десять дней он еще сможет оставаться в этом районе.
Командир «Карлсруэ», видимо, полагал, что район его действий еще не известен противнику. В действительности, англичане знали, в каком районе оперирует германский крейсер, но просто не могли выделить туда ни одного корабля. Адмирал Крэдок со своим отрядом ушел к мысу Горн на перехват эскадры адмирала Шпее, и район действий «Карлсруэ» ныне находился в зоне ответственности адмирала Стодцарта. После ухода Крэдока Стодцарт получил приказ идти в Пернамбуко, где вступить в должность «старшего морского начальника района севернее Монтевидео», подняв флаг на крейсере «Карнарвон». Вместе с крейсерами «Бристоль» и «Орама» адмиралу предлагалось занять позицию для охраны торговых путей, ведущих в Монтевидео. Из Средиземного моря в распоряжение адмирала Стодцарта был послан броненосный крейсер «Дифенс» на случай, если эскадре Шпее удастся незамеченной проскочить мимо отряда адмирала Крэдока.
О «Карлсруэ» в этой обстановке все как-то и забыли, так что германский крейсер продолжал действовать практически без помех. В 23:00 8 октября с «Карлсруэ» увидели в море пароходные огни и около полуночи холостым выстрелом остановили английский пароход «Прут-Лондон», идущий из Чили в Сент-Винсент с грузом 2300 т ячменя и 3500 t селитры. Утром 9 октября команду парохода перевезли на еще не успевший уйти «Крефельд». «Прут-Лондон» был взорван и около 10 часов утра затонул. В тот же день после полудня на «Карлсруэ», в буквальном смысле, наткнулся испанский почтовый пароход «Кадикс». На пароходе было столько пассажиров, что он накренился, когда все они сгрудились на одном борту, чтобы посмотреть на «Карлсруэ».
«Вид нашего крейсера мог навести пассажиров на многие мысли, если бы они что-либо понимали в морском деле, — записал в своем дневнике старший лейтенант Ауст. — Во всяком случае, следы наших частых угольных погрузок должны были обратить на себя их внимание. Единственная вещь, которая, как и в мирное время, блистала чистотой, это был наш флаг. Они не могли надивиться на наших шлюпочных гребцов. Все думали, что мы почти умираем с голоду, но наши люди совсем были не похожи на голодающих — хороший, обильный и всегда свежий запас провизии, пополняемый с призов, послужил им на пользу. От солнца они сделались чернокожими, и их можно было принять за индейцев. Они могли бы служить хорошей рекламой правильного режима — общее состояние здоровья было очень хорошим. И только этим можно объяснить, что команда легко переносила усиленную работу при угольных погрузках и разгрузках пароходов под палящими лучами солнца. Больше всех, конечно, от жары страдали кочегары. Поэтому у них не было таких готовых лопнуть от здоровья лиц, как у матросов. Но и у них не было серьезных заболеваний. Пароход „Кадикс“ был скоро отпущен и выразил свою благодарность за то, что не долго задерживали, могучими гудками, на которые мы с удовольствием ответили тем же. Кроме того, мы пожелали ему счастливого плавания».
Утром 10 октября «Карлсруэ» задержал норвежский пароход «Бергенхаус», который после осмотра был отпущен. Приближалась очередная погрузка угля, и крейсер повернул на рандеву с «Асунсьоном» и «Фарном».
"11 октября, — вспоминает старший лейтенант Ауст, — когда «Карлсруэ» около 15 часов приблизился к месту, где нас ожидал «Асунсьон», сигнальщик доложил, что видны три парохода. Его обругали за то, что он не умеет считать даже до трех, но он стоял на своем, и, действительно, скоро мы увидели с мостика шесть мачт, а спустя некоторое время и сами пароходы. Один из них при нашем появлении стал уходить полным ходом, два другие остались спокойно стоять на месте. Одновременно с этим из радиорубки доложили, что «Асунсьон» просит помощи, так как его преследует неприятельский корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52