С ее приходом стало чуть
веселее. Твердислов очень забавно к ней клеился, а она всячески ему подыг
рывала. Но все равно ученые мужи и дама большую часть рабочего времени тр
епались на научные темы, отчего Виктор сатанел.
Всего лишь раз в течение этого томительного месяца их посетил таинствен
ный благодетель Константин Николаевич Поваров Ч молодой, не старше три
дцати (а скорее всего чуть за двадцать), красивый, холеный парень. Он смеял
ся, балагурил и успокаивал общество: «Я понимаю, что, пока нет оборудовани
я, вы не можете плодотворно работать, но и этот месяц я вам полностью плачу
Ч потом наверстаете. А пока займитесь фундаментальной частью проблемы
. И, ради всего святого, простите мне мою молодость. Я понимаю, она вас смуща
ет, но вспомните, господин Голиков полком командовал, будучи значительно
меня младше, а его внук под литературным псевдонимом деда возглавил пра
вительство, будучи немногим меня старше. К тому же открою маленький секр
ет: я всего лишь ваш скромный куратор, за мной стоит одна солидная фирма, д
о поры пожелавшая сохранить инкогнито и крайне заинтересованная в иссл
едованиях биологии клетки, причем самыми революционными методами...»
Говорил Костя много, складно, но как-то все вокруг да около. Твердислов чт
о-то мямлил про расплывчатость научной задачи, Екатерина, ухмыляясь, спр
ашивала, когда же все-таки поставят оборудование и реактивы, а Костя толь
ко посмеивался, похлопывал по плечу профессора, целовал ручки доктору и
подмигивал Виктору. Он производил впечатление на редкость обаятельног
о, вполне искреннего и хорошо воспитанного парня. Шутки его были безобид
ны, а уважение к ученым казалось неподдельным. Только вот Мышонок его поб
аивался. Это заметили все, и стервоза Екатерина, не удержавшись, съязвила
на тему «кошки и мышки» и «бесплатного сыра», отчего Кирилл смутился, а Ко
нстантин Николаевич залился чистым, детским смехом...
Надо ли удивляться, что, когда наконец Мышонок приехал от Кости с деньгам
и, да еще и с презентом Ч бутылкой баснословно дорогого вина, все, приняв
по рюмочке, дружно решили двинуть в ближайший ресторан.
Так же неудивительно и то, что осатаневший от общения с учеными светилам
и Виктор, увидев на подходе к ресторану усаживающегося в белый «Мерседес
» Костю, да еще в обществе очаровательной девушки, кинулся здороваться с
молодым меценатом, мечтая зазвать его с ними в ресторан. Вот тут-то его и у
держала Екатерина. Разумеется, она заботилась вовсе не о репутации Викто
ра в глазах «благодетеля». Просто подруга Кости была ослепительно краси
ва, и Екатерина вовсе не желала весь вечер наблюдать, как мужики за ее стол
иком пялятся на «эту прошмандовку».
Костя и его спутница благополучно уехали на роскошной машине и, к велико
му сожалению Виктора, не заметили топающих вслед по тротуару научных раб
отников.
Виктор вспомнил, как за распитием первой бутылки коньяка под цыпленка та
бака Мышонок объяснил, отчего им на пути с работы в кабак повстречался Ко
нстантин Николаевич. Оказалось, он живет совсем рядом с помещением, кото
рое снял для лаборатории. Проживает вдвоем с матушкой в просторных трехк
омнатных хоромах (кстати, и сам Мышонок жил неподалеку, буквально в пяти м
инутах ходьбы. Виктор однажды был у него, чинил компьютер и очень позавид
овал столь удобному местожительству. Самому-то ему приходилось добират
ься до службы на метро и двух автобусах). А вот «эту Костину деваху» Мышоно
к тоже видел впервые, хотя и бывал в гостях у шефа не раз и не два. Зато выясн
илось, что девицу где-то видела Екатерина. Где именно, Виктор так и не поня
л. Докторша что-то рассказывала про ведьм, колдовство и любовные приворо
ты, а стремительно хмелеющий Виктор под общий смех пытался разобраться,
«при чем тут ведьмы с наворотами», потом прекратил бесплодные попытки, а
после третьей бутылки, на сей раз уже не коньяка, а водки, пригласил Екатер
ину на медленный танец...
Что было дальше, он, как ни старался, вспомнить так и не смог. Предпоследне
е смутное видение Ч серьга у нее в ухе и его шепот в это ухо про то, как она
его «околдовала». Последнее Ч «колдунья» в позе наездницы верхом на его
животе, жалобный скрип несчастной старой лежанки и сладострастные стон
ы похотливой русской бабы, которая, ежели припрет, и с конем может, и в горя
щей избе не прочь...
Ч Витя! Ч крикнула она из ванной. Ч Принеси мою сумочку и шмотки! Пожалу
йста!
Виктор послушно пошел искать одежду, на ходу допивая последнюю бутылку п
ива.
Шмотки действительно оказались разбросанными по полу возле входной дв
ери. В прихожей у Виктора стоял массивный дубовый шкаф, где размещалась в
ся его одежда. Похоже, вчера спьяну он искренне хотел разыскать в шкафу чи
стое постельное бельишко, но так и не смог. Створки шкафа оказались откры
тыми, а рядом с женским бельем на полу грудой лежали простыни, пододеяльн
ики вперемешку с десятком его носков и трусов.
«Мне, наверное, вообще нельзя пить, Ч с досадой подумал Виктор. Ч Хорошо,
еще буйствовать вчера не начал, а то ведь запросто мог и Мышонку ни за что
ни про что морду набить, и старика Твердислова помять...»
Ч Витя! Ты чего, спать лег?!
Ч Да иду я! Иду!
Он наскоро натянул на себя что под руку попалось и, собрав в охапку ее одеж
ду, отнес весь ворох в ванную, не забыв положить сверху модную сумочку.
Потом, разбирая груды тряпок на полу, Виктор с удовольствием обнаружил в
кармане потертой кожаной куртки вспухший от долларов бумажник и пошел п
рятать деньги. Он едва успел сунуть их в томик Фенимора Купера и поставит
ь его обратно на этажерку, как в комнату вошла Екатерина.
Ч Ну, любовничек, как я выгляжу?
Ч Быстро ты оделась, однако...
Ч Школа! Однажды, когда еще в институте преподавала, забавлялась со свои
м дипломником у него дома, вдруг Ч кто-то ключ поворачивает в двери. А он т
олько что с меня трусики стащил, представляешь? Я голая, он одетый, и в квар
тиру дверь открывается! Мальчик в отпаде, а я ему: иди задержи домочадцев н
а пару минут. За тридцать секунд полностью оделась, представляешь? И тут в
комнату вбегает его мамаша и кричит что-то про шлюх, про триппер, а меня ув
идела Ч так и отпала... Потом чинно баловались кофейком с конфетами, и я ра
ссказывала смущенной мамашке про то, какой ее сынок перспективный студе
нт...
«А ведь они с Твердисловом достойная парочка, Ч подумал Виктор. Ч Тот л
юбит молоденьких девочек, эта Ч молоденьких мальчиков, полная половая с
овместимость».
Ч Ну все, Витя. Сейчас только мордаху чуть подкрашу, и на работу, а ты, как и
договорились, опоздаешь на полчасика. О'кей?
Ч Ладно...
Ч Чудесненько, милый! Давай-ка я тебя последний разик поцелую и побегу! Н
у, подойди к тете, не бойся, мальчик...
Как только она ушла, Виктору отчаянно захотелось курить. Он все обыскал, н
о сигареты будто корова языком слизала. Даже в пепельнице не было ни одно
го приличного окурка. Чертыхаясь, он с трудом зажег истлевший почти до фи
льтра хабарик «Мальборо», собрался уже затянуться, и вдруг совсем некста
ти зазвонил телефон. От неожиданности столь желанный источник дыма выпа
л из пальцев и рассыпался на полу мелкими искрами.
Ч Зараза! Ч Виктор с силой раздавил пяткой поганый окурок, подошел к те
лефону. Ч Алло! Слушаю!
Ч Ты чего это злой такой?
Ч Это кто?
Ч Не узнал? Богатым буду, ты, кстати, тоже...
Ч Кто это?!
Ч Да я, я! Игорь.
Ч А-а. Привет...
Ч Привет. Ничего, что я так рано? Хотел до десяти обождать, но...
Ч Ничего. В принципе, ты меня случайно застал, по идее, я уже должен двигат
ь на службу.
Ч Что я слышу?! Скворцов пошел служить! Сенсация!
Ч Зашел бы позавчера, как договаривались, я бы тебе все рассказал, и пивк
а бы попили.
Ч Извини, старик, я собирался, но вдруг одна Лялька подвернулась... Пиво-то
как? Живо?
Ч Выпил.
Ч Жалко... А я тебе, знаешь ли, по делу звоню, хочу одну халтурку предложить.

Ч Сколько платят?
Ч Как в прошлый раз.
Ч Нет! За копейки я больше не горбачусь. В прошлый раз сделал для тебя иск
лючение, а теперь извини.
Ч Не спеши отказываться, Витя, время терпит до понедельника. Подумай хор
ошенько. Деньги смешные, зато полная надега. Сто процентов, что не кинут.
Ч Нет, Игорь, на меня не рассчитывай.
Ч Слушай, сегодня у нас что, пятница?
Ч Ага. Тринадцатое число. Черная пятница.
Ч Ну вот, тем более не спеши. Я тебе перезвоню вечером в воскресенье, да?
Ч Звони, но вряд ли я передумаю.
Ч А ты сначала подумай, потом передумывай. Тебе что, деньги не нужны?
Ч Сейчас нет.
Ч Крутым стал, да?
Ч Вроде того... Извини, Игорь, я спешу, давай прощаться.
Ч Так я перезвоню в воскресенье? Или подъеду, поговорим...
Ч Хорошо, приезжай или звони. Все, пока, я побежал.
Виктор повесил трубку. Конечно же, послезавтра Игорь «забежит». Зря он с п
охмелья проболтался, что при деньгах, Игорь теперь будет просить в долг, о
тказать старому другу трудно, а дать Ч все равно что подарить. Хотя, если
подумать, можно и неприятных разговоров избежать, и себя не обидеть. Ведь
теперь вполне можно позволить себе купить у Игоря тот самый боевой топор
Ч бердыш семнадцатого века... Собственно, не кто иной, как друг детства Иг
орь, послужил первопричиной его страсти. У Игоря была богатейшая коллекц
ия, собирать старинное оружие начал еще его дед, явно увлекавшийся боевы
ми топорами. Были в ней и двойные арабские топоры с почти круглыми выпукл
ыми лезвиями-полумесяцами и украшениями в виде колокольчиков, с помощью
которых воины привлекали к себе внимание во время битвы, и боевые молоты-
чеканы, так называемые «попугаи», прозванные так за длиннющий «клюв», ко
торый при ударе вклинивался в места сочленений пластинчатого рыцарско
го доспеха, и томагавки, точнее, топорики первых переселенцев-англичан. Н
астоящие же индейские томагавки делали из дерева, и они чем-то напоминал
и бумеранг с более крутым изгибом.
Естественно, мальчик Витя страшно завидовал мальчику Игорю Ч наследни
ку такого фантастического по детским меркам богатства. И когда Витин отч
им подарил ему на пятнадцатилетие настоящий «кинжал милосердия» (таким
и добивали раненых воинов на поле брани), Виктор впервые назвал Николая П
авловича папой. Где Николай Павлович добыл кинжал, так и осталось загадк
ой. Витя часто спрашивал об этом, но тот все отшучивался: «Подрастешь, расс
кажу». Так и не рассказал. Витя ушел в армию, и ровно через год родители пог
ибли в автомобильной катастрофе...
Сидя на кушетке с телефонным аппаратом на коленях, Виктор привычным взгл
ядом окинул свою коллекцию. Собственно, собирал он, что называется, «ассо
ртимент». Абсурдно, с точки зрения настоящего коллекционера, но Виктор н
икогда не контрился на одном каком-то веке, стране или типе оружия. У него
был свой принцип Ч разнообразие. Хотелось иметь всего много, и чтобы сам
ое разное...
«Надо бы пыль с клинков смахнуть. Вон „кинжал милосердия“ аж серый от пыл
и. Стыдно, Скворцов! Ч поморщился Виктор. Ч И вообще, надо убраться в квар
тире... как-нибудь... Но в первую очередь Ч покурить!»
Он тряхнул головой (знал, что, разглядывая свои сокровища, часто теряет ощ
ущение времени), взглянул на часы. Ого! Пора бежать, а то не то что на полчаса
, а и вовсе только к обеду на службу поспеет. Хорошо, хоть деньги на такси те
перь есть...
К счастью, частника удалось поймать почти сразу, как только он купил в лар
ьке вожделенную пачку сигарет. Покуривая на заднем сиденье «Жигулей», Ви
ктор прикинул, что в принципе опоздает минут на сорок, никак не больше. Хор
ошо все-таки, когда есть деньги. Не надо ждать автобуса, потеть в метро. Мах
нул рукой, и все! Стальной конь несет тебя, куда скажешь, превращая обычные
часы утомительной езды в муниципальном гужевом транспорте в приятные м
инуты лихой скачки на хорошем скакуне. Правда, вот через центр быстрее пе
шком пройти... Кстати, завтра, в субботу, надо бы прошвырнуться по центру: об
новить гардероб, холодильник затарить... Все как будто складывается хоро
шо, но почему-то есть ощущение ошибки. Что-то он сделал не так. Точно! Забыл
позвонить в ментуру, поставить квартиру на сигнализацию. Вот умора: вчер
а вечером на автопилоте отзвонился ментам, снял квартиру с охраны (как Ч
не помнит, но ведь ночью в дверь никто не ломился и телефон молчал), а сегод
ня так захотелось курить, что из квартиры пулей вылетел, даже шнурки толк
ом не завязал.
«Ладно, Ч подбодрил себя Виктор, Ч дверь на ключ я закрыл, помню отчетли
во, будем надеяться, коллекцию никто за день не сопрет... Как будто хоть раз
за все эти годы кто-то ее пытался умыкнуть, Кому она вообще, кроме меня, нуж
на? Десятку таких же фанатов, постаревших мальчиков?... Приду, нужно будет п
одколоть Екатерину, что, мол, Твердислов с его тягой к перочинным ножикам
и любовью к киевскому „Динамо“ тоже мальчик».
Ч Погодка-то, а? Разгулялась!
Ч Извините, что? Ч Виктор повернулся к водителю.
Ч Первый день солнце, говорю. Весна... Дальше куда ехать? Вот она, твоя улиц
а.
Ч К тому вон магазину, пожалуйста, под вывеской «Товары для дома».
Ч Продавцом работаешь?
Ч Нет, не продавцом. Здесь больше нет магазина, вывеску снять не успели.
Ч А что тут теперь? Обменный пункт?
Ч Научно-исследовательская лаборатория.
Ч Иди ты! То-то, я гляжу, витрины закрашены... Слушай, дружище, раз ты ученый,
может, тебе медь нужна, пятьдесят метров телефонного кабеля есть. Дешево!

Ч Спасибо, не надо.
Ч А ртуть не нужна? У меня теща на химзаводе пашет, там ртути Ч залейся.
Ч Нет, у нас биологическая лаборатория.
Ч Бездомных собак принимаете?
Ч Нет, извини. На вот пятнадцать баксов за проезд. Нормально? Не обидел?
Ч Нормально... Жалко, что собак вам не нужно, а то я бы помог, задешево...
Шутя расставшись с двумя зелеными бумажками, Виктор вылез из автомобиля
, взглянул на часы. 10.35. Очень хорошо.
Он не спеша подошел к дверям бывшего магазина, привычно подумал о необхо
димости капитального ремонта помещения и о том, что, в принципе, это не его
дело.
Помещение, которому суждено было стать вотчиной ученых, до сих пор сохра
нило некоторые черты торговой точки, но успело приобрести и некоторую на
укообразность. На бывших прилавках выстроились в ряд пузатые колбы, рето
рты и прочие экзотические емкости с кислотами и всякой химической дрянь
ю. В углу повесили огромную грифельную доску, рядом поставили компьютер
и массивный электронный микроскоп. В другом углу начали строить вытяжку
, а посередине торгового зала установили огромный, длиннющий стол, вечно
заваленный бумагами и залитый чаем. Однако пока сохранялось ощущение ин
ородности научно-исследовательских аксессуаров в огромной прямоуголь
ной комнате, где совсем недавно каменный пол ежечасно топтали десятки по
купателей. Впрочем, эта картина диковинного интерьера за месяц приелась
, и Виктор перестал удивляться ее нелепостям.
Он потянул на себя ручку двери. Не заперто. Значит, пришли еще не все. У них п
овелось: кто придет последним, закрывает дверь на засов.
«Конечно, не все, Ч улыбнулся он, Ч я, например, еще не на работе».
С улыбкой на лице он и вошел в помещение лаборатории.
Ч Добрый день, я опоздал, изви... Ч Он начал произносить заготовленную фр
азу, но слова застряли в горле.
Первое, что бросилось в глаза, Ч распростертое у самого входа мертвое те
ло Екатерины.
Она лежала на спине, нелепо раскинув руки в стороны и неестественно согн
ув ноги. Широко открытые глаза с удивлением смотрели в потолок, ядовито-ж
елтые волосы утопали в темно-багровой лужице крови.
Виктор сразу понял, что она мертва, хоть и увидел покойника впервые в жизн
и. Когда погибли родители, он служил в армии, сообщение о трагедии пришло с
лишком поздно, и на похороны он опоздал. Родителей хоронила двоюродная т
етка, до сих пор здравствующая, а других близких родственников у него не б
ыло (когда хоронили бабушку, Вите было пять лет, мама берегла психику ребе
нка, и мертвую бабушку ему не показали). На кладбище, на могилу родителей, В
иктор время от времени ходил. Там он, конечно же, встречался с похоронными
процессиями, однако не мог заставить себя воспринимать виновников этих
мрачных торжеств как мертвых людей.
Кладбищенские покойники казались ему куклами, наряженными манекенами.
В общем, дожив до тридцати пяти лет, он сегодня впервые увидел мертвого че
ловека, и это его потрясло.
Час назад она целовала его этими застывшими сейчас губами, трепала волос
ы вот этой рукой, этими самыми скрюченными пальцами.
Еще сегодня утром то, что лежит возле его ног, было сексуально озабоченно
й женщиной, и ночью он хотел ее.
1 2 3 4 5 6