За спиной остались изрешеченный асфальтовыми дорожками газон, детская площадка с качелями, левее помойка, вдалеке парк. Слово "парк" можно и правомерно поставить в кавычки, ибо в реалиях "парк" не что иное, как кусок леса, чуть более редкого, чем за стеной и за пятидесятиметровой полосой отчуждения по периметру базы.
Обошел дом, где обитаю, можно сказать, с "семьей" (к сожалению, кавычки присутствуют), подхожу к огромной луже окаменевшего асфальта. Эту площадь мы, местные, так и зовем в обиходе - "лужей".
Пересекаю лужу. По правую, увечную руку - приземистое здание гаража, постройка в два этажа, именуемая в обиходе "магазином", и "канцелярия" на этаж выше, на корпус шире.
О магазине стоит сказать особо. В том же здании находится кинозал на первом этаже и медпункт на втором. Хотя медики оккупировали весь второй этаж, но постройку между гаражами и канцелярией все равно "больницей" никто не называет. Здешние крутые не желают лишний раз поминать медиков, как попы черта. Жрачки, шмоток и всякой приятной в быту фигни в магазине всегда полно, а кассовые аппараты отсутствуют. Вместо кассы - компьютер, куда срочник из обслуги заносит наши суммарные траты. Я, например, ни разу не получал зарплаты и я, конечно, спрашивал у Трофима, из какой суммы доходов исходить при планировании месячного бюджета, однако Трофим в ответ лишь рукой махнул, типа, трать сколько пожелаешь. Коммунизм, блин, честное слово.
Заскрежетало слева, поворачиваю голову и вижу колбасу тира, что находится с другой стороны асфальтовой лужи, точнехонько напротив магазина, вижу Трофима, сиречь коменданта базы, подполковника Трофимова, который выходит из тира, забрасывая за плечо пару охотничьих двустволок и прижимая локтем к боку фасонистую замшевую сумку с бахромой.
- Хаудую! - крикнул мне Трофимов и завозился с ключами, с замками дверей в тир.
- Дуюду! - Я замедлил и без того небыстрое ковыляние.
- Куда так раненько?
- Купаться, - я позволил себе маленькую, невинную ложь.
- Дядю Федора не видал?
- Да ну его, - я досадливо отмахнулся культей. - Ну его, шулера. Позавчера дядь Федор уломал в очко сыграть, на американку, продулся я, к черту, в пух. Шесть желаний ему, нах-бля, должен, заманаюсь теперь у Шарика блох ловить, а для Матроскина из магазина сметану таскать.
- Не бери в голову, - улыбнулся Трофим, пряча ключи в карман спортивных брюк трико. От широкой улыбки глубокий шрам на щеке подполковника изогнулся причудливой сороконожкой. - Дядька Федор, он забывчивый. Встретишь его, он и не вспомнит про позавчерашнюю американку. Сам только не напоминай.
- Спасибо за совет.
- Не за что.
Очень интересно, переоденется Трофим к приезду генералов или так их и встретит, в тельняшке, в спортивных штанах с пузырями на коленках и грязных сандалиях? Вполне возможно, плюнет на переодевание и вихрастую башку без соответствующего убора. А к "пустой" голове, как известно, руку не прикладывают. Возможно, вместо "здравия желаю" поприветствует Трофим генералов панибратским "здрасть", сомнет шрам улыбкой и сообщит: мол, ежели желаете, господа хорошие, не только рыбалки, но и охоты, дык, за ради Бога-Христа, ружьишки в готовности.
Трофим пошел к распахнутым дверям каптерки, к непрезентабельному, однако довольно просторному сараю с печной трубой над плоской крышей. Один угол сарая упирался в кирпичный бок соседа-тира, за другой угол убегает широкая, в две полосы, проезжая дорога. Вдали виднеется запруда КПП, стена с башенками, с колючкой поверху и бараки для срочников.
Служба у солдатиков срочников тут на базе - лафа полная. Можно смело сказать - почти альтернативная служба, ей-богу. Солдатня присматривает за сантехникой и электричеством, убирает мусор, охраняет периметр и т.д. и т.п. И вся эта прелесть в обмен на подписку "о неразглашении", всего лишь.
Кстати, даже ежели дембель из обслуги захочет нарушить подписку, ни фига он, болезный, особенного не "разгласит". Ну, разболтает о наличии присутствия охраняемого объекта, мол, есть в лесах, на расстоянии таком-то от столицы, огороженная стенкой с колючкой территория, ну и что? Ну сболтнет, дескать, на означенной территории, в быту называемой "базой", живут подозрительные военные, которые редко наряжаются в форму и субординацию промеж себя не блюдут. Случается, покидают базу, то по одному, то группой, а то и все сразу, и частенько возвращаются не "с воли", куда вроде бы отбывали, а из госпиталя. А некоторые, бывает, не возвращаются вообще. Иногда рыдает навзрыд одна офицерская жена, ставшая вдовой, иногда бабы голосят хором... Короче, ничего по-настоящему ценного солдатик не "разгласит", ибо на самом-то деле он здесь не служит, а прислуживает, и житье у него, как у довольного собственной участью раба на пиратском острове.
О! Нашел! Вернее - нашлось, блин, замечательно точное сравнение. Пиратская база - это в десятку, в яблочко! Дядя Федор, честное слово, типичный старый пират с котом на плече вместо попугая. А Трофим - образцово показательный комендант пиратской крепости. Он и для головорезов свой человек, и на Большой земле в фаворе, и рабов зря не напрягает. И прочие пиратские капитаны да майоры ведут себя, как и полагается по понятиям джентльменов удачи. К знакам отличия, дарованным державой, флибустьеры равнодушны, друг за дружку умрут, ежели понадобится, однако и раненого товарища добьют, не поморщатся, ежели возникнет, конечно, таковая объективная необходимость. Ребят Кореец собирал поштучно, у всех БИОГРАФИИ. Ребята относятся к собственному телу, как к оружию, а к психике, как к электронной оружейной начинке. Ребята умеют молчать о былых ДЕЛАХ, и жизнь научила их не задумываться о будущем. Под стать и жены, у кого они есть женщины, привыкшие к страшным снам, готовые к одиночеству, к потере кормильца, но всегда или почти всегда показно веселые, не жалеющие для мужей и их друзей ободряющих улыбок, верные и надежные боевые подруги. А пиратские детишки избалованы чрезвычайно. Те, которые малыши. Детки постарше, с благословения Ея Величества Державы, отправляются в интернаты с соответствующим уклоном. Ея Величество заботится о преемственности поколений, взяв курс на взрашивание ДИНАСТИЙ, на формирование КЛАНА...
Мои любопытные вороньи глаза зыркали украдкой по сторонам, все подмечая, как бы проводя ревизию давно приевшемуся пейзажу. В моих, переживших полтора года назад сильное сотрясение мозгах всплывали миражи воспоминаний и образов. Моя инвалидная трость, типа "клюшка", стучала резиновым набалдашником по асфальту. Я приближался медленно, но неотвратимо, к дальней оконечности центральной площадки "пиратской" базы, к спорткомплексу, к самому высокому строению и самому глубокому, если забыть о бомбоубежище.
Поднимаюсь кое-как по ступенькам крыльца, толкаю палкой стеклянную дверь - не заперто, значит, Ден в отличие от меня не опоздал на свидание.
Вхожу в холл, иду, хромаю мимо фрески, сработанной в конце семидесятых годов прошлого века. Во всю стенку намалевана Красная площадь, по брусчатке маршируют бравые десантники. В эпоху перестройки анонимный хулиган намалевал две круглые точки над буквой Е, чем изменил смысл надписи на Мавзолее, а дядя Федор периодически пугает Трофима собственным умением рисовать и грозится изобразить на трибуне главного могильника страны Владимира Владимировича.
Сворачиваю к дверце, которую художник из патлатых семидесятых органично вписал в контуры Василия Блаженного. Вхожу в раздевалку, словно в храм, вхожу со словами:
- Честь имею, месье Гусаров.
- А совести не имеешь! Без двадцати шесть, маза фака!
- Неужели? Как бежит время, с ума сойти. Может, спустимся в бассейн, окунемся для начала, а?
- Не, пошли сначала в зал.
- Как хочешь.
Гусар уже переоделся в широченные боксерские трусы до колен, я ограничился тем, что скинул кроссовки и пошел за ним, тоже босым, мимо душевых, мимо поворота к сауне, в зал.
Зал огромен, хоть в футбол играй, причем не мини, утреннее солнце робко светит в бойницы зарешеченных окон под высоким, высоченным потолком. В зале сумрачно и прохладно. Расплывчатые контуры тренажеров в дальнем углу смахивают на пыточные агрегаты средневековой инквизиции. В другом углу кладбище спортивных животных, там валяются изувеченные пиратами легкоатлетические конь и козел, там же болтаются, свисают с вмонтированной в стену консоли кольца, как две петли с виселицы.
- Слышь, Гусар, лучше в мы в парке стрелку забили. Для нашенских забав зала в принципе ни на фиг не нужно. В бассейн бы сходили, так был бы смысл приходить под крышу, а...
- Показывай, - перебил Денис Гусаров.
- О'кей, как скажешь. С чего начнем?
- Со "спотыкалочки".
"Спотыкалочкой" ребята обозвали трюк, при котором исполнитель останавливает прохожего криком. Хитрость в том, чтобы крикнуть коротко и звонко в тот момент, когда человек собирается поднять ногу для следующего шага.
"Спотыкалочка" - фокус из арсенала гэндзюцу. Сие искусство - гэндзюцу было завезено в Японию в эпоху раннего Средневековья из Индии через Китай и Корею. Конечно, в Индии это "искусство обмана" называлось иначе, там его практиковали факиры, а на Островах искусных фокусников стали именовать "гэндзюцуси". Ниндзя многому научились у иллюзионистов гэндзюцуси, многие трюки и фокусы взяли, так сказать, на вооружение.
Я охотно показываю ребятам разные трюки, помимо прочего весьма полезные, но никогда не объясняю, почему тот или иной фокус у меня получается, а у них нет. Ребятам, между прочим, больше нравится осваивать фишки гэндзюцу, чем нарабатывать иные, более серьезные навыки, ибо в каждом настоящем мужике до конца жизни живет мальчишка, и это, на мой вкус, совсем неплохо, скорее наоборот. Я демонстрирую группе желающих каждый трюк множество раз, разрешаю ученикам его и себя обсуждать, дискутировать, однако тем, которые мозгуют до сути трюка, строго-настрого запрещено делиться откровениями с товарищами. Я не издеваюсь над ребятами, просто, ежели ты сам, самостоятельно, что называется, "просек фишку", тогда трюк становится как бы твоим личным изобретением, и ты в силах не только его повторить, но и усовершенствовать. Точно так же ремеслу гэндзюцуси учил меня когда-то дедушка. Ребята не против подобной, в духе дзэн-буддизма, методики обучения. Более того, им чертовски нравится так учиться. Той же "спотыкалочке" в конце концов научились все, а один насобачился "спотыкать" прохожих беззвучно, жестом, так, как даже я не умею. Денис Гусаров - исключение, ни фига у него не получается, как бы он ни морщил лоб, как бы ни драл горло. Ребята над Деном посмеиваются, а он злится. Ахиллесова пята Гусара - дефицит самоиронии. Гордый Ден, замученный насмешками коллег, попросил меня об индивидуальном занятии, и вот мы здесь, работаем.
- Кийя! - кричу я, Ден спотыкается.
- Продолжаем, - упорный Ден снова меряет шагами зал.
- Давай, повторение - мать учения... Кийя!
Ден споткнулся.
- Гусар, расслабься. На тебя смотреть больно. Да не сверли ты меня глазами, шагай спокойно. Шагай-шагай... Кийя!
Ден упал.
- Почему ты упал, подумай.
- Одна нога за другую зацепилась. Подъем стопы за щиколотку. - Ден прыжком поднялся с пола. - Фишка в крике, да? В тембре звука? Ну подскажи, не жмись! Я читал, что криком можно научить вообще убивать. Фишка в инфразвуке, да? Определенные частоты воздействуют на нужные участки мозга, да?
- Извини.
- За что?
- Я сморозил глупость, зря велел тебе думать. Выключи думалку, доверься интуиции. Шагай и не смотри под ноги. Марш! Марш-марш... Кийя!
- Опять! Опять, маза фака, нога за ногу зацепилась! Как? Как ты это делаешь?!
- Шагай. Ать-два, ать-два... Кийя!
- Фак! Опять...
- Отставить трепотню. Шагом а-арш! Левой... левой... Кийя!
- Опять, фак по маза, я...
- Рот закрой! Левой - правой, левой - правой... Кийя!
Ден споткнулся.
- Марш, не стой. Правой - левой, правой... Кийя!
- Фак! - Гусар послушно споткнулся. - Ты меня, факер, с ноги сбиваешь.
- Чего я делаю?
- Под ногу говоришь, орешь то есть...
- Не понял?
- Есть такое выражение: "Не говори под руку", а ты не под руку, а под ногу говоришь, то есть орешь...
О, великий Будда! Наконец-то до него дошло!
- Поздравляю, ты понял суть.
- Мазар факер... Неужто?.. Неужели все так просто?
- Все гениальное просто, месье Гусаров. Поздравляю, Ден, - научился "спотыкалочке", пошли теперь в бассейн.
- Нет, погоди! Как это "научился"? Я понял...
- Стоп! Стоп, молчи. Ты ПОНЯЛ, остальное не важно. Раз понял принцип, значит, сможешь им пользоваться, андестенд?
- Нес, оф кос... Не, погоди, ни хрена не оф кос. Я вот, к примеру, понимаю принцип прыжков с шестом, подай мне шест, и хрен я...
- Стоп! А ты пробовал?
- Чего? Прыгать с шестом? Не-а, не доводилось... Неужто ты думаешь, что я, хы, дай мне сейчас спортивный шест, ха-хы... Не, прыгни я сейчас с шестом, и его, шест, сломаю, и сам дерябнусь, мало не покажется.
- Ежели правильно понимаешь принцип и физически способен в него вписаться, то не дерябнешься, отвечаю.
- Как это "вписаться в принцип"?
- Объясняю на собственном примере. Тебе известно, что я, прежде чем стать калекой, был неплохим бойцом, да? И сегодня мой мозг, психика, рефлексы помнят принципы рукопашного боя, но тело уже не то, понимаешь? Форма, так сказать, не соответствует содержанию. Помнишь, как ты меня в прошлом году отметелил? У меня не то чтоб контратаковать, даже защищаться толком не получилось.
- Маза фака! - рассердился и одновременно смутился Гусаров. - Мы ж договаривались: кто старое помянет, тому глаз вон.
- Во-во! В том-то и дело - ты мне глаз вышибешь запросто, а я... Ладно-ладно! Молчу, молчу, проехали. В чем смысл корявого словосочетания "вписаться в принцип", усек?
- Да...
- Вот и славно. Аида купаться.
Я похромал обратно в раздевалку. Гусар нехотя пошел следом. Хоть и вспомнил я о рукоприкладстве Гусарова вроде и к месту, и по делу, однако Денис угрюмо сопит, неприятны ему воспоминания об избиении калеки убогого, ясен пень. Обижать слабых и больных недостойно бойца, тем паче обижать незаслуженно. Разве я виноват в том, что Корейца, образно выражаясь, "ушли"?
Ден обожал Корейца, чуть ли не боготворил узкоглазого отца, командира, которому пришлось написать рапорт после провала операции, в коей я был ключевым звеном. Бультерьер выполнил полученное от Корейца задание, не щадя себя, чудом выжил, один из всех, присутствующих на ристалище берсеркеров, превратился в инвалида, и, сами посудите, какие могут быть к нему, то бишь ко мне, претензии? Никаких! В том, что Держава проворонила "эликсир Тора", виновным сочли Корейца, ну а я, честное слово, едва не разрыдался весьма натурально, узнав от Черных, что на самом деле выполнял роль носителя радиомаячка всего лишь.
До ухода Корейца в отставку генерал Черных, недавно переведенный из Ленинградского военного округа в столицу, ограничивался посреднической деятельностью. Господин Черных Александр Ильич, наш бравый верховный военачальник, чуть ли не от Самого лично получал задания, доносил их суть до Корейца и давал "добро" узкоглазому на разработку оперативных мероприятий. И деньги на осуществление тех мероприятий Черных принимал, и поощрения за решения поставленных задач получал исправно, и знал загодя, на кого свалить груз ответственности, ежели в отлаженном функционировании спецподразделения произойдет сбой.
Сбой произошел. Корейца назначили крайним, и Александр Ильич Черных вынужденно взял бразды правления пиратской гвардией в свои волосатые руки.
На поиски, поимку и вербовку Бультерьера были потрачены деньги и время, которое тоже имеет экономический эквивалент, разумеется. Я пребывал в госпитале в состоянии средней тяжести, а генерал Черных тем временем турнул Корейца и проштудировал отчетность по теме "Бультерьер". Глянул их высокоблагородие на столбик цифирей и распорядился прежде всего похитить Клару вместе с Машенькой. За Кларой, конечно же, приглядывали, а потому изъяли ее и дочку легко, чисто, быстро. Без шума и пыли, как говорится. Зачем их похищать? Спросите об этом у Александра Ильича, думаю, он ответит глубокомысленно и туманно: мол, женщину с девочкой переместили, дабы "привязать" Бультерьера к базе. Вы спросите: за каким чертом держать калечного Бультерьера, образно говоря, "на привязи"? Полагаю, Черных ответит еще более расплывчато и уклончиво. Сильно подозреваю, он и сам себе не ответил внятно на сей каверзный вопрос. А невнятный ответ очевиден: надо же как-то "подбить бабки", подвести баланс под столбиками цифр. Хоть какой-то баланс, типа - "эликсир Тора" в минусе, зато разработка "по Бультерьеру" в плюсе, повязан он теперь, нам служит, собака.
Между прочим, формально Бультерьер, он же Семен Андреевич Ступин, по сию пору числится в розыске. Еще навещая меня в госпитале, то есть приехав на меня полюбоваться "вживую", так сказать, Черных намекал, что "дела" (не "дело", а "дела") Бультерьера прокуратурой отнюдь не закрыты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31