Видишь ли, я действительно сотворил этого морока, в чем я со стыдом и признаюсь, однако власть над ним я отдал Бьярнхарду. Теперь я ничем не могу помешать его коварству. Он может прикончить меня в один миг, и я горько сожалею, что имел глупость ему доверять. Однако я знаю, что могу доверять тебе, Сигурд. Когда-нибудь ты станешь так же велик, как Бьярнхард или Хальвдан, и судьба твоя куда выше, чем быть просто предводителем альвов.
— Ты должен бы лучше знать меня — и не пытаться улестить, — отвечал Сигурд. — Быть может, в будущем я и стану достоин такого могущества, но теперь наше главное дело — разыскать Свартафелл, этим-то мы и займемся. — Собственная речь показалась ему весьма достойной и глубокомысленной, но все испортил хриплый смех Миклы, донесшийся снизу.
— Твое главное дело, Сигурд, — обнаружить, до чего ты доверчив! Еще немного — и ты отдашь шкатулку своим врагам. Что же должно случиться, чтобы у тебя открылись глаза?
Йотулл и Сигурд переглянулись, и маг вздохнул.
— Выбирай сам, кому верить, Сигурд. Я не пытаюсь повлиять на твое решение… однако ты ведь сам очень верно заметил, что вдвоем с Рольфом вам до цели не добраться.
— Я решил, — сказал Сигурд. — Рольф! Ты же понимаешь, что для нас это единственный выход? Последние ночи, когда мы гадали, доберется до нас Гросс-Бьерн или нет, едва не привели нас к гибели. Ну же, не надо так мрачно смотреть на меня. Ты же не хочешь снова расстаться с Миклой?
Рольф сжал губы и повернулся, чтобы отыскать другой спуск. Теперь, когда гнев его иссяк, он был бледен и едва сдерживал дрожь.
— Не думаю, чтобы мое мнение много значило для тебя, Сигурд. Все, чего я хочу, — покончить с нашими стычками, так или иначе.
— Лучшего для нас и не придумаешь! — взволнованно заверил его Сигурд, но Рольф продолжал спускаться, даже не оглянувшись на него. — Я уверен, что с Йотуллом мы скорее дойдем до Бергтора.
— Посулы и обещания! — вмешался усталый голос Миклы. — Какая глупость!
Да что ты, собственно говоря, знаешь о Йотулле?
Сигурд пропустил эти слова мимо ушей. Он чувствовал, что выбрал самое верное решение, хотя Рольф и Микла до самого вечера хранили суровое молчание и, едва он поворачивался к ним спиной, провожали его холодными обвиняющими взглядами.
Он обнаружил, что все время думает о мече, да и Йотулл то и дело поминал его, словно тоже не мог забыть о нем. Сигурд рад был, что меч сгинул, не исполнив мрачного пророчества о трех лиходейских убийствах, — для Сигурда и одного убийства было более чем достаточно.
Этой ночью они остановились на ночлег в уютной зеленой лощинке, где все еще белели небольшие островки снега, расплывающегося в мелкие ледяные лужицы и озерца, — трава и мох по берегам этих озерец зеленели ярко, точно изумруды. Кони радовались траве, а Сигурд — избавлению от горных ветров.
Более всего, однако, радовало его обладание рунным жезлом, который Йотулл благородным жестом доверия отдал Сигурду, и теперь они знали точно, каким путем идти. Воодушевившись; Сигурд пытался восполнить каменное молчание Рольфа и Миклы веселой болтовней с Йотуллом — так когда-то болтали они в Хравнборге. Тем не менее Сигурд старательно избегал поминать Свинхагахалл.
Он не хотел вспоминать о смерти Хальвдана, ни тем более слишком настойчиво расспрашивать мага о Гросс-Бьерне. Сигурд понимал, что должен быть крайне осторожен, чтобы не раздразнить опять переменчивый нрав Йотулла.
После ужина, когда выставили часового, Сигурд вспомнил, что должен осмотреть копыто одного из коней — тот расшиб ногу о камень, и пришлось его лечить. Эльфрад, конь Ранхильд, дружески приветствовал его, прихватывая мягкими губами бороду, и Сигурд невольно подумал о прежней хозяйке мышастого жеребца, о том, что дни, проведенные им в Хравнборге, были счастливейшими днями в его жизни, если б только тогда он мог понять это. Пожав плечами, Сигурд решил, что нет смысла сейчас размышлять об этом.
Он вернулся в лагерь, пройдя мимо Рольфа, который приветствовал его появление невразумительным ворчанием. Сигурд счел это благоприятным признаком — стена молчания вокруг него ослабевает. Он вытянулся на тюфяке, небрежно кивнув Йотуллу, который при свете костра листал свои книги.
Микла, утомленный днем пути, уже спал. Что-то твердое впилось в спину Сигурду — словно кто-то легкомысленно бросил на его ложе посторонний предмет. Бормоча проклятия, Сигурд сгреб этот самый предмет и отшвырнул прочь — тот с металлическим лязгом ударился о камни. Сигурд схватился за руку, точно ее обожгло, не веря собственным ощущениям. Он долго шарил впотьмах среди камней и колючей поросли, и наконец его рука снова наткнулась на холод заостренного металла.
— Йотулл! — обернувшись, раздраженно крикнул Сигурд. — Это что еще за дурно пахнущие шутки? Мне от них совсем не весело. Когда Рольф выбросил меч, я был только рад, что избавился от его коварных проделок. Я едва не убил им двух своих друзей, так что шутить с этим мечом мне совсем не по вкусу. — Он выпрямился, сердито глядя на Йотулла и Рольфа.
— О чем ты болтаешь? — Маг захлопнул книгу и устало взглянул на Сигурда. — У меня не то настроение, чтоб шутить.
Сигурд глянул на Рольфа, но тот выразительно похлопал ладонью по своему мечу:
— Я с самого заката нес стражу и не сходил с этого места. И поскольку я сам едва не стал жертвой Бьярнхардова меча, клянусь собственным честным клинком, что в жизни не решился бы шутить по поводу проклятия. Что случилось-то, Сигги?
Сигурд уже немного остыл от гнева.
— Кто-то подбросил меч на мой тюфяк, словно чтобы убедить меня, что клинок Бьярнхарда каким-то образом сам меня отыскал. Шутка весьма дурная, и я, похоже, догадываюсь, кто ее устроил… — Он смерил взглядом Миклу, который почти сразу после ужина крепко заснул, и это вроде бы освобождало его от подозрений.
Лицо Йотулла в отблесках пламени стало озабоченно-хмурым.
— Ты уверен, что это был именно меч? — сухо осведомился он. — Дай-ка я гляну на эту штуку. Куда ты ее бросил?
Следуя указаниям Сигурда, маг углубился в кустарник и освещал заросли светящимся навершием посоха.
— Есть! — В его голосе звучало изумление. — Но это же и в самом деле…
Сигурд, где ты? Помоги-ка мне его вытащить — он упал в воду.
Сигурд попятился с колотящимся от ужаса сердцем.
— Так пускай себе там и лежит! Это меч Бьярнхарда — я испытал знакомую жуть, когда коснулся его. Не трогай его, Йотулл, вдруг проклятие перейдет на тебя?
— Чепуха, — буркнул маг. — Ничего со мной не случится. Проклятие ложится на того, кто первым извлечет меч из ножен после того, как клинок совершит последнее из трех предсказанных убийств. Не я вынимал его из ножен, и предсказание еще не до конца свершилось, так что меч мной не завладеет. Принеси мне ножны, если они все еще у тебя. — Йотулл осторожно извлек застрявший меж камнями меч и с ним вернулся в лагерь. Клинок мерцал в тусклом свете, такой знакомый Сигурду и такой зловещий.
— Как он мог отыскать меня? — почти простонал Сигурд, роясь в дорожном мешке в поисках ножен, которые он сохранил. — Рольф, ведь ты же бросил его в пропасть с вершины Ислаберга?
Рольф глядел на меч, ничего не понимая, затем поспешно отступил, осеняя себя всеми знаками, которые, по его мнению, отгоняли зло.
— Само собой, бросил, и упал он там, где ни один смертный не в силах был бы до него добраться. Колдовство привело этот меч к тебе, Сигги. Как же я мог подумать, что так легко избегну предначертанной мне судьбы! Разве не говорил я тебе еще в Свинхагахалле, что обречен погибнуть?
Сигурд смотрел, как Йотулл вкладывает меч в ножны.
— Быть может, — угрюмо сказал Сигурд, — меч потому и вернулся ко мне, что я весь день не мог отделаться от мыслей о нем. Не знаю, право, на что может быть способна моя Сила, но, пожалуй, нам удастся сделать так, чтобы меч больше не тянулся за нами… или чтобы его не тянуло к нам. Как по-твоему, Йотулл, сумеем мы привалить меч валуном, чтобы удержать его на месте?
— Если это твоя Сила увлекла за тобой меч, — отвечал Йотулл, — то что ей стоит отвалить валун? Если же это дело рук Бьярнхарда, то события примут иной — и весьма опасный — оборот.
— Да неужто ты, великий маг, не сумеешь помешать мечу бродяжничать? — с вызовом осведомился Сигурд. — Плевать мне, кто влечет его за нами, но остановить его — дело твое, и только твое. Чтоб ты, да не справился с колченогим уродливым карликом!
Глаза Йотулла опасно вспыхнули, но голос его оставался спокоен:
— Что ж, пожалуй, я сумею помешать мечу нас преследовать… если ты уверен, что хочешь именно этого.
Сигурд не просто был уверен — он не успокоился, покуда Йотулл не завалил проклятый меч грудой лавовых обломков, которые он заклинанием сорвал с окрестных пиков. Этой ночью, стоя на страже, Сигурд чувствовал, как то и дело, против его воли, взгляд приковывает гора лавовых плит и крупного щебня. Он от чистого сердца надеялся, что в последний раз видел меч Бьярнхарда. У него на глазах лиходейский клинок был похоронен под немыслимой тяжестью камня, и если он опять выберется на волю, значит, скромные способности Сигурда здесь совсем ни при чем.
Этой ночью меч так и не вернулся, и Сигурд заснул в полной уверенности, что из лавовой могилы проклятию не выбраться. Утром, однако, он обнаружил, что клинок уютно дремлет на его руке, мерцая в неверном утреннем свете.
Сигурд с воплем отскочил, точно едва не сунул руку в западню. Рольф встретил известие о возвращении меча безнадежным вздохом и глубокомысленным покачиванием головы, а Микла криво, торжествующе усмехнулся.
— Уж не Йотулл ли следующая цель проклятия? — злорадно шепнул он на ухо Сигурду. — Он ведь ходит у тебя в лучших дружках, так что само собой ясно, что его тебе и предстоит прикончить. Если это правда, то я всем сердцем за то, чтобы сберечь клинок для такого приятного случая.
Сигурд ясно сказал ему, что думает о подобном совете. Поостыв немного и собравшись с мыслями, он опять принялся требовать, чтобы Йотулл избавился от меча. На сей раз маг произнес над мечом немало заклинаний, завернул его в мешок из последа жеребенка и бросил в глубокое озеро, дно которого терялось в непроглядно черной сердцевине земли.
— А он, похоже, от души старается, — заметил Рольф, наблюдая за творившим заклинания Йотуллом. — Можно подумать, что он и вправду хочет избавиться от меча… только мне не верится, чтоб ему заодно не хотелось убрать нас с тобой, Микла, со своего пути.
Микла лишь пожал плечами и искоса глянул на Сигурда.
— Чем же мы с тобой, Рольф, можем ему помешать? Сколько мы ни старались, а Йотулл добился всего, чего пожелал.
— Почем тебе знать, чего на самом деле желает Йотулл? — тотчас возразил Сигурд. — Его судить нелегко, тем более что ты к нему несправедлив. Не забудь, он ведь вытащил тебя из расселины!
Микла резко обернулся к нему.
— Кто бы брался судить! — огрызнулся он. — Хальвдан дважды спасал тебе жизнь, а разве ты был к нему справедлив? Так и не приставай ко мне со своими самодовольными суждениями! — Он особенно остро глянул на Сигурда и побрел к лошадям.
Сигурд вскоре забыл о своих сомнениях — он осознал вдруг, насколько близко подошли они к Свартафеллу. Повсюду видны были следы копей: гномы в этих горах усердно разрабатывали рудные жилы, возводя курганы пустой породы, извлеченной из самого сердца гор. Дважды путники миновали входы в чертоги, высеченные под горами, обильно поросшими лесом, однако ни разу не заметили ни единого их обитателя. Гномы, как объяснил Йотулл, предпочитают подземную жизнь и ночное время, хотя солнце не причиняет им вреда, а только сильно беспокоит — в отличие от троллей или доккальвов, для которых единственное касание солнечного луча означает мгновенную смерть.
Как только солнце закатилось за горизонт и наступили недолгие сумерки, из шахтных отворов начали выбираться дверги; скоро они сновали повсюду, и путникам частенько приходилось останавливаться и объяснять, кто они такие.
Суровые рудокопы обступали всадников, разглядывали рунный жезл и как последнее доказательство требовали показать им резную шкатулку. Затем, вдоволь покачав головой, потоптавшись и пошептавшись друг с другом, они указывали путникам направление и стояли, провожая взглядом чужаков, покуда те не скрывались из виду.
Наконец путники приметили одинокого гнома, который шагал по дороге рядом с огромной грохочущей повозкой. Повозку тащил коренастый мохнатый пони, очень уж малорослый для этакой махины, — тащил на одном только упрямстве. Повозка была так нагружена дровами, что, казалось, урони сверху еще одну сухую веточку — и все обрушится на пони и его хозяина.
— Эге-ге! — воскликнул старый гном, увидев, что его нагоняют чужаки, и остановился, уставясь на них; то же сделал и пони. Сигурд прежде думал, что может переглядеть в упор кого угодно, но очень скоро убедился, что гномы мастера играть в гляделки.
— Эге-ге! — весьма выразительно повторил старик. — Что это вы, альвы, поделываете у нас, в Двергарриге? Сдается мне, вы обычно оставляете нас в покое, покуда вам не вздумается устроить добрую заварушку, а уж заварушка непременно начнется, стоит лишь явиться вашему брату, колдуну. Ты колдун, каких я видел сотни, точно так же, как я дровосек, каких вы, приятели, видали тысячами.
Пока Йотулл объяснял, в чем дело, Сигурд глаз не мог оторвать от большого блестящего топора, который старик нес на широком плече. Одежда на гноме была грубая и неопрятная, седые волосы и борода торчали во все стороны. Он подозрительно поглядывал на Сигурда маленькими глазками, которые почти скрывались за складками загорелой и грязной кожи, однако в этом взгляде Сигурд не заметил ни низости, ни убожества.
— Так вы, стало быть, ищете старину Бергтора, ага? — Дровосек почесал ухо топором, и Сигурд подумал, что когда-нибудь старик, чересчур задумавшись, невзначай лишится этой важной части тела. — Так уж получается, что вот этот груз для Бергторовой кузни. Я сам его туда и доставлю. — Старик выдавливал слова нехотя, словно каялся в чем-то дурном; затем старый гном еще неохотнее добавил:
— Я бы мог и вас провести туда, отыскать-то жилище Бергтора нелегко. Если, конечно, вам, ребята, по душе путешествовать с этакой свитой. — Он потыкал пальцем в скрипящую повозку и малютку пони, который выглядывал из-за густой челки, точно ласка из щели в живой изгороди.
— Весьма любезное предложение, — отозвался Йотулл, — однако, опасаюсь я, мы будем тебе лишь помехой. Наши кони шли весь день без отдыха и совсем вымотались, так что придется нам сегодня искать, где остановиться на ночлег. Ты же, полагаю, только что отправился в путь, и мы не смеем так рано прерывать твое путешествие.
Дровосек помотал головой:
— Да мне-то какая разница! Я и так собирался заехать в Драфдритшоф пропустить кружечку-другую эля, а уж если пожелаю, так просижу там и всю ночь, и следующий день. А вам, может, и удастся уломать старого Драфдрита отыскать для вас местечко на ночь да чего перекусить. — Судя по его тону, надежда на гостеприимство Драфдрита была слабая.
— Что ж, мы не желаем быть препятствием твоим делам, — отвечал Йотулл, — да и не станем докучать твоему приятелю Драфдриту, если он не охотник до незваных гостей. Быть может, мы скорее доберемся до ближайшего селения.
Дровосек пожал плечами и испытующе поглядел на небо.
— Меня-то ваши дела ничуточки не касаются, но ежели вы и вправду собираетесь в Свартафелл, то ближайшее селение вам вовсе не по дороге. Ну да не в моих обычаях вмешиваться в чужие дела, так что поезжайте вы в Эйндалир. Драфдрит, кстати, содержит корчму для проезжих, гостей у него довольно. Я уж скажу ему, что послал вас дальше по дороге, и вам не придется страдать от неудобств его дома и отвратительного вкуса пива.
— Тебе бы следовало раньше упомянуть, что он содержит трактир, — раздраженно заметил Йотулл.
— Вы не спрашивали, — холодно ответил дровосек и коротко свистнул малютке пони; тот послушно сунул голову в хомут и поволок прочь кряхтящую повозку со всем ее грузом, а следом, с топором на плече, неуклюже зашагал его хозяин.
Немного поспорив, путники решили все же испытать на себе сомнительное гостеприимство Драфдритшофа, полагая, что плохие постели и невкусная кормежка все же лучше, чем ничего. Они довольно легко отыскали корчму и тотчас же углядели у порога знакомую груду дров, при которой не хватало лишь востроглазого пони. К немалому изумлению путников, Драфдрит и его сыновья, которых внешне трудно было различить по возрасту, встретили гостей вежливо и радостно, и скоро они расположились на отдых в самом гостеприимном доме, какой только встречался Сигурду за всю его жизнь.
Сигурд все не мог отвести глаз от старого дровосека — тот сидел в темном уголке, потягивая свой эль. Перехватив его взгляд, старик угрюмо покачал головой и, прикрывая рот ладонью, громко прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35