Шлемы доккальвов сильно отличались от практичных конических шлемов льесальвов — это были шедевры оружейного ремесла, и Сигурд удивился, не зная, для чего же они, собственно, предназначены — то ли украшать головы своих владельцев, то ли защищать их от ударов вражеской секиры.
— Откуда вы идете? — спросил вожак доккальвов. Это был красиво одетый малый с надменными манерами, и выглядел бы он совсем внушительно, если бы не узкое лисье личико и бегающие глаза. — Раудборг недалеко отсюда. Может, вы дезертиры из лагеря льесальвов?
— Мы не дезертиры, — поспешно бросил Сигурд, видя, что Йотулл собрался, по своему обыкновению, разразиться многословной речью. — Мы идем из Хравнборга, и наши дела никак не касаются доккальвов Бьярнхарда.
— Помолчи, Сигурд, дай говорить старшим! — сурово одернул его Йотулл, сердито блеснув глазами.
— Когда трое льесальвов рыщут в низинах, их дела касаются именно доккальвов, — проворчал вожак. — По-моему, вы соглядатаи, а значит, самое верное — отвести вас в Свинхагахалл. Бьярнхард особо интересуется соглядатаями и дезертирами. Я-то знаю, как он поступает с беглыми доккальвами; поглядим, что он измыслит для вас.
Доккальвы за его спиной согласно забормотали и обменялись многозначительными взглядами. Под их неусыпным присмотром Йотулл велел Сигурду оседлать коней и погрузить пожитки. Рольф оперся о стену и поглядывал на доккальвов, пытаясь завести с ними разговор.
— Кто из вас пустил вот эту стрелу? — спросил он наконец, сжимая в здоровой руке обломки стрелы. Когда один молодой доккальв, топтавшийся позади всех, признал, что это его работа, Рольф только фыркнул:
— Плохо стреляешь, братец. Будь я на твоем месте, ты уже валялся бы в этой пещере замертво. Впрочем, я тебе благодарен за промах — теперь я смогу увидеть, во что превратился Свинхагахалл, и встретиться с вашим ярлом лицом к лицу.
— Эй, это что такое? — воскликнул вдруг вожак, который неотступно следил за тем, как Сигурд собирается положить шкатулку в седельную суму.
Сигурд стиснул шкатулку в пальцах, а доккальв подобрался ближе, алчно ухмыляясь.
— Похоже, в ней есть кой-что ценное. Дай-ка я ее понесу.
Сигурд смерил его холодным взглядом.
— Обойдешься. То, что есть в этой шкатулке, ценно только для меня. — Глаза его не отрывались от тощей смуглой физиономии доккальва, но он хорошо помнил, где лежат меч и секира.
Доккальв только шире ухмыльнулся и поднял меч.
— Что ценно для тебя, пригодится и мне. Отдай, я сказал, не то не успеешь пожалеть о своем упрямстве.
Йотулл стремительно и бесшумно шагнул к ним.
— Шкатулка тебе не пригодится, — ровным, но твердым голосом сказал он доккальву. — Не советую тебе касаться ее. В ней сокрыта Сила, и я не ручаюсь, что удержу ее, если ты коснешься шкатулки.
Вожак колебался, а между тем слабые порывы Силы уже дергали его плащ и бороду — почти игриво, но едва он решительно шагнул вперед, как Сила Сигурда ударила в него сверкающей и искристой дугой, вышибла меч, и тот пролетел через всю пещеру. Сыпля проклятиями, вожак схватился за руку и затряс ею, с яростью глядя на Сигурда.
— Ну ничего, придется тебе отдать ее Бьярнхарду! — прорычал он. — Вперед, пошевеливайтесь! Пора в путь, и я не намерен дожидаться вас здесь до весны. Да, Бьярнхард немало с вами потешится! Вы еще увидите, как он обращается с дезертирами и соглядатаями.
Глава 9
Когда после почти двух дней весьма нелегкого путешествия прибыли в Свинхагахалл, они тотчас же узнали, как именно Бьярнхард обращается с дезертирами и соглядатаями. Укрепления вокруг горного форта были усеяны кострами, и красноватые отблески пламени хорошо освещали ряд виселиц.
— Верно, поймали еще одну шайку дезертиров, — вполголоса бросил один доккальв другому, пока отряд въезжал в зловещие ворота цитадели Бьярнхарда.
За стенами укреплений высились громадные руины древнего чертога, явно тех же лет, что и донжон старого Адиля. В черных нишах и бойницах горели огоньки — словно множество глаз, взиравших на чужаков. Тут и там с парапетов поглядывали на вновь прибывших кучки доккальвов, но Сигурд так и не услышал приветственных криков, которыми обыкновенно встречали разъезды у льесальвов. Доккальвы неукоснительно исполняли долг, едва смея бросить взгляд по сторонам, когда несли стражу или спешили по поручению.
Пленников торжественно ввели через главный вход чертога в то, что некогда было обширным залом; теперь же большая часть крыши обвалилась, и в гулкой пустоте фыркали кони в денниках. Здесь оставили лошадей пленников, а их самих доккальвы повели вниз по темному туннелю, кое-где освещенному коптящими костерками; над углями съежились стражники, стараясь уловить хоть частичку тепла, прежде чем ледяной ветер погасит последнюю горячую искорку.
— Под землей вы могли бы устроиться куда уютнее, чем в этих стылых руинах, — заметил Йотулл вожаку доккальвов, когда они пробирались через сугробы снега, нанесенного из пролома в стене. — Мне всегда казалось, что доккальвы умеют выбирать себе подходящие жилища — и куда удобней этого.
Вожак поморщился, точно был готов согласиться с магом, но тут же поспешил ответить:
— Ты от меня жалоб не дождешься. Должность у меня здесь низкая, да и не нужны мне особые удобства. Когда доккальвы будут править всем Скарпсеем, наши чародеи вновь отыщут источник вечной зимы, так что надо заранее привыкать к такому существованию. — Он тяжко вздохнул, перебираясь через еще один сугроб. — Славные это будут времена для доккальвов… если прежде все мы не вымерзнем. Каждую стражу мы теряем самое меньшее одного часового. — Вожак остро глянул на стражника у дверей, перед которыми они остановились, но промерзшего насквозь бедолаги хватило лишь на то, чтобы кое-как подняться и отсалютовать. — Это я, Гуннольф. Ну-ка открывай, лежебока! Нечего пенять на холод у этакого жаркого костра.
Рольф и Сигурд глянули на жалкую горстку углей, чадивших на промерзшей земле. Оборванный стражник поспешно замолотил в дверь, и после долгого молчания она наконец едва приоткрылась. Подозрительный голос осведомился, что им нужно. Когда вожак объявил свое дело, дверь со скрежетом приоткрылась еще ненамного и их неведомый собеседник нетерпеливо велел им заходить, а потом торопливо захлопнул за ними дверь и с лязгом задвинул все засовы.
— Что же это за дело такое, если оно, по-твоему, может заинтересовать Бьярнхарда? — Говоривший был так тщательно укутан в меховой плащ с капюшоном, что виднелись лишь кончик посиневшего носа и блестящие глаза под кустистыми бровями. — Если это пустяк — тебе же хуже, Гуннольф. У брода Беда ты себя не слишком хорошо проявил, и Бьярнхард после этой неудачи тебя приметил, да, приметил…
Гуннольф неловко заерзал ногами по полу.
— Но ведь я уже искупил свои грехи. Смотри — я поймал соглядатаев из Хравнборга! Бьюсь об заклад, даже Бьярнхард будет приятно удивлен… и простит мне поражение у брода Беда. Ох, что я говорю! Ты ведь не передашь ему, а, Слинг?
Слинг глядел на Йотулла, Сигурда и Рольфа, настолько изумленный, что сдвинул капюшон на затылок, чтоб получше их разглядеть, и открыл лицо с резкими чертами и заплетенную в косички бороду. Пальцы, коснувшиеся капюшона, были щедро унизаны золотыми кольцами и драгоценными перстнями.
— Ну что ж, тогда пошли за мной, — велел он, нетерпеливо вздохнув. — Нечего стоять здесь на сквозняке и болтать попусту — Бьярнхард сам решит, как поступить. А они признались в соглядатайстве? — Он опасливо покосился на Йотулла, настороженный его суровым спокойствием.
— Нет, конечно, — отвечал Йотулл. — Я — маг, а не соглядатай и давно уже хотел повстречаться с Бьярнхардом. Я счастлив возможности лично выразить ему свое почтение. Веди нас к нему, Слинг, и мы охотно последуем за тобой.
Слинг недоверчиво глянул на чужаков, снова укутался в теплый капюшон и повел их вниз по коридору, освещая путь масляной лампой. В узком коридоре было холодно, хотя ледяные ветра остались снаружи и здесь все-таки казалось немного теплее, чем под открытым небом. Путники спускались по лестницам с выщербленными и разбитыми ступенями, миновали комнаты, в которых были сорваны двери на растопку, — из дверных проемов разило сырой землей. Наконец коридор завершился невысокой дверью, у которой дремали над костерком два стражника, бдительно сжимая в руках оружие. Слинг безжалостно разбудил их тычками посоха и изругал за лень и сонливость, а потом только открыл дверь и повел за собой пленников с таким торжествующим видом, словно он, и никто другой, изловил и доставил сюда соглядатаев.
— Приветствую тебя, о повелитель! — провозгласил он, входя в комнату и важно топоча ногами. — Вообрази только: Гуннольф, вечный недотепа, приятно удивил нас, добыв троих пленников. Это соглядатаи из Хравнборга, повелитель! — добавил Слинг, доверительно наклоняясь к большому креслу с высокой спинкой, которое было развернуто к огню.
В тот же миг его отшвырнули прочь, и рослая черная тень встала перед очагом, взмахом плаща заслонив отсветы огня.
— Соглядатаи из Хравнборга! — прогремел зычный голос, зловеще хохотнув.
— Много, о, много лет я ждал этого часа! Это что за дерзкий выскочка с посохом мага? Приучись, дружок, глядеть на меня с большим страхом и смирением. В твоих глазах я вижу наглость, и ты за это еще заплатишь. А это что за оборванцы? Рабы, что ли, или ученики? Вид у них такой, что им бы порка не помешала, а уж виселица тем более пошла бы на пользу. Почему бы и нет? — Он снова рухнул в кресло и неприятно засмеялся.
Сигурд с тревогой взглянул на Йотулла, но маг знаком приказал ему помалкивать, а сам оперся на посох и расстегнул свой плащ.
— Послушай, Бьярнхард, я знаю, что тебе доставляет удовольствие этак дурачиться, но я слишком долго был в пути и чересчур устал, чтобы выслушивать чушь. Перед тобой скиплинг из фьорда Тонгулль — тот самый, которого Хальвдан увел у тебя из-под носа. Ты бы и сам отыскал его, если б был хоть чуточку поумнее.
— Вот для этого ты мне и нужен, Йотулл, — возмещать недостаток ума. Да только не справляешься ты с этим! — огрызнулся Бьярнхард, метнув на мага ядовитый взгляд. — Я вижу, шкатулка все еще у скиплинга.
— Я решил, что безопасней будет увести его подальше от Хальвдана, — быстро ответил Йотулл. — Хальвдан ни на миг не спускал с него глаз, стремясь отнять у него шкатулку. Верно ведь, Сигурд?
Сигурд сильнее сжал шкатулку, переводя взгляд с Бьярнхарда на Йотулла.
— Ну да, верно, — настороженно отозвался он. — Я никому не дозволю и дотронуться до шкатулки, если не буду доверять ему. Йотулл, ты ведь никогда не говорил мне, что ты неверен Хальвдану.
Бьярнхард вызывал у него отвращение. Мало того, что доккальв был горбат, — присмотревшись, Сигурд заметил, что вместо правой ноги у него деревянная культя.
Бьярнхард захихикал, словно прочтя его мысли.
— По-твоему, я ни на что не гожусь? — осведомился он, поводя уродливым плечом, чтобы подчеркнуть его уродство, и стуча культей по каменному полу.
— Ты удивляешься, как у такого многочисленного народа может быть такой никчемный вождь, — верно?
Сигурд в замешательстве взглянул на Йотулла, но тот не торопился ничего ему объяснять. Маг отшвырнул свой истрепанный в дороге плащ и с усталым вздохом уселся у очага, сменив сапоги на войлочные туфли, — словно был своим в покоях Бьярнхарда.
— Ты тоже можешь отдохнуть, Сигурд. И ты, Рольф. Наше путешествие пока что окончено. Я надеюсь, Сигурд, что мы по-прежнему будем друзьями и ты не станешь презирать меня за этот маленький обман. Я считал, что так будет легче. Полагаю, ты не жалеешь о том, что произошло? Ты должен доверять мне и следовать моим советам, словно ничего не изменилось.
— Садись, садись! — воскликнул Бьярнхард. — И не гляди на меня так остолбенело, словно я чудовище какое-нибудь, я всего-навсего уродливый доккальв. Ты ведь теперь не боишься меня, верно? — Он жутко ухмыльнулся, точно нарочито уродуя свое и без того неприглядное лицо.
— Нет, не боюсь, — нехотя ответил Сигурд, усаживаясь и стараясь скрыть омерзение, которое вызывал у него урод. Встретившись с Бьярнхардом лицом к лицу, он испытал жестокое разочарование — по рассказам Йотулла он ожидал чего-то большего.
Опять Бьярнхард словно прочел его мысли, и они сильно развеселили его.
— Что, ты совсем не таким меня представлял? Йотулл плохо приготовил тебя к этой встрече? Тебе, верно, уже хотелось бы вернуться в Хравнборг, к Хальвдану; его лицо хотя бы прикрывает роскошная борода, а мое постыдное уродство ничем не прикрыто. Это ведь его перчатка обожгла меня пламенем, его секира сбила наземь и отсекла ногу. Ярость его была так велика, что он прикончил бы меня на месте, если бы не верные мои доккальвы. Эх, Йотулл, будь ты тогда со мною, теперь я не был бы таким уродом.
Сигурд испытующе взглянул на Йотулла, а Рольф побелел.
— Так, значит, Микла был прав в своих подозрениях, — медленно проговорил Сигурд. — Никогда бы не подумал, что ты, Йотулл, — доккальв.
Йотулл оставался в тени — темный силуэт, сжимавший в руке посох.
— Я и не родился доккальвом, — холодно отозвался он. — И никому не намерен объяснять перемену в своих пристрастиях. Довольно будет сказать, что ты оказался здесь после многих разговоров, расчетов и размышлений.
Если пожелаешь, станешь частью нашего замысла по уничтожению Хальвдана.
Все наши планы станут близки к осуществлению, когда мы найдем способ открыть твою шкатулку. Я знаю, Сигурд, после всего, что я сделал для тебя, ты не откажешься помочь нам справиться с Хальвданом и другими негодяями-льесальвами. Тебе нет причины защищать Хальвдана! — добавил он резко, видя, что Сигурд колеблется. — Я полагаю, что он и есть тот ярл, который сжег твой дом и погубил родителей. У него нет никаких прав на эту шкатулку и ее содержимое, и он не желает, чтобы ты открыл ее прежде, чем ему удастся завладеть тобой. Если б я не помог тебе бежать из Хравнборга, ты бы никогда не дожил до того, чтоб увидеть шкатулку открытой.
— Я знаю, что Хальвдан не желает мне ничего, кроме зла, — проговорил Сигурд, борясь с ощущением, что его обводят вокруг пальца. — Морока было довольно, чтобы доказать мне это. Если вы хотите уничтожить Хальвдана и Хравнборг — мне не жаль ни того ни другого.
Рольф испустил сдавленный крик ярости и, шатаясь, бросился на Сигурда, словно хотел задушить его голыми руками. Сигурд был застигнут врасплох, и Рольф в бешенстве повалил его на пол, крича:
— Предатель! Не смей так дешево продавать себя! Я не дам тебе предать Хальвдана!
Рана так ослабила его, что он не мог справиться с Сигурдом, который тотчас прижал его спиной к полу, стараясь не задеть рану, после чего Рольф благополучно потерял сознание и затих.
— Йотулл, сделай же что-нибудь! — в отчаянии воскликнул Сигурд и добавил уже для Бьярнхарда:
— Он ранен, и с головой у него не в порядке, а то бы он на меня не кинулся. У меня нет друга верней его.
Бьярнхард подал знак Слингу:
— Ты и Гуннольф, унесите раненого и тотчас позаботьтесь о нем со всем вниманием, которое надлежит оказывать почетным гостям. Слышали?
Слинг и Гуннольф поспешно бросились исполнять приказ, хотя вид у них при этом был озадаченный, а у Гуннольфа даже разочарованный. Почетные гости и вполовину не сулили такого развлечения, как пленники.
Бьярнхард снова обернулся к Сигурду.
— Присядь же, присядь и устройся поудобнее. Полагаю, ты не видел такого жаркого пламени с тех пор, как покинул Хравнборг?
— В Хравнборге не жгут так много дров, — отвечал Сигурд. — Там всегда берегут топливо.
Эта новость так понравилась Бьярнхарду, что он разразился бурным хохотом.
— Берегут, говоришь? Так им и надо, изгоям, разбойникам, грабителям!
Каждый конь, каждый меч, каждый кусок баранины, который они сожрали, — все это похищено у меня. Даже дрова, которые так бережет Хальвдан, украдены в каком-нибудь из моих горных фортов или вырублены в лесах, которые по праву принадлежат мне. Одно дело — воровать, другое — скаредничать с ворованным.
На мой взгляд, это низменность духа, недостаток истинной щедрости. Никогда не верь прихвостням титулованной знати, или так и останешься с пустыми руками. Не было и нет альва скрытнее и корыстней Хальвдана. Говоришь, он зашел так далеко, что наслал на тебя морока?
Он держался так дружелюбно и добродушно, что Сигурд немного ослабил свою вечную настороженность и рассказал Бьярнхарду о мороке и прочих обидах, которые ему довелось претерпеть от Хальвдана. Йотулл, стоявший рядом у очага, согласно кивал и прибавлял еще подробности, свидетельствовавшие против Хальвдана.
— Позор, позор! — восклицал Бьярнхард. — Так обращаться с гостем из чужого мира! Ты, должно быть, теперь не думаешь ничего хорошего об альвийском гостеприимстве! Но мы здесь, в Свинхагахалле, приложим все усилия, дабы показать тебе, что и альвы способны на достойное обращение, что и у них есть обильная и изысканная пища, тепло и богатая обстановка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Откуда вы идете? — спросил вожак доккальвов. Это был красиво одетый малый с надменными манерами, и выглядел бы он совсем внушительно, если бы не узкое лисье личико и бегающие глаза. — Раудборг недалеко отсюда. Может, вы дезертиры из лагеря льесальвов?
— Мы не дезертиры, — поспешно бросил Сигурд, видя, что Йотулл собрался, по своему обыкновению, разразиться многословной речью. — Мы идем из Хравнборга, и наши дела никак не касаются доккальвов Бьярнхарда.
— Помолчи, Сигурд, дай говорить старшим! — сурово одернул его Йотулл, сердито блеснув глазами.
— Когда трое льесальвов рыщут в низинах, их дела касаются именно доккальвов, — проворчал вожак. — По-моему, вы соглядатаи, а значит, самое верное — отвести вас в Свинхагахалл. Бьярнхард особо интересуется соглядатаями и дезертирами. Я-то знаю, как он поступает с беглыми доккальвами; поглядим, что он измыслит для вас.
Доккальвы за его спиной согласно забормотали и обменялись многозначительными взглядами. Под их неусыпным присмотром Йотулл велел Сигурду оседлать коней и погрузить пожитки. Рольф оперся о стену и поглядывал на доккальвов, пытаясь завести с ними разговор.
— Кто из вас пустил вот эту стрелу? — спросил он наконец, сжимая в здоровой руке обломки стрелы. Когда один молодой доккальв, топтавшийся позади всех, признал, что это его работа, Рольф только фыркнул:
— Плохо стреляешь, братец. Будь я на твоем месте, ты уже валялся бы в этой пещере замертво. Впрочем, я тебе благодарен за промах — теперь я смогу увидеть, во что превратился Свинхагахалл, и встретиться с вашим ярлом лицом к лицу.
— Эй, это что такое? — воскликнул вдруг вожак, который неотступно следил за тем, как Сигурд собирается положить шкатулку в седельную суму.
Сигурд стиснул шкатулку в пальцах, а доккальв подобрался ближе, алчно ухмыляясь.
— Похоже, в ней есть кой-что ценное. Дай-ка я ее понесу.
Сигурд смерил его холодным взглядом.
— Обойдешься. То, что есть в этой шкатулке, ценно только для меня. — Глаза его не отрывались от тощей смуглой физиономии доккальва, но он хорошо помнил, где лежат меч и секира.
Доккальв только шире ухмыльнулся и поднял меч.
— Что ценно для тебя, пригодится и мне. Отдай, я сказал, не то не успеешь пожалеть о своем упрямстве.
Йотулл стремительно и бесшумно шагнул к ним.
— Шкатулка тебе не пригодится, — ровным, но твердым голосом сказал он доккальву. — Не советую тебе касаться ее. В ней сокрыта Сила, и я не ручаюсь, что удержу ее, если ты коснешься шкатулки.
Вожак колебался, а между тем слабые порывы Силы уже дергали его плащ и бороду — почти игриво, но едва он решительно шагнул вперед, как Сила Сигурда ударила в него сверкающей и искристой дугой, вышибла меч, и тот пролетел через всю пещеру. Сыпля проклятиями, вожак схватился за руку и затряс ею, с яростью глядя на Сигурда.
— Ну ничего, придется тебе отдать ее Бьярнхарду! — прорычал он. — Вперед, пошевеливайтесь! Пора в путь, и я не намерен дожидаться вас здесь до весны. Да, Бьярнхард немало с вами потешится! Вы еще увидите, как он обращается с дезертирами и соглядатаями.
Глава 9
Когда после почти двух дней весьма нелегкого путешествия прибыли в Свинхагахалл, они тотчас же узнали, как именно Бьярнхард обращается с дезертирами и соглядатаями. Укрепления вокруг горного форта были усеяны кострами, и красноватые отблески пламени хорошо освещали ряд виселиц.
— Верно, поймали еще одну шайку дезертиров, — вполголоса бросил один доккальв другому, пока отряд въезжал в зловещие ворота цитадели Бьярнхарда.
За стенами укреплений высились громадные руины древнего чертога, явно тех же лет, что и донжон старого Адиля. В черных нишах и бойницах горели огоньки — словно множество глаз, взиравших на чужаков. Тут и там с парапетов поглядывали на вновь прибывших кучки доккальвов, но Сигурд так и не услышал приветственных криков, которыми обыкновенно встречали разъезды у льесальвов. Доккальвы неукоснительно исполняли долг, едва смея бросить взгляд по сторонам, когда несли стражу или спешили по поручению.
Пленников торжественно ввели через главный вход чертога в то, что некогда было обширным залом; теперь же большая часть крыши обвалилась, и в гулкой пустоте фыркали кони в денниках. Здесь оставили лошадей пленников, а их самих доккальвы повели вниз по темному туннелю, кое-где освещенному коптящими костерками; над углями съежились стражники, стараясь уловить хоть частичку тепла, прежде чем ледяной ветер погасит последнюю горячую искорку.
— Под землей вы могли бы устроиться куда уютнее, чем в этих стылых руинах, — заметил Йотулл вожаку доккальвов, когда они пробирались через сугробы снега, нанесенного из пролома в стене. — Мне всегда казалось, что доккальвы умеют выбирать себе подходящие жилища — и куда удобней этого.
Вожак поморщился, точно был готов согласиться с магом, но тут же поспешил ответить:
— Ты от меня жалоб не дождешься. Должность у меня здесь низкая, да и не нужны мне особые удобства. Когда доккальвы будут править всем Скарпсеем, наши чародеи вновь отыщут источник вечной зимы, так что надо заранее привыкать к такому существованию. — Он тяжко вздохнул, перебираясь через еще один сугроб. — Славные это будут времена для доккальвов… если прежде все мы не вымерзнем. Каждую стражу мы теряем самое меньшее одного часового. — Вожак остро глянул на стражника у дверей, перед которыми они остановились, но промерзшего насквозь бедолаги хватило лишь на то, чтобы кое-как подняться и отсалютовать. — Это я, Гуннольф. Ну-ка открывай, лежебока! Нечего пенять на холод у этакого жаркого костра.
Рольф и Сигурд глянули на жалкую горстку углей, чадивших на промерзшей земле. Оборванный стражник поспешно замолотил в дверь, и после долгого молчания она наконец едва приоткрылась. Подозрительный голос осведомился, что им нужно. Когда вожак объявил свое дело, дверь со скрежетом приоткрылась еще ненамного и их неведомый собеседник нетерпеливо велел им заходить, а потом торопливо захлопнул за ними дверь и с лязгом задвинул все засовы.
— Что же это за дело такое, если оно, по-твоему, может заинтересовать Бьярнхарда? — Говоривший был так тщательно укутан в меховой плащ с капюшоном, что виднелись лишь кончик посиневшего носа и блестящие глаза под кустистыми бровями. — Если это пустяк — тебе же хуже, Гуннольф. У брода Беда ты себя не слишком хорошо проявил, и Бьярнхард после этой неудачи тебя приметил, да, приметил…
Гуннольф неловко заерзал ногами по полу.
— Но ведь я уже искупил свои грехи. Смотри — я поймал соглядатаев из Хравнборга! Бьюсь об заклад, даже Бьярнхард будет приятно удивлен… и простит мне поражение у брода Беда. Ох, что я говорю! Ты ведь не передашь ему, а, Слинг?
Слинг глядел на Йотулла, Сигурда и Рольфа, настолько изумленный, что сдвинул капюшон на затылок, чтоб получше их разглядеть, и открыл лицо с резкими чертами и заплетенную в косички бороду. Пальцы, коснувшиеся капюшона, были щедро унизаны золотыми кольцами и драгоценными перстнями.
— Ну что ж, тогда пошли за мной, — велел он, нетерпеливо вздохнув. — Нечего стоять здесь на сквозняке и болтать попусту — Бьярнхард сам решит, как поступить. А они признались в соглядатайстве? — Он опасливо покосился на Йотулла, настороженный его суровым спокойствием.
— Нет, конечно, — отвечал Йотулл. — Я — маг, а не соглядатай и давно уже хотел повстречаться с Бьярнхардом. Я счастлив возможности лично выразить ему свое почтение. Веди нас к нему, Слинг, и мы охотно последуем за тобой.
Слинг недоверчиво глянул на чужаков, снова укутался в теплый капюшон и повел их вниз по коридору, освещая путь масляной лампой. В узком коридоре было холодно, хотя ледяные ветра остались снаружи и здесь все-таки казалось немного теплее, чем под открытым небом. Путники спускались по лестницам с выщербленными и разбитыми ступенями, миновали комнаты, в которых были сорваны двери на растопку, — из дверных проемов разило сырой землей. Наконец коридор завершился невысокой дверью, у которой дремали над костерком два стражника, бдительно сжимая в руках оружие. Слинг безжалостно разбудил их тычками посоха и изругал за лень и сонливость, а потом только открыл дверь и повел за собой пленников с таким торжествующим видом, словно он, и никто другой, изловил и доставил сюда соглядатаев.
— Приветствую тебя, о повелитель! — провозгласил он, входя в комнату и важно топоча ногами. — Вообрази только: Гуннольф, вечный недотепа, приятно удивил нас, добыв троих пленников. Это соглядатаи из Хравнборга, повелитель! — добавил Слинг, доверительно наклоняясь к большому креслу с высокой спинкой, которое было развернуто к огню.
В тот же миг его отшвырнули прочь, и рослая черная тень встала перед очагом, взмахом плаща заслонив отсветы огня.
— Соглядатаи из Хравнборга! — прогремел зычный голос, зловеще хохотнув.
— Много, о, много лет я ждал этого часа! Это что за дерзкий выскочка с посохом мага? Приучись, дружок, глядеть на меня с большим страхом и смирением. В твоих глазах я вижу наглость, и ты за это еще заплатишь. А это что за оборванцы? Рабы, что ли, или ученики? Вид у них такой, что им бы порка не помешала, а уж виселица тем более пошла бы на пользу. Почему бы и нет? — Он снова рухнул в кресло и неприятно засмеялся.
Сигурд с тревогой взглянул на Йотулла, но маг знаком приказал ему помалкивать, а сам оперся на посох и расстегнул свой плащ.
— Послушай, Бьярнхард, я знаю, что тебе доставляет удовольствие этак дурачиться, но я слишком долго был в пути и чересчур устал, чтобы выслушивать чушь. Перед тобой скиплинг из фьорда Тонгулль — тот самый, которого Хальвдан увел у тебя из-под носа. Ты бы и сам отыскал его, если б был хоть чуточку поумнее.
— Вот для этого ты мне и нужен, Йотулл, — возмещать недостаток ума. Да только не справляешься ты с этим! — огрызнулся Бьярнхард, метнув на мага ядовитый взгляд. — Я вижу, шкатулка все еще у скиплинга.
— Я решил, что безопасней будет увести его подальше от Хальвдана, — быстро ответил Йотулл. — Хальвдан ни на миг не спускал с него глаз, стремясь отнять у него шкатулку. Верно ведь, Сигурд?
Сигурд сильнее сжал шкатулку, переводя взгляд с Бьярнхарда на Йотулла.
— Ну да, верно, — настороженно отозвался он. — Я никому не дозволю и дотронуться до шкатулки, если не буду доверять ему. Йотулл, ты ведь никогда не говорил мне, что ты неверен Хальвдану.
Бьярнхард вызывал у него отвращение. Мало того, что доккальв был горбат, — присмотревшись, Сигурд заметил, что вместо правой ноги у него деревянная культя.
Бьярнхард захихикал, словно прочтя его мысли.
— По-твоему, я ни на что не гожусь? — осведомился он, поводя уродливым плечом, чтобы подчеркнуть его уродство, и стуча культей по каменному полу.
— Ты удивляешься, как у такого многочисленного народа может быть такой никчемный вождь, — верно?
Сигурд в замешательстве взглянул на Йотулла, но тот не торопился ничего ему объяснять. Маг отшвырнул свой истрепанный в дороге плащ и с усталым вздохом уселся у очага, сменив сапоги на войлочные туфли, — словно был своим в покоях Бьярнхарда.
— Ты тоже можешь отдохнуть, Сигурд. И ты, Рольф. Наше путешествие пока что окончено. Я надеюсь, Сигурд, что мы по-прежнему будем друзьями и ты не станешь презирать меня за этот маленький обман. Я считал, что так будет легче. Полагаю, ты не жалеешь о том, что произошло? Ты должен доверять мне и следовать моим советам, словно ничего не изменилось.
— Садись, садись! — воскликнул Бьярнхард. — И не гляди на меня так остолбенело, словно я чудовище какое-нибудь, я всего-навсего уродливый доккальв. Ты ведь теперь не боишься меня, верно? — Он жутко ухмыльнулся, точно нарочито уродуя свое и без того неприглядное лицо.
— Нет, не боюсь, — нехотя ответил Сигурд, усаживаясь и стараясь скрыть омерзение, которое вызывал у него урод. Встретившись с Бьярнхардом лицом к лицу, он испытал жестокое разочарование — по рассказам Йотулла он ожидал чего-то большего.
Опять Бьярнхард словно прочел его мысли, и они сильно развеселили его.
— Что, ты совсем не таким меня представлял? Йотулл плохо приготовил тебя к этой встрече? Тебе, верно, уже хотелось бы вернуться в Хравнборг, к Хальвдану; его лицо хотя бы прикрывает роскошная борода, а мое постыдное уродство ничем не прикрыто. Это ведь его перчатка обожгла меня пламенем, его секира сбила наземь и отсекла ногу. Ярость его была так велика, что он прикончил бы меня на месте, если бы не верные мои доккальвы. Эх, Йотулл, будь ты тогда со мною, теперь я не был бы таким уродом.
Сигурд испытующе взглянул на Йотулла, а Рольф побелел.
— Так, значит, Микла был прав в своих подозрениях, — медленно проговорил Сигурд. — Никогда бы не подумал, что ты, Йотулл, — доккальв.
Йотулл оставался в тени — темный силуэт, сжимавший в руке посох.
— Я и не родился доккальвом, — холодно отозвался он. — И никому не намерен объяснять перемену в своих пристрастиях. Довольно будет сказать, что ты оказался здесь после многих разговоров, расчетов и размышлений.
Если пожелаешь, станешь частью нашего замысла по уничтожению Хальвдана.
Все наши планы станут близки к осуществлению, когда мы найдем способ открыть твою шкатулку. Я знаю, Сигурд, после всего, что я сделал для тебя, ты не откажешься помочь нам справиться с Хальвданом и другими негодяями-льесальвами. Тебе нет причины защищать Хальвдана! — добавил он резко, видя, что Сигурд колеблется. — Я полагаю, что он и есть тот ярл, который сжег твой дом и погубил родителей. У него нет никаких прав на эту шкатулку и ее содержимое, и он не желает, чтобы ты открыл ее прежде, чем ему удастся завладеть тобой. Если б я не помог тебе бежать из Хравнборга, ты бы никогда не дожил до того, чтоб увидеть шкатулку открытой.
— Я знаю, что Хальвдан не желает мне ничего, кроме зла, — проговорил Сигурд, борясь с ощущением, что его обводят вокруг пальца. — Морока было довольно, чтобы доказать мне это. Если вы хотите уничтожить Хальвдана и Хравнборг — мне не жаль ни того ни другого.
Рольф испустил сдавленный крик ярости и, шатаясь, бросился на Сигурда, словно хотел задушить его голыми руками. Сигурд был застигнут врасплох, и Рольф в бешенстве повалил его на пол, крича:
— Предатель! Не смей так дешево продавать себя! Я не дам тебе предать Хальвдана!
Рана так ослабила его, что он не мог справиться с Сигурдом, который тотчас прижал его спиной к полу, стараясь не задеть рану, после чего Рольф благополучно потерял сознание и затих.
— Йотулл, сделай же что-нибудь! — в отчаянии воскликнул Сигурд и добавил уже для Бьярнхарда:
— Он ранен, и с головой у него не в порядке, а то бы он на меня не кинулся. У меня нет друга верней его.
Бьярнхард подал знак Слингу:
— Ты и Гуннольф, унесите раненого и тотчас позаботьтесь о нем со всем вниманием, которое надлежит оказывать почетным гостям. Слышали?
Слинг и Гуннольф поспешно бросились исполнять приказ, хотя вид у них при этом был озадаченный, а у Гуннольфа даже разочарованный. Почетные гости и вполовину не сулили такого развлечения, как пленники.
Бьярнхард снова обернулся к Сигурду.
— Присядь же, присядь и устройся поудобнее. Полагаю, ты не видел такого жаркого пламени с тех пор, как покинул Хравнборг?
— В Хравнборге не жгут так много дров, — отвечал Сигурд. — Там всегда берегут топливо.
Эта новость так понравилась Бьярнхарду, что он разразился бурным хохотом.
— Берегут, говоришь? Так им и надо, изгоям, разбойникам, грабителям!
Каждый конь, каждый меч, каждый кусок баранины, который они сожрали, — все это похищено у меня. Даже дрова, которые так бережет Хальвдан, украдены в каком-нибудь из моих горных фортов или вырублены в лесах, которые по праву принадлежат мне. Одно дело — воровать, другое — скаредничать с ворованным.
На мой взгляд, это низменность духа, недостаток истинной щедрости. Никогда не верь прихвостням титулованной знати, или так и останешься с пустыми руками. Не было и нет альва скрытнее и корыстней Хальвдана. Говоришь, он зашел так далеко, что наслал на тебя морока?
Он держался так дружелюбно и добродушно, что Сигурд немного ослабил свою вечную настороженность и рассказал Бьярнхарду о мороке и прочих обидах, которые ему довелось претерпеть от Хальвдана. Йотулл, стоявший рядом у очага, согласно кивал и прибавлял еще подробности, свидетельствовавшие против Хальвдана.
— Позор, позор! — восклицал Бьярнхард. — Так обращаться с гостем из чужого мира! Ты, должно быть, теперь не думаешь ничего хорошего об альвийском гостеприимстве! Но мы здесь, в Свинхагахалле, приложим все усилия, дабы показать тебе, что и альвы способны на достойное обращение, что и у них есть обильная и изысканная пища, тепло и богатая обстановка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35