Теперь и Дымок будет больше на сына Линского смахивать, и я за их охранника сойду.
Иду обратно, а нервы как стальные тросы под нагрузкой – разве что не звенят. Нашли уже тех четверых ребят в коммуникационных туннелях, или еще нет? Как бы у апартаментов Шутемкова не ждали меня дюжина отборных исбистов…
Не доходя пару кварталов, беру флаер – и не зря. Перед входом к генералу шесть парней в алых косухах пасутся, травку посмаливая…
Ну да и я к такому гостеприимству подготовился. Водителю минут пять втолковывал, что да как делать. Выводит он флаер из-за угла – и рывком к самым дверям, да на ползвуке! Это самый предел, что внутри города разрешен. Воздушной волной ребят принца чуть по стене не размазало. Пока они головами мотают, в себя приходя – я уже к Шутемкову в холл влетаю.
В апартаменты к Шутемкову ребята принца ломиться не рискнули. Все-таки есть кое-какие плюсики в имперской системе вассалов. В нашем-то Ангарске особисты цари и боги, без всякой бумажки и сами куда хочешь войдут, и кого угодно из любого места вытащат…
Но особенно размышлять над этим я не стал, не до того. Вымотался я до предела и сутки уже не спал. Под душ слазил, остатки ужина доклевал и спать завалился.
Проснулся я от кошмара.
Глаза открываю – и сразу понятно, отчего такие сны. Еще бы! Рядышком с кроватью Дымок пристроился. Комп на коленях, сам по клавиатуре так стучит, как другие и в четыре руки не смогут. А мне этот его чертов комп, из-за которого все и началось… Вот у меня во сне всякие ассоциации и всплыли из подсознания – или как там еще интелы в таких случаях выражаются?
Заметил Дымок, что я проснулся. Глаза на меня поднимает – но пальцами все равно на клавиатуре вытанцовывает, даром что совсем вслепую, даже экрана не видит.
– Прости, Серж, – говорит, – но в моей комнате не нашлось нормального линка.
Вроде как извиняется, чудовище малолетнее. Лучше бы он по клавиатуре стучать перестал хоть на миг!
Но тут я про Анну вспомнил – и на душе сразу посветлело. Да еще мышцы зудят, так в работу и просятся – я же третий день уже без качалки.
До пяти вечера еще полно времени, а у Шутемкова неплохой тренажерный зал оказался. Конечно, с закатанной в пластик рукой не особенно повеселишься, но все остальные мышцы я со вкусом проработал. Полегчало в тело до сладкой усталости.
Потом под душем понежился. Выхожу – а Дымок в моей комнате все клавиатуру вытаптывает. На экране формы и запросы так и летают… И все еще в сети седит. Только сеть-то не родная ангарская, а местная, московская… Подозрительно мне стало. Как бы этот умник переделанный в еще какую-нибудь авантюру нас не вляпал!
Но тут обед принесли, и все желание что-то выяснять у меня мигом рассосалось – четыре часа в качалке, все-таки! И обед что надо. Мясо, рыба – все настоящее! В чанах из живых клеток выращенное, а не дрожжевая пародия! Я пока все не перепробовал, от сервировочного столика не отлип.
А Дымок наскоро перекусил – и снова к своему компу. И давай топтаться на клавиатуре со всех свежих калорий…
Но время уже к четырем подходит, так что пришлось братишку от компа оторвать.
– Дымок, – говорю. – Сожалею, типа, и все такое, но придется тебе отвлечься на часочек.
Но Дымок по мне глазенками стрельнул – и снова в экран. Сует руку в карман своей новой курточки, достает что-то и мне не глядя протягивает.
– Вот, Серж, – говорит, а сам от монитора не отрывается. Только морщится, оттого что непривычно ему одной рукой по клавиатуре щелкать. – Я уже все подготовил.
На руке у него кристалл лежит, на какие данные записывают.
Да, челюсть мне пришлось рукой придерживать…
Может, Дымок из тактичности от экрана не отрывался, чтоб меня в краску не вгонять?…
Вроде и почти тринадцать лет я с ним прожил – да только к его сто восьмидесяти ай-кью поди привыкни!
Но и я ему не последний лох.
– Чего тянешь? – говорю погрубее, словно это я ему одолжение делаю. – Сам и передашь!
В пять вечера по местному времени входим мы с Дымком во второй городской сектор.
Этот сектор еще покруче чем тот, где генерал разместился. Простого народу – никого. Пол в настоящих мраморных плитках, кабели на потолке в специальные чехлы забраны, видеокамеры на каждом углу…
Ну и кафешка «У Сони» больше на дорогой ресторан смахивает. У дверей два парня стоят, но привязываться к нам не рискнули – вылупились удивленно на наши шеи без воротничков, даже травку смолить перестали.
Заваливаемся мы внутрь. Анна там. Но долго строить глазки некогда – не одна она. С ней принц и шесть человек в алых косухах. Я, конечно, на большее и не рассчитывал – после вчерашнего-то! Так что расстраиваться не стал.
Подумаешь, шесть человек охраны! Хорошая наглость больше может. Иду прямо к их столику и ручкой машу приветственно.
Ребята принца сразу меня заметили. Станнеры повыхватывали, наизготовку берут. Но принц на меня глянул – и ручкой ребятам отмахивает. Расслабьтесь, мол.
А сам скалится мне весело. Похоже, верно я все рассчитал?
Подсаживаюсь я нагло прямо к ним за столик. Анна на меня смотрит – как на сумасшедшего. И в глазах у нее всего намешено – и радость, что она снова меня видит, и тревога – что же теперь будет? Приободрило меня это.
– Анна, – говорю нежно. – Не могла бы ты на минутку оставить нас с принцем наедине?
У Анны от таких слов брови на лоб полезли. Даже обидно ей стало – шел-то я, вроде, к ней, а теперь черт знает что… Но послушалась, встала и в стороночку отошла.
Принц хмыкнул и головой качает – своим глазам не верит.
– Крутой, да? – говорит.
– Я-то, может, и крутой, – говорю. – А вот ты – точно отморозок. Улавливаешь разницу?
Дернулись его ребята ко мне, но принц царственно так им ручкой махнул – и они на исходную вернулись. А сам на меня смотрит – и морщится, словно кислого в рот набрал. Но ведет себя действительно как крутой, даром что чуть старше меня.
– Ладно, – говорит мне с ленцой. – Чего тебе надо?
Повеселел я.
Была у меня мыслишка, как бы не отметелили они меня вшестером за милую душу, самым показательным образом… Я, конечно, и к этому был готов – но если без драки обойдется, так даже еще лучше.
– Да мне-то от тебя ничего не нужно, – говорю. – Это тебе, вроде, что-то от меня нужно. Не знаешь, какая… – тут я для большей доходчивости один темп пропустил, – …ко мне вчера четверых с боевыми иглами подослала?
Я думал, он хоть немного смутится. Ну или хотя бы на «какую» с пропущенным темпом обидится. Но принц – ни в одном глазу. Только плечами пожимает, будто никак в толк не возьмет, что тут такого особенного.
– Не лезь к Анне, – говорит спокойно.
– А сам не мог сказать? – говорю. – Времени не хватило, или без переводчиков в косухах трудности с общением?
Я думал, он хоть сейчас из себя выйдет. Но он только скалиться – и вроде, даже искренне.
– А ты не такой тупой, как кажешься, – говорит. – Хоть и дикий, а ничего. Может быть, у тебя и имя есть?
Ну, я тоже ухмылку в вежливую улыбочку переплавляю. Ничего никогда не имел против цивилизованного общения, как интелы выражаются.
– Серж.
– Очень приятно. А я Даниил Алексеевич, если еще не знаешь.
– Не могу сказать, что ты мне от этого больше нравишься, Данька, – говорю ему честно.
Вздрагивают опять его ребята, снова на принца косятся – команду ждут. Но принц все скалится добродушно.
– А вот так меня еще никто из быдла не называл… – усмехается. – Но тебе, так и быть, позволю. Нравишься ты мне.
И тут же скалиться перестал. Посерьезнел, собрался – в один миг крутым заделался.
– Но к Анне не лезь, – говорит. – Так и быть, на первый раз прощаю тебя… Сержик. Можешь моих ребят не опасаться… пока. Но если что, я к тебе сразу своих переводчиков пошлю, и сам предупреждать больше не стану.
Сказал, чванливый вид на себя напустил – и рукой на меня машет, словно надоедливую муху отгоняет.
– Все, Сержик, – говорит. – Разговор окончен. Свободен.
Ну, свободен – и свободен. Не очень-то мне и хотелось с ним трепаться.
Встаю, а к столику уже Анна спешит. Подмигиваю я ей ободряюще, да и скорее вон из этой кафешки.
Снаружи Дымок меня ждет. От нетерпения стоять на месте не может, натурально пританцовывает.
– Ну, Дымок? Передал?
А он, стервец малолетний, лыбится и глазками сверкает. Не иначе, опять умничать собрался. И точно.
– Больше того, Серж, – говорит с таинственным видом.
– Дым-мок! – цежу сквозь зубы. – У меня сейчас не то настроение, чтоб прикалываться! Передал или нет?
Это мне реально повезло, что с первым впечатлением от принца я не обманулся. Хорошо, что принц на мои слова клюнул и повелся, куда я вел, и стал отмороженного джентльмена из себя строить. Но обычно-то он полный отморозок, без всякой игры в благородных ковбоев… Стал бы тут Шутемков меня обманывать?… Все могло и совсем иначе обернуться. При другом раскладе Дымочек из кафе мог круглым сиротой выйти… если бы вообще вышел.
Дымок мое настроение быстренько отсканировал – и выпендриваться перестал.
– Передал, Серж, – говорит серьезно. – Я хотел сказать, что Анна тоже передала кристалл для тебя.
7. Император
Обратно к Шутемкову я понесся быстрее, чем на флаере, Дымок за мной еле поспевал. Но посмотреть кристалл Анны мне не дали.
Заваливаемся мы с Дымком в генеральские апартаменты – а там нас уже ждут. Сам Шутемков встречает с совершенно сумасшедшими глазами. Но он-то ладно, другое хуже – кроме него еще десяток ребят в алых косухах нас дожидаются.
И конечно, не просто так ждут – сразу норовят руки крутить.
– Мужики! – говорю быстрее, пока рот не заткнули. – Смотрите не перетрудитесь! Я только что с принцем миром договорился.
Замерли ребята, задумались. Офицер от усердия даже бровями зашевелил.
– Принц? – говорит удивленно. – Он уже в курсе? Вообще-то нас имп послал.
Да я уже и сам сообразил, что эти вояки покруче, чем ребята принца. Косухи на них те же, но вот повадки совсем другие. С такими парнями я бы один в один связываться не рискнул – не то что с целым десятком! У меня, конечно, отличная реакция, четыре года на боевых тренажерах и все такое, – да только против моих четырех годков у этих ребят своих лет по шестнадцать у каждого! Да и реакция не хуже моей… Ну и станнеры у них в открытых кобурах – знакомые «Коготки». Не простые исбисты эти ребята, а из императорского корпуса. Ими император лично командует, и принц им пока не указ.
Но не зря они лучшие из лучших. Пошевелил их офицер бровями, пошевелил – и обороты сбавил. Перестали ребята нам руки крутить. Знают, что через месяц им всем перед принцем на задних лапках плясать.
Пятеро Линского ждать остались – папаша наш новообретенный с самого утра где-то в городе шляется, – остальные нас с Дымком в многоместный флаер тащат.
Набиваемся мы в него все дружно, делаем десяток кварталов до центрального сектора. Сдают нас с рук на руки другим ребятам, тоже в алых косухах, а повадками еще круче. Снимают с меня оружие, обыскивают нас с Дымком, просвечивают чем только можно – и через ямарик прогоняют, и через датчики биометрии разные, разве что ДНК на анализ не берут! – антисептиком спрыскивают и дальше ведут, в личные покои императора.
Сплошные посты да бронированные шлюзы. От объективов и ребят в алых косухах уже в глазах рябит. Перед шестым шлюзом ребята встали.
– Все, – говорят нам. – Дальше пойдете одни.
Выходим мы из шлюза – и я только головой мотаю очумело.
Куда мы попали? Вроде, к императору шли… А стоим на поверхности, посреди пустыни. Под ногами песок, в лицо теплый ветер дует, над головой закатное небо.
Я снова на биобинты с обезболивающим погрешил. Но назад обернулся, и в себя пришел.
Голографические проекторы это и мощные кондиционеры, а не мои глюки. Проекторы на центр зала сфокусированы, а мы около стены стоим, так что видно – обычные голограммки это, подсвеченные разноцветными лазерами. Другая стена далеко, и от настоящего закатного неба ее не отличить. А вот у ближней стены можно и стыки голограмм разглядеть, и контуры шлюза.
Выпендрежный у них император! Это же сколько труда надо, чтоб голограммами огромный зал облепить! А лазеров сколько, чтобы все это подсвечивать!
Дымок первым в себя пришел. Плечами пожимает – и вперед топает, в песке увязая. Я за ним.
Зал огромный. Метров четыреста, если по кривизне стены возле нас судить. А дальше, из-за голограмм, и вовсе бесконечным кажется. Впереди что-то блестит – но далеко, где-то в центре зала, да еще прямо на фоне заходящего солнца, ничего не разглядеть.
Иду я за Дымком, все разглядеть пытаюсь, что впереди. А как разглядел – так и встал. Хоть я и не особо пугливый, но по спине ледяные мурашки промаршировали. Дымок присмотрелся, тоже шажок убавил.
Впереди огромный трон, а по его бокам по три боевых робота. Точно такие же, что на базу Шутемкова наступали. Закатное солнце на хромированных корпусах играет, и крупнокалиберные пулеметы отлично видно. Черные провалы дул на багряном металле тоже не проглядишь – прямо на нас смотрят…
– Не дрейфь, братишка, – по плечу Дымка хлопаю. – Прорвемся.
Идем дальше – и уже никаких сомнений, что роботы нас на прицеле держат. Четыре робота по сторонам озираются, а две тушки только нам внимание оказывают – четыре пулемета по шесть дул медленно поворачиваются, точнехонько наши головы отслеживая.
Наконец один робот басит что-то, и трон к нам разворачивается.
И опять я не в себе.
Слышал же от министра культуры, что императору за сто тридцать. Ну я и представлял себе: старая развалина, сплошные пузырьки-колбочки и проводки-кабелечки всякие, пара подслеповатых глаз из груды машинерии только и виднеется. А на троне молодой парень, от силы лет двадцать с небольшим. И на принца похож – словно брат-близнец.
– Клон, – Дымок бормочет.
Да я уж и сам сообразил, что клон. То есть тело – клона, а мозги-то самого императора. После Конфликта в нашем Ангарске клонами особенно никто не увлекался – сложно это очень. Сменой тел и до Конфликта, вроде, единицы развлекались. А император, похоже, постоянно двадцать с небольшим поддерживает. Как перчатки тела меняет!
И что-то у меня не стыкуется. Скупцов говорил, что император в могилу собрался – но вот смотрю я на его новенькое тело, и что-то не похоже, чтобы император так уж на тот свет торопился.
А император на нас глянул – и радостно скалится.
– Привет, – говорит.
Просто так говорит, даже добродушно. И радость в его ухмылке настоящая, без притворства. Хотя, конечно, чего ему грустить, когда он на Земле круче всех, да при этом еще и моложе своей охраны?
– И вам того же, – я ему отвечаю.
Дымок меня в бок пихает и вперед лезет.
– Позвольте вас приветствовать, ваше величество, – говорит вежливо.
Смотрит император на нас внимательно. Глаза – прозрачно-голубоватые, как два оптических прицела. И взгляд такой, что лучше скальпеля препарирует.
А мне и без того здесь не очень. Мы же с Дымком всю жизнь в городе прожили, а все города после Конфликта – под землей. Вот мы и привыкли, чтобы вокруг стеночки-потолочки да коридоры узкие – а здесь все под пустыню сделано. Не то, что стен – до самого горизонта даже никакого фантома холмов! Только небо высоко-высоко вверху, да теплый ветер по коже гладит – словно это небо тебя в упор разглядывает и прямо на тебя дышит. Хуже не придумаешь!
Знаю, что все это просто голограммы – но… Все специально так сделано, чтобы земляных жуков вроде нас с Дымком без всякого труда из панциря выковыривать. Да еще взгляд этот императорский… Мне посреди пустыни, да под этим взглядом – прямо как лягушке, у которой неумелый студент из хребта нерв вытягивает!
Разглядывает император нас внимательно, и разговор продолжать не торопится. Ждет, пока мы до кондиции дойдем?
Наконец улыбается, обворожительно так.
– Сегодня утром, – говорит почти ласково, – через городскую сеть пытались вскрыть портал моей архивной службы. Генерал Шутемков всеми дьяволами божится, что линки, через которые атаковали мой архив, стоят в тех самых комнатах, где он поселил вас.
Ну, Дымочек, зар-раза! Ну, удружил!
Я ему курточку новую – а он нас в свежую авантюру вляпал, по самое не могу! Вот он чего на компе делал, пока я в качалке был – императорский архив атаковал!
И что самое обидное, даже выпороть его уже не успею! За взлом государственного портала и в нашем Ангарске по головке бы не погладили, а за взлом секретного архива, да еще в этой Империи… похоже, теперь нас отсюда сразу на бойню поволокут…
Дымок бледнеет, как монитор на тринадцати тысячах. Второй раз в жизни так побелел. Первый раз тоже был не очень, но третьего, похоже, уже не будет…
Я думал, Дымок каяться начнет – но ни фига подобного. Это сначала Дымок побледнел. А потом видно, что ничуть он не испугался – хватает ртом воздух, словно рыба, и глазами удивленно хлопает.
– Как же так? – тихо бормочет, словно никак поверить не может. – Я же все следы удалил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Иду обратно, а нервы как стальные тросы под нагрузкой – разве что не звенят. Нашли уже тех четверых ребят в коммуникационных туннелях, или еще нет? Как бы у апартаментов Шутемкова не ждали меня дюжина отборных исбистов…
Не доходя пару кварталов, беру флаер – и не зря. Перед входом к генералу шесть парней в алых косухах пасутся, травку посмаливая…
Ну да и я к такому гостеприимству подготовился. Водителю минут пять втолковывал, что да как делать. Выводит он флаер из-за угла – и рывком к самым дверям, да на ползвуке! Это самый предел, что внутри города разрешен. Воздушной волной ребят принца чуть по стене не размазало. Пока они головами мотают, в себя приходя – я уже к Шутемкову в холл влетаю.
В апартаменты к Шутемкову ребята принца ломиться не рискнули. Все-таки есть кое-какие плюсики в имперской системе вассалов. В нашем-то Ангарске особисты цари и боги, без всякой бумажки и сами куда хочешь войдут, и кого угодно из любого места вытащат…
Но особенно размышлять над этим я не стал, не до того. Вымотался я до предела и сутки уже не спал. Под душ слазил, остатки ужина доклевал и спать завалился.
Проснулся я от кошмара.
Глаза открываю – и сразу понятно, отчего такие сны. Еще бы! Рядышком с кроватью Дымок пристроился. Комп на коленях, сам по клавиатуре так стучит, как другие и в четыре руки не смогут. А мне этот его чертов комп, из-за которого все и началось… Вот у меня во сне всякие ассоциации и всплыли из подсознания – или как там еще интелы в таких случаях выражаются?
Заметил Дымок, что я проснулся. Глаза на меня поднимает – но пальцами все равно на клавиатуре вытанцовывает, даром что совсем вслепую, даже экрана не видит.
– Прости, Серж, – говорит, – но в моей комнате не нашлось нормального линка.
Вроде как извиняется, чудовище малолетнее. Лучше бы он по клавиатуре стучать перестал хоть на миг!
Но тут я про Анну вспомнил – и на душе сразу посветлело. Да еще мышцы зудят, так в работу и просятся – я же третий день уже без качалки.
До пяти вечера еще полно времени, а у Шутемкова неплохой тренажерный зал оказался. Конечно, с закатанной в пластик рукой не особенно повеселишься, но все остальные мышцы я со вкусом проработал. Полегчало в тело до сладкой усталости.
Потом под душем понежился. Выхожу – а Дымок в моей комнате все клавиатуру вытаптывает. На экране формы и запросы так и летают… И все еще в сети седит. Только сеть-то не родная ангарская, а местная, московская… Подозрительно мне стало. Как бы этот умник переделанный в еще какую-нибудь авантюру нас не вляпал!
Но тут обед принесли, и все желание что-то выяснять у меня мигом рассосалось – четыре часа в качалке, все-таки! И обед что надо. Мясо, рыба – все настоящее! В чанах из живых клеток выращенное, а не дрожжевая пародия! Я пока все не перепробовал, от сервировочного столика не отлип.
А Дымок наскоро перекусил – и снова к своему компу. И давай топтаться на клавиатуре со всех свежих калорий…
Но время уже к четырем подходит, так что пришлось братишку от компа оторвать.
– Дымок, – говорю. – Сожалею, типа, и все такое, но придется тебе отвлечься на часочек.
Но Дымок по мне глазенками стрельнул – и снова в экран. Сует руку в карман своей новой курточки, достает что-то и мне не глядя протягивает.
– Вот, Серж, – говорит, а сам от монитора не отрывается. Только морщится, оттого что непривычно ему одной рукой по клавиатуре щелкать. – Я уже все подготовил.
На руке у него кристалл лежит, на какие данные записывают.
Да, челюсть мне пришлось рукой придерживать…
Может, Дымок из тактичности от экрана не отрывался, чтоб меня в краску не вгонять?…
Вроде и почти тринадцать лет я с ним прожил – да только к его сто восьмидесяти ай-кью поди привыкни!
Но и я ему не последний лох.
– Чего тянешь? – говорю погрубее, словно это я ему одолжение делаю. – Сам и передашь!
В пять вечера по местному времени входим мы с Дымком во второй городской сектор.
Этот сектор еще покруче чем тот, где генерал разместился. Простого народу – никого. Пол в настоящих мраморных плитках, кабели на потолке в специальные чехлы забраны, видеокамеры на каждом углу…
Ну и кафешка «У Сони» больше на дорогой ресторан смахивает. У дверей два парня стоят, но привязываться к нам не рискнули – вылупились удивленно на наши шеи без воротничков, даже травку смолить перестали.
Заваливаемся мы внутрь. Анна там. Но долго строить глазки некогда – не одна она. С ней принц и шесть человек в алых косухах. Я, конечно, на большее и не рассчитывал – после вчерашнего-то! Так что расстраиваться не стал.
Подумаешь, шесть человек охраны! Хорошая наглость больше может. Иду прямо к их столику и ручкой машу приветственно.
Ребята принца сразу меня заметили. Станнеры повыхватывали, наизготовку берут. Но принц на меня глянул – и ручкой ребятам отмахивает. Расслабьтесь, мол.
А сам скалится мне весело. Похоже, верно я все рассчитал?
Подсаживаюсь я нагло прямо к ним за столик. Анна на меня смотрит – как на сумасшедшего. И в глазах у нее всего намешено – и радость, что она снова меня видит, и тревога – что же теперь будет? Приободрило меня это.
– Анна, – говорю нежно. – Не могла бы ты на минутку оставить нас с принцем наедине?
У Анны от таких слов брови на лоб полезли. Даже обидно ей стало – шел-то я, вроде, к ней, а теперь черт знает что… Но послушалась, встала и в стороночку отошла.
Принц хмыкнул и головой качает – своим глазам не верит.
– Крутой, да? – говорит.
– Я-то, может, и крутой, – говорю. – А вот ты – точно отморозок. Улавливаешь разницу?
Дернулись его ребята ко мне, но принц царственно так им ручкой махнул – и они на исходную вернулись. А сам на меня смотрит – и морщится, словно кислого в рот набрал. Но ведет себя действительно как крутой, даром что чуть старше меня.
– Ладно, – говорит мне с ленцой. – Чего тебе надо?
Повеселел я.
Была у меня мыслишка, как бы не отметелили они меня вшестером за милую душу, самым показательным образом… Я, конечно, и к этому был готов – но если без драки обойдется, так даже еще лучше.
– Да мне-то от тебя ничего не нужно, – говорю. – Это тебе, вроде, что-то от меня нужно. Не знаешь, какая… – тут я для большей доходчивости один темп пропустил, – …ко мне вчера четверых с боевыми иглами подослала?
Я думал, он хоть немного смутится. Ну или хотя бы на «какую» с пропущенным темпом обидится. Но принц – ни в одном глазу. Только плечами пожимает, будто никак в толк не возьмет, что тут такого особенного.
– Не лезь к Анне, – говорит спокойно.
– А сам не мог сказать? – говорю. – Времени не хватило, или без переводчиков в косухах трудности с общением?
Я думал, он хоть сейчас из себя выйдет. Но он только скалиться – и вроде, даже искренне.
– А ты не такой тупой, как кажешься, – говорит. – Хоть и дикий, а ничего. Может быть, у тебя и имя есть?
Ну, я тоже ухмылку в вежливую улыбочку переплавляю. Ничего никогда не имел против цивилизованного общения, как интелы выражаются.
– Серж.
– Очень приятно. А я Даниил Алексеевич, если еще не знаешь.
– Не могу сказать, что ты мне от этого больше нравишься, Данька, – говорю ему честно.
Вздрагивают опять его ребята, снова на принца косятся – команду ждут. Но принц все скалится добродушно.
– А вот так меня еще никто из быдла не называл… – усмехается. – Но тебе, так и быть, позволю. Нравишься ты мне.
И тут же скалиться перестал. Посерьезнел, собрался – в один миг крутым заделался.
– Но к Анне не лезь, – говорит. – Так и быть, на первый раз прощаю тебя… Сержик. Можешь моих ребят не опасаться… пока. Но если что, я к тебе сразу своих переводчиков пошлю, и сам предупреждать больше не стану.
Сказал, чванливый вид на себя напустил – и рукой на меня машет, словно надоедливую муху отгоняет.
– Все, Сержик, – говорит. – Разговор окончен. Свободен.
Ну, свободен – и свободен. Не очень-то мне и хотелось с ним трепаться.
Встаю, а к столику уже Анна спешит. Подмигиваю я ей ободряюще, да и скорее вон из этой кафешки.
Снаружи Дымок меня ждет. От нетерпения стоять на месте не может, натурально пританцовывает.
– Ну, Дымок? Передал?
А он, стервец малолетний, лыбится и глазками сверкает. Не иначе, опять умничать собрался. И точно.
– Больше того, Серж, – говорит с таинственным видом.
– Дым-мок! – цежу сквозь зубы. – У меня сейчас не то настроение, чтоб прикалываться! Передал или нет?
Это мне реально повезло, что с первым впечатлением от принца я не обманулся. Хорошо, что принц на мои слова клюнул и повелся, куда я вел, и стал отмороженного джентльмена из себя строить. Но обычно-то он полный отморозок, без всякой игры в благородных ковбоев… Стал бы тут Шутемков меня обманывать?… Все могло и совсем иначе обернуться. При другом раскладе Дымочек из кафе мог круглым сиротой выйти… если бы вообще вышел.
Дымок мое настроение быстренько отсканировал – и выпендриваться перестал.
– Передал, Серж, – говорит серьезно. – Я хотел сказать, что Анна тоже передала кристалл для тебя.
7. Император
Обратно к Шутемкову я понесся быстрее, чем на флаере, Дымок за мной еле поспевал. Но посмотреть кристалл Анны мне не дали.
Заваливаемся мы с Дымком в генеральские апартаменты – а там нас уже ждут. Сам Шутемков встречает с совершенно сумасшедшими глазами. Но он-то ладно, другое хуже – кроме него еще десяток ребят в алых косухах нас дожидаются.
И конечно, не просто так ждут – сразу норовят руки крутить.
– Мужики! – говорю быстрее, пока рот не заткнули. – Смотрите не перетрудитесь! Я только что с принцем миром договорился.
Замерли ребята, задумались. Офицер от усердия даже бровями зашевелил.
– Принц? – говорит удивленно. – Он уже в курсе? Вообще-то нас имп послал.
Да я уже и сам сообразил, что эти вояки покруче, чем ребята принца. Косухи на них те же, но вот повадки совсем другие. С такими парнями я бы один в один связываться не рискнул – не то что с целым десятком! У меня, конечно, отличная реакция, четыре года на боевых тренажерах и все такое, – да только против моих четырех годков у этих ребят своих лет по шестнадцать у каждого! Да и реакция не хуже моей… Ну и станнеры у них в открытых кобурах – знакомые «Коготки». Не простые исбисты эти ребята, а из императорского корпуса. Ими император лично командует, и принц им пока не указ.
Но не зря они лучшие из лучших. Пошевелил их офицер бровями, пошевелил – и обороты сбавил. Перестали ребята нам руки крутить. Знают, что через месяц им всем перед принцем на задних лапках плясать.
Пятеро Линского ждать остались – папаша наш новообретенный с самого утра где-то в городе шляется, – остальные нас с Дымком в многоместный флаер тащат.
Набиваемся мы в него все дружно, делаем десяток кварталов до центрального сектора. Сдают нас с рук на руки другим ребятам, тоже в алых косухах, а повадками еще круче. Снимают с меня оружие, обыскивают нас с Дымком, просвечивают чем только можно – и через ямарик прогоняют, и через датчики биометрии разные, разве что ДНК на анализ не берут! – антисептиком спрыскивают и дальше ведут, в личные покои императора.
Сплошные посты да бронированные шлюзы. От объективов и ребят в алых косухах уже в глазах рябит. Перед шестым шлюзом ребята встали.
– Все, – говорят нам. – Дальше пойдете одни.
Выходим мы из шлюза – и я только головой мотаю очумело.
Куда мы попали? Вроде, к императору шли… А стоим на поверхности, посреди пустыни. Под ногами песок, в лицо теплый ветер дует, над головой закатное небо.
Я снова на биобинты с обезболивающим погрешил. Но назад обернулся, и в себя пришел.
Голографические проекторы это и мощные кондиционеры, а не мои глюки. Проекторы на центр зала сфокусированы, а мы около стены стоим, так что видно – обычные голограммки это, подсвеченные разноцветными лазерами. Другая стена далеко, и от настоящего закатного неба ее не отличить. А вот у ближней стены можно и стыки голограмм разглядеть, и контуры шлюза.
Выпендрежный у них император! Это же сколько труда надо, чтоб голограммами огромный зал облепить! А лазеров сколько, чтобы все это подсвечивать!
Дымок первым в себя пришел. Плечами пожимает – и вперед топает, в песке увязая. Я за ним.
Зал огромный. Метров четыреста, если по кривизне стены возле нас судить. А дальше, из-за голограмм, и вовсе бесконечным кажется. Впереди что-то блестит – но далеко, где-то в центре зала, да еще прямо на фоне заходящего солнца, ничего не разглядеть.
Иду я за Дымком, все разглядеть пытаюсь, что впереди. А как разглядел – так и встал. Хоть я и не особо пугливый, но по спине ледяные мурашки промаршировали. Дымок присмотрелся, тоже шажок убавил.
Впереди огромный трон, а по его бокам по три боевых робота. Точно такие же, что на базу Шутемкова наступали. Закатное солнце на хромированных корпусах играет, и крупнокалиберные пулеметы отлично видно. Черные провалы дул на багряном металле тоже не проглядишь – прямо на нас смотрят…
– Не дрейфь, братишка, – по плечу Дымка хлопаю. – Прорвемся.
Идем дальше – и уже никаких сомнений, что роботы нас на прицеле держат. Четыре робота по сторонам озираются, а две тушки только нам внимание оказывают – четыре пулемета по шесть дул медленно поворачиваются, точнехонько наши головы отслеживая.
Наконец один робот басит что-то, и трон к нам разворачивается.
И опять я не в себе.
Слышал же от министра культуры, что императору за сто тридцать. Ну я и представлял себе: старая развалина, сплошные пузырьки-колбочки и проводки-кабелечки всякие, пара подслеповатых глаз из груды машинерии только и виднеется. А на троне молодой парень, от силы лет двадцать с небольшим. И на принца похож – словно брат-близнец.
– Клон, – Дымок бормочет.
Да я уж и сам сообразил, что клон. То есть тело – клона, а мозги-то самого императора. После Конфликта в нашем Ангарске клонами особенно никто не увлекался – сложно это очень. Сменой тел и до Конфликта, вроде, единицы развлекались. А император, похоже, постоянно двадцать с небольшим поддерживает. Как перчатки тела меняет!
И что-то у меня не стыкуется. Скупцов говорил, что император в могилу собрался – но вот смотрю я на его новенькое тело, и что-то не похоже, чтобы император так уж на тот свет торопился.
А император на нас глянул – и радостно скалится.
– Привет, – говорит.
Просто так говорит, даже добродушно. И радость в его ухмылке настоящая, без притворства. Хотя, конечно, чего ему грустить, когда он на Земле круче всех, да при этом еще и моложе своей охраны?
– И вам того же, – я ему отвечаю.
Дымок меня в бок пихает и вперед лезет.
– Позвольте вас приветствовать, ваше величество, – говорит вежливо.
Смотрит император на нас внимательно. Глаза – прозрачно-голубоватые, как два оптических прицела. И взгляд такой, что лучше скальпеля препарирует.
А мне и без того здесь не очень. Мы же с Дымком всю жизнь в городе прожили, а все города после Конфликта – под землей. Вот мы и привыкли, чтобы вокруг стеночки-потолочки да коридоры узкие – а здесь все под пустыню сделано. Не то, что стен – до самого горизонта даже никакого фантома холмов! Только небо высоко-высоко вверху, да теплый ветер по коже гладит – словно это небо тебя в упор разглядывает и прямо на тебя дышит. Хуже не придумаешь!
Знаю, что все это просто голограммы – но… Все специально так сделано, чтобы земляных жуков вроде нас с Дымком без всякого труда из панциря выковыривать. Да еще взгляд этот императорский… Мне посреди пустыни, да под этим взглядом – прямо как лягушке, у которой неумелый студент из хребта нерв вытягивает!
Разглядывает император нас внимательно, и разговор продолжать не торопится. Ждет, пока мы до кондиции дойдем?
Наконец улыбается, обворожительно так.
– Сегодня утром, – говорит почти ласково, – через городскую сеть пытались вскрыть портал моей архивной службы. Генерал Шутемков всеми дьяволами божится, что линки, через которые атаковали мой архив, стоят в тех самых комнатах, где он поселил вас.
Ну, Дымочек, зар-раза! Ну, удружил!
Я ему курточку новую – а он нас в свежую авантюру вляпал, по самое не могу! Вот он чего на компе делал, пока я в качалке был – императорский архив атаковал!
И что самое обидное, даже выпороть его уже не успею! За взлом государственного портала и в нашем Ангарске по головке бы не погладили, а за взлом секретного архива, да еще в этой Империи… похоже, теперь нас отсюда сразу на бойню поволокут…
Дымок бледнеет, как монитор на тринадцати тысячах. Второй раз в жизни так побелел. Первый раз тоже был не очень, но третьего, похоже, уже не будет…
Я думал, Дымок каяться начнет – но ни фига подобного. Это сначала Дымок побледнел. А потом видно, что ничуть он не испугался – хватает ртом воздух, словно рыба, и глазами удивленно хлопает.
– Как же так? – тихо бормочет, словно никак поверить не может. – Я же все следы удалил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49