Сама не понимаю, почему я так мало сочувствую той женщине, особенно после Петы; наверное, это потому, что я знаю Стивена. В конце концов, он пытался спасти мне жизнь. Прости, Пета, если тебя оскорбит то, что я не на ее стороне, но она не такая, как ты.
41. Морган
- Я не хочу возвращаться на Землю, - сказала Хэтэуэй. Она стояла, скрестив на груди руки и прислонившись бедром к лабораторному столу, и наблюдала за тем, как он складывает свои пожитки. - Я не понимаю, почему мы должны делиться своими знаниями с людьми, которые не захотели лететь и решили остаться в безопасности дома. А ведь за эти знания некоторые из нас поплатились жизнью!
- А как же твоя мать? - мягко спросил Морган. - Пета, Дэйв, Джек, Джой… Как же они?
Она повернулась к нему в профиль и буркнула:
- Они тоже могли полететь! Разве нет?
Подождав немного, она подняла свои черные глаза вверх, словно ее осенила еще одна мысль.
- Кстати, кто тебе сказал, что они что-нибудь получат? Если мы вернем корабль назад, ты сам можешь догадаться, кто его захапает. Правительство. Богачи и магнаты. Простым людям даже глянуть на него не дадут. И ты собираешься помочь им!.. Тебя это не беспокоит?
- Беспокоит, - немного сердито отозвался Морган. - Но так устроена жизнь. Или ты хочешь, чтобы мы вели себя как та группа в соседней пещере? Просто оставили все как есть и ничего не пытались изменить?
- Лучше уж так, чем отдать корабль в руки людям, которые запрут его где-нибудь в ангаре и будут раздавать по маленьким кусочкам тем, кто в состоянии заплатить, - возразила Хэтэуэй, - Дядя Стэн! Ты же ничего им больше не должен! Они тебе не платят. Ладно, может, они и переводят тебе деньги на счет в банке, но я что-то не видела тут банкоматов. Тебе не покупают еду иди одежду и не оплачивают простои по болезни. Они даже оборудование тебе не покупают! Ты работаешь сам, своими собственными мозгами! И ты имеешь право решать, что делать с результатами этой работы.
Морган оставил в покое вещи и воззрился на девушку. Он всегда знал, что под бунтарской наружностью скрывается острый ум, и тем не менее она не переставала его удивлять.
- Я все еще считаю, что кое-что должен обществу на Земле, - со вздохом сказал он.
- За что? - непримиримо вопросила Хэт, став внезапно похожей на бабушку, от которой она унаследовала свое упрямство. - Какую помощь ты видел от общества? Да оно вынудило бы тебя собирать мусор или ремонтировать машины, что соответствовало твоему социоэкономическому статусу! - Последние два слова она произнесла с откровенной насмешкой. - Бога ради, дядя Стэн! Все, что у тебя есть, тебе дали люди, а не общество. Твои учителя, например, которые помогали тебе и покрывали тебя. Помнишь, как тебе выписали два табеля, чтобы уличная шпана не избила тебя до полусмерти?.. Тебе помогали простые люди, а не общество, не большие шишки из Бостона, Нью-Йорка или Вашингтона, и именно простые люди окажутся обманутыми, если ты поможешь “беретам” доставить корабль их генералам. Да, конечно, тебе давали стипендии, но ты заработал их собственными мозгами, не забывай!
Морган осторожно застегнул ремни рюкзака, стараясь не повредить хрупкие бьющиеся предметы, которые звякали и перекатывались внутри, еще раз проверил список в своем блокноте и сунул его в карман.
- Хэт! - сказал он спокойно. - Я себе цену знаю. Но кроме того, я знаю, что военные несут ответственность перед правительством, а правительство - перед гражданами страны и перед другими правительствами Земли, так что на свете нет такой силы, которая помешала бы людям узнать, на что способен этот корабль. В Монреальском соглашении как раз провозглашается категорический запрет на любые требования, предъявляемые отдельными странами или монополиями, поскольку люди вроде тебя предусмотрели подобную ситуацию. Нам нужно земное оборудование, Хэт…
- Софи запудрила тебе мозги! - сказала Хэт, пристально глядя на него. - Ты делаешь это из-за нее, да?
Морган положил руки на рюкзак, подавив желание надеть его на плечи. Всякий раз, когда разговор у них заходил о сексе или романах, ему становилось неловко от ощущения, что опознает и умеет гораздо меньше Хэт. Она снова заставила его почувствовать себя шестнадцатилетним книжным червем, который только что пережил первый и единственный унизительный опыт близости с проституткой. И что-то в Хэт - то ли умение постоять за себя, то ли привычка скорее царапаться, чем плакать, - напомнило ему ту женщину. Не может быть, чтобы она действительно так ненавидела Землю, подумалось ему. Она только делает вид. Лучше ненавидеть, чем рыдать - таковы жестокие уроки выживания в нищете и вечной борьбе. Глубокие раны заживают медленно, особенно у молодых. Она еще слишком юная, чтобы понять, что раны бывают разными.
- Я хотел бы сказать, что делаю это ради Софи и ее родных. Я хотел бы сказать, что делаю это для таких людей, как твой отец, и для всех молодых парней и девушек, которые обречены на болезни и раннюю смерть. - Хэт слегка вздрогнула и помрачнела еще больше. - Я хотел бы сказать, что делаю это ради таких старых людей, как Мариан, которым можно было бы помочь, избавив их от слепоты и других недугов. И может быть, отчасти я делаю это ради них. Но в первую очередь я делаю это ради себя. Потому что я хочу знать.
Морган нагнулся вбок, просунул руку в ремень и осторожно повесил рюкзак на плечо, хотя тот не был слишком тяжелым. Он выпрямился, просунул в ремень вторую руку и застегнул пряжки. Затем взял в руки аппарат для искусственного дыхания.
Хэт не спускала с него глаз.
- Ты думаешь, он будет работать? - спросила она.
- Он работает на сжатом воздухе. Фильтры ему не нужны, так что если они и применят какой-либо газ - все равно, - ответил Морган и добавил непонятно зачем: - Химия - она во всей вселенной химия. Это доказывают спектральные анализы небесных тел.
- А если, - сказала она, вцепившись в слабость его аргументов, как ротвейлер в беспечно протянутую ладонь, - ассемблеры корабля внедрятся в него и разложат на части?
- Просто пожелай мне удачи, Хэт, - улыбнулся Морган. Девушка упрямо поджала губы, и тогда он добавил с некоторой резкостью: - Как ты сама бы сказала: “Это моя жизнь!” Увидимся, когда вернусь. Тогда я сумею найти более убедительные аргументы.
* * *
Эй Джи и его команда с нетерпением ждали у главного туннеля. Морган ускорил шаг, стараясь, однако, не разбить склянки в рюкзаке и опасаясь в то же время, как бы Эй Джи не передумал и не запретил ему участвовать в экспедиции. Но тот лишь смерил его холодным взглядом. А Рахо, как всегда, не утерпел:
- Прощались со своей подружкой, проф?
Морган криво усмехнулся; ему не хотелось лишний раз упоминать о Хэтэуэй.
У входа в темную зону, под пристальными и подозрительными взглядами жителей пещеры, Эй Джи дал им последние короткие указания, в основном, как понял Морган, адресованные ему. Они разделятся, как и раньше, но на сей раз подождут, пока инопланетяне выпустят газ - если они вообще его выпустят, - и посмотрят, насколько надежны их защитные средства. И Морган спустится с ними вниз.
Они надели маски. Эй Джи проверил маску Моргана, пробежав пальцами по швам и крепежным ремням. Рахо вошел в туннель первым, за ним - Эй Джи. Морган шел третьим, а замыкающим был Дефорест Пьетт. Рахо нес одну зажженную лампу, Морган - две незажженные. Горевшая лампа отбрасывала короткие и, как ни странно, совсем не зловещие тени на идущие впереди фигуры.
Поскольку Морган никогда не был внизу, он не знал, чего ожидать. Он потерял чувство расстояния и просто сосредоточенно шагал, стараясь избегать тени Эй Джи, которая мешала ему разглядеть корневища на полу и переступать через них. Морган был настолько погружен в это занятие, что чуть было не налетел на Эй Джи, когда сержант поднял руку и остановился, глядя на тусклое желтое световое пятно в форме эллипса.
Сержант махнул Рахо рукой и взял у него лампу, а тот бесшумно пополз вперед и остановился у края эллипса, так что его фигура, пропав во тьме, казалась лишь неровностью на краю светового пятна. Еще мгновение - и неровность пропала, а силуэт Рахо четко обрисовался на фоне света. Он махнул им рукой.
- Тише, доктор Морган, - шепнул Эй Джи. Морган, которому казалось, что он не издает ни звука, вдруг услышал, как звякает металл о стекло в его рюкзаке, как скрипят его ботинки, как бурчит у него в животе и с каким шумом вырывается его дыхание из-под маски. Он последовал за Эй Джи, чувствуя себя, как поезд, идущий в четыре утра по сонному пригороду.
В паре ярдов от освещенного входа Эй Джи остановил его и жестом велел присесть на корточки, чтобы Пьетт мог за ним приглядеть. Взгляду Моргана открылось просторное помещение, залитое желтым светом, и пол с густыми переплетениями корневищ.
Рахо метнулся от одного края входа к другому, держа оружие наготове. Эй Джи встал у освободившегося края. Рахо вошел в пещеру первым, Эй Джи - за ним. Через минуту голова Эй Джи вновь показалась в отверстии входа, и он кивком велел входить.
Морган прошел оставшиеся пару ярдов, выгибая шею и не сводя глаз с залитой светом пещеры. Но как он ни вглядывался, он не был готов к тому, что увидел, когда наконец переступил через порог. Позабыв все на свете, он просто стоял, пока Пьетт не положил ему руку на спину. Тогда он сделал несколько шагов вперед, только теперь вспомнив о корневищах. Потом медленно повернулся, оглядывая длинный-предлинный спиральный пандус, ведущий к первому перекрещению мостов, громадное веретено, спускавшееся почти до земли, его округлое висящее в воздухе основание, еще одно перекрещение мостов… Морган пожирал глазами и впитывал в себя все эти формы, их фактуру, цвет и размеры. Чуть позже он начнет сводить все это к словам, описывая увиденное, а затем у него появятся идеи, в памяти всплывут аналогии, сформируются гипотезы. Чуть позже он начнет вести себя, как и подобает ученому. Но сейчас он чувствовал себя ребенком - сплошь глаза, уши, нос и бессловесное восприятие мира существом, для которого все в новинку. Он практически не замечал троих людей, стоявших по бокам.
Споткнувшись о корневище, Морган покачнулся и чуть не упал. В рюкзаке загремело. Из лампы выплеснулось масло. Троица, окружавшая Моргана, насторожилась, вскинув ружья.
Все было тихо. Рахо бросил на Моргана презрительный взгляд, неожиданно напомнив ему Хэтэуэй. Эй Джи взял у него лампы и зажег все три разом. Они с Рахо и Пьеттом быстро посоветовались шепотом, настороженно оглядываясь вокруг.
- Мы с вами поднимемся по пандусу, посмотрим, что там да как. Пьетт с Рахо останутся здесь и прикроют нас, - сказал сержант.
Он поставил одну лампу у входа, вторую дал Моргану, а третью оставил у подножия пандуса. Не потому, что им нужен был свет, а для предупреждения газовой атаки. После чего они с Морганом начали подъем по пандусу. Мысли Моргана отливались в короткие концепции, выражавшиеся одним-двумя словами. Кабели, подумал он. Переплетения нервов. Он пытался подыскать аналогию, отвергая все, что приходило на ум, не доверяя всему, что было слишком тесно связано с Землей. Скоропалительные выводы замутят ему взгляд. Он не увидит того, что должен увидеть.
И, глубоко погрузившись в раздумья, Морган действительно не увидел - пока Эй Джи не положил ему на плечо свою железную руку и не остановил его. Он показал стволом ружья за поворот пандуса, на стену, где маячило зеленое пятно. Морган сделал пару шагов к стене, чтобы лучше видеть, но Эй Джи остановил его, тихо сказав: “Оставайтесь в поле зрения”, - и показал на Рахо и Пьетта, которые перемещались вдоль закругленной оконечности веретена. Сержант прошел немного вперед, махнув Моргану, чтобы тот стоял на месте, но Морган пошел за ним, шаг за шагом, останавливаясь на мгновение, когда Эй Джи оборачивался и бросал на него сердитый взгляд. В конце концов, упрямо подумал Морган, он научный консультант отряда, и он должен это видеть.
С каждым шагом картина на стене все больше открывалась взгляду. Стена была ровной, как картинная стена Хэтэуэй, только гораздо больше. Самой картины Морган под таким углом разглядеть не мог, только цвета: зеленый, золотистый и голубой - и любопытство гнало его вперед. Теперь он открыто, не прячась, шел за Эй Джи. И вдруг Эй Джи остановился, сделав категорический жест рукой и запрещая Моргану следовать за ним. Морган увидел, как на фоне картины возникла темная объемная тень, похожая на пузырь. Тень пошевелилась - и показались плечи, а затем туловище.
- Здравствуйте, мистер Купер, - очень спокойно сказал Эй Джи. - А мы все думали: куда вы запропастились?
Стивен Купер подошел к краю пандуса. Лицо его было недовольным, раздраженным и немного капризным.
- Что вы тут делаете? - спросил, вернее, прошептал он.
- Полагаю, то же, что и вы, - ответил Эй Джи. - Исследуем.
- Уходите, - сказал Стивен Купер. Он встал на колени, глядя Эй Джи в лицо и вцепившись руками в край пандуса с такой силой, словно хотел вжать их в песчаник вместе с костями. Морган увидел, как костяшки его пальцев побелели от усилий. - Уходите!
Лампа у входа в пещеру мигнула и погасла. Затем погасла лампа, стоявшая у пандуса. Стивен Купер снова хрипло сказал: “Уходите!”, наморщив лоб, словно от огромного усилия или боли.
Акиле Рахо внизу прицелился и выстрелил. Позже Морган вспомнит свою смутную мысль о том, что Купер, как видно, действительно держался за край пандуса очень крепко, чтобы не упасть. Морган не помнил, чтобы удивился или испугался - ни тогда, ни потом, Купер медленно скатился по пандусу прямо на твердый пол.
Эй Джи резким жестом показал на свою маску. Морган на ощупь закрыл клапаны, перекрывая доступ газу. Глаза у него слезились. Он почти физически чувствовал, как газ ползет по его вискам. Скоро ему придется сделать вдох. Ремни были натянуты крепко - но надежно ли? И хорошо ли он их застегнул? А швы… Вдруг они не герметичны? Морган чувствовал себя как в гробу, и пот мешался с паранойей.
Пускай он научный консультант, но он не член команды, Будут ли они заботиться о нем так же, как заботились с своих? Увидев, как Эй Джи машет ему руками. Моргая вздрогнул - и судорожно вдохнул. От кислорода, хлынувшего в легкие, перед глазами вспыхнули белые искры, и он чуть было не потерял сознание. Но увидев, как Эй Джи прошел мимо него с еще горящей лампой, Морган сделал еще один вдох.
На последней четверти завитка спирали, выше человеческого роста, лампа Эй Джи начала мигать. Рахо и Пьетт по-прежнему стояли внизу. Эй Джи остановился. Огонек в лампе чуть теплился, так что сержант стоял на месте, пытаясь определить верхнюю границу распространения газа. Пояс, плечи, шея, глаза - оба его глаза походили на два оранжевых диска… Он снова начал подниматься, вместе с газом, шаг за шагом, неся перед собой лампу, минуя Моргана, оставив его позади. Собственное дыхание казалось Моргану бурей, шумевшей в ушах. Ушные пазухи начали болеть от такого давления. Он наблюдал за тем, как Лоуэлл поднимается наверх с мигающей лампой. Еще один поворот, еще несколько шагов - а потом Лоуэлл сделал еще шаг, и пламя немного выровнялось. Он приостановился, и пламя разгорелось ярче. Эй Джи опустил лампу пониже, до уровня пояса, пока она не потускнела немного, выждал еще миг - и опустил ее до бедер. После этого развернулся и стал спускаться, наблюдая за уровнем газа.
Морган быстро прикинул, насколько быстро газ мог быть адсорбирован поверхностью стен, несмотря на вентиляцию. То, что газ явно рассеивался, предполагало наличие вентиляции. Морган присел на корточки и уставился на грубую поверхность пандуса, стараясь найти какие-то признаки вентиляционных отверстий или пор. Потом снял с плеч рюкзак и вытащил микроскоп - а затем уже сообразил. Когда Эй Джи спустился к нему, он сдавленно пробормотал;
- Я ни черта не увижу, если не сниму проклятую маску. - Подождите, - сказал Эй Джи и продолжил спуск. У подножия пандуса лежало тело Стивена Купера, в на удивление аккуратной позе; он лежал на спине, ноги были вытянуты, одна рука закинута за голову, а другая вцепилась в рубашку чуть ниже раны от пули, словно он пытался ее закрыть. Грудь его представляла собой кровавое месиво. На лице застыло выражение боли и страха, вызванное полетом пули. Дефорест Пьетт пощупал ему сонную артерию, что явно было лишним. Эй Джи переступил через тело и посмотрел на покойного, а затем на Рахо. Что промелькнуло между ними, между блестящими стеклами их масок, осталось тайной для остальных.
Эй Джи поставил ярко горевшую лампу на пол и махнул Моргану, чтобы тот перекрыл доступ кислорода и открыл клапаны маски. Все трое смотрели, как он это делает - ни дать ни взять шахтерская канарейка, устало подумал Морган. Пальцы дрожали, словно под током высокого напряжения. Он не испытывал ни ярости, ни чувства протеста. Вспомнилось ощущение безразличия к опасности, которое спасло его в юные годы. Он потерял двух друзей во время перестрелки между соперничавшими бандами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42