Ч Патроны экономь, Ч распорядился Иван, протягивая руку. Ч Дай твой ком
муникатор, у меня разбило микрочип в шлеме.
Ч Отделению дельта подниматься наверх, к мостику. Осторожно на палубе, о
на простреливается с противоположной стороны. Ч Отдав приказ своим бой
цам, сержант переключился на командную частоту. Ч На связи “третий”, Ч д
оложил он. Ч Занял объект. Сообщите данные для огневой поддержки.
Он ожидал услышать лейтенанта, но вместо него на несущей частоте послыша
лись звуки ожесточенной перестрелки, и хриплый, рвущийся из-за частого д
ыхания голос командира первого отделения внезапно сообщил:
Ч Лозин, взводного убили. Второе отделение прижато огнем с барж. Тут духо
в, как в муравейнике. Несу потери, головы поднять не дают.
Ч Координаты? Ч мгновенно оценив ситуацию, потребовал Лозин. Ч Дай мне
хоть какую-то привязку, чтобы своих не задеть.
Ч Сейчас… Ч голос командира первого отделения почти потонул во взъяри
вшемся треске автоматного огня. Ч Слушай сюда, Иван… через десять секун
д я прикажу бойцам прекратить огонь. Засекай огневые точки противника по
вспышкам и гаси их, иначе нам не продвинуться Ч ни вперед, ни назад!
Ч Понял. Ч Лозин опустил коммуникатор. Ч Решетов, к пулемету, Ч оборачи
ваясь, приказал он. Ч Остальным разобрать бойницы. Следить внимательно,
сейчас наши прекратят огонь, чтобы мы могли засечь позиции противника. А
таковать по выбору.
Теперь ситуация наконец прояснилась. Основная часть банды в момент атак
и находилась на баржах, поэтому группа Лозина взяла танкер, встретив мин
имальное сопротивление со стороны боевиков, а вот первое и второе отделе
ния попали в тяжелую ситуацию.
Иван приник к прорезанной в борту амбразуре, мысленно досадуя, что не ко в
ремени вырубилась вся электроника шлема, но в следующий миг уже стало не
до рассуждений: перестрелка на баржах внезапно умерила темп, “свой” огон
ь утих, и сейчас по инерции продолжали стрелять лишь засевшие там боевик
и.
Одна, две, три, четыре, пять… Лозин понял, что пульсирующих огненных точек,
обозначавших позиции противника, слишком много, чтобы он смог зафиксиро
вать их взглядом и удержать в памяти.
Ч Огонь! Ч скомандовал он, и тут же справа от него раскатисто ударил круп
нокалиберный пулемет, вторя ему, заговорили автоматы, глухо хлопнуло нес
колько выстрелов из подствольных гранатометов, и по ту сторону образова
нного нагромождениями металла ущелья на несколько секун
д взъярился настоящий огненный ад.
Ч Молодец, Лозин… Кроши их… Ч пришел по связи яростный, торжествующий х
рип.
Ч Не дергайся, Сережа, Ч осадил его Иван. Ч Дай отработать. Через минуту
поднимай людей, я перенесу огонь глубже.
Ч Понял тебя…
Иван короткими очередями расстрелял остаток патронов в магазине “штор
ма”, потом резко обернулся, ища глазами Евстафьева, переполз к соседней а
мбразуре и хлопнул того по плечу.
Ч Вадим, видишь ту надстройку? Ч Он указал на смутный контур металличес
кой будки, откуда, несмотря на все усилия, продолжали бить как минимум пят
ь автоматов.
Ч Вижу.
Ч Заткни их. Только резко, сейчас наши начнут продвижение.
Ч Понял, командир. Ч Евстафьев сноровисто сменил автомат на пусковую т
рубу “РПГ-40М” и метнулся к выходу на накрененную поверхность палубы.
Иван вновь припал к амбразуре. Без системы теплового видения он мог разл
ичить лишь смутные, освещенные вспышками автоматных очередей контуры м
еталлоконструкций, но сержанту хватило и такого восприятия, чтобы понят
ь: половина боевиков либо уничтожена, либо срочно сменила позиции, отход
я в глубь нагроможденных одна на другую барж.
В следующий миг пространство между двумя близко расположенными палуба
ми прорезал ослепительный след выпущенного реактивного снаряда, и мета
ллическая будка с оглушительным грохотом превратилась в оранжевый бут
он огня Ч видно, внутри были сложены боеприпасы, которые взорвались, ког
да боевая кумулятивная часть реактивного снаряда прожгла стену укрыти
я, мгновенно подняв температуру внутри укрепленной позиции до тысячи гр
адусов…
На месте будки остался пылать яркий факел, осветивший пространство вокр
уг на добрую сотню метров, и теперь Лозин отчетливо увидел, как по накрене
нным палубам, пригибаясь, стремительно перебегают фигурки пытающихся н
айти новые укрытия боевиков…
Пулемет в жилистых руках Решетова дал две длинные очереди и вдруг захлеб
нулся, умолк Ч кончились патроны в ленте, уложенной во внушительных раз
меров коробчатый магазин.
Ч Все, Иван, мы поднимаемся, они бегут! Ч пришел по связи голос командира
первого отделения.
Ч Понял. Ч Иван опустил раскалившийся от недавней стрельбы автоматный
ствол и приказал: Ч Прекратить огонь. Следить за обстановкой. Евстафьев?
Ч Он хотел похвалить бойца за удачный выстрел, но ответом послужила гро
бовая тишина.
Ч Евстафьев! Ч уже громче позвал Иван, но вновь не услышал ответа и, снед
аемый дурными предчувствиями, бегом бросился к выходу на палубу.
Ч Вадим… Ч в отчаянии прошептал он, увидев распростертое тело бойца, ко
торый упал в двух шагах от спасительного укрытия. Иван склонился к нему, и
слабая надежда тут же угасла: Вадима убило наповал. Автоматная очередь п
о злой прихоти судьбы прошла выше бронежилета, изуродовав его лицо…
Ч Суки… Ч вырвался из горла сержанта яростный всхлип.
Бой по ту сторону импровизированного ущелья взъярился было с новой сило
й, но тут же начал угасать, Ч не выдержав бесноватого напора десантников,
боевики прыгали вниз, пытаясь скрыться под покровом ночи,
но Лозина уже не интересовала развязка короткого ночного боя Ч он сидел
рядом с холодеющим телом и смотрел на звезды.
Мужчины не должны плакать, но как остановить выступившую в глазах предат
ельскую влагу? Запрокинув голову, он смотрел на размытые контуры ярких с
еребристых точек, и думалось ему в эти горькие минуты о тех, кому сегодня н
е суждено увидеть рассвет…
Смерть уже не раз обходила Ивана стороной, но она всегда была рядом, на рас
стоянии вытянутой руки, будто навязчивая спутница жизни, ледяное дыхани
е которой он ощущал каждый миг… К этому невозможно привыкнуть, но чувств
а странно деформируются, словно их сминает невидимый пресс, Ч на место и
нстинктивного страха приходит нечто иное, более глубинное, яростное, душ
а гнется, как изображение в кривом зеркале, и только острая горечь невосп
олнимых потерь не притупляется со временем, а становится все острее, гро
зя перерасти в ненависть ко всему сущему…
Иван продолжал неподвижно сидеть, а мысли текли помимо его воли.
Разумом он понимал: кто-то обязан делать эту страшную мужскую работу, хра
нить то, что пробуждается в душе неповторимым звучанием слова “Родина”.
Для каждого она своя. Но сколько может продолжаться этот затянувшийся ду
рной сон: наркотики, караваны с оружием, мертвая зыбь песчаных барханов, н
аступающая на растрескавшееся дно пересохшего моря?.. Откуда в мире стол
ько зла, нищеты, ненависти? Где спасение от омута, в который бой от боя все г
лубже погружалась его душа? Может быть, там, среди таинственно помаргива
ющей россыпи холодных серебристых звезд?.. Ч внезапно обожгла его тоскл
ивая мысль, родившаяся в силу непознанных причуд ассоциативного мышлен
ия…
Лозин упрямо не хотел признавать, что проблема его души заключена не в то
м, что он воюет здесь и сейчас, не в острой скорби по погибшим товарищам, Ч
она кроется в глубинах рассудка, в самосознании самого сержанта.
Он просто боялся дать себе отчет в том, что прекрасно понимает: этого не ос
тановить, ни сотней блокпостов, ни электронными системами, червоточина з
асела в нас самих, не в каждом, но во многих. Невозможно в один миг поменять
образ жизни целых народов, тем более ссыпая на их головы кассетные бомбы
… Где-то далеко в кабинетах сидели люди, не ведавшие войны, но рассуждающи
е о ней, планирующие ее, и велика была пропасть между амбициозными, а зачас
тую просто бездарными политиканами и сержантом, который смотрел на звез
ды, сидя рядом с холодеющим телом погибшего друга.
Иван никогда не отказывался от борьбы, от риска, но ему всегда хотелось, чт
обы этот смертельный риск был обоснован, служил пусть даже недостижимой
, но чистой и осмысленной цели.
Он устал убивать и понимал, что его душа уже давно балансирует на той зыбк
ой грани, перешагнув которую, он станет не просто сержантом Лозиным, а
очень хорошим сержантом Ч расчетливой, безжалостной ма
шиной для убийства…
Этой черной ночью, сидя на палубе проржавевшего танкера, он впервые поду
мал о звездах.
…Его мысли и горестное оцепенение прервал доклад, раздавшийся в коммуни
каторе:
Ч Это первый пост. Докладываю, к нам приближается караван. Вижу до полусо
тни боевиков в охранении.
Лозин встал, а на периферии сознания вдруг мелькнула шальная мысль:
Если выживу сегодня, напишу рапорт о переводе в космический дес
ант.
…
Он выжил.
Они не пропустили караван, но когда подошла вызванная по рации подмога, о
прокинутое набок морское судно защищали всего семь человек, уцелевших и
з полного состава взвода…

Часть 1
БЕСКОНТАКТНЫЙ УДАР
Глава 1
Земля. Последние числа апреля 2055 года. Ра
йон полигонов в месте постоянной дислокации отдельной гвардейской див
изии Военно-космических сил России. Маленький провинциальный городок н
еподалеку от границы с Прибалтикой…
… Он приходил в себя очень медленно,
будто его сознание нехотя выкарабкивалось из бездонной пропасти небыт
ия.
Ощущения жизни были болезненными, обрывочными. В голове вращались разро
зненные фрагменты воспоминаний, никак не связанные между собой, кроме ед
инственного, объединяющего их обстоятельства, Ч обрывки мыслей и образ
ов так или иначе принадлежали ему, лейтенанту Ивану Лозину, командиру вт
орого взвода третьей роты Военно-космических сил России…
Поначалу не помнилось ничего, кроме адского, накатившего из поднебесья г
рохота и ослепительной зарницы, затопившей небеса от горизонта до гориз
онта.
Если видишь вспышку, значит, уже поздно… Ч прорвалась с
квозь хаотичные воспоминания первая, более или менее сформулированная
до конца мысль.
Старая шутка из разряда черного юмора времен “холодной войны”, слышанна
я где-то, затем прочно забытая и вот теперь поднявшаяся из потаенных глуб
ин подсознания как раз ко времени и к месту…
Знать бы еще, что именно случилось…
Иван долго лежал, глядя в лазурные полуденные небеса, постепенно заставл
яя саботирующую память работать, ворочать тяжелые мысли не как заблагор
ассудится, а как положено, формируя из обрывков воспоминаний связную кар
тину последних минут перед полным беспамятством.
Год?
Он напрягся от мысленного вопроса, ощущая, что у него, оказываетс
я, есть тело: тупая ноющая боль прокатилась изнутри, обдавая жаром мышцы…

Десятое января две тысячи пятьдесят пятого…
Что со мной было? Что я делал?..
Прыжки…
Иван впитал это слово, словно его разум являлся пересохшей губко
й, на которую случайно плеснули пригоршню воды. Мысль, освеженная воспом
инанием, заработала жадно, последовательно.
Он вспомнил.
Взвод совершал плановые тренировки по отработке орбитальных прыжков. С
начала их на неделю погрузили в криогенный сон, а затем, сразу по пробужде
нии, прыжок вниз с орбиты, по которой скользил вокруг Земли полностью авт
оматизированный испытательный модуль. Точно, он даже припомнил все свои
чувства, когда пришлось впервые шагнуть за открытую рампу космического
аппарата, увидеть под собой Землю и падать навстречу ей, пока черно-звезд
ная бездна космоса не превратилась в глубокую фиолетовую синь стратосф
еры…
Что же случилось потом?.. Неудачно приземлился?..
Ответа не было, вместо него память теперь уже упорно, целенаправл
енно выдавала картину ярчайшей вспышки, сопровождаемой адским, ни с чем
не сравнимым грохотом, грянувшим в небесах, будто неистовый гигант рвану
л подле самого уха толстенный лист плотного картона.
Единственное, что удалось вспомнить наверняка, так это цифры электронно
го альтиметра, проецировавшиеся на забрале скафандра.
До земли оставалось сто двенадцать метров, когда сложная система “летаю
щего крыла” вдруг начала неоправданно “гаснуть”, теряя часть своих сегм
ентов…
Нет… Так не пойдет…
Воспоминания вернулись, но память не соответствовала реальност
и. Где, спрашивается, забрало гермошлема, на котором так или иначе должен о
тражаться статус электронных систем поддержания жизни? Почему он болез
ненно вдыхает полной грудью, ощущая сырой запах прелой листвы?
Сделать движение, скосить глаза, чтобы увидеть обод иззубренного забрал
а, стоило ему неимоверных усилий, опять вернувших резкую боль и неприятн
ое ощущение липкой, горячей испарины, обдавшей тело волной жара.
…Забрало гермошлема разбито вдребезги, вот почему он не видит показаний
электронных датчиков и дышит пряным воздухом, несущим запахи не то осени
, не то ранней весны…
Опять нонсенс. Он ведь отлично помнил, что прыжки проходили зимой, по край
ней мере, на территории приземления царила зима. Снег, сугробы, нетронута
я целина замерзших полей с редкими, лишенными листвы кустарниковыми пер
елесками.
Он заставил себя вдохнуть полной грудью, вновь почувствовал этот запах,
да и воздух был теплым, скорее весенним…
Оттепель?.. Ч мелькнула настороженная мысль. Ч
Или все-таки смена времен года?
Думать о том, что его парализовало из-за удара при неудачном приз
емлении, не хотелось, но эта мысль сама по себе вкрадывалась в рассудок. Бы
л единственный способ опровергнуть ее Ч заставить свое тело пошевелит
ься, но Ивану в этот миг стало страшно. А вдруг и вправду парализо
вало?
Он закрыл глаза и попытался напрячь мышцы.
Сначала у него ничего не получилось, будто тело, которое он ощущал минуту
назад, вовсе и не принадлежало ему… затем вернулась ломота в суставах, и, к
ак окончательное свидетельство победы над одеревеневшими мышцами, вдр
уг полыхнула боль Ч теперь уже резкая, нестерпимая, от которой зашлось д
ыхание и невольный стон застрял в пересохшем горле.
Сознание на секунду померкло, а когда вернулось вновь, он подумал, что теп
ерь уже не сдастся…
***
Впоследствии ему казалось, что в борьбе с с
обственным организмом прошло около суток. Точнее Иван определить не мог
Ч он сбился со счета, сколько раз терял сознание от боли, но все равно воз
обновлял попытки шевелиться, пока эти усилия вконец не измучили его.
Он уснул, или опять впал в беспамятство, Ч четко определить собственное
состояние Лозин не мог, но когда ощущения внешнего мира вернулись, оказа
лось, что боль отступила… лишь кружилась голова да хотелось есть, до тошн
отной рези в желудке.
Это уже являлось благом, хотя и не слишком большим.
Разум по-прежнему снедала тревога, но теперь мысли ненавязчиво перескоч
или с собственных болезненных ощущений на иную неопределенность: что с р
ебятами, где взвод, почему он лежит тут один, без помощи?
Ответ пришел на уровне интуиции, и в первый миг логическая догадка потря
сла его до самых глубин души.
Он прыгал первым, а значит, сколь ни мал был интервал между бойцами взвода
, остальных эта необъяснимая вспышка застала не в ста метрах над землей, а
гораздо выше, где ее последствия наверняка были во сто крат губительнее.

Ладно, лейтенант… Успокойся… Пробуем встать…
Он со стоном приподнял голову, услышав отчетливый хруст собстве
нных позвонков, в глазах помутилось от этого усилия, но ему все же удалось
опереться на локоть, и Лозин на минуту застыл в таком шатком, неудобном по
ложении, терпеливо снося дурноту, в ожидании, пока перед глазами рассеет
ся багряно-черная муть.
Рассеялась…
Иван медленно опустил глаза, посмотрел на свои руки и увидел замызганный
грязью скафандр, к рукавам которого налипла прелая прошлогодняя листва.

Повернув голову, он понял, что находится в кустарниковом перелеске, разд
еляющем два невозделанных поля. Метрах в двадцати от него по невспаханно
й целине обиженно, хлопая крыльями, ходили грачи.
Весна…
Земля под рукой была напитана влагой, солнце грело, но кое-где все
еще лежали косы посеревшего снега.
Прыжки происходили в начале января, а сейчас, судя по всему, был уже конец
марта… если не середина апреля.
Как ему удалось пролежать несколько месяцев на морозе, с разбитым забрал
ом скафандра?
1 2 3 4 5 6