И надеемся, вы поможете нам, учитывая ваши знан
ия в области религиозной символики и намерение встретиться с Соньером.
Лэнгдон не отрывал глаз от снимка, и на смену возмущению пришел страх. Зре
лище отвратительное, но дело тут не только в этом. У него возникло тревожн
ое ощущение deja vu
Я где-то это уже видел (фр.).
. Чуть больше года назад Лэнгдон получил снимок трупа и аналогичную
просьбу о помощи. А еще через двадцать четыре часа едва не расстался с жиз
нью, и случилось это в Ватикане. Нет, этот снимок совсем другой, но, однако ж
е, явное сходство в сценарии имело место.
Агент взглянул на часы: Ц Мой капитан ждет, сэр.
По Лэнгдон его не слышал. Глаза по-прежнему были устремлены на снимок.
Ц Вот этот символ здесь, и потом то, что тело так странно...
Ц Он отравлен? Ц предположил агент.
Лэнгдон кивнул, вздрогнул и поднял на него взгляд:
Ц Просто представить не могу, кто мог сотворить такое... Агент помрачнел.
Ц Вы не поняли, мистер Лэнгдон. То, что вы видите на снимке... Ц Тут он запну
лся. Ц Короче, месье Соньер это сам с собой сделал.
Глава 2
Примерно в миле от отеля «Ритц» альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, пр
ошел в ворота перед роскошным особняком красного кирпича на рю Лабрюйер
. Подвязка с шипами, сплетенная из человеческих волос, которую он носил на
бедре, больно впивалась в кожу, однако душа его пела от радости. Еще бы, он с
лавно послужил Господу. Боль, она только на пользу.
Он вошел в особняк, обежал красными глазками вестибюль. А I затем начал тих
о подниматься по лестнице, стараясь не разбудить I своих спящих товарище
й. Дверь в его спальню была открыта, замки здесь запрещались. Он вошел и пр
итворил за собой дверь.
Обстановка в комнате была спартанская Ц голый дощатый пол, простенький
сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью. Здесь Сайл
ас был всего лишь гостем, однако и дома, в Нью-Йорке, у него была примерно та
кая же келья. Господь подарил мне кров и цель в жизни. По крайне
й мере сегодня Сайлас чувствовал, что начал оплачивать долги. Поспешно п
одошел к комоду, выдвинул нижний ящик, нашел там мобильник и набрал номер.
Ц Да? Ц прозвучал мужской голос.
Ц Учитель, я вернулся.
Ц Говори! Ц повелительно произнес собеседник.
Ц Со всеми четырьмя покончено. С тремя senechaux... и самим Великим мастером.
В трубке повисла пауза, словно собеседник возносил Богу краткую молитву.
Ц В таком случае, полагаю, ты раздобыл информацию?
Ц Все четверо сознались. Независимо один от другого.
Ц И ты им поверил?
Ц Говорили одно и то же. Вряд ли это совпадение. Собеседник возбужденно в
ыдохнул в трубку:
Ц Отлично! Я боялся, что здесь возобладает присущая братству тяга к секр
етности.
Ц Ну, перспектива смерти Ц сильная мотивация.
Ц Итак, мой ученик, скажи наконец то, что я так хотел знать. Сайлас понимал
: информация, полученная им от жертв, произведет впечатление разорвавшей
ся бомбы.
Ц Учитель, все четверо подтвердили существование clef de voute... легендарного кр
аеугольного камня.
Он отчетливо слышал, как человек на том конце линии затаил дыхание, почув
ствовал возбуждение, овладевшее Учителем.
Ц Краеугольный камень. Именно то, что мы предполагали. Согласно легенде,
братство создало карту clef de voute, или краеугольного камня. Она представляла с
обой каменную пластину с выгравированными на ней знаками, описывавшими,
где хранится величайший секрет братства... Эта информация обладала такой
взрывной силой, что защита ее стала смыслом существования самого братст
ва.
Ц Ну а теперь, когда камень у нас, Ц сказал Учитель, Ц остался всего лиш
ь один, последний шаг.
Ц Мы еще ближе, чем вы думаете. Краеугольный камень здесь, в Париже.
Ц В Париже? Невероятно! Даже как-то слишком просто.
Сайлас пересказал ему события минувшего вечера. Поведал о том, как кажда
я из четырех жертв за секунды до смерти пыталась выкупить свою нечестиву
ю жизнь, выдав все секреты братства. И каждый говорил Сайласу одно и то же:
что краеугольный камень весьма хитроумно запрятан в укромном месте, в од
ной из древнейших церквей Парижа Ц Эглиз де Сен-Сюльпис. Ц В стенах дом
а Господня! Ц воскликнул Учитель. Ц Да как они только посмели насмехать
ся над нами?!
Ц Они занимаются этим вот уже несколько веков.
Учитель умолк, словно желая насладиться моментом торжества. А потом сказ
ал:
Ц Ты оказал нашему Создателю громадную услугу. Мы ждали этого часа мног
о столетий. Ты должен добыть этот камень для меня. Немедленно. Сегодня же!
Надеюсь, понимаешь, как высоки ставки?
Сайлас понимал, однако же требование Учителя показалось невыполнимым.
Ц Но эта церковь как укрепленная крепость. Особенно по ночам. Как я туда
попаду?
И тогда уверенным тоном человека, обладающего огромной властью и влияни
ем, Учитель объяснил ему, как это надо сделать.
Сайлас повесил трубку и почувствовал, как кожу начало покалывать от возб
уждения.
Один час, напомнил он себе, благодарный Учителю за то, что тот д
ал ему возможность наложить на себя епитимью перед тем, как войти в обите
ль Господа. Я должен очистить душу от совершенных сегодня грехов.
Впрочем, сегодняшние его грехи были совершены с благой целью. Войны
против врагов Господа продолжались веками. Прощение было обеспечено.
Но несмотря на это, Сайлас знал: отпущение грехов требует жертв.
Он задернул шторы, разделся донага и преклонил колени в центре комнаты. П
отом опустил глаза и взглянул на подвязку с шипами, охватывающую бедро. В
се истинные последователи «Пути» носили такие подвязки Ц ремешок, утык
анный заостренными металлическими шипами, которые врезались в плоть пр
и каждом движении и напоминали о страданиях Иисуса. Боль помогала также
сдерживать плотские порывы.
Хотя сегодня Сайлас носил свой ремешок дольше положенных двух часов, он
понимал: этот день необычный. И вот он ухватывался за пряжку и туже затяну
л ремешок, морщась от боли, когда шипы еще глубже впились в плоть. Закрыл г
лаза и стал упиваться этой болью, несущей очищение.
Боль только на пользу, мысленно произносил Сайлас слова из св
ященной мантры отца Хосе Мария Эскрива, Учителя всех учителей. Хотя сам Э
скрива умер в 1975 году, дело его продолжало жить, мудрые его слова продолжал
и шептать тысячи преданных слуг по всему земному шару, особенно когда оп
ускались на колени и исполняли священный ритуал, известный под название
м «умерщвление плоти».
Затем Сайлас обернулся и взглянул на грубо сплетенный канат в мелких узе
лках, аккуратно свернутый на полу у его ног. Узелки были запачканы запекш
ейся кровью. Предвкушая еще более сильную очистительную боль, Сайлас про
изнес короткую молитву. Затем схватил канат за один конец, зажмурился и х
лестнул себя по спине через плечо, чувствуя, как узелки царапают кожу. Сно
ва хлестнул, уже сильнее. И долго продолжал самобичевание.
Ц Castigo corpus meum Нак
азываю тело свое (лат.).
.
И вот наконец он почувствовал, как по спине потекла кровь.
Глава 3
Бодрящий апрельский ветерок врывался в открытое окно «Ситроена ZX». Вот м
ашина проехала мимо здания Оперы, свернула к югу и пересекла Вандомскую
площадь. Сев на пассажирское сиденье, Роберт Лэнгдон рассеянно следил за
тем, как мимо него проносится город, и пытался собраться с мыслями. Перед
уходом он на скорую руку побрился, принял душ и внешне выглядел вполне пр
езентабельно, но внутреннее беспокойство не улеглось. Перед глазами все
стоял страшный снимок, тело па полу.
Жак Соньер мертв.
Лэнгдон воспринял его смерть как большую личную утрату. Несмотря на репу
тацию человека замкнутого, едва ли не затворника, Соньер пользовался огр
омным уважением как истинный ценитель и знаток искусства. И говорить с н
им на эту тему можно было до бесконечности. На лекциях Лэнгдон мог без уст
али цитировать отрывки из его книг о тайных кодах, скрытых в полотнах Пус
сена и Тенирса. Лэнгдон очень ждал этой встречи с Соньером и огорчился, ко
гда куратор не объявился.
И снова в воображении предстал изуродованный труп. Чтобы Жак Сонье
р сам с собой такое сделал?.. Как-то не слишком верилось. И Лэнгдон сно
ва отвернулся к окну, стараясь выбросить страшную картину из головы. Уло
чки сужались, становились все более извилистыми, торговцы катили тележк
и с засахаренным миндалем, официанты выносили из дверей мешки с мусором
и ставили у обочины. Пара припозднившихся любовников остановилась и спл
елась в тесном объятии, словно молодые люди старались согреться в прохла
дном, пропахшем жасмином весеннем воздухе. «Ситроен» уверенно пробивал
ся все дальше и дальше вперед в этом хаосе, вой сирены разрезал движение, т
очно ножом.
Ц Капитан очень обрадовался, когда узнал, что вы еще не уехали из Парижа,
Ц сказал агент. Он заговорил с Лэнгдоном впервые после того, как они выех
али из отеля. Ц Счастливое совпадение.
Но Лэнгдон ни на йоту не чувствовал себя счастливым, а что касается совпа
дений, то он вообще не слишком-то в них верил. Будучи человеком, проведшим
всю жизнь за изучением скрытой взаимосвязи между несопоставимыми симв
олами и мировоззрениями, Лэнгдон смотрел на мир как на паутину тесно пер
еплетенных между собой историй и событий. Эти связи могут быть неви
димыми, часто говорил он на занятиях в Гарварде, но они обязате
льно существуют, вот только запрятаны глубоко под поверхностью.
Ц Я так понимаю, Ц сказал Лэнгдон, Ц это в Американском университете П
арижа вам сообщили, что я остаюсь?
Водитель покачал головой:
Ц Нет. В Интерполе.
Ах, ну да, конечно. Интерпол, подумал Лэнгдон. Он совершенно заб
ыл о том, что невинное требование предъявлять при регистрации в европейс
ких отелях паспорт не было простой формальностью. То было веление закона
. И этой ночью сотрудники Интерпола имели полное представление о том, кто
где спит но всей Европе. Найти Лэнгдона в «Ритце» не составляло труда, у ни
х на это ушло секунд пять, не больше.
«Ситроен», прибавив скорость, мчался по городу в южном направлении, вот в
далеке и чуть справа возник устремленный к небу силуэт Эйфелевой башни с
подсветкой. Увидев ее, Лэнгдон вспомнил о Виттории. Год назад они дали дру
г другу шутливое обещание, что каждые шесть месяцев будут встречаться в
каком-нибудь романтичном месте земного шара. Эйфелева башня, как подозр
евал Лэнгдон, входила в этот список. Печально, но они расстались с Виттори
ей в шумном римском аэропорту, поцеловались и с тех пор больше не виделис
ь.
Ц Вы поднимались на нее? Ц спросил агент.
Лэнгдон удивленно вскинул брови, не уверенный, что правильно его понял.
Ц Простите?
Ц Она прекрасна, не так ли? Ц Агент кивком указал на Эйфелеву башню. Ц П
однимались на нее когда-нибудь?
Ц Нет, на башню я не поднимался.
Ц Она Ц символ Франции. Лично я считаю ее самим совершенством.
Лэнгдон рассеянно кивнул. Специалисты в области символики часто отмеча
ли, что Франции, стране, прославившейся своим воинствующим феминизмом, м
иниатюрными диктаторами типа Наполеона и Пипина Короткого, как-то не сл
ишком к лицу этот национальный символ Ц эдакий железный фаллос высотой
в тысячу футов.
Вот они достигли перекрестка с рю де Риволи, где горел красный, но «ситрое
н» и не думал останавливаться или замедлять ход. Агент надавил на газ, авт
омобиль пронесся через перекресток и резко свернул к северному входу в п
рославленный сад Тюильри, парижскую версию Центрального парка. Многие т
уристы неверно переводят название этого парка, Jardins des Tuileries, почему-то считая, ч
то назван он так из-за тысяч цветущих там тюльпанов. Но в действительност
и слово «Tuilenes» имеет совсем не такое романтическое значение. Вместо парка
здесь некогда находился огромный котлован, из которого парижане добыва
ли глину для производства знаменитой красной кровельной черепицы, или
tuiles.
Они въехали в безлюдный парк, и агент тотчас сбросил скорость и выключил
сирену. Лэнгдон жадно вдыхал напоенный весенними ароматами воздух, насл
аждался тишиной. В холодном свете галогенных ламп поблескивал гравий на
дорожках, шины шуршали в усыпляющем гипнотическом ритме. Лэнгдон всегда
считал сад Тюильри местом священным. Здесь Клод Моне экспериментировал
с цветом и формой, став, таким образом, родоначальником движения импресс
ионистов. Впрочем, сегодня здесь была другая, странная аура Ц дурного пр
едчувствия.
«Ситроен» свернул влево и двинулся на восток по центральной аллее парка
. Обогнул круглый пруд, пересек еще одну безлюдную аллею, и впереди Лэнгдо
н уже видел выход из сада, отмеченный гигантской каменной аркой.
Arc du Carrousel Арка Ка
рузель (фр.).
.
В древности под этой аркой совершались самые варварские ритуалы, целые о
ргии, но почитатели искусства любили это место совсем по другой причине.
Отсюда, с эспланады при выезде из Тюильри, открывался вид сразу на четыре
музея изящных искусств... по одному в каждой части света.
Справа, по ту сторону Сены и набережной Вольтера, Лэнгдон видел в окошко т
еатрально подсвеченный фасад старого железнодорожного вокзала, теперь
в нем располагался весьма любопытный Музей д'Орсе. А если посмотреть вле
во, можно было увидеть верхнюю часть грандиозного ультрасовременного Ц
ентра Помпиду, где размещался Музей современного искусства. Лэнгдон зна
л, что за спиной у него находится древний обелиск Рамсеса, вздымающийся в
ысоко над вершинами деревьев. Он отмечал место, где находился музей Жё-де
-Пом.
И наконец впереди, к востоку, виднелись через арку монолитные очертания
дворца времен Ренессанса, где располагался, наверное, самый знаменитый м
узей мира Ц Лувр.
В который уже раз Лэнгдон испытал чувство изумления, смешанного с востор
гом. Глаз не хватало, чтоб обозреть разом все это грандиозное сооружение.
Огромная площадь, а за ней Ц фасад Лувра, он вздымался, точно цитадель, на
фоне парижского неба. Построенное в форме колоссального лошадиного коп
ыта здание Лувра считалось самым длинным в Европе, по его длине могли бы р
азместиться целых три Эйфелевы башни. Даже миллиона квадратных футов пл
ощади между крыльями этого уникального сооружения было недостаточно, ч
тобы как-то преуменьшить величие фасада. Как-то раз Лэнгдон решил обойти
Лувр по периметру и, к своему изумлению, узнал, что проделал трехмильное п
утешествие.
Согласно приблизительной оценке, на внимательный осмотр 65 300 экспонатов м
узея среднему посетителю понадобилось бы пять недель. Но большинство ту
ристов предпочитали беглый осмотр. Лэнгдон шутливо называл это пробежк
ой по Лувру: туристы бодрым шагом проходили по залам музея, стремясь увид
еть три самых знаменитых экспоната: Мону Лизу, Венеру Mилосскую и Нику Ц к
рылатую богиню победы. Арт Бyxвaльд
Арт Бухвальд Ц знаменитый американский ж
урналист-фельетонист, его работы печатались даже в СССР.
как-то хвастался, что на осмотр этих шедевров ему понадобилось все
го пять минут и пятьдесят шесть секунд.
Водитель достал радиопереговорное устройство и произнес по-французск
и:
Ц Monsieur Langdon est arrive. Deux minutes
Месье Лэнгдон прибыл. Будет у вас через две минуты (фр.).
. В ответ пролаяли что-то неразборчивое.
Агент убрал устройство и обернулся к Лэнгдону:
Ц Вы встретитесь с капитаном у главного входа. Водитель, проигнорирова
в знаки, запрещавшие въезд на площадь, прибавил газу, «ситроен» перевали
л через парапет. Теперь был уже виден главный вход в Лувр, фронтон здания в
еличественно вырастал впереди, в окружении семи треугольных бассейнов,
из которых били фонтаны с подсветкой.
La Pyramide.
Новый вход в парижский Лувр стал почти столь же знаменитым, как и сам музе
й. Его украшала модернистская стеклянная пирамида, созданная американс
ким архитектором китайского происхождения И. М. Пеем, вызывавшая негодов
ание у традиционалистов. Они полагали, что это сооружение разрушает стил
ь и достоинство Ренессанса. Гете называл архитектуру застывшей музыкой,
и критики Пея прозвали пирамиду скрипом ногтя по классной доске. Продвин
утые же поклонники считали прозрачную, высотой в семьдесят один фут пира
миду поразительны сплавом древней традиции и современных технологий, с
имволическим связующим звеном между прошлым и настоящим. И были убежден
ы, что украшенный таким образом Лувр займет достойное место в третьем ты
сячелетии.
Ц Вам нравится наша пирамида? Ц спросил агент. Лэнгдон нахмурился. Похо
же, французы просто обожают задавать американцам такие вопросы. Вопрос,
конечно, с подковыркой. Стоит признать, что пирамида нравится, и тебя тотч
ас же причислят к не имеющим вкуса американцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
ия в области религиозной символики и намерение встретиться с Соньером.
Лэнгдон не отрывал глаз от снимка, и на смену возмущению пришел страх. Зре
лище отвратительное, но дело тут не только в этом. У него возникло тревожн
ое ощущение deja vu
Я где-то это уже видел (фр.).
. Чуть больше года назад Лэнгдон получил снимок трупа и аналогичную
просьбу о помощи. А еще через двадцать четыре часа едва не расстался с жиз
нью, и случилось это в Ватикане. Нет, этот снимок совсем другой, но, однако ж
е, явное сходство в сценарии имело место.
Агент взглянул на часы: Ц Мой капитан ждет, сэр.
По Лэнгдон его не слышал. Глаза по-прежнему были устремлены на снимок.
Ц Вот этот символ здесь, и потом то, что тело так странно...
Ц Он отравлен? Ц предположил агент.
Лэнгдон кивнул, вздрогнул и поднял на него взгляд:
Ц Просто представить не могу, кто мог сотворить такое... Агент помрачнел.
Ц Вы не поняли, мистер Лэнгдон. То, что вы видите на снимке... Ц Тут он запну
лся. Ц Короче, месье Соньер это сам с собой сделал.
Глава 2
Примерно в миле от отеля «Ритц» альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, пр
ошел в ворота перед роскошным особняком красного кирпича на рю Лабрюйер
. Подвязка с шипами, сплетенная из человеческих волос, которую он носил на
бедре, больно впивалась в кожу, однако душа его пела от радости. Еще бы, он с
лавно послужил Господу. Боль, она только на пользу.
Он вошел в особняк, обежал красными глазками вестибюль. А I затем начал тих
о подниматься по лестнице, стараясь не разбудить I своих спящих товарище
й. Дверь в его спальню была открыта, замки здесь запрещались. Он вошел и пр
итворил за собой дверь.
Обстановка в комнате была спартанская Ц голый дощатый пол, простенький
сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью. Здесь Сайл
ас был всего лишь гостем, однако и дома, в Нью-Йорке, у него была примерно та
кая же келья. Господь подарил мне кров и цель в жизни. По крайне
й мере сегодня Сайлас чувствовал, что начал оплачивать долги. Поспешно п
одошел к комоду, выдвинул нижний ящик, нашел там мобильник и набрал номер.
Ц Да? Ц прозвучал мужской голос.
Ц Учитель, я вернулся.
Ц Говори! Ц повелительно произнес собеседник.
Ц Со всеми четырьмя покончено. С тремя senechaux... и самим Великим мастером.
В трубке повисла пауза, словно собеседник возносил Богу краткую молитву.
Ц В таком случае, полагаю, ты раздобыл информацию?
Ц Все четверо сознались. Независимо один от другого.
Ц И ты им поверил?
Ц Говорили одно и то же. Вряд ли это совпадение. Собеседник возбужденно в
ыдохнул в трубку:
Ц Отлично! Я боялся, что здесь возобладает присущая братству тяга к секр
етности.
Ц Ну, перспектива смерти Ц сильная мотивация.
Ц Итак, мой ученик, скажи наконец то, что я так хотел знать. Сайлас понимал
: информация, полученная им от жертв, произведет впечатление разорвавшей
ся бомбы.
Ц Учитель, все четверо подтвердили существование clef de voute... легендарного кр
аеугольного камня.
Он отчетливо слышал, как человек на том конце линии затаил дыхание, почув
ствовал возбуждение, овладевшее Учителем.
Ц Краеугольный камень. Именно то, что мы предполагали. Согласно легенде,
братство создало карту clef de voute, или краеугольного камня. Она представляла с
обой каменную пластину с выгравированными на ней знаками, описывавшими,
где хранится величайший секрет братства... Эта информация обладала такой
взрывной силой, что защита ее стала смыслом существования самого братст
ва.
Ц Ну а теперь, когда камень у нас, Ц сказал Учитель, Ц остался всего лиш
ь один, последний шаг.
Ц Мы еще ближе, чем вы думаете. Краеугольный камень здесь, в Париже.
Ц В Париже? Невероятно! Даже как-то слишком просто.
Сайлас пересказал ему события минувшего вечера. Поведал о том, как кажда
я из четырех жертв за секунды до смерти пыталась выкупить свою нечестиву
ю жизнь, выдав все секреты братства. И каждый говорил Сайласу одно и то же:
что краеугольный камень весьма хитроумно запрятан в укромном месте, в од
ной из древнейших церквей Парижа Ц Эглиз де Сен-Сюльпис. Ц В стенах дом
а Господня! Ц воскликнул Учитель. Ц Да как они только посмели насмехать
ся над нами?!
Ц Они занимаются этим вот уже несколько веков.
Учитель умолк, словно желая насладиться моментом торжества. А потом сказ
ал:
Ц Ты оказал нашему Создателю громадную услугу. Мы ждали этого часа мног
о столетий. Ты должен добыть этот камень для меня. Немедленно. Сегодня же!
Надеюсь, понимаешь, как высоки ставки?
Сайлас понимал, однако же требование Учителя показалось невыполнимым.
Ц Но эта церковь как укрепленная крепость. Особенно по ночам. Как я туда
попаду?
И тогда уверенным тоном человека, обладающего огромной властью и влияни
ем, Учитель объяснил ему, как это надо сделать.
Сайлас повесил трубку и почувствовал, как кожу начало покалывать от возб
уждения.
Один час, напомнил он себе, благодарный Учителю за то, что тот д
ал ему возможность наложить на себя епитимью перед тем, как войти в обите
ль Господа. Я должен очистить душу от совершенных сегодня грехов.
Впрочем, сегодняшние его грехи были совершены с благой целью. Войны
против врагов Господа продолжались веками. Прощение было обеспечено.
Но несмотря на это, Сайлас знал: отпущение грехов требует жертв.
Он задернул шторы, разделся донага и преклонил колени в центре комнаты. П
отом опустил глаза и взглянул на подвязку с шипами, охватывающую бедро. В
се истинные последователи «Пути» носили такие подвязки Ц ремешок, утык
анный заостренными металлическими шипами, которые врезались в плоть пр
и каждом движении и напоминали о страданиях Иисуса. Боль помогала также
сдерживать плотские порывы.
Хотя сегодня Сайлас носил свой ремешок дольше положенных двух часов, он
понимал: этот день необычный. И вот он ухватывался за пряжку и туже затяну
л ремешок, морщась от боли, когда шипы еще глубже впились в плоть. Закрыл г
лаза и стал упиваться этой болью, несущей очищение.
Боль только на пользу, мысленно произносил Сайлас слова из св
ященной мантры отца Хосе Мария Эскрива, Учителя всех учителей. Хотя сам Э
скрива умер в 1975 году, дело его продолжало жить, мудрые его слова продолжал
и шептать тысячи преданных слуг по всему земному шару, особенно когда оп
ускались на колени и исполняли священный ритуал, известный под название
м «умерщвление плоти».
Затем Сайлас обернулся и взглянул на грубо сплетенный канат в мелких узе
лках, аккуратно свернутый на полу у его ног. Узелки были запачканы запекш
ейся кровью. Предвкушая еще более сильную очистительную боль, Сайлас про
изнес короткую молитву. Затем схватил канат за один конец, зажмурился и х
лестнул себя по спине через плечо, чувствуя, как узелки царапают кожу. Сно
ва хлестнул, уже сильнее. И долго продолжал самобичевание.
Ц Castigo corpus meum Нак
азываю тело свое (лат.).
.
И вот наконец он почувствовал, как по спине потекла кровь.
Глава 3
Бодрящий апрельский ветерок врывался в открытое окно «Ситроена ZX». Вот м
ашина проехала мимо здания Оперы, свернула к югу и пересекла Вандомскую
площадь. Сев на пассажирское сиденье, Роберт Лэнгдон рассеянно следил за
тем, как мимо него проносится город, и пытался собраться с мыслями. Перед
уходом он на скорую руку побрился, принял душ и внешне выглядел вполне пр
езентабельно, но внутреннее беспокойство не улеглось. Перед глазами все
стоял страшный снимок, тело па полу.
Жак Соньер мертв.
Лэнгдон воспринял его смерть как большую личную утрату. Несмотря на репу
тацию человека замкнутого, едва ли не затворника, Соньер пользовался огр
омным уважением как истинный ценитель и знаток искусства. И говорить с н
им на эту тему можно было до бесконечности. На лекциях Лэнгдон мог без уст
али цитировать отрывки из его книг о тайных кодах, скрытых в полотнах Пус
сена и Тенирса. Лэнгдон очень ждал этой встречи с Соньером и огорчился, ко
гда куратор не объявился.
И снова в воображении предстал изуродованный труп. Чтобы Жак Сонье
р сам с собой такое сделал?.. Как-то не слишком верилось. И Лэнгдон сно
ва отвернулся к окну, стараясь выбросить страшную картину из головы. Уло
чки сужались, становились все более извилистыми, торговцы катили тележк
и с засахаренным миндалем, официанты выносили из дверей мешки с мусором
и ставили у обочины. Пара припозднившихся любовников остановилась и спл
елась в тесном объятии, словно молодые люди старались согреться в прохла
дном, пропахшем жасмином весеннем воздухе. «Ситроен» уверенно пробивал
ся все дальше и дальше вперед в этом хаосе, вой сирены разрезал движение, т
очно ножом.
Ц Капитан очень обрадовался, когда узнал, что вы еще не уехали из Парижа,
Ц сказал агент. Он заговорил с Лэнгдоном впервые после того, как они выех
али из отеля. Ц Счастливое совпадение.
Но Лэнгдон ни на йоту не чувствовал себя счастливым, а что касается совпа
дений, то он вообще не слишком-то в них верил. Будучи человеком, проведшим
всю жизнь за изучением скрытой взаимосвязи между несопоставимыми симв
олами и мировоззрениями, Лэнгдон смотрел на мир как на паутину тесно пер
еплетенных между собой историй и событий. Эти связи могут быть неви
димыми, часто говорил он на занятиях в Гарварде, но они обязате
льно существуют, вот только запрятаны глубоко под поверхностью.
Ц Я так понимаю, Ц сказал Лэнгдон, Ц это в Американском университете П
арижа вам сообщили, что я остаюсь?
Водитель покачал головой:
Ц Нет. В Интерполе.
Ах, ну да, конечно. Интерпол, подумал Лэнгдон. Он совершенно заб
ыл о том, что невинное требование предъявлять при регистрации в европейс
ких отелях паспорт не было простой формальностью. То было веление закона
. И этой ночью сотрудники Интерпола имели полное представление о том, кто
где спит но всей Европе. Найти Лэнгдона в «Ритце» не составляло труда, у ни
х на это ушло секунд пять, не больше.
«Ситроен», прибавив скорость, мчался по городу в южном направлении, вот в
далеке и чуть справа возник устремленный к небу силуэт Эйфелевой башни с
подсветкой. Увидев ее, Лэнгдон вспомнил о Виттории. Год назад они дали дру
г другу шутливое обещание, что каждые шесть месяцев будут встречаться в
каком-нибудь романтичном месте земного шара. Эйфелева башня, как подозр
евал Лэнгдон, входила в этот список. Печально, но они расстались с Виттори
ей в шумном римском аэропорту, поцеловались и с тех пор больше не виделис
ь.
Ц Вы поднимались на нее? Ц спросил агент.
Лэнгдон удивленно вскинул брови, не уверенный, что правильно его понял.
Ц Простите?
Ц Она прекрасна, не так ли? Ц Агент кивком указал на Эйфелеву башню. Ц П
однимались на нее когда-нибудь?
Ц Нет, на башню я не поднимался.
Ц Она Ц символ Франции. Лично я считаю ее самим совершенством.
Лэнгдон рассеянно кивнул. Специалисты в области символики часто отмеча
ли, что Франции, стране, прославившейся своим воинствующим феминизмом, м
иниатюрными диктаторами типа Наполеона и Пипина Короткого, как-то не сл
ишком к лицу этот национальный символ Ц эдакий железный фаллос высотой
в тысячу футов.
Вот они достигли перекрестка с рю де Риволи, где горел красный, но «ситрое
н» и не думал останавливаться или замедлять ход. Агент надавил на газ, авт
омобиль пронесся через перекресток и резко свернул к северному входу в п
рославленный сад Тюильри, парижскую версию Центрального парка. Многие т
уристы неверно переводят название этого парка, Jardins des Tuileries, почему-то считая, ч
то назван он так из-за тысяч цветущих там тюльпанов. Но в действительност
и слово «Tuilenes» имеет совсем не такое романтическое значение. Вместо парка
здесь некогда находился огромный котлован, из которого парижане добыва
ли глину для производства знаменитой красной кровельной черепицы, или
tuiles.
Они въехали в безлюдный парк, и агент тотчас сбросил скорость и выключил
сирену. Лэнгдон жадно вдыхал напоенный весенними ароматами воздух, насл
аждался тишиной. В холодном свете галогенных ламп поблескивал гравий на
дорожках, шины шуршали в усыпляющем гипнотическом ритме. Лэнгдон всегда
считал сад Тюильри местом священным. Здесь Клод Моне экспериментировал
с цветом и формой, став, таким образом, родоначальником движения импресс
ионистов. Впрочем, сегодня здесь была другая, странная аура Ц дурного пр
едчувствия.
«Ситроен» свернул влево и двинулся на восток по центральной аллее парка
. Обогнул круглый пруд, пересек еще одну безлюдную аллею, и впереди Лэнгдо
н уже видел выход из сада, отмеченный гигантской каменной аркой.
Arc du Carrousel Арка Ка
рузель (фр.).
.
В древности под этой аркой совершались самые варварские ритуалы, целые о
ргии, но почитатели искусства любили это место совсем по другой причине.
Отсюда, с эспланады при выезде из Тюильри, открывался вид сразу на четыре
музея изящных искусств... по одному в каждой части света.
Справа, по ту сторону Сены и набережной Вольтера, Лэнгдон видел в окошко т
еатрально подсвеченный фасад старого железнодорожного вокзала, теперь
в нем располагался весьма любопытный Музей д'Орсе. А если посмотреть вле
во, можно было увидеть верхнюю часть грандиозного ультрасовременного Ц
ентра Помпиду, где размещался Музей современного искусства. Лэнгдон зна
л, что за спиной у него находится древний обелиск Рамсеса, вздымающийся в
ысоко над вершинами деревьев. Он отмечал место, где находился музей Жё-де
-Пом.
И наконец впереди, к востоку, виднелись через арку монолитные очертания
дворца времен Ренессанса, где располагался, наверное, самый знаменитый м
узей мира Ц Лувр.
В который уже раз Лэнгдон испытал чувство изумления, смешанного с востор
гом. Глаз не хватало, чтоб обозреть разом все это грандиозное сооружение.
Огромная площадь, а за ней Ц фасад Лувра, он вздымался, точно цитадель, на
фоне парижского неба. Построенное в форме колоссального лошадиного коп
ыта здание Лувра считалось самым длинным в Европе, по его длине могли бы р
азместиться целых три Эйфелевы башни. Даже миллиона квадратных футов пл
ощади между крыльями этого уникального сооружения было недостаточно, ч
тобы как-то преуменьшить величие фасада. Как-то раз Лэнгдон решил обойти
Лувр по периметру и, к своему изумлению, узнал, что проделал трехмильное п
утешествие.
Согласно приблизительной оценке, на внимательный осмотр 65 300 экспонатов м
узея среднему посетителю понадобилось бы пять недель. Но большинство ту
ристов предпочитали беглый осмотр. Лэнгдон шутливо называл это пробежк
ой по Лувру: туристы бодрым шагом проходили по залам музея, стремясь увид
еть три самых знаменитых экспоната: Мону Лизу, Венеру Mилосскую и Нику Ц к
рылатую богиню победы. Арт Бyxвaльд
Арт Бухвальд Ц знаменитый американский ж
урналист-фельетонист, его работы печатались даже в СССР.
как-то хвастался, что на осмотр этих шедевров ему понадобилось все
го пять минут и пятьдесят шесть секунд.
Водитель достал радиопереговорное устройство и произнес по-французск
и:
Ц Monsieur Langdon est arrive. Deux minutes
Месье Лэнгдон прибыл. Будет у вас через две минуты (фр.).
. В ответ пролаяли что-то неразборчивое.
Агент убрал устройство и обернулся к Лэнгдону:
Ц Вы встретитесь с капитаном у главного входа. Водитель, проигнорирова
в знаки, запрещавшие въезд на площадь, прибавил газу, «ситроен» перевали
л через парапет. Теперь был уже виден главный вход в Лувр, фронтон здания в
еличественно вырастал впереди, в окружении семи треугольных бассейнов,
из которых били фонтаны с подсветкой.
La Pyramide.
Новый вход в парижский Лувр стал почти столь же знаменитым, как и сам музе
й. Его украшала модернистская стеклянная пирамида, созданная американс
ким архитектором китайского происхождения И. М. Пеем, вызывавшая негодов
ание у традиционалистов. Они полагали, что это сооружение разрушает стил
ь и достоинство Ренессанса. Гете называл архитектуру застывшей музыкой,
и критики Пея прозвали пирамиду скрипом ногтя по классной доске. Продвин
утые же поклонники считали прозрачную, высотой в семьдесят один фут пира
миду поразительны сплавом древней традиции и современных технологий, с
имволическим связующим звеном между прошлым и настоящим. И были убежден
ы, что украшенный таким образом Лувр займет достойное место в третьем ты
сячелетии.
Ц Вам нравится наша пирамида? Ц спросил агент. Лэнгдон нахмурился. Похо
же, французы просто обожают задавать американцам такие вопросы. Вопрос,
конечно, с подковыркой. Стоит признать, что пирамида нравится, и тебя тотч
ас же причислят к не имеющим вкуса американцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9