По правую руку от Корина сидела Марианна Эстерхэйзи, по левую - Берковский, прямо напротив - Эммет Уинвуд. Когда он протягивал Корину руку и называл свое имя, ничто не изменилось в его лице. Корин невольно подумал: а только ли Уинвуду известно, кто такой мистер Торникрофт в действительности?
Дрова потрескивали в громадном камине. Кроме этих красноватых отблесков, зал освещали свечи в шести канделябрах.
И здесь полумрак...
Как оказалось, это обстоятельство отметил не только Корин. Когда подали десерт, Марианна Эстерхэйзи обратилась к леди Брунгильде (ее слова не прозвучали бестактно, ибо предшествующая светская беседа за столом, в которой участвовал каждый, создала атмосферу непринужденности и дружелюбия).
- Дорогая леди Брунгильда, в ваш очаровательный замок я влюбилась с первого взгляда. Но почему здесь так мрачно? Немного электрического света оживило бы и эту комнату, и коридоры, и холл...
- Ничего подобного, Марианна, - сказал барон Эстерхэйзи. - Я нахожу это очень милым. Чудесная романтика средневековья, не так ли, леди Брунгильда?
Владелица замка улыбнулась.
- Вы правы лишь частично, барон.
Такова традиция Везенхалле. Основатель нашего рода, Гийом де Вернор, страдал болезнью глаз и не выносил яркого света.
В память о нем мы скупо освещаем помещения замка. Но ведь в комнатах достаточно света?
- О да, - подтвердил граф Лэддери. - Но вам самой, наверное, нелегко соблюдать эту традицию?
- Не вижу необходимости отменять ее, дорогой граф, - ответила леди Брунгильда. - Так повелось с 1825 года, когда был построен Везенхалле...
- Как! - воскликнула леди Антония Фитурой. - Я была убеждена, что замок по меньшей мере вдвое старше...
- Но Везенхалле - не настоящий старинный замок, - леди Брунгильда сделала жест в сторону пустого бокала, и подскочивший дворецкий тут же наполнил его рубиновым вином. - Это лишь имитация, сооруженная в первой четверти девятнадцатого века, причем достаточно эклектичная. Архитектор - Отто Шредигер, учитель Земпера...
- А! Готфрид Земпер, автор "Стиля в технических и тектонических искусствах"! - подхватила баронесса. - Теперь мне ясно, откуда в архитектуре замка столько элементов барокко и Возрождения. Но элементы готики, откуда они?
- Везенхалле строил все же не Земпер, - заметила леди Брунгильда. - А Отто Шредигер никогда не был последовательным в отрицании варварского артэ модерна. Взглядите хотя бы на его жилые дома в Гамбурге, на Гернингерштрассе. Коринфский ордер и простенки, объединенные пилястрами... Похожими пилястрами декорирован и фасад Везенхалле, но лишь на высоту двух этажей, и это смотрится куда убедительнее.
- А отделка здания? - спросил лорд Фитурой. - Ведь это не портландский камень?
- Ну конечно, нет. Рельефная терракота, а в левом крыле, пристроенном позднее, - имитация расшивки под каменную кладку на штукатурном фасаде.
Трещины и выщербления попросту нарисованы для повышения степени иллюзорности.
- Леди Брунгильда, вы так беспощадны в разоблачении секретов Везенхалле! - капризно протянула Рамона Лэддери. - Вы рискуете нас разочаровать. Но если сам замок, по вашему мнению, и не заслуживает восхищения - с чем я не согласна! - то, может быть, вы покажете нам картинную галерею?
- Просим картинную галерею! - громыхнул лорд Фитурой.
- Да, да, - присоединилась баронесса Эстерхэйзи.
- С удовольствием, господа, - без энтузиазма согласилась леди Брунгильда.
Видно было, что она устала и предпочла бы удалиться в свои комнаты.
- Я не любитель картин, - пробурчал Билл Уотрэс. - Если бы кто-то из джентльменов присоединился ко мне в бильярдной...
Готовность играть на бильярде выразили Берковский и Эммет Уинвуд, остальные проголосовали за картинную галерею. Корин дорого дал бы за то, чтобы узнать, какой разговор будет происходить за бильярдным столом, но навязываться в компанию не имело смысла - в таком случае разговора вовсе не будет.
Скрепя сердце он последовал за большинством.
Картинная галерея Везенхалле была необычной. Она представляла собой длинный и узкий зал, вытянувшийся вдоль всего фасада. Высокие окна, как и везде в замке, кроме гостевых апартаментов, были занавешены. По левой стене зала шла анфилада ниш, вернее стрельчатых арок, заделанных каменной кладкой.
В каждой арке или нише висела только одна картина.
Леди Брунгильда повернула выключатель. Под сводами арок зажглись скрытые лампы. Теперь картины были ярко освещены, но в зале царила полутьма. Присмотревшись, Корин убедился, что сказать о картинах "висели" было бы неточным. Каждая рама была намертво прикреплена в нише массивными медными болтами. Да, это вам не музейная сигнализация. Едва ли легко злоумышленнику обокрасть галерею Везенхалле - разве что вырезать холсты из рам, но Корин не сомневался, что и это каким-то образом учтено.
- В моей коллекции, - говорила леди Брунгильда, - нет шедевров мирового значения, но некоторые вещи довольно любопытны. Вот неплохой пейзаж Яна Сиберехтса... Около 1660 года...
Здесь очень милые портреты КонстансМари Шарпантье, ученицы Давида...
- Боже мой! - возглас Марианны Эстерхэйзи, замерший перед одной из картин, прозвучал почти непристойно громко. - Неужели это... Лукас ван Уден?
Леди Брунгильда неохотно подошла к баронессе.
- Ах, это... Эту картину трудно атрибутировать. Как видите, подписи художника нет, нет и датировки. Но почему это вас так взволновало? Вы поклонница ван Удена? Я всегда считала его скромным антверпенским ремесленником. Если он чем-то и интересен, так только тем, что был помощником Рубенса, в каком-то смысле его учеником... Пойдемте дальше, господа.
- Нет, подождите, - упрямо проговорила Марианна. - Дело не в историческом значении ван Удена, а в том, что этот пейзаж совершенно неизвестен искусствоведам, и если это ван Уден, мы подарим миру открытие! Пусть не первой величины, но - открытие: неизвестную работу, казалось бы, вдоль и поперек изученного художника... Где вы ее взяли?
- Я не приобретала эту картину, - холодно ответила леди Брунгильда. - Она принадлежала Гийому де Вернору и находится здесь со дня основания галереи.
- Значит, ее никто не видел... Больше полутора веков? - Марианна склонилась к холсту. - Без тщательной экспертизы сказать наверняка невозможно, но лично у меня сомнений мало: Лукас ван Уден.
Примерно 1630... или 1640 год. Смелые диагонали, световые блики сливаются в один динамичный поток... Фигуры в пейзаже, повозки, фургоны написаны явно им самим, как и силуэты на дальних планах. А вот группы животных на первом плане, видимо, помог нарисовать более знающий анималист... Кто же из тех, с кем сотрудничал ван Уден? Тенрис? Хендрик ван Бален? Онсалес Коквес? Нет, вряд ли.
Здесь чувствуется рука художника из ближайшего окружения Рубенса. Возможно, Снейдерс или Иордане...
- Марианна, - с плохо скрываемым нетерпением произнес барон Эстерхэйзи. - Безусловно, все это чрезвычайно интересно... Для тебя. Но уверена ли ты, что это интересует также и остальных?
Рамона Лэддери хлопнула в ладоши.
- Да это просто потрясающе!
- Позже я пришлю вам этот пейзаж для экспертизы, обещаю, - обратилась к баронессе леди Брунгильда. - А сейчас, если никто не возражает, не взглянуть ли нам на другие картины, господа?
14
Партия на бильярде закончилась быстро. Эммет Уинвуд проиграл вчистую, продолжать отказался и, сославшись на головную боль, отправился в музыкальный салон, в то время как Уотрэс и Берковский перешли в курительную. Для сложных размышлений Уинвуду требовалось уединение, но не тут-то было. Едва он расслабился в глубоком кресле возле изящного белого рояля, дверь отворилась, и вошла Рамона Лэддери. Она была изумительно хороша в темно-синем вечернем платье с дразнящими вырезами спереди и сзади.
Чтобы скрыть замешательство, Эммет Уинвуд закурил. Рамона приблизилась к нему, села на ручку кресла.
- Ты, конечно, ждешь меня, Эммет?
Как это мило, что ты догадался ото всех спрятаться. Когда ты не пошел в картинную галерею, я сразу поняла, что ты быстренько отделаешься от тех двоих и подыщешь подходящее местечко...
Уинвуд, который не стал осматривать галерею именно потому, что хотел держаться подальше от Рамоны, тяжко вздохнул.
- Я все помню, - нежно сказала Рамона и положила руку на плечо Уинвуда. - И жду, пока ты меня поцелуешь...
Уинвуд встал с обреченным видом.
- Послушай, Рамона, - заговорил он, зачем-то поддевая ногтем крышку золотой зажигалки. - Все было прекрасно, но... Твой муж и моя жена здесь... Сюда в любую минуту могут войти... Тебе не кажется, что...
- Нет, не кажется, - отрезала Рамона, бывшая в эту минуту горазде больше Рамоной Санчес, нежели графиней Лэддери - Везенхалле - большой замок, и тут наверняка найдется укромная комнатка .. А если и нет - что с того? Мы можем на денек смыться в гостиницу...
- Только этого не хватало! - Уинвуд повысил голос. - Рамона, мы должны раз и навсегда выяснить отношения. Все кончено, понятно? Давай не разыгрывать трагедий, сохраним хотя бы приятные воспоминания...
- Воспоминания?! - Рамона подбежала к Уинвуду и вцепилась в рукав его пиджака. - Ну, нет, Эммет. Так запросто ты от меня не сбежишь.
Уинвуд усмехнулся, попытался стряхнуть ее руку, но захват был крепким.
- А что ты сделаешь? Начнешь преследовать меня у всех на глазах? Сомневаюсь, что это понравится графу Лэддери.
Зрачки Рамоны расширились, в их завораживающей глубине заметались крохотные молнии.
- Ты не знаешь меня, Эммет... Я опасная женщина. Я уничтожу тебя. Думаешь, у меня не хватит сил или средств? Думаешь, мне неизвестно ничего о тебе, твоем окружении, твоих делах?
Лицо Уинвуда окаменело, он резко вырвал рукав из пальцев Рамоны. Она внезапно осознала, что в ярости наговорила слишком много, в ее взгляде, естественно, читался страх.
Однако Уинвуд не стал кричать или угрожать. Ледяным тоном он обронил одно только слово:
- Попробуй.
И направился к двери.
- Эммет! - Рамона бросилась за ним, схватила за плечи, развернула к себе. - Не покидай меня, Эммет... Я так люблю тебя...
Отчаянным поцелуем она впилась в губы Уинвуда. Он принялся отталкивать ее обеими руками - это выглядело похожим на объятия.
- Я не помешала? - раздался спокойный голос в дверях. Рамона и Уинвуд отступили друг от друга, одновременно обернулись. Коретта Уинвуд с бокалом шампанского в одной руке и сигаретой в другой смотрела на них снисходительнопечально.
- Черт! - вырвалось у Уинвуда. - Я же говорил...
- И в этом твоя беда, любимый, - Коретта прошла в комнату и поставила бокал на крышку рояля. - Ты всегда так пространно говоришь, что на подкрепление слов делом не остается времени... По крайней мере в том, что касается меня.
Рамона с ненавистью взглянула на Коретту и выбежала из комнаты.
15
Большие напольные часы в спальне Корина мелодично прозвонили четверть второго ночи. Окурок сигареты из подходившей к концу пачки полетел в пепельницу. Корин переменил позу в кресле, чтобы дать отдых затекшим ногам, потом открыл дверцу часов, отключил музыкальный механизм, донельзя его раздражавший.
Первый день пребывания в Везенхалле не дал Корину ровным счетом ничего.
Он познакомился со всеми гостями замка, но и только. Каковы их взаимоотношения, чего каждый из них добивается? Да полно, Корин не мог даже ответить себе на вопрос, кто и с кем был знаком раньше, а кто видит друг друга в первый раз. Полковник Коллинз был прав. Леди и джентльмены из высшего общества собрались отметить Рождество.
Точка. Чтобы разобраться в тайных хитросплетениях, объединяющих и разъединяющих нынешних обитателей Везенхалле, нужны годы, а не три-четыре дня.
Корин поднялся, приоткрыл дверь в коридор, освещенный только двумя лампами с желтыми абажурами в ближнем и дальнем концах. Все двери в другие комнаты были плотно затворены. Корин дошел до лестницы, спустился на первый этаж. Из музыкального салона доносились звуки рояля, кто-то играл начало Двадцать третьего фортепианного концерта Моцарта - не очень умело и както нервно, наполняя светлую гармонию несвойственными ей истерическими интонациями. Корин миновал картинную галерею. Из-под двери библиотеки виднелась полоска яркого света. Корин подошел вплотную и услышал сердитый голос Эммета Уинвуда.
- Нет, нет, я не могу этого сделать!
Как вы не понимаете, я же только что объяснил подробно...
- К дьяволу ваши подробности, - грубо отозвался другой голос, по которому Корин опознал Берковского. - На меня вам наплевать, и я бы удивился, если бы было иначе... Но ваш доклад погубит не только меня, он погубит наше сотрудничество, поставит организацию под серьезнейший удар... Слушайте, что я предлагаю...
Берковский заговорил тише, и Корин больше не мог разобрать ни слова, как ни напрягал слух. Он бесшумно отошел от двери и едва не вскрикнул, наткнувшись в темноте на плотную фигуру.
- Торникрофт? - вопросительно-утвердительно произнесла фигура. - Что вы здесь делаете?
- А, это вы, Уэстбери, - облегченно откликнулся Корин, уводя того словно невзначай прочь от библиотеки. - Мне не спится.
- Вижу. И вы полагаете, что уснете лучше, если предпримете прогулку по коридорам в кромешном мраке? На третьем этаже есть открытые террасы, с них видны такие звезды... И воздух...
- Спасибо, Джон, - поблагодарил Корин. - Я этого не знал.
Поднимаясь по лестнице, Корин думал о том, как ловко Уэстбери предвосхитил встречный вопрос: а что он сам делал в темноте ночных коридоров Везенхалле?
На третий этаж Корин забираться не стал. Он вернулся к себе и лег в постель.
Нужно поспать хоть немного... Правда, если и завтра в замке произойдет не больше событий, чем сегодня, ясная голова может и не пригодиться.
16
Барон Эстерхэйзи и граф Огден Лэддери пригласили Корина на ленч, устроенный в малой гостиной. Предложение присоединиться к ним было сделано самым дружелюбным и непринужденным тоном.
Где с утра находились остальные и чем занимались, Корин не знал. Мимоходом ему удалось поговорить только с Уэстбери и Берковским - оба разговора были поверхностными, незначащими. Корин решил, что до вечернего праздничного фуршета все вместе не соберутся, а раз так, разумно пока сосредоточить внимание в локальной зоне вместо бестолковой беготни по замку.
Дворецкий внес на серебряном подносе нежнейшие итальянские скаллопини с красным вином. Огден Лэдцери воздал им должное с видом знатока.
- Итальянская кухня есть нечто исключительное, - заметил он, обращаясь к Эстерхэйзи, - но она требует от повара аптекарской точности и сверхъестественного чутья. Всего на одну каплю лимонного сока больше, и... Вы не согласны, барон?
- Почему же? - барон отправил в рот тонкий ломтик скаллопини. - Это бесспорно, однако в мире существуют и более утонченные кулинарные изыски. Однажды в Китае мне пришлось есть... Гм... Ну, не будем об этом. А какую кухню предпочитаете вы, Торникрофт?
Корин отхлебнул вино, полюбовался игрой света в бокале.
- Полагаю, цель этого вопроса - установить, откуда я родом? - он усмехнулся. - Зачем так сложно, барон? Я ничего не скрываю, просто до сих пор меня никто не расспрашивал.
- Вас и сейчас не расспрашивают, - сказал Эстерхэйзи. - Но для всех нас было бы удобнее прибегнуть к политике частичной открытости, если мы хотим чего-то достичь.
- Логично, - кивнул Корин. - Я из Кейптауна, Южно-Африканская Республика, - добавил он, глядя на изумленные лица собеседников.
- Далеко же вам пришлось добираться, - посочувствовал Огден Лэддери.
- Господа, по вашей реакции я заключаю, что вы и не предполагали распространения влияния организации...
- Какой организации? - перебил Лэддери.
- Да будет вам, граф, - укоризненно произнес Корин.
- Я не играю в наивность, - пояснил Лэддери. - Но насколько я знаю, организации уже нет или еще нет, как вам угодно. Вот почему немаловажно выяснить степень заинтересованности деловых кругов Кейптауна в определенном финансово-политическом союзе.
- Я не представляю деловые круги Кейптауна, - ответил Корин, - однако могу оказать воздействие на ход событий.
Коротко объясню, чего мы добиваемся - я и мои друзья. Как вам известно, в ЮАР произошел переворот, в результате которого власть захватили черные. Это нанесло серьезный ущерб нашим финансовым интересам. Поэтому я хотел бы установить, в какой мере наша поддержка того союза, о котором упомянул господин граф, могла бы помочь нам решить и наши проблемы.
- Вы доверяете Уинвуду, Торникрофт? - неожиданно спросил Эстерхэйзи.
- С какой стати? - удивился Корин.
- Да, действительно, - Эстерхэйзи рассмеялся. - Но вопрос о доверии Уинвуду - один из главных. Его роль чересчур заметна, а занимаемое им положение в ЦРУ может сыграть как в нашу пользу, так и против нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20