- Госпожа Рода уверяла меня в преданности Блайна, - сказал Галрион.
- Что ж, я склонна ей доверять. Ты все же не хочешь отказаться от Бранвен?
- Я еще не решил, - Галрион стряхнул крошки булки в траву. - Я, правда, не знаю, как быть.
- Тогда подумай еще вот о чем. Твой старший брат весьма неравнодушен к красивым девушкам...
Неожиданно Галрион вскочил, сжимая рукоять меча.
- Я убью его, если он хотя бы пальцем прикоснется к моей Гвенни. Прости, мама, но я и впрямь его убью.
Побледнев, Илейна поднялась и схватила сына за локоть. Он неохотно выпустил оружие.
- Подумай об этой женитьбе хорошенько, - Голос ее дрожал. - Я умоляю тебя, не горячись.
- Постараюсь. И... прости меня за все.
Разговор с принцем, казалось, нарушил то чувство беззаботности, которое королева всегда испытывала от ястребиной охоты. Она подозвала к себе свою свиту и объявила, что они возвращаются в город. Дан Дэверри был расположен на небольшой возвышенности в миле от болотистого берега Лох-Гверкона. Окруженный каменными стенами, он располагался по обоим берегам быстрой реки, которые были соединены двумя каменными мостами. За стеной беспорядочно теснились круглые каменные дома, образующие некое подобие улиц. В городе было около двадцати тысяч жителей. На каждом берегу реки было по два невысоких холма. Южный холм венчал великий храм Бела, там же расположился дворец верховного жреца и дубовая роща. Северный холм назывался Королевским, и вот уже шестьсот лет там стоял замок правителя.
Клан Дракона, к коему принадлежал Галрион, царил на Королевском холме последние сорок восемь лет. Дед Галриона, Адорик Первый, положил конец анархии, окончательно выиграв войну между старшими кланами за власть. Он происходил из бойцов отряда короля Брана, что давало право называться старшим кланом, но имел поддержку среди младших кланов, купцов и прочего простого люда, благодаря чему оказался на троне. Адорик Первый одержал победу, хотя его и презирали за то, что он якшается с низшими.
Когда королева в сопровождении свиты проезжала по улицам, горожане кланялись, приветствуя ее. Независимо от того, что они думали о ее муже, они искренне любили Илейну. Она поддерживала многие храмы, оказывала помощь нуждающимся и часто заступалась за бедняков перед королем. При всем своем упрямстве, король понимал, каким сокровищем он обладает в лице своей жены. Она была единственным человеком, к чьим советам он прислушивался, по крайней мере тогда, когда они совпадали с его намерениями. Основная надежда Галриона состояла в том, чтобы поручить ей сообщить королю о том, что его третий сын намерен оставить двор для того, чтобы изучать двеомер. Он знал, что скоро должен будет сказать матери правду.
Королевский холм был окружен каменной стеной с металлическими воротами. Сразу за ней раскинулся луг, где ленивые коровы паслись рядом с королевским табуном. За лугом, ближе к вершине, был возведен второй круг стен, за которым располагался королевский двор. Здесь же были помещения для челяди, конюшни, казармы и прочее.
В центре возвышалась высокая шестиэтажная башня клана Дракона, к которой, словно цыплята к наседке, примостились три двухэтажные полубашни. В случае сражения башня превращалась в ловушку для отступающих врагов, потому что единственный путь в полубашни лежал через главную башню. Кроме апартаментов для короля и его семьи, в башне еще были помещения для знатных гостей, приглашенных ко двору - с коридорами и клиновидными комнатками. Здесь зрели интриги и заговоры: захват королевской власти или завоевание королевской благосклонности были предметом горячих обсуждений. И это неизбежно становилось образом жизни не только для гостей, но и для подрастающих принцев, а впоследствии и их жен. Вырваться из этой башни - такова была заветная цель жизни принца Галриона.
Принц Галрион занимал соответствующие его положению комнаты во втором этаже главной башни. Его приемной была просторная круглая комната с высоким потолком, каменным камином и искусно выложенным деревянным полом. На стенах, обитых дубом, висели роскошные гобелены, привезенные из далеких земель и подаренные торговцами в надежде на то, что принц замолвит за них словечко королю. Галрион, получая взятки в виде таких подношений, всегда честно выполнял их просьбы. Комната была богато обставлена сундуками резной работы и мягкими креслами с заморскими подушками. Особенно хорош был стол, на котором лежали между бронзовыми драконами семь книг - самая большая ценность. Когда Галрион научился читать, король, будучи человеком ограниченным, впал в настоящую ярость, так как считал, что это неподходящее для мужчины занятие. Но Галрион, со свойственным ему упрямством, продолжал возиться с книгами. И сейчас, после четырех лет упорных занятий, он мог читать почти так же хорошо, как любой писец.
Сторонясь суматохи и шума официальных обедов в большом зале, принц, как обычно, обедал отдельно в своей комнате. Этой ночью он принимал гостя, и после еды мужчины выпили по серебряному кубку меда. Гостем принца был гвербрет Мэдок из Гласлока, в чьем ведении находились земли кланов Ястреба и Вепря. Хотя по рангу он был ниже членов королевской семьи, но звание гвербрета по традиции было самым почетным в королевстве. Еще во времена Рассвета племена избирали правителей, которым доверяли вершить правосудие и выступать на военных Собраниях. В основном, их избирали из числа знати, но со временем этот пост в Дэверри стал переходить от отца к сыну. Наконец человек, который вершил правосудие и распоряжался землями, получил возможность значительно укрепить личную власть. Таким образом, гвербреты стали наиболее могущественными и богатыми людьми в королевстве и могли содержать для защиты своих прав небольшие армии, а лорды вынуждены были прислушиваться к их мнению. По обычаю, пришедшему также со времен Рассвета и с течением времени принятому в Совете выборщиков, старший клан мог получить эту должность в случае угасания клана гвербрета.
Каждый гвербрет в королевстве обладал силой, с которой приходилось считаться, и Галрион суетился вокруг Мэдока, словно тот и сам был принцем. Он усадил его в мягкое кресло, собственноручно угостил медом, отослав пажа, чтобы иметь возможность поговорить с Мэдоком наедине. Объект этих хлопот принимал знаки внимания со снисходительной улыбкой. Он был тучным мужчиной с густой проседью в черных волосах. Породистые лошади и верховые прогулки заботили его больше, нежели вопросы чести и воинской доблести. Нынче вечером он был в хорошем расположении духа, шутил и то и дело поднимал кубок, произнося тосты с насмешливой торжественностью.
- За вашу свадьбу, мой принц! - объявил Мэдок. - Для такого молчуна, вы большой ловкач. И как это вы отхватили себе лучшую красотку в королевстве?
- Признаюсь, я удивлен тем, что она приняла мое предложение. Право, меня ведь не назовешь красавцем.
- Принцу не пристало оценивать себя так низко. Бранвен, в отличие от многих, ценит в человеке не только внешность. - Мэдок сделал глоток, достаточно большой, чтобы обжечь медом горло. - Я уже не говорю о том, что каждый мужчина в королевстве позавидует вашей первой брачной ночи. Или вы уже предъявили свои права в качестве жениха?
- Нет. Я не хочу ссориться с ее братом, ради короткого удовольствия.
Хотя Галрион говорил небрежным тоном, однако Мэдок повернулся и пристально посмотрел на него поверх кубка.
- По-вашему, - продолжил принц, - как бы воспринял мои посягательства Геррант, если бы я овладел его сестрой в его собственном доме?
- Он странный парень. - Мэдок небрежно посмотрел по сторонам. - Слишком часто ездит в этот проклятый лес, хотя, в общем, парень неплохой. Я воевал с ним бок о бок во время последнего восстания против вашего отца. Проклятье, ну и дерется же он! Я никогда не встречал человека, который так хорошо владел бы мечом. И это не праздные слова, мой принц. Я видел своими глазами. - Мэдок снова отпил меда.
- Тогда, из ваших уст, это и впрямь высшая похвала.
Мэдок рассеянно кивнул, а затем сменил тему, свернув беседу на обычные дела, и больше не возвращался к началу их разговора.
Было уже поздно, Мэдок давно ушел, как вдруг явился паж с вызовом от короля. Король презирал роскошь и излишества, считая все это несущественным для настоящего мужчины, даже титулованного. Его апартаменты были очень скромны, лишь железные подставки с факелами украшали каменные стены. Возле камина, в котором поддерживался слабый огонь, согревающий от весенней прохлады, на простом деревянном стуле сидел король Адорик; Илейна устроилась рядом с ним на скамейке. Когда Галрион вошел, король поднялся и встал подбоченясь. Адорик Второй был тучным мужчиной: широкоплечий, рослый, с толстой шеей и румяным грубоватым лицом, украшенным пышными усами. Волосы и усы были уже почти совсем седыми…
- Эй, парень! У меня есть к тебе разговор.
- В самом деле, мой повелитель?
- В самом деле. Что ты, прах и пепел, делал в лесу с этим сумасшедшим стариком?
Застигнутый врасплох, Галрион молча смотрел на него.
- А ты и не подумал, что я следил за тобой? - продолжил король. - Если ты такой дурак, что отправился туда сам по себе, то у меня-то хватило ума не отпустить тебя туда одного.
- Будь ты проклят! - вскрикнул Галрион. - Шпионить за мной!
- Ты послушай этого дерзкого щенка! - Адорик посмотрел на Илейну. - Проклинать собственного отца! Нет, ты ответь мне, мой мальчик. Чем это ты занимаешься? Крестьяне шепнули моему человеку, что этот травник Регор - сумасшедший. Я могу пригласит к тебе целителя, если принца замучили прыщи, или что-то в этом роде.
Галрион почувствовал, что наступил момент сказать правду, хотя на самом деле он еще не был готов к серьезному разговору.
- Он зарабатывает себе на жизнь, собирая травы, это правда. Но прежде всего он владеет двеомером.
У Илейны перехватило дыхание.
- Дерьмо! - рассвирепел Адорик. - Неужели ты действительно думаешь, что я поверю всей этой болтовне? Я хочу знать, зачем ты проторчал у него столько времени, вместо того чтобы гостить в крепости Ястреба, как было условлено?
- Я учусь у него, - ответил Галрион. - Почему принц не может обучаться двеомеру?
- О, боги! - воскликнула Илейна. - Я всегда знала, что ты покидаешь меня ради этого.
Адорик тяжело развернулся и пристально посмотрел на свою жену, заставив ее замолкнуть.
- Ты спрашиваешь, почему не может? - продолжил король. - Потому что я запрещаю!
- Послушай, ты только что назвал это пустой болтовней, - заметил Галрион. - Так почему же ты так бесишься из-за сущей ерунды?
Размахнувшись, Адорик с силой ударил его по лицу. Илейна вскрикнула, король повернулся к ней:
- Уйди отсюда, женщина! - приказал он. - Сейчас же.
Илейна бросилась за занавеску, в коридор, ведущий в женскую половину. Адорик выхватил клинок и ударил им о спинку стула с такой силой, что, когда он отдернул руку, клинок продолжал вибрировать в дереве.
- Я хочу, чтобы ты дал мне клятву, - проговорил король, - торжественную клятву, что выбросишь эту чепуху из головы.
- Я не могу обманывать собственного отца. И не могу поклясться в этом.
И снова получил пощечину.
- Проклятье, отец! Что ты имеешь против этого?
- То же, что любой здравомыслящий человек. Кого не вывернет наизнанку от этой грязи?
- При чем тут грязь? Жрецы придумали эти сказки для женщин, чтобы те не занимались колдовством.
Замечание попало в цель. Адорик сделал над собой видимое усилие, чтобы оставаться спокойным.
- Я не могу все бросить, - продолжал Галрион. - Слишком поздно. Я уже знаю многое, и это не дает мне покоя.
По тому, как Адорик отшатнулся назад, Галрион окончательно понял: его отец испугался. И это - человек, который способен ввязаться в безнадежный бой, не прося пощады ни у кого - ни у людей, ни у богов...
- Так что же ты знаешь? - прошептал король. Регор разрешил Галриону показать один небольшой фокус для того, чтобы убедить отца. Он поднял правую руку и представил себе, что она горит голубым пламенем. Только когда видение окрепло в сознании, он вызвал обитателей Эфира, которые бросились исполнять его приказ и доставили голубое пламя в реальность, чтобы Адорик тоже мог видеть его. Огонь вспыхнул, словно факел, рожденный в его ладони. Адорик отпрянул назад, закрывая глаза рукой.
- Прекрати! - прокричал он в ужасе. - Я сказал, останови это немедленно!
Галрион убрал огонь только тогда, когда королевская гвардия вбежала в комнату с обнаженными мечами. Адорик взял себя в руки, стараясь выглядеть таким же спокойным, как его сын.
- Вы все свободны, - сказал, усмехаясь, король. - Благодарю вас, но я всего лишь спорил с самым упрямым щенком во всем помете.
Капитан гвардейцев поклонился, подмигнув в сторону принца. Как только люди ушли и дверь за ними закрылась, Адорик вынул кинжал из спинки стула.
- Я почти готов перерезать тебе горло, чтобы разом покончить со всем этим, - небрежно заметил Адорик. - Ты не будешь больше делать этого в моем присутствии?
- Хорошо, не буду, но это очень помогает ночью, если вдруг уронишь факел.
- Прикуси язык, - Адорик снова судорожно сжал рукоять клинка. - Подумать только: мой сын... и холоден как лед, говоря о таких вещах!
- Но послушай же, отец, разве ты не видел? Отступать уже поздно. Я хочу оставить двор и учиться. Для меня нет другого пути.
Адорик держал свой клинок так, что на лезвии отражалось пламя факела.
- Уходи, - прошептал он, - уходи, пока я не совершил чего-нибудь непоправимого.
Галрион повернулся и медленно направился к двери. По его спине пробежали мурашки. Благополучно переступив порог, он тяжело вздохнул, благодаря богов за то, что клинок все еще в руке отца, а не в его спине.
Наутро Галрион поднялся рано и вышел разыскивать свою мать. Он застал ее во дворе, где она давала наставления служанкам. Ему хотелось поговорить с ней, и он и решил пока пройтись по саду. Задумавшись, он спустился с холма к первым воротам. «Естественно, король должен бояться принца с колдовской силой: он ведь опасается любой угрозы для своего трона», - размышлял Галрион. В воротах два гвардейца, шагнув ему навстречу, преградили путь.
- Просим извинить нас, принц, - сказал один из них, - но король дал приказ не пропускать вас.
- Вот как? - возмутился юноша. - Может, вы еще и поднимете на меня руку?
- Сожалею, принц, - гвардеец нервно облизнул губы. - Если таков будет приказ короля, то да.
Галрион ринулся назад в башню. Он решил, что ответит на оскорбление короля, чего бы это ему ни стоило. Он бежал вниз по коридору, а слуги разлетались, словно птицы, в стороны, освобождая ему дорогу. Галрион рванул дверь зала собраний, сбил с ног пажа, пытавшегося задержать его, и замер, увидев короля, разговаривающего возле окна с приезжим юношей, опустившимся на колени у его ног.
- Ну вот и договорились, - сказал Адорик незнакомцу, - завтра ты сможешь выехать в обратный путь с посланием о наших соболезнованиях лорду Герранту. Наше сердце скорбит вместе с кланом Ястреба.
Только теперь Галрион узнал юношу - это был один из пажей Герранта. «О, боги, - подумал он. - Двин умер». Он осознал вдруг, что все его планы разрушены, как постройка из деревянных кубиков от дуновения ветра.
- А вот и принц, - заметил Адорик, - твой лорд прислал сообщение для него?
- Да, ваше величество, - сказал паж. - Мой принц, лорд Геррант объявляет траур до начала осени. Он покорно просит прощения и рассчитывает на ваше сочувствие и понимание.
- Я прошу передать, что все правильно понял. Перед возвращением в крепость зайди ко мне. Я дам тебе письмо к моей госпоже.
Адорик отпустил пажа и приказал, чтобы его накормили и устроили на ночлег. Теперь они оставались вдвоем. Король отбросил свою напускную вежливость.
- Так, - произнес Адорик, - по-видимому, ты знаешь, что произошло? Твое проклятое ясновидение предсказало смерть Двена?
- Да, - ответил Галрион. - Только я не думал, что это произойдет так скоро.
Лицо короля сначала побледнело, затем сделалось багровым. Галрион заговорил первым.
- Отец, почему ты приказал гвардейцам задержать меня?
- А ты как думаешь? - вскинулся Адорик. - Я не хочу, чтобы ты уехал отсюда тайком к своему проклятому старому отшельнику. А теперь еще это печальное известие о лорде Двене напомнило мне о твоей женитьбе. Что ты намерен делать? Жениться на ней и увезти в лесную хижину, пока ты будешь учить там свои заклинания?
- Да, именно так, если она согласится.
- Глупый щенок! - Адорик открыл рот, подыскивая оскорбления. - Заносчивый, самонадеянный, ничтожный...
- От кого я унаследовал свою надменность, как не от тебя? С какой стати жена откажется ехать туда, куда позовет ее муж?
- Ни с какой... если только она не дочь благородного клана. - Король надвинулся на сына. - Ты последний болван, думал ли ты об оскорблении, которое нанесешь Ястребу? Дядя Герранта умер, защищая наш трон, а теперь ты набрался наглости и смеешь обращаться с их кланом таким образом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50