Мы сможем понять процессы, происходящие на Солнце, их влияние на состояние ионосферы и все живое на Земле.
– Согласен. Согласен, – откликнулся Сергей Павлович. – Мы тогда смож&м предсказывать погоду, помогать лечить болезни. Ведь несомненно, что состояние Солица оказывает влияние на все земное, а значит, и на человека. Вспомним труды Чижевского «Земное эхо солнечных бурь». Вспышки на Солнце – бич для людей, страдающих заболеванием сердечно-сосудистой системы...
– Я – математик, – ответил Келдыш.
– Я – конструктор. И тем не менее знаю, что на страже здоровья человека стоят математика и биология, химия и физика. Нам еще медицина спасибо скажет, – заверил Королев.
В эту минуту в зал вошел плотный смуглолицый человек с венцом седых волос, очертивших круглую лысину.
– А вот и Сисакян, – протянул руку Королев. – Только что говорили о медицине, Норайр Мартиросович.
– О медицине? Интересно! – удивился Сисакян, известный биохимик, разрабатывающий проблемы космической биологии.
– Да вот Сергей Павлович считает, что изучение космоса поможет медикам, – скааал В. П. Глушко.
– Сергей Павлович, пожалуй, прав. Но это далекое будущее. Меня пока волнует другое. Полет собаки по орбите. Он даст ответ на многие вопросы, на очень многие, – многозначительно заметил Сисакян. – Полет животного ответит на такой кардинальный вопрос, как влияет длительная невесомость на живой организм. Мне лично кажется, что мы можем встретиться с некоторыми явлениями расстройства координации движений и кровообращения. Вы знаете, я об этом не раз говорил.
– Ну вот, Норайр Мартиросович из мира фантастики решительно вернул нас на Землю, – уже серьезно сказал Королев. – Это только ваше мнение?
– Нет, его разделяют и другие специалисты. Но это не все. Мы хотим проверить влияние на организм животного воздействия первичного космического излучения. В лабораторных условиях это нам не удается.
– Не скрою, и я возлагаю большие надежды на полет собаки, – задумчиво проговорил Королев. – Исключительно большие. Одно дело – полет на геофизической ракете, другое – по орбите. Она – первый живой разведчик космоса. И если все будет нормально, то следующий шаг может сделать и человек. Сейчас узнаем, как "ДУТ дела у «путешественника». – Главный снял трубку, набрал номер. – Добрый день. Яздовского, пожалуйста. Извините, Владимир Иванович, не узнал. Быть богатым. Да. Королев. Как идут тренировки собаки? Перегрузки переносит удовлетворительно? А вибрации? Как ей нравится система жизнеобеспечения? Хотите улучшить рацион питания? Пожалуйста, только в пределах предусмотренного веса. Помните, каждый грамм сейчас на учете. Спасибо. До свидания.
Королев положил трубку и окинул довольным взглядом присутствующих:
– Побольше бы таких, как Яздовский. Смелый экспериментатор, прекрасный организатор и бесконечно предан идее полета человека в космос.
– Кажется, все собрались, Сергей Павлович. Может, перейдем к спутнику? – заметил Пилюгин. В кабинет вошел помощник Королева.
– Извините, Сергей Павлович. Еще одна информация из заграницы.
– Спасибо. Шелуху разную не собирайте. Отнесите в кабинет. Только самое важное.
Помощник вышел. Сергей Павлович обратился к Ивановскому:
– Самую суть, Олег Генрихович.
– Все работы по второму спутнику идут точно по графику. Отступлений от проекта нет, – доложил конструктор. – Установка приборов для изучения Солнца в ультрафиолетовой и рентгеновской областях спектра иа борту спутника закончена. Цилиндрическая кабина для подопытного животного выдержана в строгих размерах: длина восемьдесят сантиметров, а диаметр – шестьдесят четыре. За пределы предусмотренного веса также не вышли. Общая масса – животное, аппаратура, источники тока – порядка полутонны. Сейчас мы вместе с конструкторами и медиками еще и еще раз испытываем все системы жизнеобеспечения. Думаю, что в конце октября спутник и «пассажира» – собаку можно вывозить ва космодром.
...Время приближалось к шестнадцати. Крупный осенний дождь застучал в единственное окно небольшого кабинета Королева. Стало темно. Сергей Павлович включил настольную лампу и тут обратил внимание на листки бумаги, принесенные помощником во время совещания. Придвинул их к себе. Достал очки, круглые, в золотистой оправе, протер их кусочком замши и стал читать. Недочитав и половины, взорвался:
– Вот сволочи! – и, скомкав бумагу, хотел было выбросить ее, но передумал. Расправив, еще раз прочитал:
«Советский спутник поднялся в космос на плечах немецких ракетчиков»-. «Ишь ты, что придумали, – возмутился Королев. – Увезли к себе в США несколько вагонов готовых „Фау“, всю техническую документацию. Прохвосты! Другого слова нет. Прихватили большие сотни специалистов вместе с Брауном... Прозавосты. Не могут смириться с мыслью, что мы первые. Ну, ничего, мы им еще покажем. Заставим понять, что мы впереди всех в о&воении космосЖь Прохвосты. Как будто заявление Оберта не читали»"
Сергей Павлович так разволновался, что почувствовал боль в сердце, поискал в карманах валидол и не нашел. Нажал кнопку, вызвал секретаря. Встретил ее просьбой:
– Антонина Алексеевна, у вас найдется валидол?
– Что с вами, Сергей Павлович, может, вызвать врача?
– Нет! Не надо!
Положив таблетку под язык, немного успокоился.
– Вот эту бумагу прошу, Антонина Алексеевна, дать почитать всем моим заместителям, начальникам отделов и вернуть мне. Если можно, стакан чая, покрепче.
– Хорошо, Сергей Павлович.
Принеся стакан чая и поставив его на стол, Антонина Алексеевна заметила, что Сергей Павлович уже обрел хорошее настроение, передала ему листок бумаги, сообщив: «Тут стихи Толи Щербакова, которые вы просили».
– Ну-ка, ну-ка! – оживияся Королев. – Давайте почитаем, что пишет наш антенщяк, – и отел читать вслух: – «Скоро запуск! Мы твердо верим, в цех входя в пятьдесят седьмом. Этот год мне забыть едва ли, сколько яркого было в нем». А ведь совсем неплохо. Каждый от себя вправе сказать эти строки. – И повторил: – «Этот год мне забыть едва ли, сколько яркого было в нем».
Глава вторая
Луна и планеты
Вопрос вопросов. Космолет или корабль? Да разве такое возможно? Окрыленный партией.
В конце октября 1957 года С. П. Королев выехал на космодром. Начался завершающий этап подготовки к запуску второго искусственного спутника Земли. Он весил ровно в шесть раз больше космического первенца. На его борту разместилась кабина для путешествия в ней собаки по кличке Лайка. Предшественницы ее уже совершали «прыжки» в космос на высоту 200 километров и оказали большую услугу ученым и исследователям космоса. Но не было данных о том, как поведут себя живые существа в длительной невесомости. Это был вопрос вопросов. От решения его зависело – быть в ближайшие годы пилотируемому полету в космическое пространство или нет. Поиском ответа по просьбе Королева несколько лет занималась группа ученых, представлявших различные направления формировавшейся космической биологии и медицины: О. Г. Газенко (физиология), А. М. Ге-нин (гигиена), Е. М. Юганов (вестибулярный аппарат), А. Р. Котовская (перегрузки), А. А. Гюрджиян (радиация) и другие.
Лайка должна помочь выбрать правильный путь. Сергей Павлович не раз заходил в институт, где готовили к полету собаку. Снова и снова требовал от специалистов проверки всех систем жизнеобеспечения животного и каждый раз спрашивал:
– Надежны ли средства радиотелеметрии? Мы должны знать все о состоянии Лайки на всех этапах полета и особенно в условиях невесомости. Достаточно ли хорошо она подготовлена?
– Не волнуйтесь, Сергей Павлович, – убеждал Королева О. Г. Газенко, руководивший подготовкой первой путешественницы в космос. – Она наилучший экземпляр из всех, что мы имеем. Думается, она оправдает наши надежды.
Утром 3 ноября 1957 года состоялся старт второго спутника. Наблюдения за Лайкой продолжались полные семь суток.
После завершения полета физиолог доложил В. П. Королеву о его итогах.
– Перегрузки на долю Лайки выпали значительные. Сердце сокращалось 260 раз в минуту. Анализ электрокардиограммы не показал существенных изменений в сердечной мышце, хотя частота сокращений превышала исходные данные в четыре и более раз. Полет от старта до выхода на орбиту животное перенесло, скажем, неплохо.
– Значит, «неплохо», – повторил Королев. – А как собачка отнеслась к невесомости, Олег Георгиевич?
– Сейчас трудно сделать окончательный вывод. Тем не менее на протяжении всего полета в организме животного не наблюдалось стойких патологических изменений.
II пульс, и частота дыхания пришли вскоре в норму. Лайка вела себя спокойно. Ела, пила, все как на Земле. Это пока главный итог: животное жило, дышало, билось его сердце, функционировал мозг.
– Вы сказали «пока»? Как надо понимать это «пока»? -уточнил Королев.
– Чтобы сделать серьезный научный вывод, одного такого эксперимента недостаточно. Нужна серия. И, кроме того, желательно возвратить животное на Землю. Мы получили данные о полете на высоте 1600 километров. Только тщательное обследование и последующие наблюдения за животными дадут нужный ответ.
– Да, это так. Жаль собачонку, такая была ласковая и доверчивая, – пожалел Королев. – Надо бы ей установить памятник, как это сделал Иван Петрович Павлов в Колтугаах.
– Справедливо, Сергей Павлович. Благодаря Лайке мы располагаем сейчас весьма ценными данными о Бездействии длительной невесомости на живей организм, – оценил полет собаки Владимир Иванович Яздсвский. – Вполне можно считать эксперимент с Лайкой днем рождения космической медицины и биологии, – резюмировал он.
– Да, Владимир Иванович, а какова судьба Зиба? – посмеиваясь, вочомнил Королев случай с бегством подопытной собаки. – Она вас тогда крепко выручила.
– Зиба взял себе акадеь-ик Рлагонравов. Не нарадуется: собака умна, послушна.
– Повезло Анатолию Аркадьевичу, какую собаку заполучил. Ни у кого в мире такого оса нет. Космический. – И, пожав руку ученым, Королев ушел, явно довольный итггами закончившегося эксперимента.
30 декабря 1957 года – памятная дата в жизни С. П. Королева, многих его сотрудников и соратников. В этот день, накануне Нового года, ученым, конструкторам, рабочим в Свердловском зале Кремля вручили ордена и медали за создание и успешный запуск искусственных спутников Земли. Сергей Павлович в числе других получил Ленинскую премию.
– Позвольте мне принести глубокую благодарность Родине, Коммунистической партии и правительству за высокую награду, – волнуясь, начал свое выступление Сергей Павлович. – Дерзновенная мечта человечества о проникновении в космическое пространство осуществлена. В это крупнейшее достижение современности вложен созидательный труд– многих поколений советских людей, создавших нужную промышленность, энергетику, развивших науку и культуру в нашей стране. Нам выпало великое счастье трудиться в одной из самых увлекательных и новых областей современной науки и техники. Вместе с тем на всех нас лежит огромная ответственность перед нашей Родиной за успешное развитие и продолжение начатых работ. Мы будем стараться решать дальнейшие задачи исследования околоземного пространства, окружающей нас Вселенной, стремиться создать ракеты, способные донести автоматы и человека до ближайших к нам планет.
Этот день Сергей Павлович вспоминал часто – день своего жизненного триумфа: «Нет, не напрасно все эти годы жил, боролся, терпел, ошибался, но не согнулся и остался честен перед самим собой. Хорошо, что летал на планерах и самолетах, запускал первые ракеты... Все не зря. И это главное. Спутники летают. И ракеты, каких ещ& не было. Его так непросто родившуюся „пятерку“ на параде в Октябрьские праздники показали. Видел лица иностранных военных атташе. Удивили мы их. А что бы они сказали о „семерке“? Ай да мы! И уж в обиду себя не дадим! Весь мир только об этом и говорит. А наш самый тяжелый третий спутник – первая в мире подлинно научная станция... Одна ее исследовательская аппаратура весит почти» тонну. Месяцев через пять мы ее поднимем..."
Спутники Земли, открывшие космическую эру человечества, – лишь пролог на пути в освоении космоса. И путь этот бесконечен, как сама Вселенная. Академия наук СССР приняла долгосрочную программу изучения и освоения космоса, предложенную С. П. Королевым и М. К. Тихонравовым, другими учеными и одобренную М. В. Келдышем. В этой программе два основных направлениия – исследование межпланетного пространства, Луны, Венеры и Марса при помощи автоматических аппаратов и исследование и освоение околоземного пространства как автоматическими спутниками Земли, так и экипажами космических кораблей.
– Надо собирать специалистов .из смежных с космонавтикой областей, – посоветовал Королев Келдышу. – Без ниг мы мало что сумеем. Только общими усилиями сможем выработать конкретные решения намеченной программы, сделать успешными и полезными наши предстоящие эксперименты за пределами Земли.
Ученые собрались в назначенный день. Открывая совещание, Сергей Павлович как-то очень буднично, как будто речь шла о чем-то совс&м обычном, сказал:
– У нас такие задачи: послать на Луну автоматическую станцию, затем другая совершит ее облет, при этом желательно, чтобы она сделала несколько снимков обратной стороны лунной поверхности. Венцом всему должна стать мягкая посадка летательного аппарата на лунную твердь и фотографирование ее пейзажа...
Сказанное Королевым ошеломило ученых, они встретили его слова с некоторым недоверием, забросали вопросами, порой и ехидными:
– Смело, смело!
– Фантастика! Сфотографировать невидимую сторону Луны?!
– Да где у нас ракеты... нужна вторая космическая скорость?
– А вообще все это очень заманчиво. Нужна мощ-неышая и точнейшая фототехника.
– Взглянуть на небесные тела без помех земной атмосферы? Чудо.
Сергей Павлович смотрел на маститых ученых, авторов многих трудов по исследованию Луны и планет, и внутренне улыбался. Выслушав все вопросы, Королев хотел было кратко ответить на них, но его опередил директор Крымской астрофизической лаборатории Андрей Борисович Северный.
– Дорогие коллеги! Мне кажется, если Королев пригласил нас к себе, значит, у него есть возможность достичь Лупы. Вопрос в другом. Нам, специалистам в своей области, следует подсказать, какие приборы целесообразнее послать, что исследовать, скажем, на Луне.
– Вот именно, – поддержал Северного директор Бю-раканской астрофизической обсерватории астрофизик В. А. Амбарцумян. – Представьте, что удастся со временем установить на Луне мощный телескоп или послать в глубины Вселенной научную станцию! Мы сможем приблизиться тогда к пониманию законов образования и строения звезд, физики газовых и пылевых туманностей. – И, обратившись к Королеву, спросил: – Сергей Павлович, имеется ли возможность оснастить станцию научной аппаратурой, способной произвести нужные исследования и передать полученные сведения на Землю?
– Такая возможность есть, Виктор Амазаспович. Все зависит от вас. Конструируйте приборы, а место для них на борту межпланетных станций мы найдем.
Уверенность, с какой Королев говорил о возможностях ракетно-космической техники, покорила ученых. Начался деловой разговор, ради которого и замышлялась эта встреча.
Выступали астрофизики, геохимики, медики, представители других наук. Все они обещали Главному всевозможную поддержку.
– Дайте нам, Сергей Павлович, хотя бы щепотку лунной породы, – попросил известный геохимик, руководитель Института геохимии и аналитической химии А. П. Виноградов, – и мы «перевернем» всю Вселенную...
– Всем большое спасибо за внимание, – сказал, завершая встречу Королев. – Как говорил один из моих учителей – Фридрих Цандер, – «будем сообща трудиться на пользу всему человечеству».
Состоялась еще не одна встреча с учеными, прежде чем программа изучения Луны и планет обрела конкретные очертания.
В ОКБ Королева, под его личным руководством, в то время на базе носителя «Спутник» создавалась трехступенчатая ракета-носитель «Восток», которая могла бы развивать вторую космическую скорость – 11 тысяч метров в секунду, – необходимую для достижения Луны, или же выносить на околоземную орбиту полезные массы свыше четырех с половиной тонн.
Поэтому одновременно с лунной программой в ОКБ Королева уже велась интенсивная работа в другом направлении –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Согласен. Согласен, – откликнулся Сергей Павлович. – Мы тогда смож&м предсказывать погоду, помогать лечить болезни. Ведь несомненно, что состояние Солица оказывает влияние на все земное, а значит, и на человека. Вспомним труды Чижевского «Земное эхо солнечных бурь». Вспышки на Солнце – бич для людей, страдающих заболеванием сердечно-сосудистой системы...
– Я – математик, – ответил Келдыш.
– Я – конструктор. И тем не менее знаю, что на страже здоровья человека стоят математика и биология, химия и физика. Нам еще медицина спасибо скажет, – заверил Королев.
В эту минуту в зал вошел плотный смуглолицый человек с венцом седых волос, очертивших круглую лысину.
– А вот и Сисакян, – протянул руку Королев. – Только что говорили о медицине, Норайр Мартиросович.
– О медицине? Интересно! – удивился Сисакян, известный биохимик, разрабатывающий проблемы космической биологии.
– Да вот Сергей Павлович считает, что изучение космоса поможет медикам, – скааал В. П. Глушко.
– Сергей Павлович, пожалуй, прав. Но это далекое будущее. Меня пока волнует другое. Полет собаки по орбите. Он даст ответ на многие вопросы, на очень многие, – многозначительно заметил Сисакян. – Полет животного ответит на такой кардинальный вопрос, как влияет длительная невесомость на живой организм. Мне лично кажется, что мы можем встретиться с некоторыми явлениями расстройства координации движений и кровообращения. Вы знаете, я об этом не раз говорил.
– Ну вот, Норайр Мартиросович из мира фантастики решительно вернул нас на Землю, – уже серьезно сказал Королев. – Это только ваше мнение?
– Нет, его разделяют и другие специалисты. Но это не все. Мы хотим проверить влияние на организм животного воздействия первичного космического излучения. В лабораторных условиях это нам не удается.
– Не скрою, и я возлагаю большие надежды на полет собаки, – задумчиво проговорил Королев. – Исключительно большие. Одно дело – полет на геофизической ракете, другое – по орбите. Она – первый живой разведчик космоса. И если все будет нормально, то следующий шаг может сделать и человек. Сейчас узнаем, как "ДУТ дела у «путешественника». – Главный снял трубку, набрал номер. – Добрый день. Яздовского, пожалуйста. Извините, Владимир Иванович, не узнал. Быть богатым. Да. Королев. Как идут тренировки собаки? Перегрузки переносит удовлетворительно? А вибрации? Как ей нравится система жизнеобеспечения? Хотите улучшить рацион питания? Пожалуйста, только в пределах предусмотренного веса. Помните, каждый грамм сейчас на учете. Спасибо. До свидания.
Королев положил трубку и окинул довольным взглядом присутствующих:
– Побольше бы таких, как Яздовский. Смелый экспериментатор, прекрасный организатор и бесконечно предан идее полета человека в космос.
– Кажется, все собрались, Сергей Павлович. Может, перейдем к спутнику? – заметил Пилюгин. В кабинет вошел помощник Королева.
– Извините, Сергей Павлович. Еще одна информация из заграницы.
– Спасибо. Шелуху разную не собирайте. Отнесите в кабинет. Только самое важное.
Помощник вышел. Сергей Павлович обратился к Ивановскому:
– Самую суть, Олег Генрихович.
– Все работы по второму спутнику идут точно по графику. Отступлений от проекта нет, – доложил конструктор. – Установка приборов для изучения Солнца в ультрафиолетовой и рентгеновской областях спектра иа борту спутника закончена. Цилиндрическая кабина для подопытного животного выдержана в строгих размерах: длина восемьдесят сантиметров, а диаметр – шестьдесят четыре. За пределы предусмотренного веса также не вышли. Общая масса – животное, аппаратура, источники тока – порядка полутонны. Сейчас мы вместе с конструкторами и медиками еще и еще раз испытываем все системы жизнеобеспечения. Думаю, что в конце октября спутник и «пассажира» – собаку можно вывозить ва космодром.
...Время приближалось к шестнадцати. Крупный осенний дождь застучал в единственное окно небольшого кабинета Королева. Стало темно. Сергей Павлович включил настольную лампу и тут обратил внимание на листки бумаги, принесенные помощником во время совещания. Придвинул их к себе. Достал очки, круглые, в золотистой оправе, протер их кусочком замши и стал читать. Недочитав и половины, взорвался:
– Вот сволочи! – и, скомкав бумагу, хотел было выбросить ее, но передумал. Расправив, еще раз прочитал:
«Советский спутник поднялся в космос на плечах немецких ракетчиков»-. «Ишь ты, что придумали, – возмутился Королев. – Увезли к себе в США несколько вагонов готовых „Фау“, всю техническую документацию. Прохвосты! Другого слова нет. Прихватили большие сотни специалистов вместе с Брауном... Прозавосты. Не могут смириться с мыслью, что мы первые. Ну, ничего, мы им еще покажем. Заставим понять, что мы впереди всех в о&воении космосЖь Прохвосты. Как будто заявление Оберта не читали»"
Сергей Павлович так разволновался, что почувствовал боль в сердце, поискал в карманах валидол и не нашел. Нажал кнопку, вызвал секретаря. Встретил ее просьбой:
– Антонина Алексеевна, у вас найдется валидол?
– Что с вами, Сергей Павлович, может, вызвать врача?
– Нет! Не надо!
Положив таблетку под язык, немного успокоился.
– Вот эту бумагу прошу, Антонина Алексеевна, дать почитать всем моим заместителям, начальникам отделов и вернуть мне. Если можно, стакан чая, покрепче.
– Хорошо, Сергей Павлович.
Принеся стакан чая и поставив его на стол, Антонина Алексеевна заметила, что Сергей Павлович уже обрел хорошее настроение, передала ему листок бумаги, сообщив: «Тут стихи Толи Щербакова, которые вы просили».
– Ну-ка, ну-ка! – оживияся Королев. – Давайте почитаем, что пишет наш антенщяк, – и отел читать вслух: – «Скоро запуск! Мы твердо верим, в цех входя в пятьдесят седьмом. Этот год мне забыть едва ли, сколько яркого было в нем». А ведь совсем неплохо. Каждый от себя вправе сказать эти строки. – И повторил: – «Этот год мне забыть едва ли, сколько яркого было в нем».
Глава вторая
Луна и планеты
Вопрос вопросов. Космолет или корабль? Да разве такое возможно? Окрыленный партией.
В конце октября 1957 года С. П. Королев выехал на космодром. Начался завершающий этап подготовки к запуску второго искусственного спутника Земли. Он весил ровно в шесть раз больше космического первенца. На его борту разместилась кабина для путешествия в ней собаки по кличке Лайка. Предшественницы ее уже совершали «прыжки» в космос на высоту 200 километров и оказали большую услугу ученым и исследователям космоса. Но не было данных о том, как поведут себя живые существа в длительной невесомости. Это был вопрос вопросов. От решения его зависело – быть в ближайшие годы пилотируемому полету в космическое пространство или нет. Поиском ответа по просьбе Королева несколько лет занималась группа ученых, представлявших различные направления формировавшейся космической биологии и медицины: О. Г. Газенко (физиология), А. М. Ге-нин (гигиена), Е. М. Юганов (вестибулярный аппарат), А. Р. Котовская (перегрузки), А. А. Гюрджиян (радиация) и другие.
Лайка должна помочь выбрать правильный путь. Сергей Павлович не раз заходил в институт, где готовили к полету собаку. Снова и снова требовал от специалистов проверки всех систем жизнеобеспечения животного и каждый раз спрашивал:
– Надежны ли средства радиотелеметрии? Мы должны знать все о состоянии Лайки на всех этапах полета и особенно в условиях невесомости. Достаточно ли хорошо она подготовлена?
– Не волнуйтесь, Сергей Павлович, – убеждал Королева О. Г. Газенко, руководивший подготовкой первой путешественницы в космос. – Она наилучший экземпляр из всех, что мы имеем. Думается, она оправдает наши надежды.
Утром 3 ноября 1957 года состоялся старт второго спутника. Наблюдения за Лайкой продолжались полные семь суток.
После завершения полета физиолог доложил В. П. Королеву о его итогах.
– Перегрузки на долю Лайки выпали значительные. Сердце сокращалось 260 раз в минуту. Анализ электрокардиограммы не показал существенных изменений в сердечной мышце, хотя частота сокращений превышала исходные данные в четыре и более раз. Полет от старта до выхода на орбиту животное перенесло, скажем, неплохо.
– Значит, «неплохо», – повторил Королев. – А как собачка отнеслась к невесомости, Олег Георгиевич?
– Сейчас трудно сделать окончательный вывод. Тем не менее на протяжении всего полета в организме животного не наблюдалось стойких патологических изменений.
II пульс, и частота дыхания пришли вскоре в норму. Лайка вела себя спокойно. Ела, пила, все как на Земле. Это пока главный итог: животное жило, дышало, билось его сердце, функционировал мозг.
– Вы сказали «пока»? Как надо понимать это «пока»? -уточнил Королев.
– Чтобы сделать серьезный научный вывод, одного такого эксперимента недостаточно. Нужна серия. И, кроме того, желательно возвратить животное на Землю. Мы получили данные о полете на высоте 1600 километров. Только тщательное обследование и последующие наблюдения за животными дадут нужный ответ.
– Да, это так. Жаль собачонку, такая была ласковая и доверчивая, – пожалел Королев. – Надо бы ей установить памятник, как это сделал Иван Петрович Павлов в Колтугаах.
– Справедливо, Сергей Павлович. Благодаря Лайке мы располагаем сейчас весьма ценными данными о Бездействии длительной невесомости на живей организм, – оценил полет собаки Владимир Иванович Яздсвский. – Вполне можно считать эксперимент с Лайкой днем рождения космической медицины и биологии, – резюмировал он.
– Да, Владимир Иванович, а какова судьба Зиба? – посмеиваясь, вочомнил Королев случай с бегством подопытной собаки. – Она вас тогда крепко выручила.
– Зиба взял себе акадеь-ик Рлагонравов. Не нарадуется: собака умна, послушна.
– Повезло Анатолию Аркадьевичу, какую собаку заполучил. Ни у кого в мире такого оса нет. Космический. – И, пожав руку ученым, Королев ушел, явно довольный итггами закончившегося эксперимента.
30 декабря 1957 года – памятная дата в жизни С. П. Королева, многих его сотрудников и соратников. В этот день, накануне Нового года, ученым, конструкторам, рабочим в Свердловском зале Кремля вручили ордена и медали за создание и успешный запуск искусственных спутников Земли. Сергей Павлович в числе других получил Ленинскую премию.
– Позвольте мне принести глубокую благодарность Родине, Коммунистической партии и правительству за высокую награду, – волнуясь, начал свое выступление Сергей Павлович. – Дерзновенная мечта человечества о проникновении в космическое пространство осуществлена. В это крупнейшее достижение современности вложен созидательный труд– многих поколений советских людей, создавших нужную промышленность, энергетику, развивших науку и культуру в нашей стране. Нам выпало великое счастье трудиться в одной из самых увлекательных и новых областей современной науки и техники. Вместе с тем на всех нас лежит огромная ответственность перед нашей Родиной за успешное развитие и продолжение начатых работ. Мы будем стараться решать дальнейшие задачи исследования околоземного пространства, окружающей нас Вселенной, стремиться создать ракеты, способные донести автоматы и человека до ближайших к нам планет.
Этот день Сергей Павлович вспоминал часто – день своего жизненного триумфа: «Нет, не напрасно все эти годы жил, боролся, терпел, ошибался, но не согнулся и остался честен перед самим собой. Хорошо, что летал на планерах и самолетах, запускал первые ракеты... Все не зря. И это главное. Спутники летают. И ракеты, каких ещ& не было. Его так непросто родившуюся „пятерку“ на параде в Октябрьские праздники показали. Видел лица иностранных военных атташе. Удивили мы их. А что бы они сказали о „семерке“? Ай да мы! И уж в обиду себя не дадим! Весь мир только об этом и говорит. А наш самый тяжелый третий спутник – первая в мире подлинно научная станция... Одна ее исследовательская аппаратура весит почти» тонну. Месяцев через пять мы ее поднимем..."
Спутники Земли, открывшие космическую эру человечества, – лишь пролог на пути в освоении космоса. И путь этот бесконечен, как сама Вселенная. Академия наук СССР приняла долгосрочную программу изучения и освоения космоса, предложенную С. П. Королевым и М. К. Тихонравовым, другими учеными и одобренную М. В. Келдышем. В этой программе два основных направлениия – исследование межпланетного пространства, Луны, Венеры и Марса при помощи автоматических аппаратов и исследование и освоение околоземного пространства как автоматическими спутниками Земли, так и экипажами космических кораблей.
– Надо собирать специалистов .из смежных с космонавтикой областей, – посоветовал Королев Келдышу. – Без ниг мы мало что сумеем. Только общими усилиями сможем выработать конкретные решения намеченной программы, сделать успешными и полезными наши предстоящие эксперименты за пределами Земли.
Ученые собрались в назначенный день. Открывая совещание, Сергей Павлович как-то очень буднично, как будто речь шла о чем-то совс&м обычном, сказал:
– У нас такие задачи: послать на Луну автоматическую станцию, затем другая совершит ее облет, при этом желательно, чтобы она сделала несколько снимков обратной стороны лунной поверхности. Венцом всему должна стать мягкая посадка летательного аппарата на лунную твердь и фотографирование ее пейзажа...
Сказанное Королевым ошеломило ученых, они встретили его слова с некоторым недоверием, забросали вопросами, порой и ехидными:
– Смело, смело!
– Фантастика! Сфотографировать невидимую сторону Луны?!
– Да где у нас ракеты... нужна вторая космическая скорость?
– А вообще все это очень заманчиво. Нужна мощ-неышая и точнейшая фототехника.
– Взглянуть на небесные тела без помех земной атмосферы? Чудо.
Сергей Павлович смотрел на маститых ученых, авторов многих трудов по исследованию Луны и планет, и внутренне улыбался. Выслушав все вопросы, Королев хотел было кратко ответить на них, но его опередил директор Крымской астрофизической лаборатории Андрей Борисович Северный.
– Дорогие коллеги! Мне кажется, если Королев пригласил нас к себе, значит, у него есть возможность достичь Лупы. Вопрос в другом. Нам, специалистам в своей области, следует подсказать, какие приборы целесообразнее послать, что исследовать, скажем, на Луне.
– Вот именно, – поддержал Северного директор Бю-раканской астрофизической обсерватории астрофизик В. А. Амбарцумян. – Представьте, что удастся со временем установить на Луне мощный телескоп или послать в глубины Вселенной научную станцию! Мы сможем приблизиться тогда к пониманию законов образования и строения звезд, физики газовых и пылевых туманностей. – И, обратившись к Королеву, спросил: – Сергей Павлович, имеется ли возможность оснастить станцию научной аппаратурой, способной произвести нужные исследования и передать полученные сведения на Землю?
– Такая возможность есть, Виктор Амазаспович. Все зависит от вас. Конструируйте приборы, а место для них на борту межпланетных станций мы найдем.
Уверенность, с какой Королев говорил о возможностях ракетно-космической техники, покорила ученых. Начался деловой разговор, ради которого и замышлялась эта встреча.
Выступали астрофизики, геохимики, медики, представители других наук. Все они обещали Главному всевозможную поддержку.
– Дайте нам, Сергей Павлович, хотя бы щепотку лунной породы, – попросил известный геохимик, руководитель Института геохимии и аналитической химии А. П. Виноградов, – и мы «перевернем» всю Вселенную...
– Всем большое спасибо за внимание, – сказал, завершая встречу Королев. – Как говорил один из моих учителей – Фридрих Цандер, – «будем сообща трудиться на пользу всему человечеству».
Состоялась еще не одна встреча с учеными, прежде чем программа изучения Луны и планет обрела конкретные очертания.
В ОКБ Королева, под его личным руководством, в то время на базе носителя «Спутник» создавалась трехступенчатая ракета-носитель «Восток», которая могла бы развивать вторую космическую скорость – 11 тысяч метров в секунду, – необходимую для достижения Луны, или же выносить на околоземную орбиту полезные массы свыше четырех с половиной тонн.
Поэтому одновременно с лунной программой в ОКБ Королева уже велась интенсивная работа в другом направлении –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60