Обнаружив, что «Санберг» Хонориста Аупоза так и не упакован потому что футляр оказался на шесть дюймов короче, чем нужно он принялся орать и топать ногами. Плотники и строгали побросали все свои дела и сбежались к нему. Их собралось больше дюжины, но разнос который учинил им хозяин, был прерван появлением звероподобных бьюколюдей, вооруженных копьями и мечами. За ними шел Лапсоров прихвостень Косок.
— Могу я поговорить с вами, Фалтус Вексенн?
— Разумеется, — отозвался магнат, Подавляя дрожь и желание пуститься наутек.
Он отошел в сторону, подальше от рабочих.
— Лорд Лапсор вернулся, — прошептал Косок ему на ухо — и хочет видеть молодых женщин, которых доставили сюда по его повеленью.
— Э… хм… прошу передать лорду Лапсору, что я дол жен тщательно изучить все обстоятельства. Законы Аубинаса не допускают беспричинных убийств, тем паче если дело касается молодых леди благородного происхождения.
Косок явно не желал возвращаться к своему господину с подобным ответом.
— Лорд Лапсор настаивает, чтобы пленниц доставили ему немедленно. Они были схвачены его людьми и принадлежат ему.
Вексенн терпеть не мог Косока: особенно раздражало его презрение, которое этот слуга Лапсора вновь и вновь выказывал по отношению ко всем людям.
— Вот что, любезнейший, это мой дом. Лорду Лапсору придется подождать решения Аубинасского Совета.
Косок вперил в него пронизывающий взгляд:
— Лорд Лапсор не приемлет таких ответов.
— Боюсь, что в данном случае придется.
— У меня есть приказ и на этот случай.
К ужасу Вексенна Косок повернулся к огромным свиномордым тварям и произнес что-то на грубом, незнакомом наречии. Бьюколюди подхватили Фалтуса под мышки, оторвав его от пола с такой легкостью, словно он весил не больше молочного поросенка, и выволокли за дверь. Он только и успел заметить перепутанные лица рабочих. Его протащили по коридору к лестнице, ведущей в подвал. Ноги магната едва касались пола, страшные лапы сжимали его, как клещи, так, что трудно было дышать. Мысли пугались, подавляемые паническим страхом. Воистину, то был кошмар наяву.
Спустив Вексенна по лестнице, его протащили по подвальным катакомбам. В темноте вырисовывались огромные фигуры бьюков.
«Дурак, — твердил себе Фалтус, — какой же я дурак!» Лапсор преобразил подземелье, превратив его в собственное королевство. Перепланированные помещения были набиты приборами и стеклянными шкафами, в которых содержались дети: эльфийский лорд продолжал свои отвратительные эксперименты. Вексенн старался не смотреть на искаженные мукой лица и розовую кожу, покрытую ужасными язвами, волдырями и нарывами.
Дверь распахнулась и его бросили наземь перед лордом Лапсором. Вексенн упал на четвереньки, сильно ушибся и кряхтя поднялся на ноги. Футах в десяти перед ним, на высоком, устланном златотканым покровом ложе возлежал лорд Лапсор. Горло его охватывала тугая повязка. При виде этого ложа, до недавних пор украшавшего одну из лучших гостиных Оленьего Чертога, Вексенн взъярился до того, что на какой-то миг позабыл о своих страхах. Даже мебель, и ту таскают по дому куда хотят, не спрашивая разрешения!
— Что означает это самоуправство — вскричал он, словно обращался к равному, одному из аубинасских магнатов.
— Вот именно, — проворковал раненый лорд Лапсор. — Мне тоже хотелось бы узнать, что означает это самоуправство, Вексенн. Я позаботился о том, чтобы раздобыть для своих опытов двух молодых женщин, и вдруг узнаю, что их у меня отняли. Как можно препятствовать моим научным исследованиям.
— Вы не можете обойтись так с этими молодыми леди. Я этого не допущу. Равно как не потерплю чтобы впредь ваши звери расхаживали по моему дому, да еще и обходились со мной столь неподобающим образом.
— Вот как?
Лапсор кивнул Косоку, который пролаял что-то бьюколюдям. Огромные лапы вновь схватили Вексенна. Он попытался вырваться, но получил ленивый шлепок, едва не сбивший его с ног. Бесцеремонно сорвав одежду, магната швырнули на пол и три раза хлестнули тяжелым кнутом. Крики его эхом отдавались от стен. Потрясенный ошарашенный, задыхающийся, он уставился на эльфийского мага.
— Вы сами в этом виноваты, Вексенн. А теперь соблаговолите доставить ко мне тех молодых женщин.
Вексенн задрожал. Как раз это было не в его силах.
— Боюсь… я не могу. Они… э… сбежали из-под стражи
— Что?
Ярость, вспыхнувшая в глазах эльфийского лорда, заставила его съежится.
— Их держали в оранжерее, и они как-то ухитрились оттуда выбраться. Но из дома им не убежать. Их скоро найдут.
— Держать их в руках и позволить им скрыться!
Лапсор приподнялся на локте и вперил в Вексенна взгляд, исполненный такой злобы, что тот едва не лишился чувств. Лорд щелкнул пальцами и что-то приказал Косоку. Тот вышел и несколько мгновений спустя появился снова, сопровождаемый группой обнаженных людей в медных ошейниках, чьи тела были исполосованы плетьми. Эти несчастные, бывшие слуги Вексенна, несли величайшее творение Аупоза — «Врата Кунфшона».
Фалтус почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.
Древний лорд заговорил мягким, бархатным шепотом:
— Вы считаете эту мазню величайшим сокровищем, не правда ли? Так вот, или пленницы будут доставлены ко мне до заката, или картина превратится в пепел.
Глава пятьдесят первая
Исчезновение Базила Хвостолома обнаружили посреди ночи, при смене караула. Обсудив это неожиданное открытие, драконопасы решили доложить Кузо. Тот выслушал их спокойно — лишь глаза говорили о глубочайшем потрясении — и тут же послал Курфа с донесением к Трегору. Вскоре в расположение Сто девятого прибыла группа младших офицеров, а следом появился и сам генерал.
Никто не имел ни малейшего представления о том, почему знаменитая парочка вздумала скрыться. Трегору оставалось лишь яриться да гадать, что же случилось.
В это время капитан Холлейи сидел у маленького костра и печально ворошил уголья острием ножа. Сон не шел. По правде сказать, он сам подумывал о том, чтобы ускользнуть и отправиться в Неллин на поиски жены. Пусть это положит конец его карьере, но как можно сидеть сложа руки, когда Магдален в опасности.
Неожиданно появился вестовой. Новость, которую он принес, потрясла Холлейна, хотя капитан подсознательно ожидал чего-то подобного с тех пор, как сообщил Релкину о несчастье. Повинуясь приказу Кесептон поспешил явиться на командный пункт. Генерал Трегор при свете тусклого фонаря разглядывал карту.
Рассказ вестового не оставлял сомнений в том, что Релкин сломался. Черт побери, Холлейн и сам был близок к этому. Он не мог смириться с мыслью о том, что женщина, которая для него дороже всего на свете, попала в плен и ежеминутно подвергается страшной угрозе.
Трегор приветствовал капитана гневными обвинениями в адрес обоих беглецов.
— Сэр, — Холлейн вытянулся в струнку, — прошу позволить мне отправиться вдогонку и вернуть их. Я хорошо знаю их, сэр. Мы вместе сражались при Туммуз Оргмеине.
На миг это ужасающее название повисло в воздухе.
— Хм, да, мне это прекрасно известно, капитан. Собственно говоря, именно поэтому я за вами и послал. Думаю, вас они могут послушать. Так что прихватите парочку надежных парней и приведите их.
Милое дело — вот так взять да и привести боевого дракона весом в две с половиной тонны, к тому же прославленного мастера меча.
— Да, сэр.
— Сил у нас в обрез, капитан… — Трегор был озабочен теми же проблемами, что вконец извели бедного Урмина. — Мы не можем позволить себе лишиться даже одного боевого дракона.
— Уверен, что лишь крайне серьезное стечение обстоятельств могло заставить их пренебречь долгом.
— Не сомневаюсь, но подобные поступки все равно не терпимы. Эти двое вечно влипают в неприятности. Помнится, несколько лет назад парень был обвинен в убийстве. Если не ошибаюсь, ему удалось отвертеться.
— Сэр, он предстал перед судом, и его признали невиновным.
— На основании показаний дракона. Многим это не понравилось.
— Да, сэр.
— А совсем недавно вокруг них снова разразился скандал, разве не так? Какая-то история с золотом, награбленным на южном континенте. Мы не можем терпеть в своих рядах мародеров.
— Да, сэр.
— А теперь еще и самовольный уход с позиций. Их следует судить, вы это понимаете?
Сэр?
— Я знаю, что это знаменитый дракон, но в данном случае мы имеем дело с прямым нарушением воинской дисциплины. Если каждый дракон вздумает вести себя таким образом, у нас не останется эскадронов, заслуживающих названия Эскадронов.
— Да, сэр.
Трегор еще некоторое время метал громы и молнии, после чего отпустил Холлейна. Прихватив Дрикантера и Тегманна, кавалеристов из Шестьдесят четвертого талионского, капитан отправился в погоню.
Драконьи следы вели к южному флангу. Затем беглецы, кажется, вернулись назад, повернули на восток и, выйдя в тыл армии Трегора, снова двинулись на юг.
Влажная почва прекрасно сохранила отпечатки драконьих лап, да Хвостолом и не пытался замаскировать следы три всадника ехали порознь, но так, чтобы не терять друг друга из виду. Приходилось проявлять осторожность, ибо вокруг рыскали аубинасские патрули. Об этом красноречиво свидетельствовали отпечатки конских копыт.
Дракон шел на четырех лапах, как часто поступают виверны на марше. Путь его пролегал на юг — прямиком через поля и леса. В одной молодой рощице он проложил тропу. Беглецы двигались быстро, и Холлейн сомневался, что настигнет их раньше чем до наступления темноты.
К тому же все это время капитан боролся с собой, трудно было отказаться от искушения присоединиться к Релкину и Базилу и устремиться на поиски Лагдален. Армейская служба с ее дисциплиной и верностью долгу составляла суть его существования но Лагдален — свою жену, мать обожаемой дочурки — он любил больше жизни. Капитан Кесептон был тверд как камень, но чем дальше ехал он по сочным лугам Лукула, приближаясь к Неллину, тем реальнее становилась угроза того, что камень этот даст трещину.
В то самое время, когда Кесептон скакал на юг, в расположении Сто девятого проходило оживленное совещание. Влок, Альсебра и Пурпурно-Зеленый вместе с Мануэлем, Джаком и Свейном обсуждали высказанное диким драконом предложение отправиться вслед за Хвостоломом и помочь ему, что бы он там ни собирался сделать. У Базила возникла проблема — в этом сомнений не было. Так почему бы Сто девятому не попробовать разрешить ее, покуда она не выросла в еще худшую. Хвостолом такой дракон, что никогда не знаешь, во что он еще влипнет.
Пурпурно-Зеленый имел не слишком отчетливое представление об армейской дисциплине но Альсебра и особенно Влок, воспитанные в драконьих домах и всю жизнь служившие в легионах, глубоко чтили уставы и уложения. Сама мысль о пренебрежении впитавшейся в кровь дисциплиной с трудом укладывалась в их головах.
— Пурпурно-Зеленый прав, когда говорит, что враг — это зло, — прогромыхал Влок. — Но ведь если мы уйдем, позиции будут ослаблены.
— У них здесь останется Сто пятьдесят пятый.
— Эта дракониха думает, что здесь сражение уже закончилось, — вдруг сказала Альсебра. — Враг там.
А что это за враг?
— Тот же самый, с которым мы имели дело при Куоше. Какой-то злой эльф. Я чувствую его и чувствую, что его необходимо уничтожить.
Влок и прочие уставились на Альсебру.
— Драконье чутье?
— Глубокое чувство. Такое же, как когда высоко на небе видны красные звезды.
— Этот дракон решил, — заявил Пурпурно-Зеленый, — мы идем. Найдем Хвостолома, а врага убьем.
Мануэль, разумеется, высказался против, Свейн был за, а Джак колебался. Он уже не раз влипал во всякого рода неприятности, и на новые его не тянуло. С другой стороны, Релкин был его другом, а Хвостолом представлял собой живую легенду. Пурпурно-Зеленый неколебимо стоял на своем:
— Мы пойдем на юг, как капитан Кесептон. Хвостолом пошел на юг.
Этот путь ведет в Неллин, — заметил Мануэль. — В самое сердце страны мятежников.
— Если идти, то чем скорее, тем лучше. Они уже на много опередили нас.
Когда Альсебра произнесла эти слова, Джак уже понял, что все решил. Раз Релкин нуждается в помощи, он, Джак, будет рядом с ним.
— Надо помочь, хотя за это мы угодим под трибунал.
Джак был совершенно прав, и все это прекрасно знали. Свейн, разумеется, решил идти. Альсебра судя по всему — тоже. Глубоко обеспокоенный Влок покачал головой:
— Нехорошо уходить. Нарушение устава.
Альсебра непроизвольно обхватила лоб когтистыми руками. Но Хвостолом нуждался в помощи, а потому решение было предопределено. У Пурпурно-Зеленого уже имелся план, который он немедленно изложил:
— Мы вместе заступим в первую стражу. Тогда и уйдем.
— Но тогда не останется караула.
— Оставим на часах Курфа.
Альсебра аж зашипела:
— У этого малого нет и половины мозгов.
— Верно, — согласился Пурпурно-Зеленый — но ему мозгов и не нужно. Если кто нападет, Курф просто поднимет тревогу.
— Уже была одна ночная атака. Мы едва ее отбили.
— Но теперь здесь и без нас будет почти столько же драконов, сколько было перед сражением.
— Нельзя так поступать, — сказал Мануэль все еще колебавшийся.
Пурпурно фыркнул
— Мальчишка вечно говорит «нельзя». Сейчас он не прав. Послушай лучше этого дракона, которому доводилось летать в небесах и охотиться в северных горах.
Мануэль прекрасно знал Пурпурно-Зеленого, но стоял на своем:
— Нас отдадут под трибунал, и все это кончится военной тюрьмой.
— Не посмеют. Мы боевой Сто девятый.
— Как же, не посмеют… — Мануэль воздел руки. Похоже, его карьеру ждало печальное завершение, но выхода не было. Драконопас застонал и махнул рукой. — Что бы эти двое ни затеяли, это сулит неприятности. Большие не приятности. С ними всегда так.
— Весьма вероятно, — согласилась Альсебра.
— Но они наши друзья, не так ли? И нам не остается ничего другого, как идти им на выручку, — заключил Мануэль.
В тот вечер, после ужина, три дракона заступили в первую стражу. Их посты находились в пятидесяти футах перед позицией главных сил. Костры потухли, из лагеря доносился разноголосый храп. В сгустившемся мраке виверны были не видимы. Джак свистнул, и они осторожно заскользили на юг. Огромные драконы спустились в овраг, выбрались на противоположную сторону и скрылись в лесу. Они умели двигаться почти бесшумно, а оружие, чтобы не звякало, предусмотрительно обмотали тряпьем. Их исчезновения никто не заметил.
Оно было обнаружено лишь несколько часов спустя, когда Кузо, вздумав проверить караул, не обнаружил на позиции никого, кроме Курфа. Тот сочинял какую-то мелодию и был всецело поглощен этим занятием. Он знать не знал, что драконы ушли.
Кузо чуть не впал в бешенство, однако совладал с собой. Равно как и с почти непреодолимым желанием надрать Курфу уши. Вместо взбучки мальчишка был отправлен со свежим донесением к генералу Трегору.
Глава пятьдесят вторая
Крыша Оленьего Чертога представляла собой особый мир. Боковые скаты покрывала черепица, но плоскую середину устилали медные пластины, изрядно тронутые зеленой патиной. Лагдален и Эйлса на ходу обозревали ландшафт, создаваемый множеством дымоходов и труб. Им требовалось укрыться и отыскать путь наружу.
— Как мы отсюда выберемся? — первым делом спросила Эйлса.
— Найдем путь вниз, который не будет охраняться. А когда стемнеет — выскользнем.
— Значит, придется прятаться до темноты.
— Полагаю, что так.
— Но они знают, что мы поднялись наверх. Поиск начнется с крыши, это уж точно.
— Стало быть, у нас мало времени.
Они, пригибаясь торопливо пробежали по гребню крыши, мимо шести пар дымовых труб, и оказались на площадке между четырьмя цистернами для воды. От этих емкостей отходили водоводы, спускавшиеся в воздушную шахту. Каждая из цистерн имела двадцать футов в длину и шесть в ширину, И от каждой тянулись угловые трубы, скрывающиеся в люках. Лагдален направилась к ближайшему и заглянула внутрь. Но тут донеслись мужские голоса, заставившие ее вскинуть голову. Эйлса приподнялась на цыпочки.
— Туда! — шепнула Лагдален, указывал на пространство между цистернами.
Женщины скрючились в тени огромных резервуаров и навострили уши. Голоса доносились отовсюду — рассыпавшись по крыше, люди перекликались друг с другом. Послышались шаги. Они становились все громче, а потом из-за угла вышел мужчина в кавалерийских сапогах и черной униформе.
В тот же миг Лагдален поднялась и треснула его колотушкой по лбу, да так, что он обмяк и, как куль с овсом, повалился на руки Эйлсы. Они уложили его возле цистерны и затаились на полминуты, которые показались вечностью. Никто не появился — остальные солдаты искали в других местах. Беглянки забрали у оглушенного наемника короткий меч падмасского образца, а из-за голенища извлекли длинный кинжал, вдоль лезвия которого змеился желоб для стока яда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Могу я поговорить с вами, Фалтус Вексенн?
— Разумеется, — отозвался магнат, Подавляя дрожь и желание пуститься наутек.
Он отошел в сторону, подальше от рабочих.
— Лорд Лапсор вернулся, — прошептал Косок ему на ухо — и хочет видеть молодых женщин, которых доставили сюда по его повеленью.
— Э… хм… прошу передать лорду Лапсору, что я дол жен тщательно изучить все обстоятельства. Законы Аубинаса не допускают беспричинных убийств, тем паче если дело касается молодых леди благородного происхождения.
Косок явно не желал возвращаться к своему господину с подобным ответом.
— Лорд Лапсор настаивает, чтобы пленниц доставили ему немедленно. Они были схвачены его людьми и принадлежат ему.
Вексенн терпеть не мог Косока: особенно раздражало его презрение, которое этот слуга Лапсора вновь и вновь выказывал по отношению ко всем людям.
— Вот что, любезнейший, это мой дом. Лорду Лапсору придется подождать решения Аубинасского Совета.
Косок вперил в него пронизывающий взгляд:
— Лорд Лапсор не приемлет таких ответов.
— Боюсь, что в данном случае придется.
— У меня есть приказ и на этот случай.
К ужасу Вексенна Косок повернулся к огромным свиномордым тварям и произнес что-то на грубом, незнакомом наречии. Бьюколюди подхватили Фалтуса под мышки, оторвав его от пола с такой легкостью, словно он весил не больше молочного поросенка, и выволокли за дверь. Он только и успел заметить перепутанные лица рабочих. Его протащили по коридору к лестнице, ведущей в подвал. Ноги магната едва касались пола, страшные лапы сжимали его, как клещи, так, что трудно было дышать. Мысли пугались, подавляемые паническим страхом. Воистину, то был кошмар наяву.
Спустив Вексенна по лестнице, его протащили по подвальным катакомбам. В темноте вырисовывались огромные фигуры бьюков.
«Дурак, — твердил себе Фалтус, — какой же я дурак!» Лапсор преобразил подземелье, превратив его в собственное королевство. Перепланированные помещения были набиты приборами и стеклянными шкафами, в которых содержались дети: эльфийский лорд продолжал свои отвратительные эксперименты. Вексенн старался не смотреть на искаженные мукой лица и розовую кожу, покрытую ужасными язвами, волдырями и нарывами.
Дверь распахнулась и его бросили наземь перед лордом Лапсором. Вексенн упал на четвереньки, сильно ушибся и кряхтя поднялся на ноги. Футах в десяти перед ним, на высоком, устланном златотканым покровом ложе возлежал лорд Лапсор. Горло его охватывала тугая повязка. При виде этого ложа, до недавних пор украшавшего одну из лучших гостиных Оленьего Чертога, Вексенн взъярился до того, что на какой-то миг позабыл о своих страхах. Даже мебель, и ту таскают по дому куда хотят, не спрашивая разрешения!
— Что означает это самоуправство — вскричал он, словно обращался к равному, одному из аубинасских магнатов.
— Вот именно, — проворковал раненый лорд Лапсор. — Мне тоже хотелось бы узнать, что означает это самоуправство, Вексенн. Я позаботился о том, чтобы раздобыть для своих опытов двух молодых женщин, и вдруг узнаю, что их у меня отняли. Как можно препятствовать моим научным исследованиям.
— Вы не можете обойтись так с этими молодыми леди. Я этого не допущу. Равно как не потерплю чтобы впредь ваши звери расхаживали по моему дому, да еще и обходились со мной столь неподобающим образом.
— Вот как?
Лапсор кивнул Косоку, который пролаял что-то бьюколюдям. Огромные лапы вновь схватили Вексенна. Он попытался вырваться, но получил ленивый шлепок, едва не сбивший его с ног. Бесцеремонно сорвав одежду, магната швырнули на пол и три раза хлестнули тяжелым кнутом. Крики его эхом отдавались от стен. Потрясенный ошарашенный, задыхающийся, он уставился на эльфийского мага.
— Вы сами в этом виноваты, Вексенн. А теперь соблаговолите доставить ко мне тех молодых женщин.
Вексенн задрожал. Как раз это было не в его силах.
— Боюсь… я не могу. Они… э… сбежали из-под стражи
— Что?
Ярость, вспыхнувшая в глазах эльфийского лорда, заставила его съежится.
— Их держали в оранжерее, и они как-то ухитрились оттуда выбраться. Но из дома им не убежать. Их скоро найдут.
— Держать их в руках и позволить им скрыться!
Лапсор приподнялся на локте и вперил в Вексенна взгляд, исполненный такой злобы, что тот едва не лишился чувств. Лорд щелкнул пальцами и что-то приказал Косоку. Тот вышел и несколько мгновений спустя появился снова, сопровождаемый группой обнаженных людей в медных ошейниках, чьи тела были исполосованы плетьми. Эти несчастные, бывшие слуги Вексенна, несли величайшее творение Аупоза — «Врата Кунфшона».
Фалтус почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.
Древний лорд заговорил мягким, бархатным шепотом:
— Вы считаете эту мазню величайшим сокровищем, не правда ли? Так вот, или пленницы будут доставлены ко мне до заката, или картина превратится в пепел.
Глава пятьдесят первая
Исчезновение Базила Хвостолома обнаружили посреди ночи, при смене караула. Обсудив это неожиданное открытие, драконопасы решили доложить Кузо. Тот выслушал их спокойно — лишь глаза говорили о глубочайшем потрясении — и тут же послал Курфа с донесением к Трегору. Вскоре в расположение Сто девятого прибыла группа младших офицеров, а следом появился и сам генерал.
Никто не имел ни малейшего представления о том, почему знаменитая парочка вздумала скрыться. Трегору оставалось лишь яриться да гадать, что же случилось.
В это время капитан Холлейи сидел у маленького костра и печально ворошил уголья острием ножа. Сон не шел. По правде сказать, он сам подумывал о том, чтобы ускользнуть и отправиться в Неллин на поиски жены. Пусть это положит конец его карьере, но как можно сидеть сложа руки, когда Магдален в опасности.
Неожиданно появился вестовой. Новость, которую он принес, потрясла Холлейна, хотя капитан подсознательно ожидал чего-то подобного с тех пор, как сообщил Релкину о несчастье. Повинуясь приказу Кесептон поспешил явиться на командный пункт. Генерал Трегор при свете тусклого фонаря разглядывал карту.
Рассказ вестового не оставлял сомнений в том, что Релкин сломался. Черт побери, Холлейн и сам был близок к этому. Он не мог смириться с мыслью о том, что женщина, которая для него дороже всего на свете, попала в плен и ежеминутно подвергается страшной угрозе.
Трегор приветствовал капитана гневными обвинениями в адрес обоих беглецов.
— Сэр, — Холлейн вытянулся в струнку, — прошу позволить мне отправиться вдогонку и вернуть их. Я хорошо знаю их, сэр. Мы вместе сражались при Туммуз Оргмеине.
На миг это ужасающее название повисло в воздухе.
— Хм, да, мне это прекрасно известно, капитан. Собственно говоря, именно поэтому я за вами и послал. Думаю, вас они могут послушать. Так что прихватите парочку надежных парней и приведите их.
Милое дело — вот так взять да и привести боевого дракона весом в две с половиной тонны, к тому же прославленного мастера меча.
— Да, сэр.
— Сил у нас в обрез, капитан… — Трегор был озабочен теми же проблемами, что вконец извели бедного Урмина. — Мы не можем позволить себе лишиться даже одного боевого дракона.
— Уверен, что лишь крайне серьезное стечение обстоятельств могло заставить их пренебречь долгом.
— Не сомневаюсь, но подобные поступки все равно не терпимы. Эти двое вечно влипают в неприятности. Помнится, несколько лет назад парень был обвинен в убийстве. Если не ошибаюсь, ему удалось отвертеться.
— Сэр, он предстал перед судом, и его признали невиновным.
— На основании показаний дракона. Многим это не понравилось.
— Да, сэр.
— А совсем недавно вокруг них снова разразился скандал, разве не так? Какая-то история с золотом, награбленным на южном континенте. Мы не можем терпеть в своих рядах мародеров.
— Да, сэр.
— А теперь еще и самовольный уход с позиций. Их следует судить, вы это понимаете?
Сэр?
— Я знаю, что это знаменитый дракон, но в данном случае мы имеем дело с прямым нарушением воинской дисциплины. Если каждый дракон вздумает вести себя таким образом, у нас не останется эскадронов, заслуживающих названия Эскадронов.
— Да, сэр.
Трегор еще некоторое время метал громы и молнии, после чего отпустил Холлейна. Прихватив Дрикантера и Тегманна, кавалеристов из Шестьдесят четвертого талионского, капитан отправился в погоню.
Драконьи следы вели к южному флангу. Затем беглецы, кажется, вернулись назад, повернули на восток и, выйдя в тыл армии Трегора, снова двинулись на юг.
Влажная почва прекрасно сохранила отпечатки драконьих лап, да Хвостолом и не пытался замаскировать следы три всадника ехали порознь, но так, чтобы не терять друг друга из виду. Приходилось проявлять осторожность, ибо вокруг рыскали аубинасские патрули. Об этом красноречиво свидетельствовали отпечатки конских копыт.
Дракон шел на четырех лапах, как часто поступают виверны на марше. Путь его пролегал на юг — прямиком через поля и леса. В одной молодой рощице он проложил тропу. Беглецы двигались быстро, и Холлейн сомневался, что настигнет их раньше чем до наступления темноты.
К тому же все это время капитан боролся с собой, трудно было отказаться от искушения присоединиться к Релкину и Базилу и устремиться на поиски Лагдален. Армейская служба с ее дисциплиной и верностью долгу составляла суть его существования но Лагдален — свою жену, мать обожаемой дочурки — он любил больше жизни. Капитан Кесептон был тверд как камень, но чем дальше ехал он по сочным лугам Лукула, приближаясь к Неллину, тем реальнее становилась угроза того, что камень этот даст трещину.
В то самое время, когда Кесептон скакал на юг, в расположении Сто девятого проходило оживленное совещание. Влок, Альсебра и Пурпурно-Зеленый вместе с Мануэлем, Джаком и Свейном обсуждали высказанное диким драконом предложение отправиться вслед за Хвостоломом и помочь ему, что бы он там ни собирался сделать. У Базила возникла проблема — в этом сомнений не было. Так почему бы Сто девятому не попробовать разрешить ее, покуда она не выросла в еще худшую. Хвостолом такой дракон, что никогда не знаешь, во что он еще влипнет.
Пурпурно-Зеленый имел не слишком отчетливое представление об армейской дисциплине но Альсебра и особенно Влок, воспитанные в драконьих домах и всю жизнь служившие в легионах, глубоко чтили уставы и уложения. Сама мысль о пренебрежении впитавшейся в кровь дисциплиной с трудом укладывалась в их головах.
— Пурпурно-Зеленый прав, когда говорит, что враг — это зло, — прогромыхал Влок. — Но ведь если мы уйдем, позиции будут ослаблены.
— У них здесь останется Сто пятьдесят пятый.
— Эта дракониха думает, что здесь сражение уже закончилось, — вдруг сказала Альсебра. — Враг там.
А что это за враг?
— Тот же самый, с которым мы имели дело при Куоше. Какой-то злой эльф. Я чувствую его и чувствую, что его необходимо уничтожить.
Влок и прочие уставились на Альсебру.
— Драконье чутье?
— Глубокое чувство. Такое же, как когда высоко на небе видны красные звезды.
— Этот дракон решил, — заявил Пурпурно-Зеленый, — мы идем. Найдем Хвостолома, а врага убьем.
Мануэль, разумеется, высказался против, Свейн был за, а Джак колебался. Он уже не раз влипал во всякого рода неприятности, и на новые его не тянуло. С другой стороны, Релкин был его другом, а Хвостолом представлял собой живую легенду. Пурпурно-Зеленый неколебимо стоял на своем:
— Мы пойдем на юг, как капитан Кесептон. Хвостолом пошел на юг.
Этот путь ведет в Неллин, — заметил Мануэль. — В самое сердце страны мятежников.
— Если идти, то чем скорее, тем лучше. Они уже на много опередили нас.
Когда Альсебра произнесла эти слова, Джак уже понял, что все решил. Раз Релкин нуждается в помощи, он, Джак, будет рядом с ним.
— Надо помочь, хотя за это мы угодим под трибунал.
Джак был совершенно прав, и все это прекрасно знали. Свейн, разумеется, решил идти. Альсебра судя по всему — тоже. Глубоко обеспокоенный Влок покачал головой:
— Нехорошо уходить. Нарушение устава.
Альсебра непроизвольно обхватила лоб когтистыми руками. Но Хвостолом нуждался в помощи, а потому решение было предопределено. У Пурпурно-Зеленого уже имелся план, который он немедленно изложил:
— Мы вместе заступим в первую стражу. Тогда и уйдем.
— Но тогда не останется караула.
— Оставим на часах Курфа.
Альсебра аж зашипела:
— У этого малого нет и половины мозгов.
— Верно, — согласился Пурпурно-Зеленый — но ему мозгов и не нужно. Если кто нападет, Курф просто поднимет тревогу.
— Уже была одна ночная атака. Мы едва ее отбили.
— Но теперь здесь и без нас будет почти столько же драконов, сколько было перед сражением.
— Нельзя так поступать, — сказал Мануэль все еще колебавшийся.
Пурпурно фыркнул
— Мальчишка вечно говорит «нельзя». Сейчас он не прав. Послушай лучше этого дракона, которому доводилось летать в небесах и охотиться в северных горах.
Мануэль прекрасно знал Пурпурно-Зеленого, но стоял на своем:
— Нас отдадут под трибунал, и все это кончится военной тюрьмой.
— Не посмеют. Мы боевой Сто девятый.
— Как же, не посмеют… — Мануэль воздел руки. Похоже, его карьеру ждало печальное завершение, но выхода не было. Драконопас застонал и махнул рукой. — Что бы эти двое ни затеяли, это сулит неприятности. Большие не приятности. С ними всегда так.
— Весьма вероятно, — согласилась Альсебра.
— Но они наши друзья, не так ли? И нам не остается ничего другого, как идти им на выручку, — заключил Мануэль.
В тот вечер, после ужина, три дракона заступили в первую стражу. Их посты находились в пятидесяти футах перед позицией главных сил. Костры потухли, из лагеря доносился разноголосый храп. В сгустившемся мраке виверны были не видимы. Джак свистнул, и они осторожно заскользили на юг. Огромные драконы спустились в овраг, выбрались на противоположную сторону и скрылись в лесу. Они умели двигаться почти бесшумно, а оружие, чтобы не звякало, предусмотрительно обмотали тряпьем. Их исчезновения никто не заметил.
Оно было обнаружено лишь несколько часов спустя, когда Кузо, вздумав проверить караул, не обнаружил на позиции никого, кроме Курфа. Тот сочинял какую-то мелодию и был всецело поглощен этим занятием. Он знать не знал, что драконы ушли.
Кузо чуть не впал в бешенство, однако совладал с собой. Равно как и с почти непреодолимым желанием надрать Курфу уши. Вместо взбучки мальчишка был отправлен со свежим донесением к генералу Трегору.
Глава пятьдесят вторая
Крыша Оленьего Чертога представляла собой особый мир. Боковые скаты покрывала черепица, но плоскую середину устилали медные пластины, изрядно тронутые зеленой патиной. Лагдален и Эйлса на ходу обозревали ландшафт, создаваемый множеством дымоходов и труб. Им требовалось укрыться и отыскать путь наружу.
— Как мы отсюда выберемся? — первым делом спросила Эйлса.
— Найдем путь вниз, который не будет охраняться. А когда стемнеет — выскользнем.
— Значит, придется прятаться до темноты.
— Полагаю, что так.
— Но они знают, что мы поднялись наверх. Поиск начнется с крыши, это уж точно.
— Стало быть, у нас мало времени.
Они, пригибаясь торопливо пробежали по гребню крыши, мимо шести пар дымовых труб, и оказались на площадке между четырьмя цистернами для воды. От этих емкостей отходили водоводы, спускавшиеся в воздушную шахту. Каждая из цистерн имела двадцать футов в длину и шесть в ширину, И от каждой тянулись угловые трубы, скрывающиеся в люках. Лагдален направилась к ближайшему и заглянула внутрь. Но тут донеслись мужские голоса, заставившие ее вскинуть голову. Эйлса приподнялась на цыпочки.
— Туда! — шепнула Лагдален, указывал на пространство между цистернами.
Женщины скрючились в тени огромных резервуаров и навострили уши. Голоса доносились отовсюду — рассыпавшись по крыше, люди перекликались друг с другом. Послышались шаги. Они становились все громче, а потом из-за угла вышел мужчина в кавалерийских сапогах и черной униформе.
В тот же миг Лагдален поднялась и треснула его колотушкой по лбу, да так, что он обмяк и, как куль с овсом, повалился на руки Эйлсы. Они уложили его возле цистерны и затаились на полминуты, которые показались вечностью. Никто не появился — остальные солдаты искали в других местах. Беглянки забрали у оглушенного наемника короткий меч падмасского образца, а из-за голенища извлекли длинный кинжал, вдоль лезвия которого змеился желоб для стока яда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48