Фигуру его окружил ореол зеленого света, а сорвавшаяся с кулака яркая искра выстрелила в край надвигающегося облака. Оно содрогнулось и быстро поплыло над головами, одну за другой стирая с неба звезды. Небо почернело до самого горизонта. Воцарился мрак.
И тут из нависшей тучи по вершине кургана ударила свирепая молния. Сопровождавший ее раскат грома был так силен, что люди едва не попадали на колени. Оглушенные, полуослепленные, они, щуря глаза, как зачарованные смотрели на ослепительное сияние, исходившее от фигуры на кургане. Фигуры, светившейся изнутри с немыслимой, невообразимой силой.
Хотя свет и слепил глаза, Гурмилиос увидел достаточно, чтобы понять — Лапсор принял удар молнии на себя, поглотил ее энергию и совершенно не пострадал. Не считая того, что начал светиться. Такого фейерверка барон еще не видел. В этом отношении Вексенн оказался прав.
Лапсор поднял руку, и свет воссиял еще ярче, обтекая его фигуру и устремляясь вверх, пока над воздетым кулаком не сформировался пламенный шар размером с человеческую голову. Он завис над Лапсором, словно огненная жемчужина, освещая окрестности. Деревья отбрасывали четко очерченные тени. Гурмилиос приметил, что Вексенн смотрит на него с улыбкой.
— Ну как, неплохое представление?
— Это поразительно.
И тут тучи заговорили — во всяком случае, так казалось потрясенной толпе. Люди вскинули головы, ибо сверху, с небес, прокатившимся до горизонта громовым раскатом прозвучал клич:
— Свободный Аубинас!
Эхо истаяло. Светящийся шар исчез. В ушах ошеломленных граждан Аубинаса стоял звон, глаза их слезились. Стражники заново разожгли костер, в воздух поднялись красные языки пламени. Лапсор спустился с кургана и оказался окруженным людьми, Он одарял их благосклонными кивками и рукопожатиями, принимая знаки восхищения.
— Свободный Аубинас! — воскликнул лорд, и все как один восторженно подхватили это восклицание.
Встреча превратилась в чествование, чуть ли не в коронацию. Лапсор обладал невероятной притягательной силой: в его лице толпа обрела истинного вождя.
Постепенно вокруг гиганта образовался тесный кружок, в котором, сам не заметив как, оказался Вексенн. Прочих оттеснили, тогда как несколько избранных Лапсор поманил за собой:
— Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.
Они последовали за ним по каменному мосту через реку, туда, где за лугами высился Олений Чертог. Однако вскоре Лапсор свернул в укрытый в рощице овраг, где спутники его узрели нечто удивительное.
В овраг выходил створ огромного, сорока футов в поперечнике, тоннеля. Ворота были распахнуты, вход охраняли шестеро бывших легионеров. Лорд предложил всем проследовать подземным ходом. Вексенн разинул рот. Тоннель в двадцать футов высотой с тяжелыми бревенчатыми воротами и прочными перекрытиями тянулся к его дому. Как можно было проделать столь грандиозную работу за такой короткий срок, да еще и так, чтобы никто ничего не пронюхал? Магнат вспылил:
— Кто прокопал этот ход без моего разрешения?
Лапсор снисходительно улыбнулся:
— Мне захотелось иметь собственный выход из маленького подвала, который вы предоставили в мое распоряжение. Вы ведь не считаете, что я должен испрашивать разрешения всякий раз, когда мне захочется выйти или войти? Всякий раз, когда у меня возникнет желание постоять под луной, священным светочем ночи?
Вексенн растерялся. Он и представить себе не мог такого поворота событий.
— Меня следует ставить в известность обо все работах, которые производятся в моих владениях.
— Ладно, я буду иметь это в виду. А сейчас пойдем.
Магнат повиновался, не прекращая дивиться тому, как Лапсор ухитрился выкопать подобное подземелье. Сотни людей, работая день и ночь, не справились бы с такой задачей даже за несколько недель. Вдоль стены тянулись прикрепленные через каждые двадцать ярдов, испускавшие красноватый свет лампы, набитые углями. Казалось, они горели и не сгорали. Несмотря на все свое раздражение, Вексенн проникся еще большим почтением к магическим способностям своего странного гостя.
Лапсор обернулся к нему:
— Кстати, я заметил, что с нами нет Сальвы Ганна. Где он?
«Во многих милях отсюда, вот где», — подумал Фалтус.
— А, Сальва… Кажется, у него возникло какое-то не отложное дело дома. Он спешно отбыл час назад.
— Хм…
Дальше все шли молча. Прошагав еще добрую сот ню ярдов, они добрались до портала, охраняемого дюжиной бывших легионеров с пустыми глазами, и, миновав стражей, вступили в лабиринт подземных помещений. Подземелье находилось под самым домом, но магнат мог поклясться, что совсем недавно всех этих комнат здесь не было и в помине. Лапсор отрыл под Оленьим Чертогом пещеры, прокопал огромный тоннель под западным лугом, а пленных легионеров, переданных ему аубинасцами, превратил в личную стражу. По мере того как Фалтус осознавал все это, его раздражение перерастало чуть ли не в панику. Самоуправство следовало прекратить, но как? О том, чтобы прибегнуть к силе, не могло быть и речи. Лапсор имел в своем распоряжении и околдованных пленников, и бьюков, столь же грозных, как тролли или боевые драконы. Вексенн же не располагал войском. Он ничего не мог противопоставить чародею, которого сам же неосмотрительно допустил в свои владения.
«Неужто, — промелькнула унизительная мысль, — и мне придется бежать из собственного дома, следуя примеру Сальвы Ганна. Он припомнил слова старого друга: „Убирайся отсюда, Вексенн, пока он не проделал с тобой то же, что и с бедным Глэйвсом“.
Тогда Фалтус рассердился и только теперь уразумел, насколько прав был его приятель. Он, Вексенн, поймал за хвост злобного дракона. За перекрытым тяжелыми дверями проходом открылось просторное, не менее ста футов в дли ну и пятидесяти в ширину, помещение с четырьмя длинными столами, уставленными шкафами. Внутри виднелись какие-то искаженные формы, но Вексенн отвел глаза, не желая ничего знать о чудовищных чародейских экспериментах.
В углу он приметил странные создания, походившие одновременно на людей и на собак. Вдобавок ко всему они имели черепашьи головы с огромными разумными глазами, а поверх мохнатых животов носили кожаные фартуки. Диковинные существа деловито выгребали из пустых шкафов устилавшую их солому. Ничего подобного Вексенн не видел: он даже не предполагал, что в его подвалах завелись какие-то невиданные животные.
— Кто это такие?
— Нилды.
— Откуда они взялись?
— Из другого мира, очень далекого. Не стоит забивать себе голову еще и нилдами. Это весьма полезные создания, вот и все, что следует о них знать. Идем.
Следующая комната тоже оказалась уставленной столами и шкафами. У пустых шкафов — а таковых было немало — хлопотали нилды. К сожалению для себя, Вексенн бросил взгляд на стеклянный ящик у самой двери и мельком увидел прикованную за шею молодую женщину с ужасными язвами на лице и шее. Глаза ее были полны страха. Бессильный что-либо предпринять, Фалтус предпочел пройти мимо, сделав вид, будто ничего не заметил. А ведь почти все эти несчастные были его соотечественниками, жителями окрестных земель. Он, Вексенн, идиот, кретин, безмозглый болван, обрек их на мучения и смерть. Вместо того, чтобы защищать этих людей, заботиться о них, как предписывал ему долг, он отдал их на растерзание кошмарному пауку, кем бы он ни был.
«Свободный Аубинас!» — еще недавно орал он вместе со всеми, но теперь задумался о том, не превращаются ли граждане «свободной» страны в бесправных рабов.
Открылась дверь в еще одну комнату, на сей раз поменьше. Шкафов там не оказалось, зато к стене были прикованы три человекоподобных существа ростом футов семи.
Вексенн заметил, что в глазах их светится почти человеческий разум, но массивные тела отчасти походили на звериные, а из нижней челюсти каждого выступали острые клыки. Присмотревшись получше, Фалтус понял, что их лица смахивают на несколько более очеловеченные морды бьюков.
— Это еще что? — голос Вексенна дрожал.
Чародей с пугающей скоростью заполнял подземелье своими созданиями.
— Бьюколюди. Не правда ли, они великолепны?
— Как?.. — только и смог выдавить магнат.
— Способ несложный, хотя, чтобы найти его, потребовалась упорная работа. Я провел множество экспериментов. Первоначально предполагалось использовать самок вашего вида, но выяснилось, что они недостаточно выносливы.
Вексенн побледнел.
— Пришлось использовать свиней, оленей и лошадей — лучше всего подошли лошади. Эти экземпляры были произведены на свет кобылами из вашей конюшни.
Фалтус в ужасе вытаращил глаза.
— Мои лошади! Драгоценные скакуны, всегда бравшие призы на бегах!
— Да, прекрасные лошади. Представьте себе, половина кобыл выжила после первого помета. Разумеется, мы оплодотворили их снова. Они более кого бы то ни было пригодны для наших целей.
— Но у меня было всего несколько кобыл.
— О, это не страшно. Для разведения бьюколюдей нет необходимости использовать весь репродуктивный аппарат.
— Мои лошади… — бормотал все еще не оправившийся от потрясения Вексенн, — э… а… нельзя ли использовать рогатый скот?
— Рогатый скот тоже годится. Но бьюколюди, рожденные коровами, медлительнее, чем полученные от кобыл.
Вексенна мутило. Племенные кобылы. Прекрасные, грациозные существа — его радость и гордость!
— Я вынужден заявить протест. Вам следовало хотя бы спросить меня, прежде чем ставить опыты на моих лошадях. Это призовые животные!
Лицо Лапсора похолодело. Холодом повеяло и от его слов:
— Конечно, конечно, всегда кто-нибудь чем-нибудь не доволен. Брюзжать да ворчать легче всего. Неужели непонятно, что мы не можем затягивать эксперименты! Нам необходима пехота, способная на поле боя противостоять драконам. В противном случае дело освобождения Аубинаса будет втоптано в грязь.
Вексенн содрогнулся: он был пойман, словно форель на мотыля. Лапсор уже говорил с ним почти как со слугой. А что будет потом, когда это чудовище приберет к рукам аубинасскую армию?
Лапсор как будто прочел его мысли:
— Я вижу, друг мой, что вас тревожит некоторая неопределенность положения. Признаюсь, я и впредь вынужден буду действовать жестко, но поймите и то, что без меня вы падете.
Вексенн глотнул воздуха. Лапсор склонился поближе:
— Дело в том, что нам потребуется множество лошадей и рогатого скота. И огромный запас фуража. Зато тогда мы сможем всего за несколько дней получить несколько тысяч бьюколюдей.
Невероятным усилием воли Вексенн взял себя в руки:
— А почему эти… бьюколюди закованы в цепи?
— О, их ведь тоже необходимо исследовать. Выяснить, например, сколько им требуется еды, каковы пределы их физических возможностей. Быстрота реакции, интеллект — все имеет значение.
— И каковы результаты?
— Разумеется, эти существа не так умны, как люди. Но почти столь же проворны и примерно вдвое сильнее. А вот в беге на длинные дистанции они не слишком хороши. Должен признаться, что выносливость — это их слабое место. Мы уже проверили, насколько способны они владеть оружием. Некоторая медлительность вполне компенсируется огромной силой. Думаю, они смогут прорвать легионный строй.
Вексенн таращился на человекоподобных тварей. Если несколько тысяч таких бестий соединятся с аубинасской армией, имперские войска под Посилой будут разбиты в пух и прах. Только вот кто воспользуется плодами победы — Аубинас или возвысившийся над людьми злобный чародей?
— Великий лорд Лапсор, — вступил в разговор Дирфлинг из Неллина, — могу я спросить, почему вы держите этих людей взаперти в шкафах?
— А, шкафы… — голос Лапсора звучал печально, слов но чародей сожалел, что вынужден сообщить плохую новость. — Поверьте мне, я понимаю, что все это выглядят грустно. Ваша раса отличается особой чувствительностью. Это похвальное качество, возвышающее вас над прочими живыми существами. Но нам необходимо исследовать потенциальные возможности человеческого организма — на тот случай, если потребуется уничтожать крупные популяции.
— Уничтожать людей? — Вексенн был ошеломлен.
А вот Дирфлинг Неллинский — вовсе нет:
— Вы хотите использовать что-то вроде чумы?
— Эпидемия — лучший способ истребить большое количество особей вашего вида.
— Но ведь мы добиваемся только освобождения Аубинаса.
— Разумеется, дорогой мастер Дирфлинг, но враг силен и упорен. Может статься, что нам недостанет сил для захвата Марнери. Тогда мы предложим его жителям сдаться, а если не захотят — заразим город чумой.
Вексенн слушал это с содроганием. Что за кошмар взрастил он в подземельях под Оленьим Чертогом?
Глава сорок пятая
След Лагдален вел на запад, и Лессис шла по этому следу. Точнее сказать, по следу шел Весперн, ибо только его сверхъестественное чутье позволяло улавливать тончайшие эманации. Он ехал впереди вместе с Мирком, сама же Лессис ехала следом, присматривая за запасными лошадьми. На каждого из спутников приходилось по три лошади, К седлам были приторочены вьюки с отборным овсом, что позволяло двигаться сутки напролет, не останавливаясь, чтобы дать коням попастись. Не обращая внимания ни на дождь, ни на ветер, они скакали устойчивой рысью, одолевая милю за милей.
Проехав десять миль, путники переменили коней. Животным дали овса, сдобренного солодом, но немного, ибо переедание могло дурно сказаться на пищеварении. Сама ведьма и мужчины подкрепились соленой треской и вымоченными в воде из придорожного источника солеными огурцами.
Перекусив, они тут же уселись в седла и продолжили путь. Теперь Лессис ехала на Фелисити — маленькой черной кобыле, как нельзя более подходившей для такого путешествия. Лошадь была сильна, резва, покладиста и на удивление вынослива. Создавалось впечатление, что она способна скакать без передышки хоть на край света. К тому же Фелисити отличалась добродушием и — конечно, на свой, лошадиный лад — изрядной сообразительностью.
Кроме этой превосходной лошадки в распоряжении Лессис имелось два чалых мерина, рослых, крепких, но не слишком любивших возить седоков. Не то что Фелисити, которая, по словам давшего ее ведьме банкира Уилиджера, в свое время брала призы на состязаниях.
Было довольно холодно, и Лессис не могла не радоваться тому, что догадалась надеть под навощенную дождевую накидку просторный и теплый жакет кенорского покроя.
Оба чалых бежали в поводу рядом, бок о бок. От их мокрых спин поднимался пар, но кони не выказывали особых признаков усталости.
«Клянусь дыханием! — думала ведьма. — Хоть бы этот проклятый дождь прекратился».
С момента ее прибытия в Марнери дождь лил почти беспрестанно — похоже, так проявлялась чужая магия. Колдовство Изначальной Эры превосходило все, что было достигнуто в последующие времена. В те дни Гелдерен сиял на холме, и светочи Салулы озаряли весь мир.
В течение всего дня путники видели, как на юго-запад плывут грозовые тучи, и время от времени слышали отдаленные раскаты грома. Пшеница на полях вдоль дороги вымокла, а местами и полегла. Н-да, на хороший урожай рассчитывать не приходится.
Порывистый ветер бросал холодный дождь прямо в лица всадников. Лессис наклоняла голову, подставив ливню свою широкополую шляпу. Фелисити фыркала, встряхивала головой, из-под копыт ее летели брызги. Ведьма подумала о том, как приятно было бы провести столь ненастный день где-нибудь у камелька, в уютной каморке. Читать древние магические трак таты, предаваться медитации или просто наслаждаться горячим чаем. У нее было столько замыслов, вынашиваемых годами, — но увы, обо всем этом оставалось только мечтать.
Неподалеку от Посилы Весперн остановился. Он перестал ощущать физическое эхо Лагдален и Эйлсы. Пришлось вернуться назад примерно на полмили и двинуться тем же путем, но очень медленно. До тех пор, пока тончайшее чутье Весперна снова не вывело его на след.
Свернут с мощеной дороги, путники поехали по глинистой тропе, огибавшей Посилу с юга. То, что похитители избрали эту дорогу, свидетельствовало об их осведомленности: западнее Посилы стояли войска командора Урмина. Девушек повезли к озеру Торренз, откуда рукой подать до Неллина. Там похитители смогут сменить коней, и их едва ли удастся догнать прежде, чем они окажутся в самом сердце восставшего Аубинаса.
Через некоторое время Весперн снова остановился. Перед ним расстилалось поле, тянувшееся на юг. Его огораживал забор с невысокими воротами.
— Здесь они съехали с тропы и двинулись прямиком через поле, — пояснил он.
Лессис ограничилась тем, что кивнула, ибо не сомневалась в его правоте. Восприимчивость Весперна намного превосходила возможности органов чувств обычного человека.
Мирк соскочил с коня и открыл ворота. Когда он снова садился в седло, ведьма бросила на него быстрый взгляд. Обычный, ничем не примечательный человек — не считая, разве что, глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
И тут из нависшей тучи по вершине кургана ударила свирепая молния. Сопровождавший ее раскат грома был так силен, что люди едва не попадали на колени. Оглушенные, полуослепленные, они, щуря глаза, как зачарованные смотрели на ослепительное сияние, исходившее от фигуры на кургане. Фигуры, светившейся изнутри с немыслимой, невообразимой силой.
Хотя свет и слепил глаза, Гурмилиос увидел достаточно, чтобы понять — Лапсор принял удар молнии на себя, поглотил ее энергию и совершенно не пострадал. Не считая того, что начал светиться. Такого фейерверка барон еще не видел. В этом отношении Вексенн оказался прав.
Лапсор поднял руку, и свет воссиял еще ярче, обтекая его фигуру и устремляясь вверх, пока над воздетым кулаком не сформировался пламенный шар размером с человеческую голову. Он завис над Лапсором, словно огненная жемчужина, освещая окрестности. Деревья отбрасывали четко очерченные тени. Гурмилиос приметил, что Вексенн смотрит на него с улыбкой.
— Ну как, неплохое представление?
— Это поразительно.
И тут тучи заговорили — во всяком случае, так казалось потрясенной толпе. Люди вскинули головы, ибо сверху, с небес, прокатившимся до горизонта громовым раскатом прозвучал клич:
— Свободный Аубинас!
Эхо истаяло. Светящийся шар исчез. В ушах ошеломленных граждан Аубинаса стоял звон, глаза их слезились. Стражники заново разожгли костер, в воздух поднялись красные языки пламени. Лапсор спустился с кургана и оказался окруженным людьми, Он одарял их благосклонными кивками и рукопожатиями, принимая знаки восхищения.
— Свободный Аубинас! — воскликнул лорд, и все как один восторженно подхватили это восклицание.
Встреча превратилась в чествование, чуть ли не в коронацию. Лапсор обладал невероятной притягательной силой: в его лице толпа обрела истинного вождя.
Постепенно вокруг гиганта образовался тесный кружок, в котором, сам не заметив как, оказался Вексенн. Прочих оттеснили, тогда как несколько избранных Лапсор поманил за собой:
— Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.
Они последовали за ним по каменному мосту через реку, туда, где за лугами высился Олений Чертог. Однако вскоре Лапсор свернул в укрытый в рощице овраг, где спутники его узрели нечто удивительное.
В овраг выходил створ огромного, сорока футов в поперечнике, тоннеля. Ворота были распахнуты, вход охраняли шестеро бывших легионеров. Лорд предложил всем проследовать подземным ходом. Вексенн разинул рот. Тоннель в двадцать футов высотой с тяжелыми бревенчатыми воротами и прочными перекрытиями тянулся к его дому. Как можно было проделать столь грандиозную работу за такой короткий срок, да еще и так, чтобы никто ничего не пронюхал? Магнат вспылил:
— Кто прокопал этот ход без моего разрешения?
Лапсор снисходительно улыбнулся:
— Мне захотелось иметь собственный выход из маленького подвала, который вы предоставили в мое распоряжение. Вы ведь не считаете, что я должен испрашивать разрешения всякий раз, когда мне захочется выйти или войти? Всякий раз, когда у меня возникнет желание постоять под луной, священным светочем ночи?
Вексенн растерялся. Он и представить себе не мог такого поворота событий.
— Меня следует ставить в известность обо все работах, которые производятся в моих владениях.
— Ладно, я буду иметь это в виду. А сейчас пойдем.
Магнат повиновался, не прекращая дивиться тому, как Лапсор ухитрился выкопать подобное подземелье. Сотни людей, работая день и ночь, не справились бы с такой задачей даже за несколько недель. Вдоль стены тянулись прикрепленные через каждые двадцать ярдов, испускавшие красноватый свет лампы, набитые углями. Казалось, они горели и не сгорали. Несмотря на все свое раздражение, Вексенн проникся еще большим почтением к магическим способностям своего странного гостя.
Лапсор обернулся к нему:
— Кстати, я заметил, что с нами нет Сальвы Ганна. Где он?
«Во многих милях отсюда, вот где», — подумал Фалтус.
— А, Сальва… Кажется, у него возникло какое-то не отложное дело дома. Он спешно отбыл час назад.
— Хм…
Дальше все шли молча. Прошагав еще добрую сот ню ярдов, они добрались до портала, охраняемого дюжиной бывших легионеров с пустыми глазами, и, миновав стражей, вступили в лабиринт подземных помещений. Подземелье находилось под самым домом, но магнат мог поклясться, что совсем недавно всех этих комнат здесь не было и в помине. Лапсор отрыл под Оленьим Чертогом пещеры, прокопал огромный тоннель под западным лугом, а пленных легионеров, переданных ему аубинасцами, превратил в личную стражу. По мере того как Фалтус осознавал все это, его раздражение перерастало чуть ли не в панику. Самоуправство следовало прекратить, но как? О том, чтобы прибегнуть к силе, не могло быть и речи. Лапсор имел в своем распоряжении и околдованных пленников, и бьюков, столь же грозных, как тролли или боевые драконы. Вексенн же не располагал войском. Он ничего не мог противопоставить чародею, которого сам же неосмотрительно допустил в свои владения.
«Неужто, — промелькнула унизительная мысль, — и мне придется бежать из собственного дома, следуя примеру Сальвы Ганна. Он припомнил слова старого друга: „Убирайся отсюда, Вексенн, пока он не проделал с тобой то же, что и с бедным Глэйвсом“.
Тогда Фалтус рассердился и только теперь уразумел, насколько прав был его приятель. Он, Вексенн, поймал за хвост злобного дракона. За перекрытым тяжелыми дверями проходом открылось просторное, не менее ста футов в дли ну и пятидесяти в ширину, помещение с четырьмя длинными столами, уставленными шкафами. Внутри виднелись какие-то искаженные формы, но Вексенн отвел глаза, не желая ничего знать о чудовищных чародейских экспериментах.
В углу он приметил странные создания, походившие одновременно на людей и на собак. Вдобавок ко всему они имели черепашьи головы с огромными разумными глазами, а поверх мохнатых животов носили кожаные фартуки. Диковинные существа деловито выгребали из пустых шкафов устилавшую их солому. Ничего подобного Вексенн не видел: он даже не предполагал, что в его подвалах завелись какие-то невиданные животные.
— Кто это такие?
— Нилды.
— Откуда они взялись?
— Из другого мира, очень далекого. Не стоит забивать себе голову еще и нилдами. Это весьма полезные создания, вот и все, что следует о них знать. Идем.
Следующая комната тоже оказалась уставленной столами и шкафами. У пустых шкафов — а таковых было немало — хлопотали нилды. К сожалению для себя, Вексенн бросил взгляд на стеклянный ящик у самой двери и мельком увидел прикованную за шею молодую женщину с ужасными язвами на лице и шее. Глаза ее были полны страха. Бессильный что-либо предпринять, Фалтус предпочел пройти мимо, сделав вид, будто ничего не заметил. А ведь почти все эти несчастные были его соотечественниками, жителями окрестных земель. Он, Вексенн, идиот, кретин, безмозглый болван, обрек их на мучения и смерть. Вместо того, чтобы защищать этих людей, заботиться о них, как предписывал ему долг, он отдал их на растерзание кошмарному пауку, кем бы он ни был.
«Свободный Аубинас!» — еще недавно орал он вместе со всеми, но теперь задумался о том, не превращаются ли граждане «свободной» страны в бесправных рабов.
Открылась дверь в еще одну комнату, на сей раз поменьше. Шкафов там не оказалось, зато к стене были прикованы три человекоподобных существа ростом футов семи.
Вексенн заметил, что в глазах их светится почти человеческий разум, но массивные тела отчасти походили на звериные, а из нижней челюсти каждого выступали острые клыки. Присмотревшись получше, Фалтус понял, что их лица смахивают на несколько более очеловеченные морды бьюков.
— Это еще что? — голос Вексенна дрожал.
Чародей с пугающей скоростью заполнял подземелье своими созданиями.
— Бьюколюди. Не правда ли, они великолепны?
— Как?.. — только и смог выдавить магнат.
— Способ несложный, хотя, чтобы найти его, потребовалась упорная работа. Я провел множество экспериментов. Первоначально предполагалось использовать самок вашего вида, но выяснилось, что они недостаточно выносливы.
Вексенн побледнел.
— Пришлось использовать свиней, оленей и лошадей — лучше всего подошли лошади. Эти экземпляры были произведены на свет кобылами из вашей конюшни.
Фалтус в ужасе вытаращил глаза.
— Мои лошади! Драгоценные скакуны, всегда бравшие призы на бегах!
— Да, прекрасные лошади. Представьте себе, половина кобыл выжила после первого помета. Разумеется, мы оплодотворили их снова. Они более кого бы то ни было пригодны для наших целей.
— Но у меня было всего несколько кобыл.
— О, это не страшно. Для разведения бьюколюдей нет необходимости использовать весь репродуктивный аппарат.
— Мои лошади… — бормотал все еще не оправившийся от потрясения Вексенн, — э… а… нельзя ли использовать рогатый скот?
— Рогатый скот тоже годится. Но бьюколюди, рожденные коровами, медлительнее, чем полученные от кобыл.
Вексенна мутило. Племенные кобылы. Прекрасные, грациозные существа — его радость и гордость!
— Я вынужден заявить протест. Вам следовало хотя бы спросить меня, прежде чем ставить опыты на моих лошадях. Это призовые животные!
Лицо Лапсора похолодело. Холодом повеяло и от его слов:
— Конечно, конечно, всегда кто-нибудь чем-нибудь не доволен. Брюзжать да ворчать легче всего. Неужели непонятно, что мы не можем затягивать эксперименты! Нам необходима пехота, способная на поле боя противостоять драконам. В противном случае дело освобождения Аубинаса будет втоптано в грязь.
Вексенн содрогнулся: он был пойман, словно форель на мотыля. Лапсор уже говорил с ним почти как со слугой. А что будет потом, когда это чудовище приберет к рукам аубинасскую армию?
Лапсор как будто прочел его мысли:
— Я вижу, друг мой, что вас тревожит некоторая неопределенность положения. Признаюсь, я и впредь вынужден буду действовать жестко, но поймите и то, что без меня вы падете.
Вексенн глотнул воздуха. Лапсор склонился поближе:
— Дело в том, что нам потребуется множество лошадей и рогатого скота. И огромный запас фуража. Зато тогда мы сможем всего за несколько дней получить несколько тысяч бьюколюдей.
Невероятным усилием воли Вексенн взял себя в руки:
— А почему эти… бьюколюди закованы в цепи?
— О, их ведь тоже необходимо исследовать. Выяснить, например, сколько им требуется еды, каковы пределы их физических возможностей. Быстрота реакции, интеллект — все имеет значение.
— И каковы результаты?
— Разумеется, эти существа не так умны, как люди. Но почти столь же проворны и примерно вдвое сильнее. А вот в беге на длинные дистанции они не слишком хороши. Должен признаться, что выносливость — это их слабое место. Мы уже проверили, насколько способны они владеть оружием. Некоторая медлительность вполне компенсируется огромной силой. Думаю, они смогут прорвать легионный строй.
Вексенн таращился на человекоподобных тварей. Если несколько тысяч таких бестий соединятся с аубинасской армией, имперские войска под Посилой будут разбиты в пух и прах. Только вот кто воспользуется плодами победы — Аубинас или возвысившийся над людьми злобный чародей?
— Великий лорд Лапсор, — вступил в разговор Дирфлинг из Неллина, — могу я спросить, почему вы держите этих людей взаперти в шкафах?
— А, шкафы… — голос Лапсора звучал печально, слов но чародей сожалел, что вынужден сообщить плохую новость. — Поверьте мне, я понимаю, что все это выглядят грустно. Ваша раса отличается особой чувствительностью. Это похвальное качество, возвышающее вас над прочими живыми существами. Но нам необходимо исследовать потенциальные возможности человеческого организма — на тот случай, если потребуется уничтожать крупные популяции.
— Уничтожать людей? — Вексенн был ошеломлен.
А вот Дирфлинг Неллинский — вовсе нет:
— Вы хотите использовать что-то вроде чумы?
— Эпидемия — лучший способ истребить большое количество особей вашего вида.
— Но ведь мы добиваемся только освобождения Аубинаса.
— Разумеется, дорогой мастер Дирфлинг, но враг силен и упорен. Может статься, что нам недостанет сил для захвата Марнери. Тогда мы предложим его жителям сдаться, а если не захотят — заразим город чумой.
Вексенн слушал это с содроганием. Что за кошмар взрастил он в подземельях под Оленьим Чертогом?
Глава сорок пятая
След Лагдален вел на запад, и Лессис шла по этому следу. Точнее сказать, по следу шел Весперн, ибо только его сверхъестественное чутье позволяло улавливать тончайшие эманации. Он ехал впереди вместе с Мирком, сама же Лессис ехала следом, присматривая за запасными лошадьми. На каждого из спутников приходилось по три лошади, К седлам были приторочены вьюки с отборным овсом, что позволяло двигаться сутки напролет, не останавливаясь, чтобы дать коням попастись. Не обращая внимания ни на дождь, ни на ветер, они скакали устойчивой рысью, одолевая милю за милей.
Проехав десять миль, путники переменили коней. Животным дали овса, сдобренного солодом, но немного, ибо переедание могло дурно сказаться на пищеварении. Сама ведьма и мужчины подкрепились соленой треской и вымоченными в воде из придорожного источника солеными огурцами.
Перекусив, они тут же уселись в седла и продолжили путь. Теперь Лессис ехала на Фелисити — маленькой черной кобыле, как нельзя более подходившей для такого путешествия. Лошадь была сильна, резва, покладиста и на удивление вынослива. Создавалось впечатление, что она способна скакать без передышки хоть на край света. К тому же Фелисити отличалась добродушием и — конечно, на свой, лошадиный лад — изрядной сообразительностью.
Кроме этой превосходной лошадки в распоряжении Лессис имелось два чалых мерина, рослых, крепких, но не слишком любивших возить седоков. Не то что Фелисити, которая, по словам давшего ее ведьме банкира Уилиджера, в свое время брала призы на состязаниях.
Было довольно холодно, и Лессис не могла не радоваться тому, что догадалась надеть под навощенную дождевую накидку просторный и теплый жакет кенорского покроя.
Оба чалых бежали в поводу рядом, бок о бок. От их мокрых спин поднимался пар, но кони не выказывали особых признаков усталости.
«Клянусь дыханием! — думала ведьма. — Хоть бы этот проклятый дождь прекратился».
С момента ее прибытия в Марнери дождь лил почти беспрестанно — похоже, так проявлялась чужая магия. Колдовство Изначальной Эры превосходило все, что было достигнуто в последующие времена. В те дни Гелдерен сиял на холме, и светочи Салулы озаряли весь мир.
В течение всего дня путники видели, как на юго-запад плывут грозовые тучи, и время от времени слышали отдаленные раскаты грома. Пшеница на полях вдоль дороги вымокла, а местами и полегла. Н-да, на хороший урожай рассчитывать не приходится.
Порывистый ветер бросал холодный дождь прямо в лица всадников. Лессис наклоняла голову, подставив ливню свою широкополую шляпу. Фелисити фыркала, встряхивала головой, из-под копыт ее летели брызги. Ведьма подумала о том, как приятно было бы провести столь ненастный день где-нибудь у камелька, в уютной каморке. Читать древние магические трак таты, предаваться медитации или просто наслаждаться горячим чаем. У нее было столько замыслов, вынашиваемых годами, — но увы, обо всем этом оставалось только мечтать.
Неподалеку от Посилы Весперн остановился. Он перестал ощущать физическое эхо Лагдален и Эйлсы. Пришлось вернуться назад примерно на полмили и двинуться тем же путем, но очень медленно. До тех пор, пока тончайшее чутье Весперна снова не вывело его на след.
Свернут с мощеной дороги, путники поехали по глинистой тропе, огибавшей Посилу с юга. То, что похитители избрали эту дорогу, свидетельствовало об их осведомленности: западнее Посилы стояли войска командора Урмина. Девушек повезли к озеру Торренз, откуда рукой подать до Неллина. Там похитители смогут сменить коней, и их едва ли удастся догнать прежде, чем они окажутся в самом сердце восставшего Аубинаса.
Через некоторое время Весперн снова остановился. Перед ним расстилалось поле, тянувшееся на юг. Его огораживал забор с невысокими воротами.
— Здесь они съехали с тропы и двинулись прямиком через поле, — пояснил он.
Лессис ограничилась тем, что кивнула, ибо не сомневалась в его правоте. Восприимчивость Весперна намного превосходила возможности органов чувств обычного человека.
Мирк соскочил с коня и открыл ворота. Когда он снова садился в седло, ведьма бросила на него быстрый взгляд. Обычный, ничем не примечательный человек — не считая, разве что, глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48