Джефф кивнул.
– Согласен.
У Лауры вытянулось лицо: она, видно, надеялась получить в свои руки нужные доводы и приготовилась к спору.
Когда Джефф вернулся домой, отец с выжидательным видом сидел в гостиной.
– Привет, – сказал Джефф, закрывая за собой дверь.
– Здравствуй, – ответил доктор Холмен. Мамы в комнате не было. – Как твои успехи?
– Нормально. Устал немного.
– Не присядешь ли на минутку?
Машинально Джефф выбрал софу, сел напротив отца, расположившегося в виброкресле.
– Сегодня вечером я разговаривал с доктором Карбо.
Джефф промолчал.
– Верни сказал, что ты… гм… ну, как бы ослушался приказа сегодня днем, – продолжал доктор Холмен. – А может быть, это было утром. Во всяком случае, ты позволил зверю сойти с дороги, которая вела в лагерь…
– Он был голоден. Умирал с голоду.
– Но тебе же надлежало…
– Краун не машина. Если он не поест, он не будет способен ни на что. И он же дошел до лагеря… после того, как поел.
– Ты разрешил ему убить беспомощное животное…
– Он убил, чтобы насытиться! Эта обезьяна, или медведь, или как там его назвать – оно же умирало. Стервятники уже готовы были разорвать его на части, а Краун был голоден.
Доктор Холмен закусил губу, на щеках его запрыгали желваки.
– А ты не подумал, что эта обезьяна, это животное, или что-то там еще, что оно могло быть разумным?
– Разумным?..
– Не таким, как мы, конечно. На этой планете нет ни городов, ни деревень. Но быть может, это вроде наших далеких предков на Земле – разумное животное, от которого пойдет раса цивилизованных существ.
– Мне это в голову не приходило. Краун… он был такой голодный…
– Не о пустом брюхе животного следует заботиться, Джефф, у тебя задачи поважнее.
– Краун – вовсе и не животное! – выпалил Джефф, сам удивляясь внезапно возникшему гневу.
– Что?!
– Он… Нет, с ним так нельзя. Он наш единственный помощник там, на поверхности, разве не так? Сколько усилий стоил один этот зонд у него в мозгу! Он один-единственный на планете, с кем удалось вступить в контакт. Нельзя же его выжать как тряпку какую-нибудь, а потом выбросить!
– Да, разумеется… но все-таки это только животное, Джефф. Еще немного, и мы вживим зонды в мозг другим животным. Этот зверь – всего лишь первый.
– Краун – не только просто животное. Он – наш помощник, и один-единственный там, на планете, – горячо настаивал Джефф.
А внутренний голос ему шептал: «Он – это я!»

6

Боль! Она была такой сильной, такой невыносимой, словно раскаленные ножи вонзились в его внутренности, и Джефф чуть не сорвался с ложа, чуть не оборвал провода и манжеты, подсоединенные к его телу.
Аманда увидела, как на панели управления индикаторы всех измерительных приборов вспыхнули красным, сигнализируя перегрузку. Доктор Карбо застыл на полпути между креслом Аманды и ложем, где корчился и громко стонал Джефф.
Краун лежал на животе, истекая кровью.
Его правая передняя нога кровоточила, пылала и пульсировала от боли. Все тело было покрыто глубокими ранами, особенно спина. От нестерпимой боли он почти терял сознание.
С вершины холма, расположенного прямо над лагерем, из-за деревьев раздавался предостерегающий рев старого волкота. Краун попытался охотиться на его территории. Старый вожак и четверо молодых волкотов безжалостно набросились на Крауна. Отчаявшись от голода, Краун дал отпор. Но силы были слишком неравны. У них не было намерения убить его – они просто хотели отогнать его от собственного источника существования. Отогнать Крауна оказалось не так-то легко. Когда он наконец сдался, он был полумертв.
И вот он лежал возле скрюченных останков машин на берегу океана, задыхаясь, кровь медленно впитывалась в песок.
«Избавь его от этого, Берни! Нельзя допускать такую перегрузку!»
«Без паники, он справляется. Индикаторы уже зеленеют… видишь?»
«Нельзя ли как-нибудь заблокировать болевые ощущения?»
«Нет. Даже если бы мы могли, ничего хорошего из этого не получилось бы».
Краун зарычал. С трудом поднялся на ноги. Прихрамывая, стеная от боли, с кровоточащими ранами, он шел по покинутому лагерю среди диковинных машин и похожих на коробки зданий. Странные, злые запахи. Мертвые предметы, предметы, которые никогда не были живыми. Но совсем непохожие на скалы или песок. Эти металлические сооружения были совершенно чужды Крауну. И все-таки что-то в них было… едва различимое. Что-то такое… запах живого, еле слышный и ни на что не похожий. Краун, шатаясь, сделал несколько шагов по песку и рухнул возле полуразвалившегося трактора.
Голова у него пошла кругом, все поплыло перед глазами. Но, несмотря на это, он ощущал запах пищи. Пища когда-то тут была. И еще обязательно будет. Дело только в том, когда. Может, даже Краун к тому времени еще не умрет с голоду, не умрет от усталости или от потери крови.
– Я же сказал – отключай его! – повторил доктор Карбо.
Аманда смотрела на него широко открытыми главами.
– Он не реагирует… Совсем не реагирует.
Карбо обернулся к ложу, на котором беспокойно лежал Джефф. Тело мальчика медленно изгибалось, рот был открыт.
– Нет… Нет… – едва слышно выдохнул он.
Аманда с тревогой заметила:
– Он не хочет выходить из контакта.
В ее дрожащем голосе звучал испуг.
Берни почувствовал, как его лоб покрылся потом.
– Черт возьми! Только его силой воли и поддерживается жизнь в этом животном.
– Но боль способна убить Джеффа, – возразила Аманда.
– Нет… Вряд ли…
– Смотри! – вскрикнула Аманда.
На контрольных приборах все показатели – пульс, частота дыхания, электрическая активность мозга – снова полезли вверх.
– Что-то стимулирует животное.
– Но Джефф…
– Следи за экраном, – сказал Карбо.
Краун, преодолевая боль, сосредоточенно вглядывался в берег.
Запах стал сильнее и с каждой минутой усиливался. Приближалось что-то живое. Пища.
Краун затаился. Напряг онемевшие, окаменевшие от боли мышцы. Передняя лапа продолжала кровоточить, но кровь почти свернулась и уже не лилась, как прежде, а медленно капала. И по всему телу Крауна вместе с болью от ран растекалось чувство нестерпимого голода.
С моря потянуло ветерком. Ветер пригнал с собой студеную мешанину дождя со снегом, а снег Крауну довелось увидеть впервые. Но он не удостоил его своим вниманием. Стояло раннее утро, и Альтаир еще не поднялся настолько, чтобы разогнать туман и моросящий дождь, висевшие над океаном.
И тут Краун их увидел. Обезьяны, вроде той, что он нашел в пустыне и отвоевал у стервятников.
Эти обезьяны, однако, выглядели здоровыми и сильными. Их было трое, они осторожно крались дальним концом лагеря на всех четырех лапах.
«Семья: отец, мать, детеныш».
«Хорошенький детеныш, ростом со здоровенного регбиста».
Не двигаясь, затаив дыхание, Краун выжидал, когда они подойдут поближе, на дистанцию прыжка. Нужно достать самого большого из них. В первую очередь самого большого, одним мгновенным выпадом. Тогда остальные убегут. А если даже не убегут, без вожака с ними будет легче справиться.
«Берни, он собирается убить их!»
«Что-что? О чем ты?»
«Волкот-Джефф… Он собирается убить обезьян, Чтобы съесть».
«Этого нельзя допустить. Холмен, Полчек и остальные намерены изучать обезьян. Они были вне себя от гнева, когда он убил ту, первую, в пустыне».
«Но именно это он и собирается сделать!»
«Придется остановить его».
«Каким образом?»
«Выключаемся. Возвращаем Джеффа сюда и будим его».
«Мы не успеем. И это все равно не поможет. Волкот в конце концов сделает это сам. Он же голоден».
«Вот скотина! Нельзя допустить, чтобы это случилось».
«Мы не можем этому помешать».
Обезьяны подходили ближе. В дальних закоулках сознания Краун любопытствовал, как они попали сюда, на пляж, почему пробирались лагерем. Может быть, они часто приходят сюда? Это их тропа или часть принадлежащей им территории?
Самец был велик, крупнее самого Крауна – огромная гора темно-рыжего меха, увенчанная тяжелым круглым черепом с костными гребнями над глазными впадинами. Он шел спокойно. Ветер уносил запах Крауна прочь, и самец, казалось, был озабочен лишь тем, чтобы провести свою самку и детеныша через чужой лагерь.
Сквозь моросящую взвесь из дождя и снега Краун разглядел на задних лапах самца загнутые когти. На передних их не было. Зубы казались большими и сильными, хотя и не шли ни в какое сравнение с зубами самого Крауна.
Напрягая все мускулы, дрожа от голода и тлеющей внутри боли, Краун ждал, ждал, ждал… и наконец прыгнул.
С рычанием он бросился прямо на грудь ошеломленному самцу и разодрал его горло, прежде чем оба свалились на песок. Падая, самец издал какой-то булькающий звук, после чего замолк и обмяк. Краун поднялся на ноги и вздрогнул от боли, нечаянно наступив на раненую переднюю лапу.
В десятке метров от него, оскалившись, ворчала самка. В поднятой над головой передней лапе она держала зазубренную металлическую палку.
«Ты только посмотри!»
«Она оторвала кусок трубы от трактора!»
«Чтобы обороняться!»
Детеныш стоял на четвереньках позади матери. Краун зарычал, возвышаясь над мертвым самцом. Самка не нападала; рыча и сверкая глазами, она оставалась на месте, держа металлическую трубу над головой.
Какое-то мгновение животные не шевелились. Краун получил свою добычу и не намеревался больше убивать. Обезьяна-самка видела, что самец мертв, но детеныш был жив. Она медленно отступила, неуклюже передвигаясь на задних лапах и держась подальше от Крауна. Детеныш засеменил за ней, стараясь двигаться так, чтобы между ним и Крауном все время оставалась мать.
Наконец обезьяна бросила трубу, опустилась на четвереньки и рысью побежала прочь. Краун видел, как она описала широкую дугу вокруг места, где Он стоял, а затем двинулась дальше вдоль пляжа, придерживаясь того же направления, в котором они двигались с самого начала. На юг. Все это время детеныш бежал рядом, с той стороны, которая была дальше от Крауна.
Краун еще раз зарычал и принялся за еду.
«Ну все. Возвращай Джеффа. Сейчас же!»
Джефф открыл глаза. Веки слипались, как после долгого сна.
Он поморгал на потолочные панели с мягко светящимися квадратами плафонов. Какое-то мгновение он не осознавал, где находится.
«Вновь на корабле».
– Краун, – начал он, но из горла вырвалось лишь какое-то карканье.
Над ним склонился Карбо. Он пристально вглядывался в Джеффа – лицо доктора потемнело и напряглось от беспокойства.
– Все хорошо, Джефф, – сказал он. – Ты в безопасности.
– А Краун?.. Он остался там один…
– Ничего с ним не случится. Не беспокойся.
В поле зрения появилась Аманда. Лицо ее сияло улыбкой, но в глазах сквозило беспокойство.
– Как ты себя чувствуешь, Джефф?
– Прекрасно.
Они начали отсоединять шлем и манжеты.
– Краун остался там один, – вновь произнес Джефф.
Доктор Карбо собрался было ответить, но тут рассмеялась Аманда.
– В чем дело? – сказала она. – Боишься, что твоя кошечка не проживет сама по себе нескольких часов?
– Он так ужасно ранен…
– Поправится. Мы ему все равно помочь не можем. И он ведь достаточно силен, чтобы прокормиться, а?
Джефф невольно кивнул.
– Верно.
– Ну ладно, поднимайся-ка и хоть чуть-чуть разомни руки-ноги.
Джефф медленно сел. Затем спустил ноги, поддерживаемый с одной стороны Амандой и с другой – доктором Карбо, и наконец твердо встал на пластиковые квадраты пола.
– Аманда, – сказал доктор Карбо, – проводи его в лазарет. Мне нужны результаты стандартного физиологического обследования в полном объеме.
– Хорошо, – ответила она. Затем обратилась к Джеффу: – Ну что ж, усмиритель львов, пойдем, я угощу тебя специальным коктейлем «Хозяина медицины», если обещаешь хорошо себя вести.
Джефф невесело посмотрел на нее. Она рассмеялась.
– Ладно, ладно, я пошутила.
Они прошли коридором к «Хозяину медицины» – мерцающей металлической панели, занимающей метров двадцать стены коридора прямо перед дверями лазарета. Аманда приложила ладонь к пластине активатора, и датчики управляемого компьютером устройства тут же зафиксировали отпечаток ее руки для опознания. Оранжевая контрольная лампа мигнула и загорелась зеленым светом.
В который раз Джеффа заворожил переход цвета кожи на руках Аманды: розовая на ладони, на тыльной стороне кожа становилась дымчато-черной.
Она что-то говорила компьютеру – мозгу «Хозяина медицины». Машина щелкнула, загудела, вспыхнуло несколько лампочек, наконец открылась маленькая панель, и за ней показалась пластмассовая чашка, наполненная бледно-желтой жидкостью.
Аманда взяла чашку и протянула Джеффу.
– Ваш утренний коктейль, – торжественно сказала она.
Он принял чашку, поднял ее к груди, как бы провозглашая тост в честь прекрасной дамы, потом залпом выпил. На вкус питье было почти приятным.
– Тебе бы теперь камин, чтобы запустить в него бокалом, – сказала Аманда.
– Мне бы что?..
– Камин. Это старинный обычай, обычай давно ушедших веков. А тебе и в самом деле следует читать побольше.
Джефф кивнул с серьезным видом.
– Я постараюсь. – Ему вдруг пришло в голову, что, услышь он такое от кого-нибудь другого, он не на шутку рассердился бы. Но не на Аманду же, на нее он вообще сердиться не мог.
– Как хорошо, что мы работаем вместе, – сказал Джефф, вряд ли подумав о том, что он собирается сказать.
Аманда удивленно взглянула.
– Мы? Всю работу делаешь ты. А я просто сижу там да тревожусь за тебя. Ну, пойдем в эту долину вампиров.
Она распахнула дверь, и Джефф проследовал за ней в лазарет. Но он совсем не думал об ожидающих его анализаторах крови, флуоресцентных красителях и прочих докторских иглах. Он думал:
«Она тревожится за меня. Она действительно тревожится ее меня».

7

На следующее утро, когда Джефф не спеша одолевал завтрак из эрзац-яиц, соевого мяса и фруктового концентрата, к его откидному столику, подвешенному возле кухонной ниши подсел отец.
– Сегодня ты не пойдешь в контактную лабораторию, – уверенным, не допускающим возражения голосом сказал доктор Холмен.
– Почему?
– Мы с Карбо хотим обсудить положение дел и наметить планы на следующую фазу работы. Я созвал совещание, на нем будут все руководители отделов.
– Но Краун…
– Этот зверь один денек и сам о себе прекрасно позаботится. Я хочу, чтобы ты был на совещании.
– Я? – вытаращил глаза Джефф. – С руководителями отделов?
Заметив его удивление, отец улыбнулся.
– Ты не менее важен в этой работе, чем любой из них. А может, и более.
Джефф закончил завтрак и пошел к себе в комнату. Порывшись минут пятнадцать на антресолях, он наконец нашел свой фотоаппарат. Запихнул его в карман, качнулся на дверце и спустился на пол. Дверца захлопнулась.
Зажужжал сигнал связи. Джефф щелкнул выключателем возле кровати, и на стенном экране появилось лицо Лауры.
– Мама сказала, что ты приглашен на совещание руководителей отделов! – Она была возбуждена и очень довольна, пожалуй, не меньше самого Джеффа.
– Да, – ответил он, скользнув на кровать и полулежа.
– Она хочет попытаться добиться от твоего отца и доктора Карбо разрешения и другим ребятам попробовать войти в контакт. И мне тоже!
– Здорово, – улыбнулся ей Джефф.
Однако, пока он разговаривал с Лаурой, его рука нащупывала в кармане фотоаппарат. Он оказался там потому, что у Джеффа возникло непреодолимое желание запечатлеть на пленку Аманду Корли.
Аманды на совещании по было.
Джефф вошел в конференц-зал вместе с отцом и огляделся. Стол был круглый, так что никто не мог занять место «во главе стола» и том самым обозначить свое превосходство. Общая ответственность за миссию корабля была возложена на доктора Холмена, это знали все. Но собравшиеся здесь мужчины и женщины не были его подчиненными; все они, включая самого доктора Холмена, старались действовать как можно демократичнее.
Когда Джефф с отцом вошли, мать Лауры, Анна Полчек, уже сидела за столом. Она отвечала за биологическую группу. Рядом с нею сидел отец Лауры, Джон Полчек, возглавлявший конструкторскую группу. Мать Джеффа была учительницей, и хорошей учительницей, но не руководителем отдела.
Вошел доктор Карбо. Он выглядел сосредоточенным и слегка не в себе. Вместе с ним пришел доктор Шеллинге, руководитель медицинской группы. Всего за столом собрались восемнадцать взрослых, представлявших различные научные группы «Деревни». И еще Джефф.
Открыл совещание доктор Холмен.
– На мой взгляд, работа Берни Карбо за последние несколько недель обнаружила достаточно широкие перспективы, и нам пора обсудить, куда двигаться дальше.
«Работа Берни Карбо? – Джефф слегка обеспокоился. – Это ведь и меня касается».
– Дела и в самом деле неплохи, – согласился Карбо. Он сидел почти напротив Джеффа. Глядя прямо на него, даже позволив себе улыбнуться, Карбо продолжал: – Присутствующий здесь наш юный друг достиг прочного контакта с экспериментальным животным и продемонстрировал такую степень контроля над зверем, которая превзошла самые смелые ожидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11