Вероятно, Досада кивнула утвердительно, поскольку Кокена продолжила:
- Хорошо, что он тоже это знает.
- Вам известно, кто я такая! - воскликнула Досада с неожиданным
жаром. - И известно, чем все должно закончиться! Как вы можете после этого
со мной говорить!
Теперь Арло воспринял ее чувства: в основном, переживание блаженства,
отчасти - мрачная пропасть. Подействовала, наконец, телепатия, которая
стала сильнее из-за отказа обычных его органов чувств. На три четверти
человек, он воспринял отрицательные чувства Досады как положительные: на
четверть миньон, он принял их такими, каковы они есть. Он и впрямь был
смесью двух видов. Однако двойственность наделяла его широтой восприятия,
которой иначе у него не было бы, хотя чтобы вникнуть в любое свое чувство,
ему требовалось две точки зрения. Хтон мог видеть физические предметы с
нескольких сторон, но о такой душевной голографии и не подозревал.
- Я помню твою мать, - сказала Кокена. - Прекрасная женщина - первая
любовь Атона. Я никогда к ней не ревновала.
- Я не знала, что мой отец жив! - с болью вымолвила Досада. -
Официально он считался мертвым, поскольку был сослан в тюрьму Хтона. Я
встретила Атона, но моя убежденность помешала мне узнать его. Когда Арло
рассказал мне, что его бабушка - Злоба...
- Успокойся, дитя мое! Мне известно, что ты этого не знала. Когда ты
убежала от меня при нашей первой встрече, я догадалась, что ты миньонетка,
и уловила во внешнем облике твое возможное происхождение. Я вспомнила,
насколько умен дядя Вениамин Пятый, и поняла некоторые из его побуждений.
От Атона в тебе было то, что...
- Я не собиралась предавать Арло! Смотрите... я по-прежнему ношу его
хвею, и она жива. Я поклялась...
- Знаю, Досада. Понимаю. Позволь мне объяснить о хвее.
Почему Кокена внезапно успокоилась? Сейчас Арло улавливал ее чувства,
отделяя их от Досадиных. Они в основном были положительными, лишь отчасти
отрицательными - а это означало, что все они возникли как положительные,
но были частично перевернуты ее особым восприятием. Она не притворялась,
она была уверена и умиротворена.
- Теперь я знаю, что испытывает обычный человек, который любит
миньонетку, - сказала Досада. - Я никому не хотела сделать больно, но я не
могу обманывать свою природу. Будь Атон мертв, как я думала...
Возникла рябь ужаса, вызванная упоминанием о смерти Атона. Любовь
Кокены была сверхъестественна, Арло никогда прежде не обозревал ее
глубины.
- Когда Атону было семь лет, - сказала Кокена, - миньонетка Злоба -
твоя и его мать - встретилась с ним и подарила ему хвею. Тогда-то он и
полюбил ее. Много лет спустя он дал эту хвею мне, забыв о ее
происхождении. Я не знала, что она принадлежит Злобе, но хвея этого не
забыла, и поскольку я любила Атона, цветок остался живым. Даже когда Злоба
умерла, хвея жила, ибо не могла понять, что произошло, ведь хвея
неразумна. Но когда я вернула хвею Атону, она обнаружила, что его любовь к
Злобе иссякла - миньонетка умерла, а он знал о том, что хвея принадлежит
ей - и тогда хвея умерла.
Досаде предстояло во всем разобраться.
- Вы знали о смерти Злобы, но не знали, что носили ее хвею, - и
цветок жил?
- Да. Хвея любила меня, поскольку я любила Атона, который любил ее
истинную хозяйку. В цепочке привязанностей хвея видит не дальше одного
звена. Умственное знание человека обо всей цепочке не воздействует на
хвею, она должна приблизиться к каждому звену, чтобы понять его своим
собственным, чисто эмоциональным способом. Любой разрыв цепочки способен
ее убить, если разорвано ближайшее звено.
- Но у хвеи, которую я принесла, нет никакой цепочки...
- Е_с_т_ь_! Это и показал нам Атон. Хвея не различает виды любви.
Обычно ее соотносят с любовью мужчины и женщины, но и отец вполне может
подарить хвею сыну или дед - внуку, если он действительно его любит. Порой
хвеями обмениваются близкие друзья и подруги, не подразумевая при этом
ничего неблаговидного.
Арло об этом тоже не знал. Хвея жила там, где была любовь - какая
угодно, не обязательно обусловленная полом.
- Но я могла лишь _п_е_р_е_д_а_т_ь_ хвею Атона... нерешительно
проговорила Досада. - Я-то _з_н_а_л_а_, что она предназначена не для
меня... - Она смущенно умолкла. - Ведь я ношу хвею _А_р_л_о_!
- Да. Это почти так. Ты любишь Атона - и ты любишь Арло. Они оба -
твои близкие родственники. Ты - миньонетка, ты должна любить их, того или
другого - в зависимости от обстоятельств. А можно любить сразу обоих, и
хвея подтвердит это:
- Но сейчас хвея у вас...
- Я отдам ее моему сыну, - сказала Кокена. Она воткнула цветок Арло в
волосы, и ее любовь стала буквально осязаемой для него. - Видишь - она не
вянет.
- Потому что он любит вас, - сказала Досада. - Я знаю, что и меня он
любит. Но чтобы передать хвею от меня к вам... - Она в изумлении
прервалась. - _В_ы_ должны любить _м_е_н_я_!
- Ты очень похожа на свою мать, - сказала Кокена. - И на Атона.
Многое из того, что я люблю в нем, есть отражение его матери - которую я
тоже любила. У меня не было дочери...
- Но я же миньонетка!
- Миньонетки тоже люди.
- Но Арло... Атон...
- Мы вступаем в Рагнарек. Если Хтон проиграет, то умру я, ибо
нахожусь в зависимости от него. Если Хтон выиграет, то, вероятно, умрем мы
все, ибо пещерному существу мы больше не понадобимся. Чувствую, что в этой
жуткой битве погибнет мой сын. Если Атон выживет, ему лучше всего
вернуться на Миньон. Я знаю, что ты позаботишься о нем, когда придет время
и меня уже не будет. Он рожден, чтобы любить миньонетку.
Последовало долгое молчание; Арло улавливал постепенно изменяющиеся и
усиливающиеся чувства миньонетки. Наконец она спросила:
- Если вы меня любите, почему я не чувствую боли?
- Ты почти нормальна, дитя мое. Далеко не _в_с_е_ твои чувства
перевернуты.
- У меня никогда не было матери...
- Грустно быть миньонеткой. Ты ориентирована исключительно на
противоположный пол, причем сексуально, и никогда не узнаешь подлинных
радостей семейной жизни. Таким образом модель твоего поведения постоянно
усиливается.
- Кажется, теперь у меня есть мать.
- Да...
Силы покинули Арло. Он снова погрузился в бессознательное состояние,
но теперь ему было лучше, чем прежде.

- Надо что-то сделать с твоими руками, - проговорил Атон. - Смотри, с
них сходит кожа. На заживание потребуются недели.
Арло взглянул на отца. Они находились в доме-пещере. Дальше по
туннелю располагалась пещера Кокены, слишком душная и жаркая для
нормального уюта. А здесь было славно. Вероятно, его перенесли сюда, когда
в болезни наступил перелом.
- Почему вы меня спасли?
Атон и Досада переглянулись. Арло видел и чувствовал их взаимную
тягу. Ни один из них не собирался ей поддаваться, но оба испытывали ее
силу. Арло надеялся, что они не понимают, насколько хорошо он читает
теперь их чувства.
- Ты нам нужен, - сказала Досада. - Мы спасли тебя от Хтона не для
того, чтобы уступить китомедузе.
Честный ответ. Все трое понимали положение: нет нужды его
пересказывать. Арло осмотрел руки.
- Может быть, перчатки? Они не болят... в сущности, я их почти не
чувствую...
- Воздействие яда гусеницы, - сказал Атон. - Проходить оно будет
медленно. Мы должны защитить кожу, но у нас нет перевязочных средств...
- Поэтому мы и достали перчатки, - закончила Досада. - У миньонеток.
- Она говорила так, словно сама не была миньонеткой, и ее слова звучали
вполне естественно. - Вот.
Перчатки? Огромные латные рукавицы! Каждый палец был устроен из
скользящих, налегающих друг на друга чешуек и мог свободно двигаться и
сгибаться. Мягкая подкладка крепко связывала все воедино. Снаружи перчатки
были противоударны: они могли, не погнувшись, выдержать удар молота, а
изнутри изумительно удобны: легкие как пух, несмотря на изрядный вес.
- Их носят механики, - объяснил Атон. - У меня были такие на
космокорабле, где приходилось заниматься точной работой в условиях очень
узкого диапазона, вплоть до смертельных. Можно вдеть нитку в иголку, можно
ковать железо... - Он прервался.
- Я знаю, что такое иголка, - с улыбкой ответил Арло. - Металлическая
щепка, используемая при шитье одежды. У Кокены они есть. - Он посмотрел на
свои руки. Казалось, перчатки сидели на них, как живая плоть. Кожа
по-прежнему была онемевшей, но каким-то образом перчатки передавали
ощущения от прикосновения внутренним рецепторам, как будто металл мог
чувствовать.
Арло похлопал по каменному полу. Никакой боли. Он стукнул посильнее,
по-прежнему не чувствуя особых неудобств. Потом, преодолевая слабость и
головокружение, и со всего размаха ударил кулаком по стене. Отвалилась
плесень свечения, откололся кусок камня, но отдача в руку была самая
незначительная.
- Перчатки Тора... - пробормотал он.
- Мы сохранили лучшие сегменты гусеницы и впрягли их в сани, - сказал
Атон. - Кажется, то, что нужно.
Наверняка Атону и Досаде нравилось работать вместе! Но что мог
сказать Арло? Они сделали для него сани и сделали их хорошо.
- А чем занимается сейчас Хтон? - спросил Арло.
- Выигрывает войну, - кратко ответила Досада. - Если мы не наведем в
ближайшее время порядок, будет слишком поздно.
- Я прослежу за этим, - сказал Арло.
- Только будь осторожен, - предостерег Атон. - Хтон действует без
лишних предупреждений.
- Твой глаз! - воскликнул Арло, внезапно догадавшись. - Это
предупреждение?
- Как ты его _п_о_т_е_р_я_л_? - спросила Досада.
Атон с неохотой ответил:
- Я искал благородные металлы - давно, когда я начал ковать кольца.
Мне нужно было податливое золото почти в чистом виде, чтобы обрабатывать
его молотком и резцом, а золото трудно было найти. Я исследовал туннели,
покрытые льдом и снегом, и обнаружил закрытую область, искусственный
тупик, намного ниже обычного уровня. Каким-то образом я понял, что за этой
преградой скрывается главная тайна Хтона, и мне захотелось ею овладеть. Я
начал пробивать перегородку, как вдруг появилась химера. Я пытался с ней
бороться, но тварь двигалась слишком быстро... она выклевала мне глаз и
исчезла. Химера легко могла убить меня, но Хтон отогнал ее. Так я получил
предупреждение: сторонись запретных тайн Хтона. Так узнал о назначенных
мне пределах и впредь не нарушал их. А через несколько дней камнетеска
вскрыла рядом с моим домом-пещерой богатую золотую жилу, и я понял, что
вместо знания, к которому я стремился, Хтон дал мне золото.
- Один спустился к основанию великого Мирового Древа Иггдрасиль, -
проговорил Арло, будто вспоминая сон. - Там он обнаружил источник Мимира,
воды которого дарили вдохновение и знание грядущего. За глоток из этого
источника Один отдал свой глаз.
- Очень мило, - сказала Досада. Для нее, естественно, так оно и было.
Они показали Арло запряженную козлами повозку. Две огромные
камнетески отлично сохранились, их передние конечности были не тронуты,
так что они могли бежать на всех четырех. Сани были собраны из гибких
деревянных жердей, доставленных с поверхности, и оплетены лыком. Передняя
их часть, которую поддерживали камнетески, земли не касалась. Сани
располагались наклонно и легко преодолевали любое препятствие. К задней
части было прикручено лыком сиденье из сталактита с мощными поручнями. Оно
напоминало трон.
Арло забрался на него и взял поводья.
- Козлы еще не объезжены, - предупредил Атон. - Стоит им разбежаться,
и их не остановишь, так что особо не усердствуй. Тебе придется с ними
поработать, чтобы они ориентировались на тебя.
- Конечно, - сказал Арло. Теперь ему было гораздо лучше. Он
хорошенько потянул поводья.
Две камнетески рванулись по туннелю. Атон и Досада отскочили в
сторону, а то их бы растоптали. С угрожающей скоростью проносились мимо
стены пещер.
- Тпру! Тпру! - закричал Арло, но камнетески мчались еще быстрее. Они
еще не усвоили смысл и порядок команд, и к тому же были очень сильны.
Сани подскакивали на неровностях. Вот камнетески перескочили через
узкий ручей, сани за нами. Казалось, что они летят. Поначалу езда вызывала
у Арло страх, во вскоре он понял, что ноги камнетесок устойчивые: они не
врежутся в стену и не упадут со скалы.
Отлично. Пусть напрягут все свои силы. Арло обнаружил, что может
править, дергая поводья в ту или иную сторону, поскольку удила были вдеты
камнетескам в пасти. Он сам почувствовал боль, переданную ограниченным
сознанием животных. Арло повернул к пещерам-воздуходувкам, где разбили
свой лагерь миньонетки.
Путешествие, которое пешком заняло бы несколько часов, на санях
пролетело гораздо быстрее. Более того, он прибыл в лагерь более свежим,
чем выезжал - ограниченные движения восстановили его силы. Арло
сосредоточился на сознании камнетесок и, усиливая телепатическую связь,
знакомил их с собой, как будто был ведущим сегментом гусеницы. В каком-то
смысле так оно и стало. Его миньонский, хтонический и гусеничный опыт
внесли свой вклад в его власть. Уставшие наконец камнетески охотно
подчинялись его командам. Так как приказывать в уме оказалось проще и
действеннее, Арло снял удила, а поводья оставил разве что, для формы.
Теперь никто, кроме него, не сможет управлять этими изумительными
животными?
В лагере его встретила Боль. Она знала, что должна наладить с Арло
связь взаимодействия.
- Мы слышали, у тебя неприятности.
- Чуточку позабавился с гусеницей. Теперь уже лучше. Насколько я
понимаю, у вас и самих неприятности.
- Мы потеряли треть войска, - сказала она. - Можно, конечно,
восполнить его, но неограниченно растрачивать силы, да еще с такой
скоростью, мы не можем. Население Миньона не беспредельно, а миньонеток
заменить трудно.
- Поедешь со мной, - сказал Арло. - Я хочу осмотреть пещеры.
Боль изящно уселась к нему в сани. В ее облике и поведении было то,
что отличало ее от Досады, демонстрируя, что она - уже зрелая полнокровная
миньонетка, а не девчонка. Она была привлекательна и изысканна.
- Твои животные устали, - заметила она.
Арло наклонился со своего кресла и поцеловал ее, впитывая ее красоту,
так напоминавшую Досадину, и все же столь соблазнительно иную. Боль в
изумлении открыла рот и откинулась назад, едва удержавшись в санях.
- Ты хочешь меня убить? - Вопрос не был риторическим или шуточным:
Арло нанес ей жестокий удар.
- Мне нужно, чтобы они устали, - сказал он. - Я их объезжаю.
- Если я показалась тебе снисходительной, то впредь такой не буду, -
сказала Боль.
Она верно поняла его желание - Арло хотел объезжать и миньонеток. Он
не мог гневно их наказывать, но мог по забывчивости целовать.
- Твари Хтона организованы и находятся теперь под общим
командованием, - объяснил он. - Мы сможем одолеть их, если будем
организованы еще лучше. Вы можете установить друг с другом телепатическую
связь?
- До некоторой степени. Смерть одной из нас причиняет боль всем,
среди нас самих переворачивания эмоций нет. Поэтому мы и стараемся
подавлять телепатию.
- А мне кажется, что переворачивание _е_с_т_ь_, - сказал Арло, -
только двойное, сводящее себя на нет. Вы передаете, переворачивая, и,
переворачивая, принимаете.
Боль кивнула:
- Кажется, ты становишься умнее.
- За последние несколько дней я многому научился и кое-что узнал о
телепатии. Вам надо ее усилить, а не подавлять. Миньонетки должны быть
объединены. - Он оглядел пустые туннели-воздуходувки. - Прежде всего я
хочу организовать безопасную базу для военных действий.
- Часовые стоят у нас на каждом...
Арло бросил на нее любящий взгляд, подкрепленный импульсом
положительных чувств. Она вздрогнула.
- Что у тебя на уме?
- Любое живое существо в пещерах, кроме людей, - исполнитель воли
Хтона, - сказал он. - Не только гусеницы и камнетески, но и саламандры и
псевдомухи. Надо полностью очистить один участок от всех живых тварей.
Тогда мы сможем втайне готовить наши военные планы.
Боль кивнула, и это движение послало по ее волосам цветную волну. Ему
пришло в голову, что здесь, в зеленом свечении пещер, волосы миньонеток не
должны казаться огненно-красными, но они были именно такими. Вероятно,
образ этот создавали не только его глаза, но и мозг: еще одно маленькое
чудо телепатии.
- Можно сделать это в районе старой тюрьмы, - предложила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24