– закричал Белдин. – Давай нажмем еще раз! Пусть сожрут кусочек своего же пирога!
Лицо Полгары кривилось от неимоверного напряжения всех внутренних сил, и она едва не упала, когда Белдин направил их совместную волю в клокочущее небо.
Когда столкнулись мощные силы, раздался неимоверный грохот, небо внезапно распорол огненный зигзаг. Две огромные, раскаленные добела молнии с ужасным треском ударили друг в друга, осыпав землю огненными шарами. Падали люди, мгновенно превращаясь в обугленные головешки, уносимые потоками ливня, но потери несла не только армия Запада.
Ужасная буря отступила, когда объединенная воля Полгары и Белдина на северном окоеме и близнецов на южном разорвала ее задний край, и наступавшие маллорийцы в полной мере ощутили на себе результаты этого. Завеса молний пронеслась обратно сквозь их сомкнутые ряды подобно огромной ослепительной метле, усеивая землю дымящимися мертвецами. Когда заклинания колдунов, которые направляли грозовой фронт к реке, оказались тщетными, свирепые ветры со свистом и завыванием внезапно повернули вспять, обрушив град и дождь на наступавших энгараков.
Из центра ужасной тучи к земле с отвратительным ревом стали протягиваться темные крутящиеся смерчи. В последнем судорожном броске одна из этих громадных воронок коснулась земли в самом центре толпы одетых в красное маллорийцев. И из этого кошмарного водоворота во все стороны стали разлетаться их разорванные останки. А смерч с ужасающей силой продолжал свое движение, оставляя после себя во вражеских рядах пустое пространство шириною в двести ярдов. Обломки доспехов, клочки красных туник – и кое-что похуже – обрушились на ошеломленных и перепуганных маллорийцев, оставшихся в живых по обе стороны этой смертельной напасти, неумолимо и безжалостно уничтожавшей их середину.
– Прекрасно! – ликовал Белдин, подпрыгивая от переполнявшего его восторга.
Неожиданно раздался громкий звук рога, сомкнутые ряды драснийских легионеров расступились, и из глубины их повел в атаку мимбратских рыцарей Мендореллен, с доспехов которого стекала вода. Они ринулись на потрясенных и напуганных маллорийцев, и ужасный треск наносимых ударов заглушался криками боли. Ряд за рядом атакующие крушили приведенных в ужас маллорийцев, которые сначала дрогнули, потом стали отступать и наконец пустились в бегство. Но тут с флангов по ним ударили воины олгарских кланов, сабли их засверкали под дождем.
При втором сигнале рога Мендореллена атакующие мимбраты остановились, развернулись и галопом поскакали обратно, оставляя после себя страшные свидетельства неудачи маллорийцев.
Порывы дождя слабели, хотя не так, как стихает обычный ливень, а затем среди туч появились голубые просветы. Буря гролимов была сломлена и рассеялась где-то над бескрайними равнинами Мишарак-ас-Талла.
Се'Недра посмотрела на южный берег и увидела, что буря там тоже прекратилась и что войска под командованием королей Чо-Хэга и Кородаллина теснят передовые ряды армии мергов. Затем принцесса бросила взгляд на южную протоку. Последние мосты, которые образовывали чирекские суда, были уничтожены жестокой бурей, разметавшей корабли, и теперь с той стороны острова не осталось ничего. Кое-кто из солдат покидал город по мосту через северную протоку. Одним из последних по мосту прошел высокий сендарский юноша. Как только он ступил на берег, то немедленно направился вверх по реке. Когда юноша подошел ближе, Се'Недра узнала его. Это был Рандориг, друг детства Гариона с фермы Фолдора, и он плакал, не скрывая слез.
– Достопочтенный Дерник, – всхлипнул он, подойдя к ним, – погиб Дорун.
– Что ты сказал? – спросила леди Полгара, вскинув вдруг усталое лицо.
– Дорун, мистрис Пол, – рыдал Рандориг. – Он утонул. Мы переходили на южный берег, когда буря порвала канаты, связывавшие корабли. Дорун упал в реку, а он не умел плавать. Я пытался спасти его, но он ушел под воду еще до того, как я смог до него дотянуться. – И юноша уткнул лицо в ладони.
Лицо Полгары стало абсолютно белым, а глаза наполнились слезами.
– Позаботься о нем, Дерник, – сказала она кузнецу, затем повернулась и ушла с поникшей от горя головой.
– Я пытался, Дерник, – продолжал Рандориг, все еще всхлипывая. – Я действительно старался добраться до него, но на моем пути оказалось так много людей, что я не успел. Я видел, как он тонул, и ничего не мог поделать Лицо Дерника было очень печальным, когда он обнял рыдающего юношу. Глаза кузнеца тоже были полны слез, но он ничего не сказал.
Се'Недра, однако, не могла плакать. Она бросила клич, обратилась к этим юношам, оторвала их от дома и потащила за собой почти через весь свет. А теперь один из друзей Гариона погиб в мутных водах реки Марду. Его смерть камнем легла ей на сердце, но она не могла плакать. Внезапно Се'Недру охватила страшная ярость. Она повернулась к Олбану.
– Убей их! – прошипела она сквозь стиснутые зубы.
– Моя королева?.. – Олбан смотрел на нее, разинув от изумления рот.
– Иди! – приказала она. – Возьми свой меч и иди! Убей как можно больше энгараков – ради меня, Олбан! Убей их ради меня! – И только после этого Се'Недра смогла заплакать.
Олбан посмотрел сначала на рыдающую маленькую королеву, затем на остатки маллорийцев, все еще не оправившихся от яростной атаки мимбратов. На лице у него появилось ликующее выражение, когда он схватился за меч.
– Как прикажет моя госпожа! – прокричал он и побежал к лошади.
Но даже когда подгоняемые саблями олгаров передние ряды маллорийцев обратились в бегство, все большие и большие массы их соотечественников подходили к полю боя. Красные туники маллорийцев создавали впечатление, будто земля вся в крови. Но не маллорийцы начали следующую атаку. Вместо них передовые позиции с неохотой заняли коренастые таллы в покрытых грязью халатах.
За таллами надвигались маллорийцы, подгоняя их кнутами.
– В этом основная стратегия маллорийцев, – прорычал Белдин. – Зарат предоставляет возможность умирать таллам, а сам хочет сохранить свои войска для кампании против Тор Эргаса.
Се'Недра подняла залитое слезами лицо.
– Что же мы будем теперь делать? – спросила она горбатого чародея.
– Убивать таллов! – резко ответил тот. – Одна или две атаки мимбратов должны сломить их дух. Таллы – никудышные солдаты, и они убегут, как только мы предоставим им такую возможность.
Когда медлительные солдаты Мишарак-ас Талла подобно мутному потоку стекли с холмов навстречу стройным рядам копейщиков и легионеров, астурийские лучники, находившиеся сразу за пехотой, подняли луки и выпустили в воздух тучу стрел. И таллы дрогнули, когда их ряды стали таять под этим опустошительным потоком.
Крики маллорийцев у них в тылу стали еще более яростными, и воздух наполнился щелканьем бичей.
И тогда прозвучал рог Мендореллена. Ряды пехоты расступились, и покрытые броней рыцари Мимбра снова бросились в атаку. Таллам хватило одного взгляда на этих закованных в броню всадников, чтобы немедленно обратиться в бегство.
Маллорийцы с кнутами были смяты и раздавлены бежавшей в панике армией таллов.
– Ну и досталось же таллам! – удовлетворенно проворчал Белдин, наблюдая этот разгром, и на лице у него появилась дьявольская усмешка. – Представляю, какой разговор будет у Зарата с королем Гетелем!
Рыцари Мендореллена снова заняли свою позицию позади пехоты, и две армии стали обмениваться свирепыми взглядами через поле, усеянное мертвыми энгараками.
Се'Недра начала дрожать, потому что внезапно похолодало. Хотя солнце и проглядывало сквозь рваные облака, оно не грело. А затем от земли и с поверхности реки начали подыматься клубы тумана.
Белдин присвистнул.
– Полгара! – окликнул он охваченную скорбью чародейку. – Ты мне нужна!
– Оставь меня в покое, дядюшка, – печальным голосом ответила она.
– Можешь поплакать и позже, – грубо сказал он. – Гролимы вытягивают тепло из воздуха. Если мы не раздуем хороший ветерок, туман станет таким плотным, что по нему можно будет ходить.
Полгара повернулась к нему, но выражение ее лица было очень холодным.
– Ты хоть что-нибудь уважаешь? – ровным голосом спросила она.
– Кое-что, – признал он, – но это к делу не относится. Если гролимам удастся создать хороший туман, то вся эта вонючая маллорийская армия сядет нам на голову еще до того, как мы увидим, что она подходит. Пойдем же, Пол. Люди гибнут – случается и такое. Так что можешь отложить свои сантименты на потом. – И он протянул ей свою узловатую, покрытую наростами руку.
Клубы тумана стали густеть, превращаясь в небольшие облака Покрытое трупами поле боя перед рядами пехоты начало скрываться за непроницаемой белой стеной.
– Ветра, Пол! – сказал Белдин, беря ее за руку. – Как можно больше ветра – столько, сколько сможешь!
Борьба, которая последовала вслед за этим, проходила в полном молчании.
Полгара и Белдин, взявшись за руки, соединили свою волю в единое целое и направили ее затем на поиски какого-нибудь слабого места в мертвенно-спокойном воздухе, из-за неподвижности которого по обоим берегам реки оказалась белая завеса. Слабые порывы ветра закрутились в клубящемся тумане, но затем так же быстро исчезли, как и возникли.
– Сильнее, Пол! – приказал Белдин. По его уродливому лицу струился пот – Белдин боролся с инерцией неподвижного воздуха.
– Так ничего не получится, дядюшка, – освобождая руку, заявила Полгара, лицо которой отражало ее собственное внутреннее напряжение. – Нам не за что уцепиться. А что делают близнецы?
– Иерархи из Рэк Ктола сопровождают Тор Эргаса, – ответил горбун. – Близнецы целиком заняты ими. Они не могут нам помочь.
Тогда Полгара выпрямилась.
– Мы находимся слишком близко от гролимов, – сказала она. – Каждый раз, когда мы подымаем небольшой ветерок, тут же вмешивается дюжина колдунов и подавляет его.
– Так, – согласился Белдин.
– Нам нужно отойти подальше, – продолжала Полгара. – Привести воздух в движение где-то за пределами досягаемости гролимов, и когда ветер долетит сюда, он обретет такую силу, что они не смогут его остановить.
Глаза Белдина прищурились.
– Это опасно, Пол, – сказал он. – Даже если мы сможем сделать это, то будем совершенна истощены. И если гролимы применят еще что-нибудь, ни у кого из нас не останется сил для борьбы.
– Это азартная игра, дядюшка, – признала она, – но гролимы упрямы. Они будут стараться держать эту завесу тумана до последнего, даже тогда, когда не останется никаких шансов удержать ее. И они тоже устанут. Может быть, устанут даже слишком, чтобы попытаться предпринять еще что-нибудь.
– Я не люблю этих «может быть».
– А у вас есть идея лучше?
– Нет, сейчас нет.
– Ну хорошо, тогда… – И они опять взялись за руки.
Принцессе показалось, что прошла целая вечность. С бьющимся сердцем наблюдала она, как двое чародеев, взявшись за руки и закрыв глаза, пытались мысленно достичь раскаленных плоскогорий Запада, чтобы изо всех своих сил направить горячий воздух в широкую долину реки Марду. И везде вокруг себя Се'Недра ощущала гнетущую силу гролимов, которая, казалось, всей своей тяжестью давила на неподвижный воздух, чтобы он не тронулся с места и противостоял всем усилиям чародеев рассеять клубящийся туман.
Полгара часто дышала, грудь ее вздымалась, а лицо исказилось от нечеловеческого напряжения. Белдин, выдвинув вперед бугорчатые плечи, походил на человека, пытающегося поднять гору.
А затем Се'Недра уловила слабый запах пыли и сухой, выжженной солнцем травы. Это длилось всего лишь миг, и она подумала, что ей почудилось. Но затем запахом повеяло снова, на этот раз сильнее, а туман судорожно взвихрился. Но опять слабый запах рассеялся вместе с дуновением ветра, который донес его.
Тогда Полгара тяжело вздохнула, издав какой-то приглушенный звук, и туман начал клубиться. Мокрая трава под ногами Се'Недры, покрытая капельками росы, слегка согнулась, и запах пыли таллских нагорий стал сильнее.
Гролимы боролись, пытаясь остановить все усиливающийся ветер, врывавшийся в долину с широких просторов Запада, и казалось, что покров силы воли, который они накинули на туман, чтобы тот даже не шелохнулся, отчаянно удерживается ими из последних сил. Но покров этот начал рваться и превратился наконец в лохмотья, когда наиболее слабые гролимы упали от изнеможения.
Ветерок становился все сильнее, превратившись в горячий ветер, который вызывал волнение на реке. Трава гнулась под ним, а туман начал дергаться, как огромное живое существо, и корчиться от соприкосновения с сухим жарким ветром.
Се'Недра смогла теперь увидеть все еще горевший город Талл Марду и ряды пехоты, выстроившиеся на равнине у реки.
Горячий пыльный ветер дул все сильнее, а туман, столь же бесплотный, как и мысль, которая гнала его, растаял. И утреннее солнце залило поле боя золотистым светом.
– Полгара! – закричал Дерник с внезапной тревогой.
Се'Недра успела повернуться, чтобы увидеть, как Полгара, бледная как смерть, медленно падает на землю.
Глава 17
Леллдорин Уилденторский нервно ходил взад-вперед перед рядами своих лучников, часто останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам, доносившимся из тумана с поля, которое лежало перед ними.
– Ты слышишь что-нибудь? – настойчиво спрашивал он то одного, то другого толнедрийского легионера, оказавшегося рядом.
Толнедрийцы качали головами. Такой же шепот доносился из десятка разных мест.
– Слышишь что-нибудь?
– А ты?
– Что там делается?
Где-то перед строем раздалось слабое позвякивание.
– Ах! – крикнули все почти в унисон.
– Нет еще! – рявкнул Леллдорин некоторым из своих соотечественников, которые подняли луки. – Это может быть раненый талл. Поберегите свои стрелы!
– Что такое, неужели ветерок? – спросил драснийский копейщик. – Пожалуйста, Белар, пусть это будет ветерок.
Леллдорин вглядывался в туман, нервно теребя тетиву лука. Затем он почувствовал на щеке легкое дуновение.
– Ветерок! – ликующе закричал кто-то.
«Ветерок» – это слово пробежало по рядам армии.
Затем слабое движение воздуха замерло, и опять сгустился туман, который теперь казался еще гуще, чем раньше. Кто-то выругался.
Потом туман начал колыхаться и медленно таять. Это действительно был ветер.
Леллдорин задержал дыхание.
Туман пришел в движение и начал растекаться над землей.
– Там что-то движется! – крикнул толнедриец. – Приготовиться!
Туман стал растекаться быстрее, становясь все тоньше и тая от горячего пыльного ветра. Леллдорин напряженно вглядывался вперед. Там, не более чем в семнадцати шагах от пехоты, уже виднелись какие-то движущиеся силуэты.
И вот, как если бы его упорное сопротивление было разом сломлено, туман заколыхался и полностью исчез, а вместо него появилось солнце. По полю прямо на них двигалась сплошная стена маллорийцев, которая тут же остановилась, едва лучи солнца осветили ее.
– Пора! – крикнул Леллдорин, подымая лук. Все его лучники сразу последовали его примеру, и звук внезапно спущенной тетивы одновременно тысячи луков прозвучал, как громкое вибрирующее пение. Свистящий поток стрел, казалось, завис на мгновение в воздухе, а затем обрушился на тесные ряды маллорийцев.
Целые подразделения одетых в красное солдат с громкими, мучительными стонами упали там, где стояли, под градом астурийских стрел.
Рука Леллдорина потянулась к охапке стрел, воткнутых в землю у его ног. Он снова быстро натянул тетиву и спустил ее. А потом опять и опять. Поток стрел в воздухе напоминал какой-то огромный блестящий мост, дугой изогнувшийся над головами астурийской пехоты и поражавший маллорийцев там, куда он опускался.
Туча астурийских стрел неумолимо осыпала поле, и мертвые враги падали рядами, как скошенная трава на лугу.
А затем медный рог сэра Мендореллена протрубил свой могучий вызов, ряды лучников и пехоты расступились, и земля задрожала под копытами мимбратских рыцарей.
При виде этой безжалостной, неумолимой силы, надвигавшейся на них, уцелевшие под астурийскими стрелами маллорийцы дрогнули и бросились врассыпную.
Смеясь от восторга, двоюродный брат Леллдорина Торазин чуть опустил лук.
– Мы свершили это! – закричал он, все еще смеясь. – Мы опрокинули их! – Он стоял теперь вполоборота к усеянному трупами полю. В руках – лук, темные волосы откинуты назад, а на лице – ликующий восторг. Таким навсегда и запомнил его Леллдорин.
– Top! – закричал Леллдорин, но было уже поздно. Ответом маллорийцев на шквал астурийских стрел стала туча камней, выпущенная сотней катапульт из-за северных холмов. Валуны взметнулись в небо и обрушились на сомкнутые ряды астурийской пехоты, выстроившиеся вдоль реки. Один из камней, наверное, больше человеческой головы, ударил в грудь Торазина, опрокинув его на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Лицо Полгары кривилось от неимоверного напряжения всех внутренних сил, и она едва не упала, когда Белдин направил их совместную волю в клокочущее небо.
Когда столкнулись мощные силы, раздался неимоверный грохот, небо внезапно распорол огненный зигзаг. Две огромные, раскаленные добела молнии с ужасным треском ударили друг в друга, осыпав землю огненными шарами. Падали люди, мгновенно превращаясь в обугленные головешки, уносимые потоками ливня, но потери несла не только армия Запада.
Ужасная буря отступила, когда объединенная воля Полгары и Белдина на северном окоеме и близнецов на южном разорвала ее задний край, и наступавшие маллорийцы в полной мере ощутили на себе результаты этого. Завеса молний пронеслась обратно сквозь их сомкнутые ряды подобно огромной ослепительной метле, усеивая землю дымящимися мертвецами. Когда заклинания колдунов, которые направляли грозовой фронт к реке, оказались тщетными, свирепые ветры со свистом и завыванием внезапно повернули вспять, обрушив град и дождь на наступавших энгараков.
Из центра ужасной тучи к земле с отвратительным ревом стали протягиваться темные крутящиеся смерчи. В последнем судорожном броске одна из этих громадных воронок коснулась земли в самом центре толпы одетых в красное маллорийцев. И из этого кошмарного водоворота во все стороны стали разлетаться их разорванные останки. А смерч с ужасающей силой продолжал свое движение, оставляя после себя во вражеских рядах пустое пространство шириною в двести ярдов. Обломки доспехов, клочки красных туник – и кое-что похуже – обрушились на ошеломленных и перепуганных маллорийцев, оставшихся в живых по обе стороны этой смертельной напасти, неумолимо и безжалостно уничтожавшей их середину.
– Прекрасно! – ликовал Белдин, подпрыгивая от переполнявшего его восторга.
Неожиданно раздался громкий звук рога, сомкнутые ряды драснийских легионеров расступились, и из глубины их повел в атаку мимбратских рыцарей Мендореллен, с доспехов которого стекала вода. Они ринулись на потрясенных и напуганных маллорийцев, и ужасный треск наносимых ударов заглушался криками боли. Ряд за рядом атакующие крушили приведенных в ужас маллорийцев, которые сначала дрогнули, потом стали отступать и наконец пустились в бегство. Но тут с флангов по ним ударили воины олгарских кланов, сабли их засверкали под дождем.
При втором сигнале рога Мендореллена атакующие мимбраты остановились, развернулись и галопом поскакали обратно, оставляя после себя страшные свидетельства неудачи маллорийцев.
Порывы дождя слабели, хотя не так, как стихает обычный ливень, а затем среди туч появились голубые просветы. Буря гролимов была сломлена и рассеялась где-то над бескрайними равнинами Мишарак-ас-Талла.
Се'Недра посмотрела на южный берег и увидела, что буря там тоже прекратилась и что войска под командованием королей Чо-Хэга и Кородаллина теснят передовые ряды армии мергов. Затем принцесса бросила взгляд на южную протоку. Последние мосты, которые образовывали чирекские суда, были уничтожены жестокой бурей, разметавшей корабли, и теперь с той стороны острова не осталось ничего. Кое-кто из солдат покидал город по мосту через северную протоку. Одним из последних по мосту прошел высокий сендарский юноша. Как только он ступил на берег, то немедленно направился вверх по реке. Когда юноша подошел ближе, Се'Недра узнала его. Это был Рандориг, друг детства Гариона с фермы Фолдора, и он плакал, не скрывая слез.
– Достопочтенный Дерник, – всхлипнул он, подойдя к ним, – погиб Дорун.
– Что ты сказал? – спросила леди Полгара, вскинув вдруг усталое лицо.
– Дорун, мистрис Пол, – рыдал Рандориг. – Он утонул. Мы переходили на южный берег, когда буря порвала канаты, связывавшие корабли. Дорун упал в реку, а он не умел плавать. Я пытался спасти его, но он ушел под воду еще до того, как я смог до него дотянуться. – И юноша уткнул лицо в ладони.
Лицо Полгары стало абсолютно белым, а глаза наполнились слезами.
– Позаботься о нем, Дерник, – сказала она кузнецу, затем повернулась и ушла с поникшей от горя головой.
– Я пытался, Дерник, – продолжал Рандориг, все еще всхлипывая. – Я действительно старался добраться до него, но на моем пути оказалось так много людей, что я не успел. Я видел, как он тонул, и ничего не мог поделать Лицо Дерника было очень печальным, когда он обнял рыдающего юношу. Глаза кузнеца тоже были полны слез, но он ничего не сказал.
Се'Недра, однако, не могла плакать. Она бросила клич, обратилась к этим юношам, оторвала их от дома и потащила за собой почти через весь свет. А теперь один из друзей Гариона погиб в мутных водах реки Марду. Его смерть камнем легла ей на сердце, но она не могла плакать. Внезапно Се'Недру охватила страшная ярость. Она повернулась к Олбану.
– Убей их! – прошипела она сквозь стиснутые зубы.
– Моя королева?.. – Олбан смотрел на нее, разинув от изумления рот.
– Иди! – приказала она. – Возьми свой меч и иди! Убей как можно больше энгараков – ради меня, Олбан! Убей их ради меня! – И только после этого Се'Недра смогла заплакать.
Олбан посмотрел сначала на рыдающую маленькую королеву, затем на остатки маллорийцев, все еще не оправившихся от яростной атаки мимбратов. На лице у него появилось ликующее выражение, когда он схватился за меч.
– Как прикажет моя госпожа! – прокричал он и побежал к лошади.
Но даже когда подгоняемые саблями олгаров передние ряды маллорийцев обратились в бегство, все большие и большие массы их соотечественников подходили к полю боя. Красные туники маллорийцев создавали впечатление, будто земля вся в крови. Но не маллорийцы начали следующую атаку. Вместо них передовые позиции с неохотой заняли коренастые таллы в покрытых грязью халатах.
За таллами надвигались маллорийцы, подгоняя их кнутами.
– В этом основная стратегия маллорийцев, – прорычал Белдин. – Зарат предоставляет возможность умирать таллам, а сам хочет сохранить свои войска для кампании против Тор Эргаса.
Се'Недра подняла залитое слезами лицо.
– Что же мы будем теперь делать? – спросила она горбатого чародея.
– Убивать таллов! – резко ответил тот. – Одна или две атаки мимбратов должны сломить их дух. Таллы – никудышные солдаты, и они убегут, как только мы предоставим им такую возможность.
Когда медлительные солдаты Мишарак-ас Талла подобно мутному потоку стекли с холмов навстречу стройным рядам копейщиков и легионеров, астурийские лучники, находившиеся сразу за пехотой, подняли луки и выпустили в воздух тучу стрел. И таллы дрогнули, когда их ряды стали таять под этим опустошительным потоком.
Крики маллорийцев у них в тылу стали еще более яростными, и воздух наполнился щелканьем бичей.
И тогда прозвучал рог Мендореллена. Ряды пехоты расступились, и покрытые броней рыцари Мимбра снова бросились в атаку. Таллам хватило одного взгляда на этих закованных в броню всадников, чтобы немедленно обратиться в бегство.
Маллорийцы с кнутами были смяты и раздавлены бежавшей в панике армией таллов.
– Ну и досталось же таллам! – удовлетворенно проворчал Белдин, наблюдая этот разгром, и на лице у него появилась дьявольская усмешка. – Представляю, какой разговор будет у Зарата с королем Гетелем!
Рыцари Мендореллена снова заняли свою позицию позади пехоты, и две армии стали обмениваться свирепыми взглядами через поле, усеянное мертвыми энгараками.
Се'Недра начала дрожать, потому что внезапно похолодало. Хотя солнце и проглядывало сквозь рваные облака, оно не грело. А затем от земли и с поверхности реки начали подыматься клубы тумана.
Белдин присвистнул.
– Полгара! – окликнул он охваченную скорбью чародейку. – Ты мне нужна!
– Оставь меня в покое, дядюшка, – печальным голосом ответила она.
– Можешь поплакать и позже, – грубо сказал он. – Гролимы вытягивают тепло из воздуха. Если мы не раздуем хороший ветерок, туман станет таким плотным, что по нему можно будет ходить.
Полгара повернулась к нему, но выражение ее лица было очень холодным.
– Ты хоть что-нибудь уважаешь? – ровным голосом спросила она.
– Кое-что, – признал он, – но это к делу не относится. Если гролимам удастся создать хороший туман, то вся эта вонючая маллорийская армия сядет нам на голову еще до того, как мы увидим, что она подходит. Пойдем же, Пол. Люди гибнут – случается и такое. Так что можешь отложить свои сантименты на потом. – И он протянул ей свою узловатую, покрытую наростами руку.
Клубы тумана стали густеть, превращаясь в небольшие облака Покрытое трупами поле боя перед рядами пехоты начало скрываться за непроницаемой белой стеной.
– Ветра, Пол! – сказал Белдин, беря ее за руку. – Как можно больше ветра – столько, сколько сможешь!
Борьба, которая последовала вслед за этим, проходила в полном молчании.
Полгара и Белдин, взявшись за руки, соединили свою волю в единое целое и направили ее затем на поиски какого-нибудь слабого места в мертвенно-спокойном воздухе, из-за неподвижности которого по обоим берегам реки оказалась белая завеса. Слабые порывы ветра закрутились в клубящемся тумане, но затем так же быстро исчезли, как и возникли.
– Сильнее, Пол! – приказал Белдин. По его уродливому лицу струился пот – Белдин боролся с инерцией неподвижного воздуха.
– Так ничего не получится, дядюшка, – освобождая руку, заявила Полгара, лицо которой отражало ее собственное внутреннее напряжение. – Нам не за что уцепиться. А что делают близнецы?
– Иерархи из Рэк Ктола сопровождают Тор Эргаса, – ответил горбун. – Близнецы целиком заняты ими. Они не могут нам помочь.
Тогда Полгара выпрямилась.
– Мы находимся слишком близко от гролимов, – сказала она. – Каждый раз, когда мы подымаем небольшой ветерок, тут же вмешивается дюжина колдунов и подавляет его.
– Так, – согласился Белдин.
– Нам нужно отойти подальше, – продолжала Полгара. – Привести воздух в движение где-то за пределами досягаемости гролимов, и когда ветер долетит сюда, он обретет такую силу, что они не смогут его остановить.
Глаза Белдина прищурились.
– Это опасно, Пол, – сказал он. – Даже если мы сможем сделать это, то будем совершенна истощены. И если гролимы применят еще что-нибудь, ни у кого из нас не останется сил для борьбы.
– Это азартная игра, дядюшка, – признала она, – но гролимы упрямы. Они будут стараться держать эту завесу тумана до последнего, даже тогда, когда не останется никаких шансов удержать ее. И они тоже устанут. Может быть, устанут даже слишком, чтобы попытаться предпринять еще что-нибудь.
– Я не люблю этих «может быть».
– А у вас есть идея лучше?
– Нет, сейчас нет.
– Ну хорошо, тогда… – И они опять взялись за руки.
Принцессе показалось, что прошла целая вечность. С бьющимся сердцем наблюдала она, как двое чародеев, взявшись за руки и закрыв глаза, пытались мысленно достичь раскаленных плоскогорий Запада, чтобы изо всех своих сил направить горячий воздух в широкую долину реки Марду. И везде вокруг себя Се'Недра ощущала гнетущую силу гролимов, которая, казалось, всей своей тяжестью давила на неподвижный воздух, чтобы он не тронулся с места и противостоял всем усилиям чародеев рассеять клубящийся туман.
Полгара часто дышала, грудь ее вздымалась, а лицо исказилось от нечеловеческого напряжения. Белдин, выдвинув вперед бугорчатые плечи, походил на человека, пытающегося поднять гору.
А затем Се'Недра уловила слабый запах пыли и сухой, выжженной солнцем травы. Это длилось всего лишь миг, и она подумала, что ей почудилось. Но затем запахом повеяло снова, на этот раз сильнее, а туман судорожно взвихрился. Но опять слабый запах рассеялся вместе с дуновением ветра, который донес его.
Тогда Полгара тяжело вздохнула, издав какой-то приглушенный звук, и туман начал клубиться. Мокрая трава под ногами Се'Недры, покрытая капельками росы, слегка согнулась, и запах пыли таллских нагорий стал сильнее.
Гролимы боролись, пытаясь остановить все усиливающийся ветер, врывавшийся в долину с широких просторов Запада, и казалось, что покров силы воли, который они накинули на туман, чтобы тот даже не шелохнулся, отчаянно удерживается ими из последних сил. Но покров этот начал рваться и превратился наконец в лохмотья, когда наиболее слабые гролимы упали от изнеможения.
Ветерок становился все сильнее, превратившись в горячий ветер, который вызывал волнение на реке. Трава гнулась под ним, а туман начал дергаться, как огромное живое существо, и корчиться от соприкосновения с сухим жарким ветром.
Се'Недра смогла теперь увидеть все еще горевший город Талл Марду и ряды пехоты, выстроившиеся на равнине у реки.
Горячий пыльный ветер дул все сильнее, а туман, столь же бесплотный, как и мысль, которая гнала его, растаял. И утреннее солнце залило поле боя золотистым светом.
– Полгара! – закричал Дерник с внезапной тревогой.
Се'Недра успела повернуться, чтобы увидеть, как Полгара, бледная как смерть, медленно падает на землю.
Глава 17
Леллдорин Уилденторский нервно ходил взад-вперед перед рядами своих лучников, часто останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам, доносившимся из тумана с поля, которое лежало перед ними.
– Ты слышишь что-нибудь? – настойчиво спрашивал он то одного, то другого толнедрийского легионера, оказавшегося рядом.
Толнедрийцы качали головами. Такой же шепот доносился из десятка разных мест.
– Слышишь что-нибудь?
– А ты?
– Что там делается?
Где-то перед строем раздалось слабое позвякивание.
– Ах! – крикнули все почти в унисон.
– Нет еще! – рявкнул Леллдорин некоторым из своих соотечественников, которые подняли луки. – Это может быть раненый талл. Поберегите свои стрелы!
– Что такое, неужели ветерок? – спросил драснийский копейщик. – Пожалуйста, Белар, пусть это будет ветерок.
Леллдорин вглядывался в туман, нервно теребя тетиву лука. Затем он почувствовал на щеке легкое дуновение.
– Ветерок! – ликующе закричал кто-то.
«Ветерок» – это слово пробежало по рядам армии.
Затем слабое движение воздуха замерло, и опять сгустился туман, который теперь казался еще гуще, чем раньше. Кто-то выругался.
Потом туман начал колыхаться и медленно таять. Это действительно был ветер.
Леллдорин задержал дыхание.
Туман пришел в движение и начал растекаться над землей.
– Там что-то движется! – крикнул толнедриец. – Приготовиться!
Туман стал растекаться быстрее, становясь все тоньше и тая от горячего пыльного ветра. Леллдорин напряженно вглядывался вперед. Там, не более чем в семнадцати шагах от пехоты, уже виднелись какие-то движущиеся силуэты.
И вот, как если бы его упорное сопротивление было разом сломлено, туман заколыхался и полностью исчез, а вместо него появилось солнце. По полю прямо на них двигалась сплошная стена маллорийцев, которая тут же остановилась, едва лучи солнца осветили ее.
– Пора! – крикнул Леллдорин, подымая лук. Все его лучники сразу последовали его примеру, и звук внезапно спущенной тетивы одновременно тысячи луков прозвучал, как громкое вибрирующее пение. Свистящий поток стрел, казалось, завис на мгновение в воздухе, а затем обрушился на тесные ряды маллорийцев.
Целые подразделения одетых в красное солдат с громкими, мучительными стонами упали там, где стояли, под градом астурийских стрел.
Рука Леллдорина потянулась к охапке стрел, воткнутых в землю у его ног. Он снова быстро натянул тетиву и спустил ее. А потом опять и опять. Поток стрел в воздухе напоминал какой-то огромный блестящий мост, дугой изогнувшийся над головами астурийской пехоты и поражавший маллорийцев там, куда он опускался.
Туча астурийских стрел неумолимо осыпала поле, и мертвые враги падали рядами, как скошенная трава на лугу.
А затем медный рог сэра Мендореллена протрубил свой могучий вызов, ряды лучников и пехоты расступились, и земля задрожала под копытами мимбратских рыцарей.
При виде этой безжалостной, неумолимой силы, надвигавшейся на них, уцелевшие под астурийскими стрелами маллорийцы дрогнули и бросились врассыпную.
Смеясь от восторга, двоюродный брат Леллдорина Торазин чуть опустил лук.
– Мы свершили это! – закричал он, все еще смеясь. – Мы опрокинули их! – Он стоял теперь вполоборота к усеянному трупами полю. В руках – лук, темные волосы откинуты назад, а на лице – ликующий восторг. Таким навсегда и запомнил его Леллдорин.
– Top! – закричал Леллдорин, но было уже поздно. Ответом маллорийцев на шквал астурийских стрел стала туча камней, выпущенная сотней катапульт из-за северных холмов. Валуны взметнулись в небо и обрушились на сомкнутые ряды астурийской пехоты, выстроившиеся вдоль реки. Один из камней, наверное, больше человеческой головы, ударил в грудь Торазина, опрокинув его на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40