- А коли понял, не удивляйся. Короеды - они и есть короеды. Папа с мамой родили, а воспитать забыли. Так что детки у нас в массе своей запущенные. Между нами говоря - откровенный беспризор. Вот и развлекаются как могут.
По лицу Стаса скользнула капля. Достав из кармана платок, Зимин промокнул лоб, без удивления разглядел кровь. Значит, еще одна неучтенная ссадина. В пылу боя не заметил, а теперь придется марать платки и салфетки. Попутно Зимин огладил голову ищущим движением, недовольно нахмурился. Кажется, на макушке также вздувалась приличных размеров шишка, но это представлялось уже несущественным. Главное - остался жив. Малолетки - они хоть и малолетки, но запинать в горячке способны даже самого крепкого мужика.
- Выходит, вовремя я подоспел… - завхоз продолжал угрюмо улыбаться. - Могли ведь и убить. Уж я-то их знаю.
- Знаете?
- А как же! Это ж мой контингент.
- Так, значит, детишки из лагеря? - изумился Стас.
- Только сейчас дошло? - мужчина со шрамом фыркнул. - Ну, ты тормозной! Я ведь - чего и пошел-то сюда - за ними хотел проследить. Заметил, что Гусак банду собирает - вот и двинул за пацанятами. Да не поспел на своих колдобинах. Больно уж шустро огольцы бегают.
- Я-то им чем не понравился?
- Почему же не понравился? - завхоз хмыкнул. - Может, как раз наоборот? Вон и кроссовочки на тебе баские, и брючки с рубашечкой. Такой лепень хоть кто не постесняется на себя надеть. Хоть Шварц, хоть даже сам Гусак.
- Гусак - это, надо понимать, вождь местных краснокожих?
- Верно понимаешь. И не просто вождь, а особа, приближенная к императору. - Заметив недоумение на лице Стаса, завхоз пояснил: - Видишь ли, директор лагеря дружит с ним, так что любые шалости готов прощать.
- Это у вас называется - шалости?
- А что же еще? Тут и похуже дела творятся, привыкай. - По землистым губам завхоза вновь скользнула недобрая усмешечка. - Я ведь, если честно, не тебя шел выручать.
- Кого же?
- А нам, видишь ли, кроме электрика еще и доктора обещали. С сывороткой от энцефалита и прочей лабуды. Ну, а доктор - он кто? Баба ведь, верно?
- Ну, в общем…
- Вот тебе и в общем. Если доктор, значит, женского полу. А баба - она баба и есть - со всеми полагающимися от природы причиндалами. Вот и прикинь теперь, что бы эти огольцы с ней сотворили!
- Сотворить-то - не проблема, но это ж подсудное дело! У нас все-таки не дикий запад.
- Вот именно, у нас - хуже. Не отмашешься и не отстреляешься. Да и чего там говорить, - были уже случаи.
- Были?!
- А я тебе о чем толкую! - новый знакомый Стаса хмуро кивнул за спину. - Уже и селянок подлавливали, и стариков одиноких грабили. Контингент-то - особый. Таким архаровцам - милое дело по избушкам пройтись! Считай самый гиблый возраст: мозгов - с наперсток, а энергии - до хренища. Так что фомич в руки - и вперед!
- Ну, и зачем вы все это мне рассказываете?
- Затем и рассказываю, чтобы знал, в какое место угодил. Чтобы в ум малость привести. А то крутыми все стали, спасу нет! Ничего уже не боятся.
- Так и вы вроде тоже не больно опасаетесь своих пацанят… - Стас осторожно отнял от лица платок, поморщившись, спрятал в карман. Кажется, царапина больше не кровоточила.
- А чего мне их опасаться? Я все-таки старожил, это во-первых. А во-вторых… - завхоз внимательно посмотрел Зимину в глаза. - Во вторых, я хоть и калека, а раздавить иную цыплячью шейку очень даже сумею. Это у меня ноги едва ходят, а рученьки - еще очень даже действуют!
- Как у актера Луспекаева - так, что ли?
- Знаешь, молодец! - завхоз одобрительно качнул головой. - Только у Павла Луспекаева, дорогуша ты мой, сосудистые проблемы были, а у меня - суставные.
- Колени, что ли?
- И колени, и ступни, и бедра. День и ночь, понимаешь, болят, собаки! Зато если рукой ухвачу, сразу заказывай гроб! Дергайся - не дергайся, а из пальчиков уже не выпущу. И эта мелюзга отлично об этом знает. Потому и обходят меня стороной.
- Понятно…
- Что тебе понятно?
- То и понятно, что работу вы себе подыскали по душе и по сердцу.
- Ишь ты, какой понятливый!… Я-то, может, и по сердцу, а вот что ты здесь забыл?
- Да то же, что и вы - харч и крышу.
- Вот же придурок! Нашел, с кем себя равнять! - физиономия завхоза побагровела. - Да у меня справка, понимаешь ты или нет? Потому и вынужден здесь гнить. Нигде меня больше не возьмут! Кому нужен калека с уголовным прошлым! А у тебя вроде все на месте - и руки, и ноги. Опять же к синим еще не приклеился. Нет ведь?
- Нет.
- Вот и я вижу, что парень ты вроде нормальный. Так чего сюда-то забрел?… Шел бы себе мимо, пока не набил новых шишек.
- Что-то я не очень понимаю. Вы что, на испуг меня берете?
- А ты не баба, чтобы тебя брать. Я хочу, чтобы ты сваливал отсюда. Подобру и поздорову.
- Не понял!… Вам что, не нужен электрик?
- Нужен-то нужен, да только не всякий. - Завхоз сердито стиснул кулаки. - Я ж толкую тебе, мудаку: гнилое тут место!
- А я слышал - нормальный детский лагерь.
- Да кто тебе это сказал! Какая такая сволочь! - на щеках одноглазого завхоза загуляли желваки. - Урки у нас здесь гужуются, понятно тебе? Даже резиденцию себе специальную изладили. С баром, игральным и тренажерным залами, с прочей требухой. Что характерно - есть и колонны, и статуэтки из мрамора. Впрочем, сам увидишь, если не передумаешь.
- Откуда в этой глухомани мрамор?
- Это не у них, - у графа.
- Какого еще графа?
- Да жил тут в прежние времена ферт один. Усадьбу себе выстроил, парк разбил с фонтанами и аллейками. По слухам, даже пруд собирался выкопать, да не успел, - революция помешала. Только и осталось от него, что главное здание, а все прочее большевики поломали.
- Ну, а как твоим хозяевам досталось это добро?
- Известно как! Или не слышал о новом законе? - завхоз фыркнул. - Как разрешили сдачу в аренду памятников культуры, так и стали находиться умные головы - начали прибирать к рукам постройки. А наши ребятки еще хитрее сделали - оформили все под вывеской детского лагеря. Чтобы значит, без налогов и прочих хлопот. Кроме усадьбы еще и землицы с полсотни гектаров прихватили.
Стас усмешливо взглянул на завхоза.
- Что-то я не очень вас пойму…
- Чего ты не поймешь?
- А что карты выкладываете первому встречному. Не боитесь, что разболтаю?
- Чего мне боятся? Один хрен, против них ты - муха. И даже не муха, а вошь. Даже был бы большим чиновником, все равно не сумел бы ничего сделать.
- Даже так?
- А как ты думал! Наших городских чинуш они - вот где держат! - завхоз продемонстрировал свой огромный кулак. - Хрен, кто подступится! Все дела - в офшоре, счета - за рубежом, а крыша - аж в правительственных учреждениях. Этот лагерь ведь тоже что-то вроде ширмы. И говорю я это тебе, чтобы побыстрее понял, куда попал и какую работу выбрал. - Жутковатый шрам на лице незнакомца дрогнул. - Словом, нечего тебе здесь делать, уяснил?
- Честно говоря, не совсем, но все равно - спасибо за совет.
- На здоровьичко, - оглянувшись по сторонам, завхоз нервно переступил на месте, отчего костыль его на добрый вершок утонул в мшистом грунте. - Паспорт-то при себе?
- Так это… Отдал вашей начальнице. Черненькой такой, с фиксами.
- Тьфу ты! - завхоз в сердцах сплюнул. - Вот дурень-то!
- А чего такого? Я ж не навсегда. Отработаю сезон и уйду.
- Ушел один такой!
- Да в чем проблема-то? Кто меня удержит?
- Да уж найдутся желающие… - завхоз окинул близлежащие кусты настороженным взором. - Конечно, тут тебе не «Заксенхаузен», но система «вход-выход» примерно такая же.
- Это как же? - Зимин нахмурился. - Вход - рубль, а выход - два?
- Да не совсем… - одноглазый калека покачал головой. - Войти сюда можно и бесплатно, а вот выходят иной раз и через дымоход.
- Надеюсь, вы шутите?
- А ты не надейся… И не выкай мне больше, - не люблю. - Завхоз продолжал сверлить Зимина сумрачным взором. - Зовут-то тебя как?
- Стасом.
- И кликуха, верно, имеется?
- Ну, если хочешь, можешь называть меня Капитаном.
- Служил, что ли, где?
- Ага, на флоте.
- Капитан… - губы завхоза презрительно скривились. - Небось, в матросиках всю службу пробегал!
- Почему же, был и старшим матросом, только разжаловали.
- Наверное, молодых гнобил?
- Обижаете! Старпома нехорошим словом обозвал. Он мне в рыло съездил, а я сдачи сдал.
- Понятно… - протянул завхоз. - Вижу, не больно-то я напугал тебя.
- А чего мне пугаться? Я птичка пуганая. - Стас пожал плечами. - Авось приживусь.
- Может, и приживешься, только как бы жалеть потом не пришлось.
- Не пожалею.
- Что ж, тогда пошли. Хотел тебя, дурака, образумить, да, видно, не судьба. Покажу - что тут и где. Заодно начальству представлю.
- Интересно, каким это образом? Ты ведь только погоняло мое и знаешь!
- А мне и этого достаточно. Что надо, сам расскажешь, а остальное меня не интересует. - С тяжеловатой неуклюжестью завхоз развернулся. - Все, тронулись, Капитан! Я - впереди, ты - следом. Такой, в натуре, порядок. Ну, а в лагере будешь держаться меня. Главное - ничему не удивляйся и на рожон не лезь. Тогда, может, протянешь до конца сезона.
Несколько секунд Стас глядел в спину удаляющегося человека, потом запоздало подхватил с земли сумку с вещами.
- Эй, минутку! Я ведь даже имени твоего не спросил. Или тоже считаешь, что мне это без надобности?
- Почему же… - завхоз обернулся. - Как раз имя мое тебе может и пригодиться. Мало ли что…
- Так как же тебя кличут?
- А Сильвером. Точь-в-точь как в романе у Стивенсона. Читал такого?
- Было дело.
- Вот Сильвером и зови.
- Так это, типа, погоняло?
- Это у тебя, типа, погоняло, а меня мать Сильвестром нарекла. Это потом уж по хромоте моей в Сильвера переименовали. Так и пристало.
- Что ж, будем знакомы, Сильвер, - приблизившись к калеке, Стас протянул пятерню. Глянув ему в глаза, завхоз зловеще улыбнулся, и Зимин наперед понял, какое испытание ему предстоит. Но даже изготовившись к неизбежному, он никак не мог ожидать, в какой капкан угодит его кисть. Коллега Зимина, Тимофей Лосев, тоже ломал пятаки и узлами вязал гвозди, но дуэли с ним кончались для Стаса более или менее безобидно. Сильвер же щадить нового знакомого не собирался, - сразу же даванул на полную катушку. Будь это кто чужой, Стас ударил бы его свободной рукой, но тут дело пошло на принцип, и он покрепче сжал зубы. Тем не менее, косточки его пару раз отчетливо хрустнули.
- Ну как, больно? - ласково поинтересовался Сильвер.
- Терпимо.
- Врешь, Капитан, больно!… Вот так и суставчики мои по ночам ноют. Больно, а приходится терпеть.
- Где ж ты так натренировался? - сдавленно произнес Стас. Пальцы его побелели от натуги, но он все еще держался.
- Где был, там меня нету. - Сжалившись над Зиминым, Сильвер ослабил хватку. - А ты молоток, не расплакался. А ведь всерьез рисковал без руки остаться.
- Ты тоже рисковал…
Сильвер окинул Стаса пытливым взглядом, приглашающе качнул плечом.
- Ладно, пошли, богатырь… - он пожевал губами, не сразу пробормотал: - Парень ты и впрямь крепкий, но в лагере силушку свою, советую, не показывать.
- Опасаешься, что затопчут?
Завхоз помотал головой.
- Нет, братишка, я другого опасаюсь.
- Чего же?
- А того, что скурвишься. Им такие бугаи тоже нравятся. Так что вербанут тебя, Капитан, и не заметишь…

Глава 6
Кажется, он приближался к нужной точке. И не точке даже, - к эпицентру. Разумеется, ни сожженным тротилом, ни гарью в воздухе пахнуть уже не могло, однако Шебукину все-таки казалось, что он ощущает отчетливый запах смерти. Может, и впрямь были правы господа экстрасенсы, утверждавшие, что все аномальные зоны возникают на месте смертоубийств. Грохнули человечка - вот тебе и отрицательная точечка! Схоронили в братской могиле пару тысчонок беглецов из гетто - и имеем целую патогенную зону, где и дома будут рушиться, и машины глохнуть, и вертолеты на землю валиться. Как бы то ни было, но эти недавние смерти Михаил тоже чувствовал. Тем паче - не чужие люди погибли, - те, кого он знал и любил. Может, их души и нашептывали ему что-то на ухо? Пытались подсказать то, чего не он еще знал?…
Как бы то ни было, но в прошлый раз ему повезло меньше: он был гол, а потому до места взрыва даже не добрался. Милицейский наряд остановил его на полпути, грубовато развернул и отправил обратно. На этот раз наброшенная поверх старенькой рубашки железнодорожная желтуха сработала должным образом. Милицейский заслон остался позади, а еще чуть погодя Шебукин добрался до столба с роковой зазубриной, оставленной металлическим осколком. Именно здесь рванула тротиловая начинка того чертового пояска, что с некоторых пор стали именовать поясом шахида. И именно здесь вагон, в котором ехали подруги Зимина, содрогнулся от внутреннего грохота, выбросив через вспоротые бока языки пламени. Михаил заявился сюда не абы как, а желая проверить кое-какие мыслишки. Не желая более дразнить судьбу, он взобрался по утрамбованной насыпи и самым лояльным образом зашагал по шпалам. Впрочем, теплящейся в груди надежде суждено было тут же угаснуть. Стоило ему показаться наверху, как от скучающего на отдалении «УАЗа», к Шебукину тут же метнулось две тени.
- А ну, стоять!
- Кто такой? Отвечать! Быстро!…
Взявшие его в вилку парни были обряжены в новенькое хаки и выглядели вполне браво. Можно было биться об заклад, что обоим уже до чертиков надоело стоять на шухере, а потому предложи Мишаня им такую возможность - оба с удовольствием сыграли бы с ним в пятнашки. На вид парни казались крепкими, и можно было не сомневаться, что догнали бы «кандагаровского» служащего в два счета. Справились бы или нет - другой вопрос, но состязаться с ними в ловкости Михаил и не собирался. Испуганно вздернув руки, он торопливо забубнил заранее припасенную легенду - про помехи в телефонном кабеле, про то, что со связью снова беда и злыдень-начальник послал искать обрыв.
- Вот, значит, и отправился. Надо же чинить…
- Куда ты отправился, чучело гороховое! Без приборов, без ничего!…
- Зачем мне приборы-то? Это ж воздушная линия. Вот и веду, так сказать, визуальный поиск.
- А ты знаешь, что на вашем участке теракт произошел?
- Ясен пень, знаю!
- Чего ж тогда ходишь тут?!
- Так начальник отправил, говорю же! - Михаил рукой указал в сторону тянущихся вдоль железной дороги проводов. - Как, значит, бабахнуло, то во-первых, путь попортило, а во-вторых, и нам пару проводов смахнуло. На скорую руку, конечно, все залатали, но, видно, хреново получилось. То есть, значит, дунул ветерок - и снова где-то коротнуло.
- А документики имеются? - один из хлопцев, вихрастый и голубоглазый, хозяйственно приблизился, не спрашивая разрешения, охлопал Мишаню со всех сторон - сначала грудь и живот, потом плечи и спину. Его напарник стоял тем временем на пару метров дальше, не спуская с липового железнодорожника внимательных глаз.
- Какие документики, о чем вы? Я ведь на работе.
- Что за работа?
- Так это… Путейщик я. Эксплуатация дорог, значит. Костыли, там, шпалы, путевые коробки и прочее.
- А из светофоров лампочки не ты часом выкручиваешь? - голубые глаза чекиста смешливо блеснули.
- Еще чего! Зачем мне это?… И потом светофоры - не мое хозяйство. Это уже за электромеханиками числится.
- А воздушная линия за кем?
- СЦБ и связь - это уже они.
- Тогда чего ты тут делаешь, путейщик хренов?
- Так обрыв ищу, объяснял же! Мы завсегда друг дружке помогаем. Найдут они какой дефект на пути, нас вызывают, ну, а мы за их хозяйством присматриваем.
- Ну, а скажи-ка мне, дорогой путейщик, сколько должно быть миллиметров между рельсами одной нитки?
- Это как где…
- Что значит «как где»!
- Так ведь условия-то везде разные. Оно, конечно, - по нормам больше сантиметра не положено, но в реалиях чего только не встретишь. Вот и приходится постоянно их двигать. Поезда-то бегают, тормозят, - ну, рельсы и смещаются…
- Смотри-ка, все знает!
- Ясен пень! Мне ж каждый день работы нужно проводить. Согласно графику.
- Это какие же такие работы? - голубоглазый присел рядом на корточки, все с той же тщательностью принялся ощупывать брючины Шебукина.
- Известно какие - разные работы. И профилактические, и ремонтные… - скороговоркой забубнил Михаил. - То, значит, шунтовую чувствительность проверяем, то кабель новый закапываем, то противоугоны обновляем. Какие уж тут документы! Считай, всю дорогу внаклон работаем. Все, что угодно, выпадет - не только документы.
- Выпасть может - это точно! - голубоглазый был не дурак пошутить - мимоходом дернул Шебукина за причинное место, тут же успокаивающе подмигнул. - Не боись, пока не выпало.
- За такие шуточки!… - начал было Михаил, но голубоглазый весело похлопал его по плечу.
- Ты не напрягайся, мы парни мирные. С нами по-хорошему, и мы не тронем.
- Выходит, шастаешь по путям без документов? - подал голос второй чекист. - А не боишься милиции?
- Чего ж ее бояться? Я ведь на этой дороге более десяти годочков служу. Меня здесь кажная собака знает.
- И что же она о тебе знает - эта самая собака?
- То и знает, - проворчал Мишаня, - что работаю электромонтером, что зовут Мишкой Спивакиным.
- А может, Спиваковым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37