- Значит, Анька снова головомойку устроит.
- Это вряд ли. - Дмитрий кивнул на забинтованную голову Тимофея. - Хотел бы я знать, у какой любящей жены поднимется рука на такой черепок? Вот мне Диана сегодня точно выдаст.
- Хочешь, и тебе сооружу такую же повязку? - предложила добросердечная Елена.
- Нет уж, спасибо. - Харитонов поднялся. - Все, ребятки, расходимся. Маркелыч, ты сегодня дежурный?
- Так точно, мон женераль!
- Убедительная просьба - не спать. Играй хоть в «Пришельцев», хоть в «Цивилизацию», но за улочкой время от времени присматривай. И оружие держи поблизости.
- С чего это ты стал таким бдительным?
- Не знаю… - Дмитрий пожал плечами. - Предчувствие скверное. Такое ощущение, словно мы все под прицелом находимся.
- Это у тебя после Жанны, - предположил Мишаня. - Я когда Елену от прошлогоднего киллера пас, тоже нервишками маялся. За другого всегда страшнее, чем за себя.
- Типун вам всем на язык! - Лосев с оханьем поднялся. Его примеру последовали остальные. Неспешно одевшись, «кандагаровцы» потянулись на выход.

Глава 21
А началось все после того, как в третий раз мать вышла замуж. Она была тогда еще очень красивой. Мужички так и вились вокруг. Самое грустное, что выбрала-то не самого лучшего. Во всяком случае, по мнению юной Маргариты, именно этого кавалера матери стоило обходить далеко стороной. Новый папа мало того, что пил, но еще и любил охаживать женушку кулаками. У матери стали появляться синяки, а вскоре начала попивать и она. Может, думала смягчить мужа, а не вышло. От алкоголя лицо у нее стало опухать, появились проблемы с почками. Именно в период ее очередного пребывания в больнице отчим впервые взглянул на Маргариту взглядом похотливого самца. Правда, ничего у него тогда не вышло, девочка попросту не далась, увильнув от пьяных рук и выскочив из квартиры. Но очень скоро все повторилось, и, чтобы отбиться, Маргарите пришлось ударить отчима пепельницей по голове. Черепушка удар выдержала, но кровушки натекла приличная лужа. Самое обидное, что реакция матери оказалась совершенно неожиданной. Ни одному слову дочери она не поверила. Еще и влепила за пепельницу пощечину. В этот же вечер, когда отчим с матерью вновь крепко приняли на грудь и занялись выяснением отношений, Маргарита ушла из дому. Даже особенно не раздумывала - уходить или не уходить, доверилась порыву. Собрала в сумочку самые необходимые вещи, достала из плаща отчима несколько денежных купюр, взяла на память серебряную вилку - ту, которой еще училась есть в детстве, и покинула дом. Чтобы ненароком не передумать, еще и ключ выбросила. В свеженькую траншею, коих каждую осень в Нижнем Тагиле появлялось немыслимое количество.
Наверное, подобный исход действительно был прописан ей судьбой, потому что в этот же вечер она познакомилась с Виталиком и Василисой. То есть поначалу странной парочки, зашедшей в вагон электрички, она не заметила вовсе. Ехала себе и ехала куда глаза глядят. Но тут крохотного ростика пацаненок поднялся с места, поправил на груди баян и заиграл. Да ведь как хорошо заиграл-то! Пассажиры враз закрутили головами. Девчушка же, золотоволосая, с огромными ясными глазами, двинулась по вагону, протягивая людям кепку. В потертом пиджачке - явно с чужого плеча, в ветхоньких ботах, она держалась уверенно, хотя и не забывала стеснительно улыбаться. И было-то у Маргариты денег совсем ничего, но от взгляда лучистых глаз Василисы что-то внутри сжалось и сами собой навернулись на глаза слезы. Отдала последние и не пожалела. А когда концерт закончился, поднялась со своего места и перешла в следующий вагон, где паренек с девчушкой вновь повторили свой музыкальный номер.
Неожиданное случилось, когда поезд уже подъезжал к Екатеринбургу. Она не сразу поняла, что происходит, просто заметила, что, поднявшись с места, следом за мальчонкой и девушкой в тамбур зашли двое пассажиров. Чувство неясной опасности заставило Маргариту приблизиться к дверям. Уже по голосам, долетавшим из тамбура сквозь стук колес, Маргарита поняла, что не ошиблась. Сунув руку в сумочку, нашарила серебряную вилку, шагнула ближе к дверям. Отчего-то не к месту вспомнилось, что серебро должно спасать от упырей и вампиров, но, увы, эти двое были, пожалуй, пострашнее сказочной нечисти, поскольку принадлежали к миру реальному и невыдуманному. И, окончательно перестав понимать, что делает, Маргарита решительно вошла в тамбур.
Собственно, что-то подобное она и ожидала увидеть. Мальчонку и девушку зажали в углу те самые пассажиры. Один из них был обряжен в синеватую железнодорожную униформу, второй покручивал на пальце блестящей цепочкой и что-то такое даже пытался насвистывать.
- Чего тебе? - Мужчина в железнодорожной форме повернулся к Маргарите. Серые глаза смотрели без особой тревоги, скорее - с толикой раздражения.
Она обратила внимание на его плохо выбритую физиономию, на седые кучерявые волоски, покрывающие кадыкастую шею.
- Что вы от них хотите? - Маргарита сама подивилась своему ровному, уверенно звучащему голосу.
- Чего?! - На этот раз к ней соизволил обернуться и обладатель блестящей цепочки.
- Я хочу знать, что вы от них хотите! - более громко повторила Маргарита. Видимо, тон она выбрала верный, потому что железнодорожник испуганно зыркнул в сторону близких дверей.
- Тише, тише, девочка!
- Я вам не девочка! И эти ребята - мои друзья!
- Ах вон оно что! Они, оказывается, друзья… - Хозяин цепочки лениво протянул руку, с неожиданной цепкостью ухватил Маргариту за ворот. - А ну, иди сюда, прыткая!…
Вместе с одеждой пальцы мужчины зацепили и кожу, отчего хватка получилась особенно болезненной.
- Значит, говоришь - друзья?
- Да, друзья!
- Что ж, дружба - великое дело, только ведь за нее надо платить, телочка. Сполна платить!
- Я не понимаю вас!
- А что тут понимать? Сама говоришь, что не девочка. - Мужчина хохотнул. - Вот и придется поработать вместо этой… Да не рыпайся, хуже будет!
Однако притянуть к себе девушку ему не удалось. Повинуясь все тому же шальному порыву, Маргарита выхватила из сумочки вилку и резким взмахом вонзила в шею обладателя цепочки.
- Ты что, сука! - всхлипнул раненый. Испуганно ухватившись за пробитое горло, он с ужасом взглянул на льющуюся по груди кровь.
- Добавить? - Маргарита обернулась к мужчине в железнодорожной форме, заставив его отшатнуться к стене. - А ну, валите отсюда!
Они не двинулись с места, и она вновь угрожающе подняла свое обагренное кровью орудие. На этот раз угроза подействовала, и криминальная парочка поспешила ретироваться.
А потом был долгий бег по вагонам - с частыми оглядками и настороженным ожиданием. Но никто за ними не гнался, и, оказавшись на станционной платформе, они еще долго смеялись. Не от какого-то там веселья, просто разряжаясь от пережитого страха.
- Ты крутая! - уважительно произнес паренек. - Это же Чича, а ты его по горлу вилкой.
- А мне все равно - Чича там или не Чича!
- Это бы ладно, только тут нам уже не ездить, - печально произнесла девушка. - Кстати, это Виталик, а я Василиса. Для своих - просто Васька.
- А я Маргарита, - откликнулась обладательница жутковатой вилки. - Для своих - просто Марго.
Кажется, она впервые назвала себя подобным образом, однако все произошедшее в этот день действительно казалось ей водоразделом, перечеркнувшим жизнь надвое. Стало быть, и имя следовало выдумывать новое.
Задним числом Маргарита ощутила, как здорово ее трясет. Наверное, это заметили и ее спутники, потому что без лишних расспросов повели за собой. Так Маргарита впервые попала в бункер…

* * *
Из «детей подземелья», пожалуй, именно Василиса понравилась ей больше всех. Мальчишки есть мальчишки, - их приходилось терпеть, как неизбежное зло, а вот Василисой хотелось любоваться. Она и смеялась хорошо - заразительно и белозубо, откидывая голову назад и, не стесняясь, всплескивая руками. Ее красили и наивная простота, и незнание самых обыденных вещей. Так, например, Василиса вряд ли могла бы связно объяснить, чем отличается праздник 9 Мая от 8 Марта. Не знала она и того, что Америка с Европой вовсе не одно и то же. А уж вычитанные Маргаритой истории про уэлсовских марсиан и беляевского человека-амфибию она простодушно принимала за чистую правду. Она умиляла Маргариту буквально каждым своим шагом, и даже новость о том, что Василиса подрабатывает на улицах проституткой, не слишком ужаснула Марго. Компания малолеток не жировала. У них постоянно не было еды, не хватало одежки и денег, а потому жертва торгующей собой Василисы показалась ей даже подобием подвига.
И само собой вышло так, что очень скоро Марго стала главной в этой маленькой команде. Малюту через месяц задержали на краже и упекли в специнтернат, а Василиса, хоть и была чуть старше, на роль лидера никоим образом не годилась. После того же случая в тамбуре, когда Маргарита неожиданно обнаружила в себе способность на решительные поступки, первенство ее практически не оспаривалось. И даже позднее, когда вернулся в бункер сбежавший из интерната Малюта, в иерархии бункера ничего не изменилось. Маргарита оказалась не только решительной, но и на редкость изобретательной атаманшей. Именно она стала распределять обязанности, упорядочила питание из общего котла, принудила мальцов на создание второго схрона и последовательную разведку канализационной сети. Ей же принадлежало авторство ряда воровских операций, когда практически на глазах у людей обряженный в фартук Малюта с деловитым выражением на лице выносил из магазина зеркало-трюмо или журнальный столик. Таким же примерно образом обстряпывали дела на рынках, когда сама Марго или Василиса заводили улыбчивые разговоры с продавцом, а тем временем юркие пацанята крали арбузы, яблоки или груши. Но если сама Марго с красавицами себя до определенного времени не ассоциировала, то на Василису пялились многие. И день, когда она пропала, безусловно, стал для них днем траура.
Собственно, произошло это на Дне города - под чахлый салют на Плотинке и неуклюжий хор голосов заезжих артистов. Народу, как обычно, набралась пропасть. Под ногами бренчали жестянки из-под пива, по ушам бил привычный мат-перемат, забившую скверик молодежь качало, как подгулявшую матросню. Увы, праздники в Екатеринбурге, будь то День города, 9 Мая или День Конституции, походили друг на дружку, как близнецы-братья. К вечеру горожане подтягивались все к той же Плотинке, трамбовались в многотысячные массы, и начиналось долгожданное «гулянье». Тонны пива заглатывались с космической быстротой, тут же проливаясь пенными разводами на окрестные дома и гаражики, а выстрелы ракетных установок сопровождались таким гвалтом и свистом, что впору было затыкать уши. Даже на открытом воздухе было не продохнуть от табачного дыма. Впрочем, «детей подземелья» весь этот бедлам вполне устраивал. Те, кто поменьше - Малек с Варькой, - под руководством Тачана промышляли сбором пивных бутылок, юркий Коржик на пару с Василисой выбирали лохов побогаче да попьянее, отводили в сторонку и избавляли от кошельков. Методика у них было отработанной. Пока Василиса строила клиенту глазки, Коржик незаметно забирал у лоха лопатник, а то и срезал бритвой барсетку. Нередко за один такой день они брали столько, сколько потом не получалось собрать за несколько месяцев. Тем, в сущности, и кормились.
В тот роковой день все обстояло примерно так же. Пока Малек с Тачаном подбирали пивную тару, Василиса с Коржиком выискивали обладателей лопатников. Вдали, где-то в районе кинотеатра «Космос», рявкнула ракетная установка и в небо устремились цветные дорожки. Увы, досмотреть салют до конца не удалось. Из орущей толпы вынырнул плачущий Коржик, опрометью бросился к Марго. Под правым глазом у паренька красовалась свежая ссадина, из разбитого носа текла кровь. Именно тогда сбивчивой скороговоркой малец сообщил, что пьяненький лох, прицепившийся к Василисе, пообещал прокатить на иномарке и даже угостить хорошим вином. Василиса легкомысленно согласилась, однако уже возле машины вдруг выяснилось, что клиент абсолютно трезв. Более того - из иномарки выскочил еще один мужичок, который и бросился помогать приятелю. В дело встрял Коржик, но с ним церемониться вовсе не стали - двинули по затылку, добавили в рыло, а когда он поднялся с земли, машины уже и след простыл.
Времени с тех пор прошло немало, и первоначальные поиски Василисы результатов не дали, если не считать того, что привлекли к ним внимание Шуши. Тем не менее о Василисе Марго не забывала. И когда в бункере объявился Стас - сильный, обаятельный, с загадочной усмешкой на губах, она почти сразу решила, что главного ему не скажет. Не скажет по той простой причине, что Стасу тоже нужны были те двое из иномарки, и, может быть, впервые Марго захотелось ощутить себя по-настоящему сильной, способной преподнести понравившемуся мужчине некое подобие подарка.
Дело в том, что вдвоем с Коржиком они продолжали свое маленькое расследование. Именно Коржик видел тех двоих, запомнил, как выглядело авто, потому и рыскал по городу, выцеливая старых знакомцев, пытаясь угадать в потоке машин нужную марку.
Кто ищет, тот всегда найдет, - вот и Коржику в конце концов повезло. Около полутора месяцев назад, отираясь возле казино «Стрелец», он вдруг увидел выходящего из зала мужчину - того самого, что изображал пьяного лоха. Минутой позже мужчина сел в знакомую иномарку и покатил в неизвестном направлении. Однако и Коржик не растерялся. Догнал отходящий троллейбус, влез по лесенке на крышу и некоторое время преследовал похитителя. Получилось довольно удачно, маршруты их долгое время не расходились, а в бесконечных городских пробках иномарка ненамного опередила троллейбус. Таким образом, Коржик не только запомнил номер машины, но сумел и выявить второе посещаемое похитителем место. Некая контора под сырным названием «Гауда». Еще Коржик рассказал, как подобострастно прощался с мужчиной смотритель «Стрельца». Ясно было, что в развлекательном заведении похититель появился не впервые, и именно за этими двумя точками Марго на пару с Коржиком начали вести скрытое наблюдение.
Пожалуй, не случись встречи Коржика возле парадного входа «Стрельца», Марго бы рассказала обо всем Стасу. Но роковая встреча приключилась, и свой рассказ об исчезнувшей подруге, о Дне города и двух похитителях на иномарке она отложила на потом.

Глава 22
От каждого попадания деревянный щит вздрагивал и гудел. Точь-в-точь как огромный барабан. Зэф бездумно опускал руку в ящик с ножами и размеренными движениями метал в цель. Ножи ложились ровно, мало-помалу образуя подобие окружности. Зэф и сам не знал, что именно он «рисует», - подобное занятие помогало ему развеяться. С хрусткими ударами лезвий из него словно выходила злая энергия, а внутренняя пружина виток за витком расправлялась, высвобождая дыхание, снижая ощущение тяжести, что вот уже несколько лет как поселилась в нижней части затылка. Ножи кончились, и последними взмахами Зэф вогнал в центр круга несколько шипастых сянрикенов и на том успокоился.
Когда-то подобные занятия увлекали его чрезвычайно. Не меньше чем уроки карате и самбо. Вероятно, в годы юношеского становления, когда сердце ожесточено обидами, а в заветной тетрадке покоится длиннющий список всех тех, кто когда-либо нанес оскорбление, без подобного тренажа попросту не обойтись. Возможно, высоколобым и сытым трудно понять, для чего и по какой такой причине на двенадцатираундовые состязания по боксу набивается такая прорва народа, но сам Зэф понял давным-давно: люди только именовали себя гуманоидами, оставаясь по сути своей зубастыми хищниками. Сильные выбирались наверх, расталкивая слабых, последние трусливо подставляли хребты и покорно делились последним. Ничего иного эта жизнь предложить не могла. Ничего иного он от нее и не ждал.
Детство Зэфа прошло в подвале и сырости. Главным чувством было чувство голода и страха, и, наблюдая, как ежевечерне мать приводит в грязную комнатку очередного клиента, маленький Зэф все более проникался убеждением, что любовь - еще одна большая ложь. Люди и здесь блефовали, обычную похоть прикрывая узорчатым шелком. Собственного отца Зэф не знал, а во дворе и в школе его, тщедушного, вечно недоедающего, с легкостью побивали даже самые слабосильные мальчишки. Девочки не стеснялись тыкать в него кулачками, обзывали дистрофиком, а учителя при одном приближении бедно одетого паренька брезгливо морщили носы и отворачивали головы. Мир отторгал Зэфа, и он воспринимал это как должное. Просто потому, что иной жизни не знал, а значит, не мог и с чем-либо сравнивать свою собственную.
Но Зэф, а тогда его звали еще Петей Зефировым, тоже рос и развивался. Переломными вехами в его судьбе стали книги об Амундсене, Суворове и Лурихе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37