Сердженор перевел взгляд на небо.
Он попытался представить себя на борту "Сарафанда", стремительного и
неостановимого... но в сознании, затмевая тусклую обыденность,
нереально-ослепительным солнцем сиял яркий плавно планирующий диск.

Макерлейн немощно пошевелился в серых сумерках пещеры. Он пробовал
крикнуть, но ощутил настолько сильный прилив крови к легким, что ему
удалось издать лишь слабый сухой хрип. Маленькая серая фигурка у входа не
двигалась, но продолжала упорно смотреть наружу на щедро смоченные ливнем
кроны деревьев. Он так и не смог узнать, даже после всех этих лет, слышит
ли она его или нет. Он откинулся назад и, поскольку лихорадка усилилась,
приготовился к смерти.
Он подвел итог своей жизни - и был счастлив. Женщина с Саладина
осталась такой необщительной, какой была в самом начале их знакомства, но
она осталась с ним, приняла его помощь, какую только мог предложить
представитель чужой расы. Он мог бы поклясться, что он в глазах ее
теплится нечто весьма похожее на благодарность, когда он помог ей выжить в
трудное время родов и последующей болезни. Это оказалось удивительно
приятным чувством.
Потом пришли времена, когда он, в свою очередь, лежал больным.
Помнится, он отравился, попробовав ядовитые молодые побеги какого-то
странного вида растения, когда искал хорошую пищу для нее и ребятишек. В
те времена, вспоминал он, она никогда не уходила далеко от него.
Больше всего его радовало, что женщина с Саладина и ее род были очень
плодовитыми. Сама она родила четверню, и теперь они уже выросли в молодых
половозрелых особей и произвели еще больше детей. Видя, насколько они
быстро размножаются, острая боль вины, непрерывно терзавшая его после
происшествия с "Джорджтауном", отступила в самую глубину памяти. Конечно,
она все равно жила в нем, но в конце он научился на время забывать о ней.
Если бы он только мог научить ребятишек своему языку! Ему так
хотелось передать через логико-структурный барьер одну-единственную мысль.
Если бы только это его желание исполнилось! Но не существует предела лишь
мечтам человека. Макерлейн вспомнил день, когда он - крупный
тридцатилетний мужчина, решил, что огромный мир людей отвернулся от
него... Ему было достаточно того, что ему предоставили возможность
исправить причиненный вред...
Позже тем же вечером, когда солнце уже скрылось за деревьями, Семья
собралась вокруг постели, где лежало тело Макерлейна. Они стояли молча,
пока Мать не положила одну руку на влажный ледяной лоб.
Это существо умерло, сказала она им молча. И теперь, когда мы
выплатили свой долг, и он больше не нуждается в нас, мы возвращаемся в
наше родное время нашего собственного народа.
Дети и взрослые взялись за руки, и Семья исчезла.

13
Суеверия? Сердженор отнюдь не считал себя суеверным человеком. Он не
верил ни в Бога, ни в черта, ни в удачу. Но за время службы в
Картографическом Управлении он убедился в существовании рейсов, не без
юмора названных "рейсами джек-пот". Случалось, что в ходе работ закон
средних чисел настигал "Сарафанд" и его экипаж. То, что творилось в таком
рейсе, походило на поведение незадачливого работяги, с утра заснувшего на
рабочем месте, а потом, пробудившись, старающегося наверстать упущенное.
Количество происшествий в таком полете значительно превышало число
случайностей, примерно соответствовавшее дюжине предшествующих рейсов.
По определению Сердженора, "рейс джек-пот" в принципе невозможно
предсказать заранее, но, когда началась подготовка к Топографической
Съемке системы 837/LM/4002а, оказалось, что, по-видимому, их ожидают
крупные неприятности.
Первой причиной, пробудившей глубинные инстинкты Сердженора, явилось
открытие, что часть памяти Уэкопа в разделе астронавигационного банка
данных испортилась по непонятной причине и нуждалась в замене. Команда
специалистов от недавно зарегистрированного подрядчика "Старфайндерс
Инкорпорейтед" провела необходимую замену и проверку всех систем корабля
всего за два дня. Собственной вспомогательной службе Управления
потребовалось бы в три раза больше времени, чтобы выполнить работу
подобного масштаба. Сердженор не доверял коммерческому обслуживанию из-за
того, что считал его некачественным. В данном случае, когда было затронуто
его собственное благосостояние, он не стал держать свои выводы при себе.
Первый разговор на эту тему состоялся в подсобном помещении транзитного
сектора станции.
- Все это подтверждает лишь то, что наши эксплуатационники большую
часть времени проводят за картами, - убеждал его Майк Ламеру. - То же
самое происходит с любой большой государственной компанией - подрядчики
всегда работают быстрее, потому что, чтобы иметь прибыль, им нужен
результат как можно скорее.
- Все равно мне это не нравится, - не прерывая разговора, Сердженор
рисовал пальцем на затуманенной грани своего стакана со светлым пивом и
уныло уставился на плавательный бассейн, где несколько человек играли в
мяч. Он уже десять дней жил в транзитной гостинице на Делосе и, как
обычно, бездействие делало его неугомонным.
- Как бы то ни было, не стоит говорить о работе, - примирительно
улыбаясь, сказал Ламеру. - Добыть несколько лотков с оборудованием и
запихать в корабль вместе с запчастями. На это предприятие вполне хватит
двух часов, а если ты сам, без посторонней помощи, хочешь все проверить...
Ну, в таком случае, тебе потребуется не меньше двух дней.
- Послушайте неустрашимого астронавта, - насмешливо произнес
Сердженор. - Кажется, я помню, что ты - та самая личность, которая однажды
написала жалобу о качестве каких-то бифбургеров.
- Вообще-то стейк был ужасно жесткий, я мог бы запросто подавиться и
умереть, в лучшем случае я бы сломал зуб, - проворчал Ламеру. - Тем не
менее, я принял окончательной решение не беспокоиться в дальнейшем о
безопасности экипажа.
- Ты стал религиозным.
- Нет, я просто перевожусь отсюда, - Ламеру достал из кармана уже
заполненный зеленый бланк. - Я подцепил работу по общественным отношениям.
Я хотел жить на Земле. Завтра я улетаю домой.
- Поздравляю.
Сердженор вдруг понял, что Ламеру присоединился к нему в бассейне,
пытаясь отрепетировать на нем красивый уход. Сердженор решил подыграть
ему.
- Эй, Марк! Это великолепно! Мне очень неприятно узнать, что ты
уходишь после стольких совместных рейсов, но я надеюсь, что ты готов к
переменам.
- Спасибо, Дейв, - Ламеру маленькими глотками потягивал пиво. - Пять
лет мы вместе. Пять лет на краю Пузыря. Так много времени потрачено зря,
но это помогло мне получить хорошую работу на Земле.
Ему кажется, пять лет - большой срок в этой работе, - думал
Сердженор. А я летаю на краю Пузыря вот уже почти двадцать. Сфера
пространства, уже исследованного человеком, продолжала расширяться.
Картографическое Управление просто не успевало составлять новые карты и
вносить изменения в старые. Постоянно требовались новые корабли с
обученными экипажами. Именно из-за этого топографические программы стали
занимать куда больше времени. Из-за этого же людям вроде него, которые не
желали уходить из космоса, позволялось стариться в упряжке. К тому же
именно из-за этого большие корабли продолжали эксплуатироваться много
дольше проектного срока службы. Вся беда была в том, что для кораблей
имелись компоненты для замены износившихся частей, но для экипажей-то
таковых не существовало, и потому он, Дейв Сердженор, был обречен
износиться и полностью устареть намного быстрее капитана Уэкопа.
- ...некоторый реализм в кампании по привлечению добровольцев, -
говорил Ламеру. - Ничего не случиться, если мы привлечем меньше новых
людей, если сможем сократить скорость выбывания ветеранов.
- Правильно. Ты можешь рассказать им, что есть что, когда вернешься
обратно, - Сердженор решил попробовать подбодрить себя. - Я так понял,
молодой Марк, что ты покидаешь товарищей сегодня вечером.
Ламеру кивнул.
- Все улажено. Старик Бересфорд говорит, что мы сможем занять весь
цветочный бар на крыше.
- На этот раз у него, наверно, приступ хорошего настроения, -
Сердженор нахмурился, вспоминая, что в прошлом в подобных случаях
администрация сектора не приветствовала вселение новых жильцов. - Или он,
наконец, выиграл приз за свою вышивку тамбуром?
Ламеру выглядел злонамеренно веселым.
- Он думает, что это будет хорошая возможность для тебя да и всех
остальных познакомиться с Кристиной.
- Кристиной?
- Кристиной Холмс. Она заменит меня в Модуле Один.
- Женщина?
- С таким именем это - беспроигрышная ставка.
- В любом случае, что с того? У нас и раньше бывали в экипаже
женщины.
- Я знаю, но... - Сердженор не закончил предложение, не желая
показывать лишний раз свое отношение к женщинам в экипаже. На кораблях
Картографического Управления редко можно было встретить женщину. Это
происходило отчасти потому, например, что каждый член экипажа должен был
быть в состоянии в любых условиях сменить колеса топографического модуля.
Но, как подозревал Сердженор, главной причиной малочисленности женщин было
то, что они не видели смысла в этой работе. Он знал, что подавляющее
большинство планетарных карт, которые он помогал создавать, никогда не
найдут практического применения. В то же время он был убежден, что карты
должны составляться, что любую информацию следует собрать и сохранить,
несмотря на то, что не мог объяснить почему. Большинство женщин, полагал
Сердженор, не обладали терпением к сомнительной преданности духу науки. И
работая с ними, он обнаружил, что у него появляются гибельные сомнения в
собственном образе жизни.
Однако в это утро главная его забота заключалась в следующем: он
искал способ, в котором сочетались бы случайные факторы, оказывающие
влияние на Топографическую Съемку 837/LM/4002а. Уже произошел сбой в
памяти Уэкопа, хорошо еще, что при проверке - компьютер не смог провести
корабль через гравитационные потоки бета-пространства; слишком быстрый
прыжок, слишком замедленная коррекция ошибки, - неожиданный уход Марка
Ламеру, и вот теперь открытие, что место Марка займет женщина.
Сердженор из всех сил старался рассуждать трезво и рационально, но
никакими усилиями не мог избавиться от ощущения, что вот-вот начнется
"рейс джек-пот". Нехорошее, какое-то сосущее предчувствие грядущей
катастрофы обуревало Сердженора.

Прощальная вечеринка в честь Марка Ламеру началась рано и закончилась
поздно. Но, несмотря на обилие спиртного в желудке, Сердженору так и не
удалось влиться в общее веселье. Он допустил грубую тактическую ошибку,
позволив себе слегка перебрать за игрой в пул после ленча, потом завалился
спать сразу после обеда. В результате остаток дня прошел совершенно
отвратительно. Ему даже показалось, что он отравился.
- Это похоже на истому после соития, если не считать того, что оно
продолжается и продолжается, - жаловался он Элу Гиллеспи, когда они
встретились в баре. - Наверное, я открыл неизвестный закон природы - пить
можно только раз в день.
Гиллеспи отрицательно покачал головой.
- Это не неизвестный закон природы, Дейв, а одно из основных правил
любой выпивки. Если ты уж начал пить с самого утра, то так и продолжай.
- Теперь слишком поздно, - Сердженор отхлебнул неразбавленного виски,
теплого и безвкусного, и обвел взглядом слабо освещенное помещение со
стеклянными стенами, где размещался бар. Сквозь листву экзотических
растений мерцали огни города, вытянувшегося вдоль залива. Сотни маленьких
прогулочных катеров мелькали в море, оставляя за собой поблескивающие
зигзагообразно расходящиеся по воде следы. Волны казались языками
холодного зеленого пламени. Это создавало впечатление, что море ожило,
пока земля задремала в тишине ночи. Высоко над навесом, почти в зените,
ярко сияло несколько звезд первой величины.
Сердженор не смог принять участие в буйной вечеринке. Он со страхом
ощутил приближение приступа одиночества. Прекрасный и гостеприимный, Делос
не был его родным домом. В сущности, люди, которых он называл друзьями,
таковыми не являлись. Да, они относились к нему с дружелюбной терпимостью
и уважением, но других отношений просто не могло существовать в тесных
каютах корабля, и если бы он уволился, то и тому, кто пришел бы на его
место, оказывали бы точно такое же внимание. Упрямые странники, думал он,
вспоминая отрывок старого стихотворения, который вот уже двадцать лет
наиболее точно характеризовал его образ жизни.
Древний поэт описывал людей, предпочитавших не задерживаться надолго
в одном месте, чтобы не привыкать к нему, но эти слова находили отклик в
душе Сердженора. Недоукомплектованные топографические экипажи - обычные
люди со своими недостатками - точно так же относились к личным
взаимоотношениям. Он сам был первым тому примером. Он выбрал жизнь
упрямого странника на корабле странников, и хотя знал Марка Ламеру вот уже
пять лет, они оба были не более чем слегка взволнованы предстоящим
расставанием. А что могло бы быть более весомым обвинительным заключением
его образу жизни?
Перед мысленным взглядом Сердженора промелькнули десятки людей,
которые приходили на корабль, оставались на нем на больший или меньший
промежуток времени, а потом уходили. За долгие годы, проведенные на
"Сарафанде", Сердженор мог бы отчетливо вспомнить лишь нескольких.
Например, Клиффорд Поллен, у которого, наконец, вышла в свет не слишком
интересно написанная книга, теперь был преуспевающим журналистом в
агентстве новостей одной из колоний. Молодой Берни Хиллиард сумел
заплатить неустойку за разрыв контракта, не дожидаясь, пока истечет
требуемый двухлетний срок, и ушел преподавать в неполной средней школе на
Земле. С трудом вспоминались десятки других, каждый со своими
особенностями, но все же всех их объединяло одно - Сердженор
снисходительно-высокомерно относился к отсутствию в них должной силы и
настойчивости. Теперь же он размышлял о том, что, может быть, проявление,
как он раньше считал, слабости с их стороны оказалось их силой. Неужели
они олицетворяли собой необходимые уроки жизни, которые ему до сих пор не
удавалось усвоить?
Взрыв смеха, последовавший за началом игры в другой части комнаты,
нарушил ход мыслей Сердженора, но не изменил его настроения. Он поменял
выдохнувшееся виски на свежее и отошел от стойки бара в угол поспокойней.
Вечеринка насчитывала уже около пятидесяти человек, к команде "Сарафанда"
присоединились экипажи других кораблей и немногочисленный персонал
транзитной станции. Были и девушки. Каждой из них уделяли внимание, по
крайней мере, трое молодых людей, и Сердженору внезапно пришло в голову,
что было бы хорошо, очень хорошо, если бы он мог этой ночью печальных
откровений выговориться незнакомой женщине.
К несчастью, несмотря на всю привлекательность этой идеи, он мало что
мог предпринять, чтобы воплотить ее на практике. Он не собирался
включаться а соревнование с юными соблазнителями в надежде пофлиртовать с
девушкой, которая в любом случае скорее всего увидит в нем отца. Он не
собирался покидать вечеринку и бродить в одиночестве по городу. Казалось,
ничего не оставалось делать, как бросить вызов так называемому основному
закону выпивки Гиллеспи и, вслед за иными коллегами, выйти на ту же
алкогольную орбиту. Ополовинив бокал, он уже направился было к группе у
фортепиано, когда отворилась дверь и в баре появился Харольд Бересфорд,
администратор сектора, как всегда сгорбленный, зато сопровождаемый
статной, коротко подстриженной шатенкой.
Сердженор завистливо хмыкнул. "Обидно, подумал он, суетливый и
сварливый чиновник, ничем, кроме пристрастия к выпивке не знаменитый, и
тот проявил большую предусмотрительность и пришел на вечеринку не один".
Столь явная несправедливость никак не способствовала улучшению настроения.
Неожиданно на плече женщины звездной россыпью сверкнула брошь, и
Сердженор сообразил, что именно эта дама, скорее всего, прислана в
качестве замены Ламеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22