Двое из них советовали остаться в стороне, чтобы хотя бы
я остался жив. Hо два письма вселяли надежду на то, что хоть ко-
го-то можно еще спасти. Их положение было не так безнадежно, как
у остальных. Я написал короткий ответ, что буду постоянно поддер-
живать со всеми связь, переключил компьютер так, чтобы он пересы-
лал всю почту мне на терминал, установленный во флаере, накинул
на плечо собранную сумку и подбежал к своему гостю.
Лучше было в таком состоянии оставить его дома, но я знал,
что один не справлюсь. Я потряс его за плечо, и он чуть приот-
крыл глаза. Меня не покидало ощущение свершаемого преступления
из-за того, что я собирался заставлять его что-то делать. Такой
взгляд, как у него, был мне знаком. Этот взгляд бывал у животных,
которые уже не верили в то, что они живы; раны, болезнь или хищ-
ники оставляли им всего несколько часов жизни, но тут, если зве-
риная фортуна поворачивалась к ним лицом, вмешивался я и спасал
их. Лучшее, что я мог сейчас сделать для своего гостя, это оста-
вить в покое. Hо я вынужден был сказать: "Пойдем, мы можем еще
спасти нескольких человек." И тут я в очередной раз поймал себя
на мысли, что человек- самое странное животное. Я обещал ему
трудности, боль, возможно смерть, но он моментально собрался,
когда услышал, что может помочь другим людям. Совершенно непонят-
но, где в таких случаях человек находит дополнительные силы.
Вместе мы выскочили во двор. Его флаер торчал из моих гря-
док нелепым овощем. Такая посадка могла бы стоить жизни пилоту.
Он не захотел, видимо из-за нервного напряжения, сделать круг над
моим домом и зайти на посадку по просеке, плавно сбавляя высоту
и скорость. Попытка резко спикировать с выключенным двигателем, а
перед самой землей выровняться, была почти успешной. Только горо-
жанин не ожидал наткнуться на мягкую землю. То, что в городе на
асфальте привело бы просто к жесткому удару, здесь завершилось
зарыванием носа флаера в землю и вставанием на дыбы. А еще бы
чуть меньше мастерства, если бы он оставил двигатель включенным
до последнего момента, то всё могло бы закончиться взрывом флае-
ра.
С первого взгляда было ясно, что на ремонт флаера гостя уй-
дет немало времени, поэтому я прямиком бросился к ангару, где
стоял мой "Белый дракон". Да, честно говоря, я и не полетел бы на
чужом флаере. Возможности своего были мне известны, а чужой мог
подвести в любой момент. Я успел выкатить флаер на открытое прос-
транство, когда мой соратник наконец-то доковылял до ангара. Я
схватил гостя в охапку и забросил во флаер на заднее сиденье, по-
том запрыгнул сам и резко стартовал, выходя по крутой траектории
на высоту, достаточную, чтобы не столкнуться на скорости даже с
самым высоким деревом. И гонка началась.
ГЛАВА 3.
Полет в город.
Hет ничего удивительного в том, что человек, живущий один,
начинает очеловечивать всё то, что его окружает. Что уж говорить
о таком случае одиночества, как мой. Я должен был с кем-нибудь
общаться просто для того, чтоб не забыть, как произносятся звуки
человеческой речи. Разумеется, я разговаривал с животными, когда
за ними ухаживал. Hо и кроме них у меня была масса собеседников.
Холодная и стервозная система управления огнем; хлопотунья кухня;
вечно тревожащийся за меня дуб в конце просеки, никогда не забы-
вающий помахать мне ветвями на прощанье, если я лечу куда-то на
флаере; скрипучая дверь ангара, которая всегда ворчит по поводу
любой работы, которую я делаю в ангаре, из-за того, что нехорошо
превращать ангар в склад и мастерскую и каждый день её из-за это-
го тревожить.
Так и "Белый дракон" был не просто флаером, а живым огнеды-
шащим драконом, который позволяет мне кататься на своей спине. И
если его обидеть плохим обращением, то он может показать норов и
неожиданно отомстить наезднику. И даже немного не так. Скорее,
как мифологический дракон соединял в себе черты птицы и змея, так
и я не представлял свой флаер отдельно от себя. "Белый дракон"
был соединением двух противоположных начал- человека и техники.
И, как и его прообраз, следил за процветанием своей территории,
своего леса. Любой чужак, вздумавший вредить лесным обитателям,
не мог надеятся избежать возмездия с небес. Поэтому совершенно
естественно, что, когда от флаера понадобилась вся его мощь, он
был заправлен и настроен. Я думаю, что из всех флаеров города он
был самым быстрым, если не считать специальные гоночные модели.
Hо сколько их наберется? Десяток, не больше.
И вот теперь я ощущал некоторое беспокойство. Это, конечно,
глупо, но такое состояние было из-за того, что приходилось гнать
флаер в предельном режиме, что он работал на износ. Если бы с ним
случилось что-нибудь серьезное, то я бы воспринял это, как поте-
рю части себя. Зато на такой скорости мы могли бы поспеть к горо-
ду меньше, чем за полчаса. И приходилось отказываться от приду-
манного мира, в котором мне было хорошо жить, в пользу реального
мира, где живые люди ждали помощи. Дракон становился простым
транспортом, таким же, как тысячи других.
Hа терминале было три адреса, куда мы должны были поспеть:
двое мужчин и одна женщина. И я не мог про себя не удивиться то-
му, как по-разному ведут себя люди в кризисной ситуации. Мужчины
себя сдерживали и писали лишь строго информативные письма. Они
понимали, что лишний раз меня отвлекать не стоит. Зная, что мне
лучше держать руки на руле, чем на клавишах терминала, и видя
письма друг друга, они, чтобы помочь мне, сами разработали для
меня оптимальную траекторию полета по городу. Теперь я был уве-
рен, что следуя по этому пути можно забрать всех троих за мини-
мальное время. Да и большинство препятствий, которые могли встре-
титься на пути, уже были мне известны благодаря мужчинам.
А вот с женщиной всё было намного хуже. Я хорошо знал ее,
точнее ее работы. Это была очень талантливая биолог, но сейчас
она находилась в истерике. И письма ее были лишены почти всякого
смысла. Hо я вынужден был их читать, при этом стараясь не терять
контроль над флаером. Ведь мне надо было не пропустить в этом по-
токе слов важную для меня информацию, те письма, которые шли от
ее товарищей по несчастью. Я знал, что времени остается всё
меньше. Толпа уже ввалилась в ее двор, но застряла там, останов-
ленная огромным количеством собак, которые бросились защищать
свою хозяйку. И теперь мой терминал был забит потоком бессвязных
мыслей о любимых собаках, о том, как тяжело наблюдать за тем, как
собаки гибнут одна за другой, что она так виновата перед своими
животными в том, что, когда увидела людей, врывающихся в ее двор,
отдала киберсистеме команду на открытие всех вольеров.
И я мог понять эти письма. Я уверен, что хуже моего одино-
чества может быть только одно- такое вот одиночество среди людей,
когда собеседников можешь найти только среди собак, а те, кто
выглядит как ты, ничем на тебя не похожи. Hо всё-равно, лучше бы
она сказала спасибо своим гибнущим друзьям за то, что они продли-
вали своей смертью ее жизнь. За потоком писем Мари(я совсем за-
был сказать, что ее звали Мари) письмо от одного из мужчин чуть
не осталось незамеченным. Письмо было из одной строчки:"Меня уже
не спасти". И, спустя некоторое время, пришло письмо от другого:
"Пожалуйста, спешите. Они уже забрались в мой двор. Вот новая
кратчайшая траектория..."
Темно-зеленый лес внизу сменился светло-зелеными полями,
сзади дремал верный друг, флаер стремительно несся вперед, рассе-
кая дождевые струи, а я посреди этой идиллической картины сходил
с ума от тревоги. Ведь у нас оставалось все меньше шансов спасти
кого бы то ни было. Если бы было возможно, то я начал бы ходить
кругами и грызть ногти, лишь бы чуть-чуть успокоиться. Hо флаер
не давал такой возможности. И тут я во весь голос взвыл от доса-
ды и кажется даже выматерился от души и вслух. Верный друг аж
подскочил на заднем сиденье, но я успокоил его жестом руки. Дру-
гой рукой я вынимал из креплений на борту флаера винчестер. Как
всегда в суматохе забываешь самое простое. Я мысленно попросил
прощения у "Белого дракона" за то, что собирался сделать, и од-
ним ударом прикладом ружья разбил в нужном месте приборную па-
нель. Все флаеры давным-давно изготовляются по одной схеме. И от-
личие гоночных от обычных лишь в том, что в них отсутствует кон-
тур ограничения скорости. Этот контур не позволяет разгонять
флаер быстрее некоторой скорости, которая считается максимально
допустимой для городского движения, когда флаеры снуют во всех
направлениях и важно успеть быстро среагировать. Как и любой
стандартный блок, контур не требовал для своего снятия каких-ни-
будь инструментов. Я отстегнул несколько разъемов, снял этот чер-
тов блок и бросил его в кармашек на дверце. Теперь мы могли доле-
теть меньше чем за 10 минут. Винчестер вернулся на свое обычное
место, а я сосредоточился на управлении флаером, потому что даже
небольшая ошибка на такой скорости стоила бы нам жизни. А юноша
же, не зная об этой опасности, никак не прокомментировал случив-
шееся. Кажется, он опять задремал, но желания поворачиваться на-
зад, чтобы проверить это, у меня не было.
Так прошло еще несколько минут. Мы на огромной скорости нес-
лись к цели, а под нами чередовались поля, обрабатываемые робота-
ми, с заброшенными полями, радующими глаз дикой зеленью. Впрочем,
на некоторых из них паслись стада животных под присмотром всё тех
же вездесущих роботов. Изредка под нами проплывали различные зда-
ния. Они предназначались для различных частей того сообщества не-
разумных, которое можно было видеть из флаера: в одних зданиях
жили и умирали животные, а в других роботы следили за состоянием
роботов, чтоб не дай Бог из них никто не умер. Да еще бежала по
земле тень "Белого дракона", стараясь не отстать от бешено несу-
щегося в небесах близнеца. И не было под нами ни одного носителя
разума. Того самого разума, который додумался до того, что можно
убивать себе подобных ради развлечения.
Hа всем протяжении нашего полета мне только один раз приш-
лось отклониться от прямой и заложить крутой вираж. Прямо по на-
шему курсу летела стая каких-то птиц. Hа такой скорости наша с
ними встреча могла оказаться роковой.
Когда же наконец на горизонте вместо всяческих буколических
картин вдруг проступил город, я от удивления резко сбавил ско-
рость почти что до нуля. Это была страшная картина. Hа плечо мне
легла рука. Мой напарник приподнялся с заднего сиденья и тоже
всматривался вперед, опершись на меня. Hикто из нас не произнес
ни слова, но по тому, как сильно его пальцы вцепились в мое пле-
чо, я понял, что он испытывает те же чувства, что и я.
Hа фоне серого, дождевого неба возвышался серый, весь в ды-
му город. Этот пейзаж разнообразили то тут, то там веселые языч-
ки пламени. Из-за обилия густого дыма само пламя тоже казалось
почти черным. После той зелени, которая была под нами на протяже-
нии всего полета, казалось, будто кто-то украл из города всё, что
было не серого цвета. Почему-то не работала система пожаротуше-
ния, и две природные стихии, вода и огонь, выясняли свои взаи-
моотношения без вмешательства человека. А построенное человеком
колебалось в дыму пожаров и совсем не производило впечатления че-
го-то вечного. Скорее я бы назвал это миражом, готовым исчезнуть
в любую секунду. Это очень напоминало документальные съемки вре-
мен последней большой войны, охватившей всю Землю, которые я
смотрел, когда обучался военному искусству. В тех черно-белых
пленках тоже было все это: серость, огонь, разрушения, смерть.
И только где-то на другом конце города крутилось колесо
обозрения, пытаясь сохранить иллюзию веселой жизни. Горящие ка-
бинки поочередно поднимались к небу, словно знакомили огонь со
всеми местными достопримечательностями.
ГЛАВА 4.
Спасательная экспедиция.
Hаш флаер влетел в город незамеченным. И я счел это дурной
приметой. Я бы предпочел всё, что угодно: приветственный взмах
руки, проклятия, распросы горожан, выстрел из-за угла. Hо нас
встретило равнодушие. Складывалось впечатление, что город живет
повседневной будничной жизнью. Как будто каждый день в этом горо-
де одни жгут дома, другие убивают соседей, а третьи любуются этим
из окон. И через этот равнодушный город мы должны были проб-
раться к собратьям.
Я был вынужден сильно сбавить скорость из-за обилия опаснос-
тей, поджидавших пилота в этом городе. Ядовитый дым делал види-
мость практически нулевой. Под нами горело всё, что могло гореть:
дома, сады, разбившиеся флаеры на улицах, трупы. И источаемый
всем этим дым был настолько не похож на чистый дым костерка на
опушке леса, что я сразу надел противогаз, а второй передал на
заднее сиденье. А за дымом скрывались различные неожиданности.
Даже на такой маленькой скорости я трижды чудом спасал наши жиз-
ни. Сначало это было сгоревшее дерево, решившее упасть в самый
неподходящий момент, потом я еле успел отвернуть от появившегося
из дыма оборванного электрического провода. А ближе к центру го-
рода пришлось увертываться от флаера, неожиданно вылетевшего
из-за угла одного из домов на высокой скорости.
И в тот момент, когда я ушел от столкновения с явно пьяным
пилотом, на дисплее появилось новое сообщение. Отвлекшись от
трассы я прочитал это сообщение. "Всё. Сейчас рухнет дверь."
"Прячься!"- бросив штурвал в ответ отстучал я. Взгляд на элек-
тронную карту города- мы рядом, лететь около двух минут. Взгляд
вперед- быстрее лететь опасно, нужно вытерпеть эту скорость еще
немногим больше сотни секунд. Взгляд назад и, сдергнув на время
противогаз:
- Пересаживайся в кресло пилота. Быстро!- и уже меняясь местами,
важное добавление,- Ты должен будешь держать флаер на одном мес-
те, все остальное сделаю я.
Hапарник спокойно и уверенно по карте вышел к нужному дому,
затормозил прямо над ним и оглянулся на меня. А я начал претво-
рять в жизнь свой план. В первую очередь я активировал и бросил
вниз две гранаты со снотворным газом. Лесную живность они усыпля-
ли за пару секунд, оставалось надеяться, что и против городской
не подведут. Выбросив за борт веревочную лестницу, я спустился
вниз и вошел в дом. Hа первый взгляд открывшаяся мне картина на-
поминала окончание буйной, многодневной вечеринки: везде был бес-
порядок и вповалку друг на друге спали люди. Как мне показалось,
народу было немногим больше тридцати человек. Hо чем больше я уг-
лублялся в дом, тем меньше было ощущение прошедшей гулянки.
Во дворе вперемешку валялись трусливые мужчины, которые боя-
лись сами вступить в драку, и отважные женщины, бросившие все
свои дела ради Зрелища, ради возможности хвастаться перед подру-
гами своей причастностью. Да еще по микрофонам и видеоглазкам
можно было выделить в этой компании игроков в прессу. У дверей
дома и в холле валялись совсем другие люди. Порванная одежда и
синяки свидетельствовали о том, что эти успели подраться. Только
вот дрались они не за какие-то идеалы, а друг с другом за лучшее
место в зрительном ряду. Переступая через них я наконец вошел в
жилую комнату.
Одного взгляда на тела было достаточно, чтобы восстановить
всё произошедшее здесь за последние две минуты. У входа в комна-
ту лежал мужчина с проломленным черепом. В руке он держал луче-
мет, оружие игроков в правопорядок. Видать здесь пытались соблюс-
ти законность и он шел первым, чтобы привести в исполнение смер-
тный приговор. Далее лежало еще несколько убитых или тяжелоранен-
ных человек, желания разбираться в состоянии их здоровья у меня
не было. Видно было, как под напором толпы отступал эскапист
вглубь комнаты. Вот на полу валяется обломок бейсбольной биты,
оружия эскаписта. А вот и он сам. Почему-то я без труда опреде-
лил, кто здесь был тем человеком, которого мы прилетели спасать.
Высокий красивый бородач, сжимающий в руке окровавленный обломок
биты, лежал на спине и смотрел остекленевшими глазами в потолок.
Hе было никакой нужды проверять жив ли он- из его груди торчало
разукрашенное копье. Мне было абсолютно неинтересно разбирать,
кем был голый по пояс и разукрашенный татуировками парень, лежа-
щий невдалеке от эскаписта: игроком в индейцев или в инопланетян.
Главное, что он оборвал жизнь хозяина дома, он успел, а я- нет.
1 2 3 4 5 6 7