Кабины не были радиофицированы, и ночью машинист не знал, что ждет его впереди: вода в колее, камни или размытый путь, а может, даже рухнувший мост. Сегодня, если есть тяга, ты можешь во время бури ехать на полной скорости и ни о чем не думать. Такие сейчас прекрасные дороги и так хорошо оборудован локомотив.– Мы в Оберне, – сообщил Томми Тальбот. – Только что проехали указатель, и я вижу огни. – Он махнул рукой в сторону окна, за которым бушевал дождь.– Ты прав. – Что ни говори, у этого хиппи зоркие глаза. Джо дал гудок и связался по радио с диспетчером в Сакраменто, до которого осталось двадцать пять миль.Тот откликнулся сразу же:– Диспетчер Сакраменто – 7661-му. Привет, Джо, как идут дела? Прием.– 7661-й – Сакраменто. Медленно, но верно, Ларри. В основном медленно. В данную минуту проезжаем через Оберн. Льет как из ведра. Сейчас дождь немного стих. Как у вас, мокро? Прием.– Сакраменто – 7661-му. У нас здесь сухо, не мешало бы пройти дождичку. Как работает новый локомотив?– Как швейцарские часы. Но мы отстаем от графика. Ты представить себе не можешь, какой силы ветер дует нам навстречу. Слышишь, как завывает? Эге, небо-то проясняется! Вон и луна появилась! Прием.– Сакраменто – 7661-му. Вы приближаетесь к горам. Если тебе не нравится погода, подожди пять минут. Прием.Джо вытащил свои золотые часы и стал всматриваться в циферблат. В кабине было темно, и он поднес их к светящемуся пульту управления. Половина второго.– Думаю, мы прибудем в Сакраменто через полчаса, в два ноль-ноль. Не так уж плохо. Прием.– Сакраменто – 7661-му. Опаздываете на двадцать минут. Зайдешь выпить кофе? Прием. Джо засмеялся.– В другой раз, Ларри. До Фриско мы не останавливаемся. Должны прибыть на место к четырем часам. Прием.– Не называй его Фриско. К тому же вы направляетесь в Окленд... конечно, если по мосту через залив еще не проложили рельсы, а нам об этом пока что не сообщили. Прием.– 7661-й – Сакраменто. Фриско – и все тут. Конец связи. Джо остановил “дворники” на ветровом стекле. В прозрачном воздухе луч головного прожектора, отражаясь от мокрых блестящих рельсов, выхватывал из темноты сотни ярдов пути, которые то сливались, то расходились и исчезали вдали. Глядя на них, Джо подумал, что рельсы наматываются на колеса, как леска на катушку спиннинга.– Вы ничего не слышали? – спросил Томми. Высунувшись из левого окна, он смотрел в сторону хвостовых вагонов.Рев бури и шум двигателей заглушал все звуки. Джо отрицательно покачал головой.– Похоже было на взрыв, – продолжал парнишка.– Может, гром?– Нет, не гром. Скорее орудийный выстрел. Джо связался по радио со служебным вагоном.– Хэлло, Бад. Как у вас там, в хвосте, погода?– Дождь идет, – коротко ответил громкоговоритель.– Правда? А у нас ясно, луна вышла из-за туч. Слушай, тут мой коллега только что слышал какой-то стук. Или гул.– Скорее выстрел, – поправил его Томми. – Как будто что-то взорвалось.– Скорее выстрел или взрыв, – повторил Джо. – Ты ничего не слышал, ничего не почувствовал?– Нет. Через пару миль будем проезжать детекторные сигналы.– Надеюсь, у нас все в порядке. Неохота останавливаться на таком дожде.– А у нас дождь перестал.– Как твои пассажиры?– Все четверо – заядлые картежники. Битый час играют в покер. Делают большие ставки. Можно подумать, мы все еще в Неваде.– Не садись с ними играть. Скажи им, что в четыре мы прибываем в Окленд. Хочу нагнать время в долине. * * * Бад по лесенке взобрался на закругленную крышу служебного вагона. Вообще-то в современных служебных вагонах не делают закругленных крыш, но для Горной Тихоокеанской компании это типично – соединить в одном составе новенький локомотив и устаревший служебный вагон. Бад чувствовал, в сегодняшней ночной поездке в Окленд было что-то необычное.Он посмотрел вперед поверх крыш вагонов. При свете луны и немногих огней Оберн а были видны двадцать или тридцать привычно раскачивающихся вагонов. На секунду ему показалось, что он видит слабое голубое сияние над крышей одного товарного вагона, но, когда он прищурился, оно исчезло. Наверное, оптический обман.Спустившись по лестнице вниз, он надел защитные очки и открыл дверь на переднюю площадку. Перегнувшись как можно дальше через перила на левой стороне, он с минуту внимательно рассматривал колеса и ходовую часть, потом перешел на правую сторону. Действительно, ни искр, ни запаха, ни дыма.Проехали блок детекторных сигналов. Никаких указаний на то, что в поезде что-то слишком высоко, широко, низко или горячо. Мигающие сигнальные огни означали бы, что нужно останавливать поезд и проверять каждый вагон. Бад сообщит Джо по радио, что все в полном порядке.Сейчас существуют любые детекторы, думал Бад, возвращаясь в вагон, кроме одного, который нужнее всего на железной дороге, – детектора на дерьмо. Тот, кто его изобретет, сколотит состояние. Хотя нелегко обнаружить то, в чем сидишь по шею долгие годы. Бад согнал улыбку с лица и стал подражать гримасам на физиономиях играющих в карты пассажиров.Странная компания эти четверо. Одного зовут “генерал”, другого “полковник”, но, похоже, они из армий разных стран. Справа от генерала сидит высокий седоволосый джентльмен по имени Ваннеман, который пытается изобразить из себя ковбоя или владельца ранчо: с ног до головы одет как человек с Запада, но одежда на нем слишком дорогая, чтобы в ней работать. Напротив него – сутулый лысый человек, похожий на тех, что в фильмах ужасов открывают скрипучие двери. Его представили как доктора Эрдмана. Наверное, большой ученый. Все они уже хорошенько приложились к бутылкам виски и бурбона, которые принес с собой в сумке Трейнер. Бад предупредил их, что употребление алкогольных напитков на железной дороге строго запрещено. “Тогда вам не стоит пить”, – заметил Трейнер, выпроваживая его из салона. Бад решил не поднимать скандала, хотя у него были на то все основания.Эти четверо имели какое-то отношение к трем серебристым цистернам в середине состава, но какое именно и что было в цистернах, Бад не знал. Ему сказали только, что они – технические специалисты, приглашенные для сопровождения груза, наверняка очень важного, иначе бы поезду не дали “зеленую улицу”. Груз не опасный, а просто секретный – так сказали бригаде. Иногда комиссия по атомной энергетике отправляла короткие поезда с таинственным грузом, закрытым брезентом. Закрытый брезентом – это понятно, но чтобы везти груз в цистернах с надписью “Молоко”... Явно какое-то надувательство. Бад предполагал, что перевозилось что-то не только секретное, но и опасное, а назвали его “молоко”, чтобы не платить высокий налог за транспортировку опасных веществ. Чем больше он размышлял, тем меньше это дело ему нравилось. Он был готов побиться об заклад, что кому-то наверху дали хорошую взятку. Но ему-то, он знал наверняка, никто взятки не предлагал.Бад медленно обходил вокруг стола, стараясь заглянуть каждому в карты, но они прижимали их к груди. Настоящие ослы! Как будто ему нельзя доверять! Пожалуй, он все-таки сдаст их железнодорожной полиции за распитие спиртных напитков.– Подъезжаем к Роузвилу и Сакраменто, господа, – объявил он. – Буря немного задержала нас, но все же мы рассчитываем прибыть в Окленд вовремя.Важная птица, Трейнер, в ответ лишь слегка наклонил голову. Другие были поглощены игрой и на сообщение никак не прореагировали. На столе лежала куча денег, кто-то крупно проигрывал. * * * Перед взглядом Джима Игана предстали двенадцать джентльменов в замысловатых белых париках и шелковых панталонах, рассаживающихся вокруг клавикордов словно бы в ожидании появления юного Моцарта. Но вместо Моцарта к инструменту села Карен! С блестящей розовой кожей и красиво уложенными перьями на крыльях, она походила на ангела еще больше, чем в реальной жизни. Как только она подняла руки над клавишами, стены комнаты начали колебаться и извиваться, будто часы на картине Сальвадора Дали, а посреди пола вырос огромный пузырь, который, лопнув, явил отвратительное лицо Старой Грымзы, его учительницы в пятом классе. “Ты никогда не заберешься на кучу бобов, Гуч, – прошипела она, называя его детским прозвищем, – пока не бросишь свои дурачества”. И вдруг голова ее распухла, заполнив собой всю комнату, из ноздрей пошел дым.Джим проснулся в холодном поту. На экране телевизора была черно-белая таблица. Он быстро пришел в себя и осознал, что находится не в Вене восемнадцатого века и не в Висконсине, десятилетним мальчиком, а у себя в плавучем доме, в Сосалито. Он заснул в кресле и сейчас... десять минут первого! Почему Карен не позвонила? К этому времени она должна была вернуться из кино. Неужели звонок не пробился сквозь его кошмарный сон? Или она забыла, что обещала позвонить?Джим пошел в ванную и умылся холодной водой, размышляя над тем, что же ему делать. Можно еще подождать. Можно лечь спать и позвонить ей завтра утром. Можно позвонить сейчас, хотя она, возможно, уже спит. Чем больше он думал о ее молчании, тем более странным оно казалось. Он начинал беспокоиться. А что, если, занявшись этим дурацким расследованием, она влезла в какую-нибудь историю? Ему следует все хорошенько обдумать. Вдруг ее бывшего мужа и в самом деле убили? Это значит, что где-то на воле разгуливает убийца. Если кто-то решил, что Гила Эллиса следует убрать, следующей жертвой могла стать его жена, Карен Эллис. В полночь такая возможность казалась более вероятной, чем при свете дня.Джим набрал номер телефона Карен. Слушая четыре долгих гудка, он нервно барабанил пальцами по столу. Потом включился автоответчик, Джим выругался.– Карен, это Джим, – сказал он после сигнала. – Сейчас половина первого ночи, а твоего звонка еще нет. Позвони сразу же, как придешь домой, в любое время, хорошо? Я беспокоюсь о тебе. О том, что я тебя люблю, говорить излишне.Он вышел на палубу и стал смотреть в сторону Коринфского острова. От полной луны через весь залив бежала по воде лунная дорожка. Жизнь в плавучем доме научила его, что дорожка появляется тогда, когда на воде играет рябь. Если ветра нет и поверхность воды гладкая как зеркало, она отражает лишь диск луны. Вокруг стояла тишина, соседние лодки были погружены в темноту. Слышалось только поскрипывание свай, да с лодки Алана Лумиса доносились звуки ритмичных толчков – видимо, женщина из Ассоциации толстушек помогала ему избавиться от одиночества после развода.Джим поймал себя на том, что старается вспомнить фамилию соседей Карен, с которыми она должна была пойти в кино. Он и раньше слышал о них – о занудливом старике и его болтливой жене. Клайд и Эдит какие-то. Карен считала, что, несмотря на все их недостатки, они очень хорошо к ней относятся, помогают и утешают ее. Она их любила, Клайда и Эдит... Йост! Да, именно так.Слава Богу, подумал Джим, набирая номер справочной Рино, что он еще не страдает старческой потерей памяти.Трубку поднял заспанный Клайд Йост, и Джим начал без всяких предисловий:– Я друг Карен Эллис. Она говорила мне, что сегодня вечером пойдет вместе с вами в кино, но ее до сих пор нет дома, во всяком случае никто не подходит к телефону.Джим явственно представлял себе, как Йост пытается проснуться и собраться с мыслями.– Карен? Карен Эллис? Кино? Сегодня вечером? Который час? Боже! – Джим слышал, как он объясняет жене, что кто-то спрашивает о Карен Эллис.– Простите, что мне пришлось вас разбудить, – извинялся Джим, – но Карен обещала мне позвонить, а она не такой человек, чтобы забыть. У нее было так много горя в последнее время... Я очень волнуюсь за нее.– Кино? Да, мы собирались пойти в кино, посмотреть документальный фильм о миграции рыб, но она не отвечала по телефону, поэтому мы в конце концов пошли без нее. Когда вернулись, в ее доме горел свет, мы подумали, что она просто забыла о нашем приглашении.– Когда это было? В какое время?– Около десяти, я думаю. А кто вы такой?– И больше вы ей не звонили?– Нет. Мы решили, что, если она забыла, ей станет неловко. Как, вы сказали, ваше имя?– Джим Иган. Послушайте, не будете ли вы так любезны пойти посмотреть, дома ли она? Боюсь, с ней что-то случилось. Посмотрите, стоит ли в гараже ее машина.– Иган?.. Молодой человек, у которого есть плавучий дом? Она говорила о вас. – Послышались приглушенные голоса. Видимо, Клайд советовался с Эдит. Потом он снова взял трубку, спросил номер телефона Джима и сказал, что сходит к Карен и посмотрит, всели в порядке.Через пять минут раздался звонок. На этот раз говорила Эдит Йост. Задыхаясь и нервничая, она сообщила, что свет все еще горит, входная дверь распахнута настежь, постель разобрана, дверь гаража открыта и машина отсутствует.Новости не сулили ничего хорошего.– С ней что-то случилось, – сказал Джим, стараясь говорить ровным голосом. – Мне нужно позвонить. Пожалуйста, наблюдайте за домом и дайте мне знать, если она вернется. Я вам перезвоню и сообщу, что мне удалось выяснить.Охваченный ужасом Джим позвонил в полицию Рино, на станцию “Скорой помощи”, в “Вестник Рино”. Через тридцать минут он уже знал, что произошла какая-то авария, имеются сотни пострадавших и несколько человек умерло. Жертвы продолжают поступать в местные больницы, особенно в общую больницу, расположенную в западной части города. Однако что же конкретно произошло, никто не знал или не хотел говорить по телефону.Джим позвонил в общую больницу и представился как врач.– Думаю, я знаю, в чем дело! – кричал он очумевшей связистке на коммутаторе. – Соедините меня с дежурным врачом.К телефону подошла сестра из отделения “Скорой помощи”.– Какие наблюдаются симптомы? – спросил он ее. – Скованность? Кома?– Они жесткие как доски, – ответила сестра. – Окоченевшие, вроде трупов. Некоторые могут двигать глазами. Диагноз еще не поставлен. А вы кто, врач?– Послушайте, мне кажется, я знаю, в чем дело. Это нервно-паралитический газ.– Нервно-паралитический газ?– Свяжитесь с кем-нибудь из Химической корпорации Дрэглера. Они подскажут, что нужно делать. Нет ли среди пострадавших женщины по имени Карен Эллис?– Сейчас у меня нет времени выяснять имена. Вы не шутите? Позвоните в Красный Крест. Говорите, корпорация Дрэглера? Попробуем.Красный Крест организовал “горячую линию”. После пятнадцатиминутного ожидания сигнала “свободно” Джим узнал, что Карен Эллис находится среди пострадавших в больнице Мерси, она жива. Доктора, принимающего больных, зовут Эрни Краули.Долгое время номер был занят, потом трубку снял доктор Краули. Он сообщил, что Карен Эллис находится в палате интенсивной терапии, во всяком случае, там есть женщина с сумочкой, принадлежащей Карен Эллис.– Блондинка? Лет тридцати пяти? – спросил Джим.– Откуда я знаю? – взорвался Краули. – К нам за последние полчаса поступило пятьдесят человек.– Все с одинаковыми симптомами? Скованность? Парализация?– Кто вы такой?– Я думаю, произошла утечка газа, нервно-паралитического газа, который производит компания Дрэглера. Может быть, им известно, чем можно помочь пострадавшим. Там есть человек по имени Клем Трейнер, управляющий. Он должен знать, существует ли какое-нибудь противоядие. Где была найдена Карен Эллис?Джим слышал, как Краули листает блокнот.– Вы думаете, это нервно-паралитический газ? У него другие симптомы. Люди наоборот становятся как ватные.– Это новый вид газа, разработанный у Дрэглера.– В Траки. Карен Эллис – одна из тех, кого нашли в ресторане.Траки? Какого дьявола Карен делала в Траки, когда она должна была находиться с Постами в кино? Джим спросил, где расположен ресторан – не рядом ли с железной дорогой.– В Траки все находится рядом с железной дорогой. Извините, но мне нужно отвечать на другие звонки. Я попрошу персонал проверить – может быть, это в самом деле нервно-паралитический газ. Вы говорите, Клем Трейнер? Постараемся его найти.Доктор Краули положил трубку.Джим вскочил и, схватившись за голову, закружил по комнате.“Господи Иисусе”, – бормотал он. Что же с ней случилось? Зачем она поехала в Траки? Ведь он говорил ей, чтобы она была осторожней...” Он, шатаясь, дошел до кухни и залпом выпил полчашки остывшего кофе, потом открыл шкаф и достал бутылку джина. Подкрепившись, вернулся к телефону и начал листать адресную книгу.Он знал, что обращаться в управление Горной Тихоокеанской железной дороги в Рино и Спарксе бесполезно – или не ответят, или не будут разговаривать. ГТ, как и другие железнодорожные компании, неохотно вступала в диалог с общественностью, особенно в критические моменты. Гоните всех в шею – такова была их политика. Он решил позвонить в диспетчерскую Спаркса в надежде, что номер не изменился с тех пор, как он звонил туда последний раз.Трубку сняли сразу же, После первого звонка.– Спенс Кессон, – коротко ответил мужской голос.– Это Спаркс?– Ну...– Вы дежурный по станции?– Да.– Меня зовут Джим Иган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28