— потребовал ответа Трантор.
— Я же старший помощник, — напомнил я ему. — Вы сами сказали об этом. Забыли?
— Вы превышаете свои полномочия, — вспыхнул он. — Я так могу и сойти на берег.
— Можете, — согласился я. — Но, прежде всего, я хочу, чтобы вы вместе со мной убедились, что груз должным образом размещен и не представляет опасности.
— Нервничаем? — ядовито прошипел он.
— За это мне и платят.
— А что там такое с размещением? — поинтересовалась Марта Уэйн.
— Нам нужно проверить его, — ответил я. — Более тщательно, нежели на конвенционных кораблях. На нормальных кораблях низ означает хвостовую часть судна. А здесь низ означает вертикаль, проведенную под правильным углом к длинной оси. Лишь когда мы поднимаемся и движемся наружу от поверхности планеты, ускоряясь, низ означает хвост.
— Понятно, — сказала она таким тоном, что теперь уже мне стало ничего не понятно.
— Полагаю, вам известно, что ваш насос все еще работает, — напомнил Трантор.
— Да, известно. Так и нужно. Он будет работать, пока контейнеры не опустеют, тогда он сам выключится.
— Ладно. Тогда это на вашей совести.
— На моей, — согласился я. — А теперь займемся проверкой комплектации.
Во главе с Трантором мы продолжили путь в хранилище грузов. Прошли через герметичные двери, затем — вдоль туннеля, мимо бункеров с грузами. Беспокоиться было не о чем, но все это — благодаря предусмотрительности Граймса, а не в результате стараний Трантора. Так как каждый бункер был заполнен, то замки — металлические задвижки со вставками из эластичного пластика —уже находились на местах.
Когда мы проходили между бункерами, в моем сознании снова ожили строки древней поэмы:
…где жизнь кипит, суда на парусах волшебных,
где кормчие зари пурпурной летели вниз с поклажей драгоценной….
Но здесь не обнаруживалось никакой драгоценной поклажи. Обыкновенные, прозаические слитки свинца, цинка и кадмия, в которых нуждались, но совершенно не срочно. О да, у нас ведь есть волшебные паруса!
Бригадир грузчиков, закрывая очередной замок, приветливо сказал мне:
— Корабль в полном порядке, мистер.
— Я очень на это надеюсь.
— Вот еще двадцать тонн цинка, — продолжал он. — И все. Можете лететь. Доброго пути! Я загружал разные странные корабли в своей жизни, но этот — самый странный изо всех…
— Он в полном порядке, — я повторил его слова.
— Это уже ваша забота, мистер, — сказал он. — Не сказал бы, что мне очень хочется улетать на добрых двадцать лет. — Он внимательно посмотрел на Марту Уэйн. — Хотя, как знать, может, в этом есть и свои преимущества.
— Или трудности, — добавил я.
Марта Уэйн вытащила переносной диктофон. Она сказала бригадиру:
— Правильно я понимаю, вы загружали этот корабль, мистер…
— Килмер моя фамилия, мисс.
— Мистер Килмер. Могу ли я поинтересоваться, каковы ваши впечатления от корабля?
— После окончания загрузки, мисс Уэйн, — сказал я ей.
— Из кухонных мальчиков в старшие помощники за один простой шаг, — проговорил Трантор, ухмыляясь.
Глава 9
Мы наконец-то добрались до своих коек в ту ночь, разойдясь по каютам после на скорую руку приготовленного кофе с сандвичами. Ральф просто вымотал нас, да и сам вымотался. Он настоял на тестировании всего, что можно было протестировать, лично проверил все, что возможно. Контейнеры для балласта заполнили, а затем опустошили. Были проверены хитроумные приспособления, которые разворачивают все предметы на корабле, когда осуществляется переход от атмосферного полета к пространственному, ориентируя их соответственно новому «низу». Моторы, приводящие в действие пропеллеры, прошли полное испытание.
Под конец док и Сметвик были на грани мятежа. Сандра изыскивала возможность остаться на камбузе в одиночестве. Марта Уэйн выглядела так, словно она ужасно сожалеет о том, что согласилась участвовать в этом полете. Одна Пегги Симмонс, казалось, всем наслаждалась. Будучи совершенно очевидно влюбленной в свои приборы, она, похоже, не на шутку увлеклась Ральфом. Я подслушал, как док шепчет Сметвику:
— Таскается за ним, как течная сучка…
Как бы то ни было, мы с Ральфом, более или менее довольные всем происходящим, сжевали сандвичи и проглотили кофе, а затем отправились на отдых. Я едва успел выключить свет и улечься, как услышал легкий стук в дверь. Моей первой мыслью было, что это Ральф — капитан вполне мог найти неотложные вопросы к своему помощнику в этот час. Но Ральф постучал бы более резко и настойчиво.
«Сандра?» — с надеждой подумал я, вслух же произнес:
— Войдите!
Это оказалась Пегги Симмонс. На ней был мешковатый, довольно непрезентабельный наряд. Выглядела она как маленькая девочка — я не имею в виду соблазнительную нимфетку. Нет, скорее Пегги напомнила мне пухлого ребенка, хотя я был склонен считать это влиянием одежды.
— Я надеялась, что ты не спишь, Питер, — произнесла она.
— Я и не спал. Не совсем еще спал.
— Мне так важно с кем-нибудь поговорить, — продолжала она, усевшись в кресло возле моей койки и вытаскивая сигарету из пачки на столе. — Все это так странно. А завтра, когда мы отправимся в путь, будет еще более странно…
— Что странно? — не понял я. — То, что все здесь кажется тебе странным — это нормально, хотя нормальному человеку такая ситуация показалась бы странной.
— Ты слишком глубоко мыслишь, — печально рассмеялась она. — Но я пришла поговорить с тобой, потому что ты не умен…
— Спасибо, — холодно поблагодарил я.
— Нет, я не это имела в виду, Питер. Ты умен — ведь иначе ты бы не стал старшим офицером на таком корабле. Я тоже соображаю хорошо — но лишь по части машин. Но другие — Сандра, и Марта Уэйн, и док — они настолько… настолько…
— Утонченные, — услужливо подсказал я.
— Да. Точное слово. Утонченные. А бедный Клод Сметвик — наоборот. Нечто бессловесное. Подчиняющееся судьбе…
— А Ральф? — задал я провокационный вопрос.
Ее лицо вдруг словно озарилось, а потом потемнело, хотя и с некоторой задержкой:
— Ах, он… исключительный? Да, исключительный. Но могу ли я надеяться, что такой мужчина заговорит с такой девушкой, как я. Могу ли?
«А почему бы и нет, черт побери? — думал я. — Немного косметики, долой этот уродливый мешок, надеть вместо него что-нибудь соблазнительно прозрачное, и ты кое-чего достигнешь. Но не сегодня и не со мной, о Джозефина…»
— Я знакома с немногими космонавтами, — продолжала она. — По правде говоря, только с командором, а он для меня — словно член семьи. Но с вами всеми все иначе. Думаю, я знаю, что это. У вас есть прошлое…
«Еще какое!» — подумал я.
— Например, у Ральфа. Как у капитана, я имею в виду. Вы все летали вместе долгое время, разве не так? Но не могу понять, почему такой способный человек мог попасть в Приграничье…
«А еще он тебе в отцы годится!» — подумал я. Потом вспомнил историю жизни Пегги Симмонс. Все сходится. Ральф представляет собой идеальный образ отца. «Паршиво, — подумал я. — Просто никуда не годится».
— Женщины, — сказал я.
— Женщины?
— Ну да. Обычная причина, по которой мы попадаем в Приграничье.
— Мужчины, даже самые выдающиеся, такие ослы, когда дело касается женщин определенного типа.
«Например, твой папаша», — подумал я.
— Ведь с правильной женщиной они могли бы далеко пойти… — тянула она свое.
«Даже слишком правильной, черт возьми. Полным ходом до следующей Галактики, на всех парусах, а правильная женщина следит за помпами и всем остальным, что полагается контролировать механику…»
— Хотела бы я… — начала она голосом, полным истомы.
— Чего бы ты хотела, Пегги?
— О, я… я не знаю, Питер…
«А вот я хочу, чтобы ты убиралась отсюда ко всем чертям! — подумал я. — Мне еще надо поспать хоть немного!»
— Выпьем по капле? — спросила она. — На сон грядущий, чтобы я могла уснуть.
— В том шкафчике, — показал я. — Там бутылка бренди. Медицинского. Достань два стакана, и я выпью с тобой. Мне тоже нужно уснуть.
Она щедро плеснула бренди в стаканы и протянула один мне.
— За удачный старт!
— За удачный старт! — поддержала она меня. Потом внезапно спросила: — Что со мной не так, Питер?
Я понял, что она имеет в виду:
— Насколько я могу судить, у тебя есть все необходимое. Насколько я могу судить.
— Она сейчас с ним. В его каюте, — отрывисто бросила Пегги.
— Кто? — я почувствовал укол ревности.
— Сандра.
«Так, значит, им удалось держать это в секрете на „Драконе Приграничья“, — подумал я. — Хотя в этом не было никакой необходимости. Нигде в правилах не содержится запрета для офицеров спать с кем им заблагорассудится, если это только не препятствует их основным обязанностям…»
— Они знакомы много лет, — сказал я вслух.
— А я — всего лишь маленькая девочка. Новичок. Лишний человек на корабле.
— Мисс Симмонс, — жестко произнес я. — Когда люди подписывают контракт, они обязаны выполнить только одно: доставить корабль из пункта А в пункт Б, как того от них требует хозяин. Кому с кем спать — или не спать — не входит в юрисдикцию Акта о Торговом флоте.
Ее мешковатое одеяние вдруг расстегнулось, и я смог увидеть, что в ее телосложении нет ничего, не соответствующего норме. Она знала, что я смотрю на нее, но не делала попытки прикрыться. Вместо этого она встала и какое-то время стояла, всей своей позой выражая застенчивость и неловкость, прежде чем отправиться к шкафчику за бутылкой бренди. Она вновь наполнила стаканы, и ее розовый сосок почти коснулся моей груди во время этой процедуры. Я едва удержался, чтобы не повалить ее на койку.
— Еще одну на посошок, — резко сказал я.
— На посошок? — повторила она.
— Да, на посошок, Пегги. Мы оба устали, а завтра нас ждет тяжелый день.
— Но… — в этот момент ее комбинезон не скрывал практически ничего.
— Черт тебя побери, девчонка! — взорвался я. — Пусть я только помощник капитана и вообще — бывший стюард, но у меня тоже есть гордость. Ты целый день всячески давала понять, что умираешь от желания преподнести себя Ральфу на серебряном блюде, посыпанной петрушкой. Сандра опередила тебя в кровати Ральфа, так ты перекинулась на меня. Или ты думаешь уязвить его, если дашь мне то, что могло достаться ему? В любом случае, я в эти игры не играю. Так что допивай, будь хорошей девочкой и ложись спать. Одна.
— Если тебе это угодно, — холодно сказала она.
— Мне это угодно, — не менее холодно ответил я.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она осторожно поставила пустой стакан на стол. Лицо девушки было бледным, на левой щеке напрягся желвак. Снова надев и застегнув комбинезон, она вновь стала походить на маленькую девочку — да еще на такую, которую только что отшлепали.
— Извини, что доставила тебе беспокойство, — проговорила она.
— Это ты извини, что… ладно, не бери в голову.
— Спокойной ночи, — повторила она.
— Спокойной ночи.
Затем Пегги вышла, тихо затворив за собой дверь. Я допил бренди и выключил свет. Но долгое время не мог уснуть. А спать нужно было, иначе не избежать мне нервной перегрузки. Мой дурацкий пуританизм (следствие той грязной истории на «Герцогине Атолла»?) никому не принес ничего хорошего, включая и меня самого.
И все это должно было иметь далеко идущие последствия (хотя предугадать такое просто невозможно).
Глава 10
На следующее утро Сандра пребывала в самом что ни на есть хозяйственном настроении: такое уже случалось сплошь и рядом на «Драконе Приграничья» и выглядело очень комично. Она принесла для каждого из нас персонально чай с тостами. Теперь, когда мне стали известны причины этих приступов домовитости, я более не ощущаю от них никакой радости.
— Доброе утро, Питер, — оживленно, даже чересчур, сказала она мне, включая свет в моей каюте. —
И будет новый закат,
И будет новый рассвет.
Для нас никаких преград
На межзвездных линиях нет!
— Она служила в компании «Межзвездные линии» до того, как попала в Приграничье. — Надеюсь, ты хорошо поспал.
— Нет, — угрюмо отозвался я и бросил на нее неприветливый взгляд из-под действительно свинцовых век. — А вот ты, наверное, хорошо спала?
— Я-то — конечно, — приветливо отозвалась она, оставляя меня наедине с моим чаем.
К тому времени, когда раздался гонг на завтрак, я принял душ, побрился, оделся соответственно поставленным на этот день задачам и уже чувствовал себя получше. Это была наша первая трапеза на корабле, и она носила поэтому прямо-таки церемониальный характер. Ральф восседал во главе стола, в полном сознании торжественности момента, сияя новенькими погонами. Я — справа от него, а Сандра, когда не суетилась и не бегала к буфету, сидела напротив меня. Остальные заняли свои места, а Пегги Симмонс, будучи младшим членом экипажа, уселась в конце стола. Когда я пожелал ей доброго утра, девушка зарделась. Надеюсь, никто этого не заметил, правда, док Дженкинс, который вечно в курсе всего, кинул на меня многозначительный взгляд.
— Наступает торжественный момент, — провозгласил Ральф перед тем, как мы накинулись на яичницу с беконом.
— Для начала нам нужно поднять это чудовище с земли, — кинул Дженкинс.
— Ты хотел сказать, с воды, — поправил я его.
— Пусть даже так… — сурово начал Ральф.
— Доброе утро всем, — раздался знакомый голос. Мы повернулись и увидели, что в кают-компанию входит Граймс.
Все вскочили.
— Продолжайте, — произнес он. — Не обращайте на меня внимания.
— Будете завтракать, сэр? — спросил Ральф.
— Нет, спасибо. Разве что кофе, если можно, капитан.
Он выдвинул кресло, сел, и Сандра удовлетворила его просьбу.
— Прошу простить меня за лишние разговоры, но вижу, что вы подготовились должным образом, — сказал он.
— Верно, сэр, — отвечал Ральф.
— Хорошо. Ну ладно, я не хотел бы вмешиваться в ваши планы, но, похоже, не стоит медлить со стартом.
— Можем отправляться хоть сейчас, сэр, если хотите, — проговорил Ральф, отодвигая тарелку с недоеденной яичницей.
— Во имя всех божеств старой доброй Галактики, закончите завтрак, — взмолился Граймс. — Хотелось бы мне получить еще чашечку этого божественного напитка. Но, пока вы едите, я сделаю фото. — Он промокнул рот салфеткой, поданной Сандрой. — На протяжении всей моей карьеры я никогда не отличался склонностью к чувствительности, стараясь избегать чересчур романтических моментов. Но сейчас как раз такой момент. Мои осведомители сообщили мне, что сегодня утром в «Метрополитан стандарт тайм» была помещена статья о «Летящем облаке», чтобы ознакомить с этой темой сенат. Почетный член Цинковой империи потребует расследования, дабы выяснить, на что пошли государственные средства: ведь построен такой непрактичный космический корабль. А его закадычный друг, почетный член железодобывающей империи, поддерживает его и заявляет, что нельзя выпускать корабль до окончания расследования…
— «Объединенные ракеты», — подсказала Марта Уэйн. — И «Межзвездные двигатели, инкорпорейтед».
— Точно, — согласился Граймс. — Ну ладно, я не думаю, чтобы они смогли воспрепятствовать вашему вылету, капитан. Но, случись вам вернуться на поверхность по любому поводу, либо если вы зависнете на орбите, вы смертельно рискуете. Лучше бы не было каких-либо проволочек.
— Их и не будет, — сквозь зубы процедил Ральф.
— Отлично. И когда планируете двигаться?
— В заявленное время, сэр, в девять ноль-ноль.
— Довольны ли вы всем происходящим?
— Да, сэр. Даже несмотря на…
— Каждый космонавт всегда чувствует это «даже несмотря на…» — в противном случае грош ему цена как космонавту. (Пожалуйста, еще кофе, будьте так добры. Отлично.) Надеюсь, что я все еще буду на плаву, когда вы вернетесь. И рассчитываю получать ваши отчеты о путешествии по псионному радио…
— Я удивляюсь, сэр, что на корабле нет даже оборудования Карлотти… — начала Марта Уэйн.
— Оно бы не работало, — ответил ей командор. — Оно действуют только в комплекте с Манншеннскими двигателями. — Он повернулся к телепату: — Так что вы здесь — ключевое действующее лицо, мистер Сметвик.
— До тех пор, пока ключ не сломается, сэр, — слабо улыбнулся Клод.
Все засмеялись. Его безрассудство было известным фактом.
Граймс неохотно поднялся:
— Не буду больше вам мешать. У вас всех достаточно работы. — Пожимая руку Ральфу, он заметил: — У вас отменный корабль, Листауэл. И команда — что надо. Берегите и то, и другое.
— Обязательно, — обещал Ральф.
— Не хочется говорить «прощайте», пусть будет лучше au revoir!
Он быстро собрался и вышел из кают-компании. Я поспешил за ним, чтобы проводить к выходу.
В шлюзовой камере мы пожали друг другу руки.
— Завидую я вам, мистер Малькольм, — сказал он. — Просто завидую. Сложись все иначе, я бы сам повел корабль. Но…
— Бывают времена, когда я завидую тем, кто связан семейными узами, — откликнулся я.
— У вас здесь уже есть нечто вроде этого, молодой человек, — он позволил себе усмехнуться. — Кроме того, одному человеку невозможно объять необъятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Я же старший помощник, — напомнил я ему. — Вы сами сказали об этом. Забыли?
— Вы превышаете свои полномочия, — вспыхнул он. — Я так могу и сойти на берег.
— Можете, — согласился я. — Но, прежде всего, я хочу, чтобы вы вместе со мной убедились, что груз должным образом размещен и не представляет опасности.
— Нервничаем? — ядовито прошипел он.
— За это мне и платят.
— А что там такое с размещением? — поинтересовалась Марта Уэйн.
— Нам нужно проверить его, — ответил я. — Более тщательно, нежели на конвенционных кораблях. На нормальных кораблях низ означает хвостовую часть судна. А здесь низ означает вертикаль, проведенную под правильным углом к длинной оси. Лишь когда мы поднимаемся и движемся наружу от поверхности планеты, ускоряясь, низ означает хвост.
— Понятно, — сказала она таким тоном, что теперь уже мне стало ничего не понятно.
— Полагаю, вам известно, что ваш насос все еще работает, — напомнил Трантор.
— Да, известно. Так и нужно. Он будет работать, пока контейнеры не опустеют, тогда он сам выключится.
— Ладно. Тогда это на вашей совести.
— На моей, — согласился я. — А теперь займемся проверкой комплектации.
Во главе с Трантором мы продолжили путь в хранилище грузов. Прошли через герметичные двери, затем — вдоль туннеля, мимо бункеров с грузами. Беспокоиться было не о чем, но все это — благодаря предусмотрительности Граймса, а не в результате стараний Трантора. Так как каждый бункер был заполнен, то замки — металлические задвижки со вставками из эластичного пластика —уже находились на местах.
Когда мы проходили между бункерами, в моем сознании снова ожили строки древней поэмы:
…где жизнь кипит, суда на парусах волшебных,
где кормчие зари пурпурной летели вниз с поклажей драгоценной….
Но здесь не обнаруживалось никакой драгоценной поклажи. Обыкновенные, прозаические слитки свинца, цинка и кадмия, в которых нуждались, но совершенно не срочно. О да, у нас ведь есть волшебные паруса!
Бригадир грузчиков, закрывая очередной замок, приветливо сказал мне:
— Корабль в полном порядке, мистер.
— Я очень на это надеюсь.
— Вот еще двадцать тонн цинка, — продолжал он. — И все. Можете лететь. Доброго пути! Я загружал разные странные корабли в своей жизни, но этот — самый странный изо всех…
— Он в полном порядке, — я повторил его слова.
— Это уже ваша забота, мистер, — сказал он. — Не сказал бы, что мне очень хочется улетать на добрых двадцать лет. — Он внимательно посмотрел на Марту Уэйн. — Хотя, как знать, может, в этом есть и свои преимущества.
— Или трудности, — добавил я.
Марта Уэйн вытащила переносной диктофон. Она сказала бригадиру:
— Правильно я понимаю, вы загружали этот корабль, мистер…
— Килмер моя фамилия, мисс.
— Мистер Килмер. Могу ли я поинтересоваться, каковы ваши впечатления от корабля?
— После окончания загрузки, мисс Уэйн, — сказал я ей.
— Из кухонных мальчиков в старшие помощники за один простой шаг, — проговорил Трантор, ухмыляясь.
Глава 9
Мы наконец-то добрались до своих коек в ту ночь, разойдясь по каютам после на скорую руку приготовленного кофе с сандвичами. Ральф просто вымотал нас, да и сам вымотался. Он настоял на тестировании всего, что можно было протестировать, лично проверил все, что возможно. Контейнеры для балласта заполнили, а затем опустошили. Были проверены хитроумные приспособления, которые разворачивают все предметы на корабле, когда осуществляется переход от атмосферного полета к пространственному, ориентируя их соответственно новому «низу». Моторы, приводящие в действие пропеллеры, прошли полное испытание.
Под конец док и Сметвик были на грани мятежа. Сандра изыскивала возможность остаться на камбузе в одиночестве. Марта Уэйн выглядела так, словно она ужасно сожалеет о том, что согласилась участвовать в этом полете. Одна Пегги Симмонс, казалось, всем наслаждалась. Будучи совершенно очевидно влюбленной в свои приборы, она, похоже, не на шутку увлеклась Ральфом. Я подслушал, как док шепчет Сметвику:
— Таскается за ним, как течная сучка…
Как бы то ни было, мы с Ральфом, более или менее довольные всем происходящим, сжевали сандвичи и проглотили кофе, а затем отправились на отдых. Я едва успел выключить свет и улечься, как услышал легкий стук в дверь. Моей первой мыслью было, что это Ральф — капитан вполне мог найти неотложные вопросы к своему помощнику в этот час. Но Ральф постучал бы более резко и настойчиво.
«Сандра?» — с надеждой подумал я, вслух же произнес:
— Войдите!
Это оказалась Пегги Симмонс. На ней был мешковатый, довольно непрезентабельный наряд. Выглядела она как маленькая девочка — я не имею в виду соблазнительную нимфетку. Нет, скорее Пегги напомнила мне пухлого ребенка, хотя я был склонен считать это влиянием одежды.
— Я надеялась, что ты не спишь, Питер, — произнесла она.
— Я и не спал. Не совсем еще спал.
— Мне так важно с кем-нибудь поговорить, — продолжала она, усевшись в кресло возле моей койки и вытаскивая сигарету из пачки на столе. — Все это так странно. А завтра, когда мы отправимся в путь, будет еще более странно…
— Что странно? — не понял я. — То, что все здесь кажется тебе странным — это нормально, хотя нормальному человеку такая ситуация показалась бы странной.
— Ты слишком глубоко мыслишь, — печально рассмеялась она. — Но я пришла поговорить с тобой, потому что ты не умен…
— Спасибо, — холодно поблагодарил я.
— Нет, я не это имела в виду, Питер. Ты умен — ведь иначе ты бы не стал старшим офицером на таком корабле. Я тоже соображаю хорошо — но лишь по части машин. Но другие — Сандра, и Марта Уэйн, и док — они настолько… настолько…
— Утонченные, — услужливо подсказал я.
— Да. Точное слово. Утонченные. А бедный Клод Сметвик — наоборот. Нечто бессловесное. Подчиняющееся судьбе…
— А Ральф? — задал я провокационный вопрос.
Ее лицо вдруг словно озарилось, а потом потемнело, хотя и с некоторой задержкой:
— Ах, он… исключительный? Да, исключительный. Но могу ли я надеяться, что такой мужчина заговорит с такой девушкой, как я. Могу ли?
«А почему бы и нет, черт побери? — думал я. — Немного косметики, долой этот уродливый мешок, надеть вместо него что-нибудь соблазнительно прозрачное, и ты кое-чего достигнешь. Но не сегодня и не со мной, о Джозефина…»
— Я знакома с немногими космонавтами, — продолжала она. — По правде говоря, только с командором, а он для меня — словно член семьи. Но с вами всеми все иначе. Думаю, я знаю, что это. У вас есть прошлое…
«Еще какое!» — подумал я.
— Например, у Ральфа. Как у капитана, я имею в виду. Вы все летали вместе долгое время, разве не так? Но не могу понять, почему такой способный человек мог попасть в Приграничье…
«А еще он тебе в отцы годится!» — подумал я. Потом вспомнил историю жизни Пегги Симмонс. Все сходится. Ральф представляет собой идеальный образ отца. «Паршиво, — подумал я. — Просто никуда не годится».
— Женщины, — сказал я.
— Женщины?
— Ну да. Обычная причина, по которой мы попадаем в Приграничье.
— Мужчины, даже самые выдающиеся, такие ослы, когда дело касается женщин определенного типа.
«Например, твой папаша», — подумал я.
— Ведь с правильной женщиной они могли бы далеко пойти… — тянула она свое.
«Даже слишком правильной, черт возьми. Полным ходом до следующей Галактики, на всех парусах, а правильная женщина следит за помпами и всем остальным, что полагается контролировать механику…»
— Хотела бы я… — начала она голосом, полным истомы.
— Чего бы ты хотела, Пегги?
— О, я… я не знаю, Питер…
«А вот я хочу, чтобы ты убиралась отсюда ко всем чертям! — подумал я. — Мне еще надо поспать хоть немного!»
— Выпьем по капле? — спросила она. — На сон грядущий, чтобы я могла уснуть.
— В том шкафчике, — показал я. — Там бутылка бренди. Медицинского. Достань два стакана, и я выпью с тобой. Мне тоже нужно уснуть.
Она щедро плеснула бренди в стаканы и протянула один мне.
— За удачный старт!
— За удачный старт! — поддержала она меня. Потом внезапно спросила: — Что со мной не так, Питер?
Я понял, что она имеет в виду:
— Насколько я могу судить, у тебя есть все необходимое. Насколько я могу судить.
— Она сейчас с ним. В его каюте, — отрывисто бросила Пегги.
— Кто? — я почувствовал укол ревности.
— Сандра.
«Так, значит, им удалось держать это в секрете на „Драконе Приграничья“, — подумал я. — Хотя в этом не было никакой необходимости. Нигде в правилах не содержится запрета для офицеров спать с кем им заблагорассудится, если это только не препятствует их основным обязанностям…»
— Они знакомы много лет, — сказал я вслух.
— А я — всего лишь маленькая девочка. Новичок. Лишний человек на корабле.
— Мисс Симмонс, — жестко произнес я. — Когда люди подписывают контракт, они обязаны выполнить только одно: доставить корабль из пункта А в пункт Б, как того от них требует хозяин. Кому с кем спать — или не спать — не входит в юрисдикцию Акта о Торговом флоте.
Ее мешковатое одеяние вдруг расстегнулось, и я смог увидеть, что в ее телосложении нет ничего, не соответствующего норме. Она знала, что я смотрю на нее, но не делала попытки прикрыться. Вместо этого она встала и какое-то время стояла, всей своей позой выражая застенчивость и неловкость, прежде чем отправиться к шкафчику за бутылкой бренди. Она вновь наполнила стаканы, и ее розовый сосок почти коснулся моей груди во время этой процедуры. Я едва удержался, чтобы не повалить ее на койку.
— Еще одну на посошок, — резко сказал я.
— На посошок? — повторила она.
— Да, на посошок, Пегги. Мы оба устали, а завтра нас ждет тяжелый день.
— Но… — в этот момент ее комбинезон не скрывал практически ничего.
— Черт тебя побери, девчонка! — взорвался я. — Пусть я только помощник капитана и вообще — бывший стюард, но у меня тоже есть гордость. Ты целый день всячески давала понять, что умираешь от желания преподнести себя Ральфу на серебряном блюде, посыпанной петрушкой. Сандра опередила тебя в кровати Ральфа, так ты перекинулась на меня. Или ты думаешь уязвить его, если дашь мне то, что могло достаться ему? В любом случае, я в эти игры не играю. Так что допивай, будь хорошей девочкой и ложись спать. Одна.
— Если тебе это угодно, — холодно сказала она.
— Мне это угодно, — не менее холодно ответил я.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она осторожно поставила пустой стакан на стол. Лицо девушки было бледным, на левой щеке напрягся желвак. Снова надев и застегнув комбинезон, она вновь стала походить на маленькую девочку — да еще на такую, которую только что отшлепали.
— Извини, что доставила тебе беспокойство, — проговорила она.
— Это ты извини, что… ладно, не бери в голову.
— Спокойной ночи, — повторила она.
— Спокойной ночи.
Затем Пегги вышла, тихо затворив за собой дверь. Я допил бренди и выключил свет. Но долгое время не мог уснуть. А спать нужно было, иначе не избежать мне нервной перегрузки. Мой дурацкий пуританизм (следствие той грязной истории на «Герцогине Атолла»?) никому не принес ничего хорошего, включая и меня самого.
И все это должно было иметь далеко идущие последствия (хотя предугадать такое просто невозможно).
Глава 10
На следующее утро Сандра пребывала в самом что ни на есть хозяйственном настроении: такое уже случалось сплошь и рядом на «Драконе Приграничья» и выглядело очень комично. Она принесла для каждого из нас персонально чай с тостами. Теперь, когда мне стали известны причины этих приступов домовитости, я более не ощущаю от них никакой радости.
— Доброе утро, Питер, — оживленно, даже чересчур, сказала она мне, включая свет в моей каюте. —
И будет новый закат,
И будет новый рассвет.
Для нас никаких преград
На межзвездных линиях нет!
— Она служила в компании «Межзвездные линии» до того, как попала в Приграничье. — Надеюсь, ты хорошо поспал.
— Нет, — угрюмо отозвался я и бросил на нее неприветливый взгляд из-под действительно свинцовых век. — А вот ты, наверное, хорошо спала?
— Я-то — конечно, — приветливо отозвалась она, оставляя меня наедине с моим чаем.
К тому времени, когда раздался гонг на завтрак, я принял душ, побрился, оделся соответственно поставленным на этот день задачам и уже чувствовал себя получше. Это была наша первая трапеза на корабле, и она носила поэтому прямо-таки церемониальный характер. Ральф восседал во главе стола, в полном сознании торжественности момента, сияя новенькими погонами. Я — справа от него, а Сандра, когда не суетилась и не бегала к буфету, сидела напротив меня. Остальные заняли свои места, а Пегги Симмонс, будучи младшим членом экипажа, уселась в конце стола. Когда я пожелал ей доброго утра, девушка зарделась. Надеюсь, никто этого не заметил, правда, док Дженкинс, который вечно в курсе всего, кинул на меня многозначительный взгляд.
— Наступает торжественный момент, — провозгласил Ральф перед тем, как мы накинулись на яичницу с беконом.
— Для начала нам нужно поднять это чудовище с земли, — кинул Дженкинс.
— Ты хотел сказать, с воды, — поправил я его.
— Пусть даже так… — сурово начал Ральф.
— Доброе утро всем, — раздался знакомый голос. Мы повернулись и увидели, что в кают-компанию входит Граймс.
Все вскочили.
— Продолжайте, — произнес он. — Не обращайте на меня внимания.
— Будете завтракать, сэр? — спросил Ральф.
— Нет, спасибо. Разве что кофе, если можно, капитан.
Он выдвинул кресло, сел, и Сандра удовлетворила его просьбу.
— Прошу простить меня за лишние разговоры, но вижу, что вы подготовились должным образом, — сказал он.
— Верно, сэр, — отвечал Ральф.
— Хорошо. Ну ладно, я не хотел бы вмешиваться в ваши планы, но, похоже, не стоит медлить со стартом.
— Можем отправляться хоть сейчас, сэр, если хотите, — проговорил Ральф, отодвигая тарелку с недоеденной яичницей.
— Во имя всех божеств старой доброй Галактики, закончите завтрак, — взмолился Граймс. — Хотелось бы мне получить еще чашечку этого божественного напитка. Но, пока вы едите, я сделаю фото. — Он промокнул рот салфеткой, поданной Сандрой. — На протяжении всей моей карьеры я никогда не отличался склонностью к чувствительности, стараясь избегать чересчур романтических моментов. Но сейчас как раз такой момент. Мои осведомители сообщили мне, что сегодня утром в «Метрополитан стандарт тайм» была помещена статья о «Летящем облаке», чтобы ознакомить с этой темой сенат. Почетный член Цинковой империи потребует расследования, дабы выяснить, на что пошли государственные средства: ведь построен такой непрактичный космический корабль. А его закадычный друг, почетный член железодобывающей империи, поддерживает его и заявляет, что нельзя выпускать корабль до окончания расследования…
— «Объединенные ракеты», — подсказала Марта Уэйн. — И «Межзвездные двигатели, инкорпорейтед».
— Точно, — согласился Граймс. — Ну ладно, я не думаю, чтобы они смогли воспрепятствовать вашему вылету, капитан. Но, случись вам вернуться на поверхность по любому поводу, либо если вы зависнете на орбите, вы смертельно рискуете. Лучше бы не было каких-либо проволочек.
— Их и не будет, — сквозь зубы процедил Ральф.
— Отлично. И когда планируете двигаться?
— В заявленное время, сэр, в девять ноль-ноль.
— Довольны ли вы всем происходящим?
— Да, сэр. Даже несмотря на…
— Каждый космонавт всегда чувствует это «даже несмотря на…» — в противном случае грош ему цена как космонавту. (Пожалуйста, еще кофе, будьте так добры. Отлично.) Надеюсь, что я все еще буду на плаву, когда вы вернетесь. И рассчитываю получать ваши отчеты о путешествии по псионному радио…
— Я удивляюсь, сэр, что на корабле нет даже оборудования Карлотти… — начала Марта Уэйн.
— Оно бы не работало, — ответил ей командор. — Оно действуют только в комплекте с Манншеннскими двигателями. — Он повернулся к телепату: — Так что вы здесь — ключевое действующее лицо, мистер Сметвик.
— До тех пор, пока ключ не сломается, сэр, — слабо улыбнулся Клод.
Все засмеялись. Его безрассудство было известным фактом.
Граймс неохотно поднялся:
— Не буду больше вам мешать. У вас всех достаточно работы. — Пожимая руку Ральфу, он заметил: — У вас отменный корабль, Листауэл. И команда — что надо. Берегите и то, и другое.
— Обязательно, — обещал Ральф.
— Не хочется говорить «прощайте», пусть будет лучше au revoir!
Он быстро собрался и вышел из кают-компании. Я поспешил за ним, чтобы проводить к выходу.
В шлюзовой камере мы пожали друг другу руки.
— Завидую я вам, мистер Малькольм, — сказал он. — Просто завидую. Сложись все иначе, я бы сам повел корабль. Но…
— Бывают времена, когда я завидую тем, кто связан семейными узами, — откликнулся я.
— У вас здесь уже есть нечто вроде этого, молодой человек, — он позволил себе усмехнуться. — Кроме того, одному человеку невозможно объять необъятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12